317.1 или 395? Деньги взысканы опять (Я. Жариков, газета "эж-ЮРИСТ", N 1, январь 2016 г.)

317.1 или 395? Деньги взысканы опять

Я. Жариков,

юрист отдела юридического и налогового консалтинга,

Группа компаний АКИГ, г. Москва

Газета "эж-ЮРИСТ", N 1, январь 2016 г.

Одной из наиболее дискуссионных норм вступившего в силу 1 июня 2015 года Федерального закона от 08.03.2015 N 42-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации" остается ст. 317.1, предусматривающая право кредитора (в отношениях между коммерческими организациями) на взыскание с должника процентов по ставке рефинансирования за пользование денежными средствами. В то же время ст. 395 ГК РФ регулирует схожие отношения, возникающие в связи с просрочкой исполнения денежного обязательства со времен принятия ГК РФ. Соответственно смысл существования двух близких по содержанию норм, регулирующих схожие отношения, не был ясен, а четкого разграничения между ними не давали ни практика применения, ни теоретические размышления.

Надежда на то, что заложенная авторами законопроекта (проекта федерального закона N 47538-6 "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации") идея будет раскрыта в пояснительной записке, которая как раз служит цели изложения концепции принимаемого акта и его статей, не оправдалась, поскольку записка обходит стороной любые разъяснения скользкой нормы.

Из заключения к законопроекту, которым вводилась в оборот ст. 317.1 ГК РФ, данного Правовым управлением Аппарата Госдумы, становится ясно, что даже юристы-чиновники не смогли найти логического объяснения предлагаемой норме. Авторы заключения лишь сделали смысловой акцент на используемом в статье понятии "долг", говоря о том, что его употребление "дает основание полагать, что по обязательству уже существует задолженность". Заканчиваются пояснения к новой статье как раз упоминанием родственной нормы, закрепленной ст. 395 ГК РФ в контексте следующего вывода: "С учетом того что правовые последствия неправомерного удержания денежных средств изложены в статье 395 ГК РФ, полагаем излишними положения пункта 1 и 2 проектируемой статьи 317.1 ГК РФ".

Несмотря на критический характер комментариев к данной норме, федеральный закон был принят, а изменения первой части ГК РФ начали действовать с июня 2015 года.

Множество теоретических споров, касающихся правомерности одновременного применения ст. 317.1 и 395 ГК РФ к одному обязательству, возможности использования новой нормы в отношении авансовых платежей и ряд других неоднозначных вопросов могли быть устранены судебной практикой.

Однако, как и предполагалось, суды не пришли к единообразному пониманию спорной нормы, закрепленной в п. 1 ст. 317.1 ГК РФ.

Рассмотрим для примера ряд решений арбитражных судов, которые были первыми ласточками по делам, где истцом заявлялись одновременно требования по двум рассматриваемым статьям.

В рамках одной позиции суды применяли норму ст. 317.1 ГК РФ в качестве специальной, устанавливающей ответственность за просрочку исполнения денежного обязательство между коммерческими организациями, указывая в то же самое время, что ст. 395 ГК РФ используется для защиты лиц, не связанных с коммерческой деятельностью. Соответственно, если срок денежного требования по обязательству наступал ранее 1 июня 2015 года, а оплата по нему не происходила, суды рассчитывали проценты до указанной даты по ст. 395, а после нее - по ст. 317.1 ГК РФ. Такая точка зрения была отражена Арбитражным судом Ростовской области в решениях от 03.07.2015 по делу N А53-3935/15 и от 06.07.2015 по делу N А53-32356/14, а также Арбитражным судом Кемеровской области в решениях от 16.06.2015 по делу N А27-844/2015 и от 26.06.2015 по делу N А27-7790/2015.

Иной взгляд на проблему был выражен известным среди юридического сообщества своими практикообразующими решениями Арбитражным судом Свердловской области, который, удовлетворяя требования истца по делу N А60-30494/2015, заявленные по обеим статьям (317.1 и 395) ГК РФ, суммировал в резолютивной части Решения от 19.08.2015 взысканные денежные средства, обозначив их общим термином "проценты за пользование чужими денежными средствами", а ведь эта формулировка у цивилистов ассоциируется именно со ст. 395 ГК РФ.

Решением Арбитражного суда г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 08.07.2015 по делу N А56-30587/2015 требования истца по обеим нормам были удовлетворены путем отражения в резолютивной части двух самостоятельных сумм, каждая из которых также звалась процентами за пользование чужими денежными средствами.

Для всех упомянутых судебных актов характерно полное отсутствие обоснования применения или неприменения спорных норм, что можно объяснить нежеланием судов брать на себя ответственность за формирование практики, которая, очевидно, будет пристально рассмотрена юридическим сообществом.

Позволим себе теоретическое отступление. Рассматривая структуру ч. 1 ГК РФ, мы увидим, что ст. 317.1 расположилась в главе 22 "Исполнение обязательств", а ст. 395 ГК РФ находится в главе 35 "Ответственность за нарушение обязательств". Такая последовательность закрепления норм позволяет судить о том, что ст. 395 является карательной нормой, предусматривающей минимальную гарантию прав кредиторов своим штрафным характером, в то время как ст. 317.1 лишь компенсирует предпринимателю невозможность использования своих денежных средств. Подобное разграничение давно вошло в практику налогового права, толкуя положения которого КС РФ развел пени и штраф компенсационной и карательной функцией в Постановлении от 17.12.1996 N 20-П.

Лишь с недавнего времени суды стали декларировать аналогичные взгляды на различия в ст. 317.1 и 395 ГК РФ, что нашло отражение в Решении АС Архангельской области от 16.12.2015 по делу N А05-12268/2015. Дословно суд указал, что "в отличие от процентов, предусмотренных статьей 395 Гражданского кодекса Российской Федерации в качестве ответственности за нарушение денежного обязательства, законные проценты представляют собой плату за пользование денежными средствами кредитора". Упомянутый ранее АС Свердловской области изложил схожее обоснование в Решении от 15.12.2015 по делу N А60-49493/2015.

Оценивая сложившуюся в правоприменительной практике ситуацию, хочется думать, что последние тенденции понимания нормы ст. 317.1 ГК РФ (как регулятора компенсационных мер) укрепятся и станут единообразно применяться на всей территории страны, однако окончательную ясность в данном вопросе, по нашему мнению, должен внести ВС РФ. До этого момента юристам коммерческих организаций следует с особой настороженностью относиться к нововведенной норме ГК РФ во время рассмотрения и составления гражданско-правовых договоров.