Адвокатура в послевоенные годы. Урал 1946-1956 (В.Н. Смирнов, журнал "Российский юридический журнал", N 6, ноябрь-декабрь 2015 г.)

Адвокатура в послевоенные годы. Урал 1946-1956

В.Н. Смирнов,

заслуженный юрист РФ, кандидат юридических наук,

доцент УрГЮУ (Екатеринбург)

Журнал "Российский юридический журнал", N 6, ноябрь-декабрь 2015 г., с. 197-210.

Состав уральских коллегий адвокатов в Великую Отечественную войну менялся дважды*(1). Первый раз, когда эвакуированные заменили ушедших на фронт адвокатов, второй - после реэвакуации последних: их место заняли менее подготовленные специалисты. (В те годы нехватка квалифицированных кадров ощущалась везде.)

В октябре 1946 г. ЦК ВКП(б) принял постановление "О расширении и улучшении юридического образования в стране".

В августе 1947 г. на общем собрании Свердловской областной коллегии адвокатов было решено включать в ее состав выпускников средних школ, желающих "в дальнейшем получить высшее образование"*(2). Более 20 адвокатов обязали экстерном окончить десятилетку и продолжить учебу в ВЮЗИ.

В январе 1948 г. Министерство юстиции СССР своим приказом запретило прием в адвокатуру лиц без высшего образования и обязало отчислять малограмотных адвокатов.

В 1950 г. Минюст СССР издал Инструкцию о работе со стажерами, а в 1953 г. - Методические указания. Документами устанавливалось, что в стажеры зачисляются только лица с высшим образованием, направляемые в адвокатуру по путевкам Минюста. Официальный срок стажировки составлял шесть месяцев, но он мог продлеваться еще на три месяца. Стажеры имели индивидуальные планы и отчитывались по ним на производственных совещаниях, проводимых в юрконсультации, и один раз на президиуме адвокатской коллегии. Руководили стажировкой опытные адвокаты, которые давали заключения о готовности стажера к самостоятельной работе. Если вставал вопрос об отчислении стажера, то окончательное решение принимал министр юстиции республики или Союза ССР.

В Свердловске, Нижнем Тагиле, Серове, Каменске-Уральском устраивались конференции, где обсуждались вопросы теории и практики (например, тактика, методика защиты и представительства).

Каждый понедельник вечерами на кафедре судебного права СЮИ собирались студенты, научные и практические работники, включая заместителей начальника Управления Наркомюста РСФСР, слушали выступления ведущих адвокатов на различные темы и участвовали в их обсуждениях. Так, огромный интерес вызвали два доклада Б.А. Тиховского "Техника судебной речи"*(3).

Борис Александрович Тиховский - один из патриархов уральской адвокатуры. Родился 27 мая 1903 г. в семье учителей. Окончил приходское и реальное училища, а в 1942 г. - с отличием ВЮЗИ. С весны 1924 г. работал в Тюменской коллегии защитников. "Выделился сразу как способный, энергичный и знающий защитник... Хороший оратор, обладающий способностью четко, ясно, по-деловому формулировать свои мысли. При освещении фактического материала дела объективен и добросовестен. Умеет правильно подметить и правильно осветить общественно-политическую сторону дела. В прениях проявляет большую уравновешенность, выдержку и такт... Избран заместителем Уполномоченного по Тюменскому коллективу. Дважды избирался областным съездом в члены президиума УОКЗ (Уральская областная коллегия защитников. - В.С.)... Хороший товарищ. У судебных работников пользуется вполне заслуженным авторитетом"*(4).

В июле 1939 г. Б.А. Тиховский перевелся в Свердловск, в юридическую консультацию Ленинского района, в 1961-1963 гг. он "постоянный заместитель заведующего"*(5).

В послевоенные годы в условиях дефицита юридической литературы большим подспорьем для адвокатов стали "справочники-кодификаторы судебной практики". В июне 1951 г., например, президиум СОКА объявил благодарность Б.А. Тиховскому, Т.М. Гликман, С.Х. Либерману, Р.А. Кнеллеру и премировал их "ценными книгами"*(6). Позднее и сам Тиховский написал методическое пособие "Приемы и способы кодификации судебной практики".

Начинающие адвокаты из районов вызывались в областной центр на 10-15-дневную практику.

В Свердловске для молодых адвокатов устраивались так называемые четверги, на которых они познавали азы профессии и этику поведения. Руководил "четвергами" опытный адвокат Марк Исаакович Браславский. Родился он в апреле 1899 г. в семье мещан Верхнеднепровска (Украина). Окончил коммерческое училище. В 1920-1922 гг. занимал "командные должности по интендантской службе" в Красной армии. С 1923 г. был "начфином облпродкома Марийской республики" и членом коллегии защитников: "по требованию облсуда выступал в судах". С марта 1925 г. вошел в состав Свердловской областной коллегии защитников (с 1939 г. - СОКА), а в июле того же года был кооптирован в члены ее президиума для ведения и наблюдения "за бухгалтерской работой при Президиуме Коллегии"*(7). В 1929-1930 гг. "был одним из организаторов коллективов адвокатов по г. Свердловску"*(8), с 1 января 1930 г. состоял в коллективе защитников "Красный юрист", "дисциплинарным взысканиям не подвергался... в период просмотра и чистки членов Коллектива к чистке представлен не был... По квалификации... отнесен к высшей, получил оклад по 1 категории. Может быть рекомендован в другие коллективы и в государственные учреждения как добросовестный и знающий работник"*(9).

В ноябре 1933 г. М.И. Браславского командируют в Москву и Харьков "для изучения форм работы и обмена опытом... а также... для ходатайства перед ВЦСПС о снижении адвокатам взносов по социальному страхованию"*(10). В 1936 г. он заочно окончил Свердловский юридический институт. В августе 1939 г. Браславского вместе с Черепановым, Пуртовым, Продановым, Осиповым, Пчелинцевым и Луневым признали "лучшими ударниками по работе"*(11).

С 15 декабря 1941 г. по 20 апреля 1944 г. М.И. Браславский работает сначала следователем, а затем помощником прокурора УралВО. После окончания войны он вновь кооптирован в состав президиума СОКА. Награжден почетными грамотами обкома профсоюза госучреждений, Свердловского облисполкома, министра юстиции РСФСР и ЦК профсоюза*(12). С 1960 по 1980 г. заведовал юридической консультацией N 4 Железнодорожного района Свердловска. Судья этого района, впоследствии адвокат, Валентина Ивановна Шлыкова рассказывала мне, что всегда была настороже, когда в процессе появлялся Браславский: в подходящий момент он обязательно "выкатывал какой-нибудь камень" против обвинения.

Ежегодно М.И. Браславский выпускал одного-двух стажеров. Кроме того, в СОКА он отвечал за качество судебных выступлений. (Никаких записывающих устройств в те времена не существовало. Лишь при проведении крупных мероприятий (например, съездов) приглашались стенографисты для записи стенограмм выступлений.) Для оценки речи адвокатов президиум СОКА ввел специальную ставку стенографиста. 10 сентября 1946 г. на заседании президиума Браславский сделал сообщение. Прослушав "около десяти стенограмм речей... преимущественно в кассационной инстанции", он остановился на выступлении своего бывшего стажера Гальперина и сказал, что оно (к сожалению, как и часть других) "легкое, поверхностное". На этом же заседании председатель президиума С.И. Мокроусов подчеркнул роль заведующих юрконсультациями: они "в первую очередь обязаны контролировать качество работы своих адвокатов... с обсуждением на производственных совещаниях... Те адвокаты, которые едут в кассационную коллегию, чтобы только прогастролировать, преподносят сплошной брак... никакой защиты не оказывают... с такими надо повести решительную борьбу... на них появятся дисциплинарные дела... придется возвращать гонорар". Президиум поручил "тов. Браславскому на основе стенограмм и материалов проверок составить инструктивное письмо... Поставить доклад на кустовых совещаниях в сентябре мес. в гор. Свердловске и Ирбите... На адвоката Рожина возбудить дисциплинарное дело за низкое качество (выступления), гонорар вернуть клиенту". По тем же мотивам "решить вопрос о дальнейшем пребывании в Адвокатуре Завазальского... довести до всех адвокатов области... Стенографирование проводить планово по каждой юрконсультации... потребовать от заведующих регулярного наблюдения и проверки качества всей работы адвокатов, обсуждения на производственных совещаниях"*(13).

Вскоре в юрконсультации Сталинского района обсуждали работу И.Г. Гальперина по акту проверки, проведенной адвокатом Млынарчик. В акте говорилось, что Иосиф Григорьевич Гальперин окончил Свердловский юридический институт, в марте 1946 г. прошел стажировку, с 1 июля работает адвокатом. Проанализированы "устные советы, процессуальные бумаги (исковые заявления, кассационные и надзорные жалобы, жалобы в административные органы), досье, выступления в судах, кодификация, реестр (учет проведенных дел), общественно-массовая работа". Принято решение: "Признать работу весьма удовлетворительной"*(14).

В дальнейшем И.Г. Гальперин сдал кандидатские экзамены и занимался подготовкой диссертации по гражданскому процессу (но защищать ее не стал). В 1977 г. был избран в президиум СОКА, возглавил консультативно-методический совет, участвовал в республиканских совещаниях по адвокатуре*(15).

28 декабря 1950 г. президиум СОКА заслушал сообщение заместителя председателя Балбашова "Об итогах экзаменационной сессии ВЮЗИ и задачах президиума по вовлечению в заочную учебу адвокатов". В нем отмечалось: "В результате надлежащего учета явки адвокатов на зачетные сессии и повседневного контроля за качеством их учебы и успеваемостью большинство адвокатов не имеет академической задолженности и успешно справляется с учебной программой... В текущем году успешно закончили Заочный Юридический Институт 9 человек, в том числе т.т. Батаков, Лаховская, Токарева, Хлопова, Завазальская (Свердловск), Гершфельд (Кам. Уральск), Пологов (Н. Тагил), Курзанов (Н. Серги), Кадачиков (Висим)... В соответствии с постановлением Президиума от 15 марта 1950 года поступили в ...Институт и Школу (юридическую) 12 адвокатов, всего повышают свой юридический уровень 34 человека. Из заочников одиннадцать, в том числе А.И. Постовалов, сдают последние предметы и готовятся к сдаче государственных экзаменов".

Президиум объявил благодарность всем "успешно окончившим" ВЮЗИ; предписал Балбашову оказывать необходимую помощь ряду адвокатов "в создании надлежащих условий работы, обеспечивающих подготовку и сдачу ими государственных экзаменов в 1951 году... проверить причины невыполнения учебной программы четырьмя адвокатами с последующим обсуждением на заседании президиума"; обязал 12 адвокатов "представить... учетные материалы и документы об образовании... и приступить к подготовке для поступления в ВЮЗИ"*(16).

К началу 1951 г. из 183 адвокатов СОКА 95 (51,9%) имели высшее юридическое образование (в 1947 г. - 41%).

В первые послевоенные годы соседняя со Свердловской Молотовская (Пермская) областная коллегия адвокатов (МОКА) находилась в кризисном положении. После выхода приказа Наркомата юстиции РСФСР в 1948 г. "О дисциплинарной практике КА (коллегии адвокатов. - В.С.) РСФСР", в котором отмечалось, что в коллегии с нарушением сроков рассмотрено 75% дисциплинарных дел, в отставку ушел ее председатель Г.И. Рябов. На протяжении последующих семи лет в МОКА сменилось четыре председателя.

Первым стал Н.М. Куроптев, работавший заведующим Чусовской юрконсультацией, а ранее служивший в военной прокуратуре и бывший членом Молотовского областного суда*(17).

На дееспособность президиума влияло, очевидно, то, что ему недоставало сплоченности. К примеру, 14 февраля рассматривался вопрос об освобождении от должности заведующей юрконсультацией Ленинского района В.Н. Борисовой в связи с учебой в университете. Председатель МОКА Н.М. Куроптев предложил назначить Галкину, Рябов выступил против, Соловьева рекомендовала Титлянову и доказывала, что зав. юрконсультацией должен быть "грамотным работником, интересоваться качеством работы адвокатов, а не только администратором и заниматься распределением дел". При голосовании победила Галкина (четыре голоса "за", три - "против", один - воздержался)*(18).

В 1950 г. Молотовская коллегия подверглась министерской ревизии. В приказе министра юстиции "О работе Молотовской областной коллегии адвокатов" подчеркивалось, что деятельность президиума МОКА беспланова, не отлажены прохождение и сроки стажировки, в коллегии царит семейственность, в 1949 г. ею обследовано лишь 30% юрконсультаций (и то формально), многие не проверялись с 1946 г. В то же время отмечено, что в коллегии работают квалифицированные адвокаты, такие как В.Н. Борисова*(19) (ее считали одним из лучших судебных ораторов*(20)).

В августе 1950 г. на общем собрании Молотовской областной коллегии адвокатов деятельность президиума и ее председателя была признана неудовлетворительной и назначены новые выборы.

Председателем МОКА избран И.Р. Иевлев, в прошлом судебный работник. Однако вскоре по состоянию здоровья он ушел с должности, а в феврале 1952 г. вышел из коллегии адвокатов, так как, будучи человеком бескомпромиссным, понял, что адвокатура не его призвание*(21).

В течение 1951 г. сотрудники всех коллегий РСФСР, включая членов президиумов и их руководителей, прошли аттестацию*(22). По ее итогам в январе 1952 г. президиум МОКА принял постановление. Согласно ему для повышения деловой квалификации создавалось две группы адвокатов. В первую вошли 13 менее подготовленных человек, которые должны были штудировать библиотечку народного судьи, во вторую - девять, им предстояло изучать "правовые дисциплины по учебникам для юридических школ". По окончании учебы всем надлежало сдать зачеты специальной комиссии. Тем же постановлением на февраль назначены кустовые совещания в Кизеле и Кунгуре. Выполнение постановления возлагалось на А.И. Соловьеву*(23), которая после ухода И.Р. Иевлева исполняла его обязанности, а в январе 1953 г. стала председателем МОКА (сама А.Н. Соловьева голосовала против, ссылаясь на отсутствие высшего образования, а также на то, что ей трудно совмещать работу с учебой). В октябре 1953 г. она ушла в отставку по состоянию здоровья, продолжая трудиться рядовым адвокатом и заведующей юрконсультацией Ленинского района. Награждена Почетной грамотой ЦК Союза госучреждений и Юридической комиссии при Совете Министров РСФСР, занесена на районную Доску почета*(24).

Следующий председатель МОКА - П.Г. Луковников, заведующий Лысьвенской юрконсультацией. Он также не имел высшего образования, но обладал практическим опытом, работал судьей, а в 1942-1948 гг. - адвокатом Краснодарской краевой коллегии*(25).

С 5 февраля 1955 г. по 3 апреля 1959 г. МОКА возглавлял Николай Георгиевич Носков, участник Советско-финляндской и Великой Отечественной войн, подполковник юстиции, награжденный тремя орденами: Красной Звезды, Отечественной войны, "Знак Почета". В 1938-1941 гг. занимал должности начальника Управления Наркомюста по Калининской области, военного прокурора стрелковой дивизии, заместителя председателя Калининского облсуда. В 1941-1953 гг. возглавлял военные трибуналы Берлинского гарнизона, земли Саксония-Ангальт и Молотова. После демобилизации принят в Губахинскую юридическую консультацию, откуда по распоряжению министра СССР переведен в Молотов (Пермь)*(26).

В отчетном докладе о работе МОКА за 1955-1956 гг. Н.Г. Носков привел следующие данные. На 1 января 1955 г. Молотовская коллегия состояла из 127 адвокатов. Высшее юридическое образование имели 79 человек, среднее юридическое - 29, "курсовую подготовку" - 11, без юридического образования - 8. Членов КПСС - 65, членов ВЛКСМ - 22, беспартийных - 40. Мужчин - 67, женщин - 60. Русских - 90, евреев - 23, украинцев - 4, коми - 4, чувашей - 1, татар - 4, абхазцев - 1. Со стажем работы свыше 10 лет - 27, от 5 до 10 лет - 37, от 1 года до 5 лет - 51, до 1 года - 12*(27). В 1955 г. президиум МОКА провел ревизию 22 юрконсультаций, осуществил 12 комплексных проверок адвокатов, отрецензировал 105 деловых бумаг, прослушал 52 судебных выступления, 3 речи застенографировал*(28).

Как подчеркнул Н.Г. Носков, общественно-массовая работа улучшилась, выросло и количество прочитанных для населения лекций ("Директивы ХХ съезда КПСС по шестому пятилетнему плану", "О борьбе с пережитками капитализма в сознании людей", "О бдительности советских людей", "О преодолении культа личности и его последствий"*(29)).

По мнению докладчика, за счет того, "что поднялся авторитет коллегии и каждого адвоката в отдельности... увеличилась обращаемость к ним... у адвокатов прививается вкус к гражданским делам. Всего адвокаты оказали юридическую помощь 66 768 лицам"*(30). Произошел рост дел, проведенных адвокатами: уголовных - на 23%, гражданских - на 40%. Говоря о юридическом обслуживании предприятий и организаций, Н.Г. Носков привел в пример Свердловскую коллегию, получающую от данной деятельности 60% валового дохода*(31).

Между тем президиум СОКА на заседании 8 мая 1951 г. бил тревогу: некоторые адвокаты, осуществляя консультации в трех-шести организациях, не отражали в финансовых отчетах проведенной работы. Адвокатам П.П. Подсосову, Н.М. Мазор, М.Б. Черняку объявили выговор за нарушение приказов министра юстиции СССР, которые запрещали адвокатам обслуживать более двух организаций, устанавливали таксу - до 25 руб. за выезд для дачи устных и письменных заключений. Президиум потребовал таксировать только письменные заключения, а не один факт выезда, и оформлять их регистрационной карточкой или реестром. Предостерег, что "продолжение порочной практики будет расцениваться как поведение лиц, пролезших наподобие частников в адвокатские коллективы". Он обязал заведующих юрконсультациями контролировать посещение адвокатами организаций и объем их обслуживания, распределять работу так, чтобы адвокаты "равномерно оказывали правовую помощь населению"*(32).

За годы войны у госпредприятий накопились дебиторские задолженности перед колхозами за поставленную сельскохозяйственную продукцию. Совет Министров СССР в 1946 г. вынес решение о возмещении долгов. В Свердловской области адвокаты, по нескольку месяцев находясь в колхозах, оформляли судебные иски и добивались положительных результатов*(33).

По окончании войны разрабатывается новое Положение об адвокатуре. Первый вариант, подготовленный отделом по адвокатуре Наркомюста СССР под руководством С. Бакшеева*(34), в 1948 г. Бюро Совмина СССР забраковало. Та же участь постигла в 1951 г. и второй вариант. Пока шли нескончаемые дискуссии по проекту, Минюст СССР усиливал свою власть над адвокатурой, издавая отдельные приказы и инструкции*(35). Чрезвычайная военная и послевоенная обстановка еще более укрепила руководящие органы страны в том, что адвокатура нуждается в строгом государственно-политическом управлении.

И все же при всех регламентациях материальная связь между клиентами и адвокатами сохранялась, что затрудняло их превращение из защитников интересов индивидуума в представителей интересов общества. Вот это-то и ускользало от партийно-государственной номенклатуры, следователей, прокуроров и судей, оставалось непонятным, чуждым для них.

Вот что вспоминает о том времени известный пермский адвокат Исаак Анатольевич Райхман, пришедший в адвокатуру после вынужденного увольнения из прокуратуры в 1951 г.: "До прихода в прокуратуру я не имел никакого представления об адвокатах. Увидев на одной из дверей табличку с надписью "Юридическая консультация", я спросил следователя, чем там люди занимаются? Он ответил, что там сидят адвокаты, которые выгораживают преступников...

Председатель нашей коллегии однажды пожаловался ответственному чиновнику облисполкома на отсутствие у адвокатов элементарных условий для приема граждан, и тот ему заявил: "У нас нет помещений для обучения людей, как обходить советские законы"...

Судьи и прокуроры считали адвокатов юристами второго сорта, хотя по уровню юридических знаний и профессионализма многие из нас их превосходили. Адвокатов были вынуждены терпеть исключительно из-за необходимости соблюдения процессуальных гарантий.

На одном из областных собраний адвокатов наш коллега с периферии поведал о трудностях, с которыми ему приходится сталкиваться... В одной из деревушек... в семи километрах от районного центра был назначен выездной процесс... Транспортного сообщения с деревней не было, и председатель колхоза выслал судьям свою персональную рысистую лошадку. В небольших санях поместились судьи, прокурор и секретарь. Но в них не оказалось места для адвоката, и ему, бедному, пришлось всю дорогу бежать за санями. Правда, судья сжалился над ним и портфель его положил в сани.

Удивительно, что никто из присутствовавших на собрании адвокатов не осудил это издевательское отношение к адвокату, отметили только его самоотверженность, позволившую провести важное политическое мероприятие - показательный судебный процесс"*(36).

Среди элиты советской защиты также существовало искаженное понимание роли адвоката.

В 1946 г. свердловский адвокат Козьма Александрович Осипов подготовил в качестве методического пособия сборник защитительных речей своих коллег*(37). По поводу его издания он обратился за советом к известному московскому адвокату, который написал ему: "...нет людей, достойных показа в адвокатуре. В старых речах Плевако, Спасовича, Андриевского были противопоставлены борцы с социально-экономическим строем, а у нас выступают за хулиганов, жуликов, спекулянтов и т.д. ... Теперь центр переместился, и только с прокурорской трибуны можно произносить новые идеи, а нам, адвокатам, отведена более скромная роль - писать кассационные жалобы, заявления, выступать в суде, но для широкой огласки наше дело не годится. Такая смиренная роль отведена адвокатам, и нечего рыпаться, лезть в литературу"*(38).

Выступая в 1946 г. на собрании адвокатов, Осипов, приводя примеры из практики, заочно доказывал московскому корифею обратное. Так, в 1945 г. по делу о спекуляции проходила 16-летняя девушка. Отец и двое ее старших братьев погибли на фронте, на руках матери-уборщицы остались она и двое маленьких братьев. Чтобы как-то выжить, девушка делала цветы и продавала их на базаре, покупала продовольственные карточки и перепродавала их. На этом ее и поймали. Неужели об этой "преступнице" адвокат не может сказать ничего хорошего, теплого?*(39)

В 1948 г. была развернута кампания по "очищению коллегий адвокатов". Министр юстиции РСФСР И. Басавин в секретном письме от 18 октября 1948 г. N 0026 указывал: "Из материалов проверки работы ряда коллегий адвокатов, статей, фельетонов газет и журналов, писем граждан и государственных учреждений видно, что некоторая часть адвокатов использует судебную трибуну не в интересах правосудия. Часть адвокатов добивается всевозможными способами вынесения своим подзащитным оправдательных приговоров. Все еще имеются в рядах адвокатуры такие люди, которые не брезгуют никакими методами ведения защиты, лишь бы "выиграть" дело, прибегая для этого к волоките, представлению суду фиктивных документов, составлению необоснованных жалоб и т.п.".

В подтверждение приведен один пример: адвокат Герасимов (Горьковская коллегия адвокатов) письменно советовал коллеге "быть в кассационной жалобе... на отмену приговора... по формальным соображениям... а потом обсудим, как быть". Далее в письме сказано: "...Не единичны случаи, когда адвокаты становятся на путь преступлений (ст. 109, 118, 169 УК РСФСР)...

Все эти недопустимые явления имеют место... потому что с ними нет должной борьбы как со стороны ряда президиумов коллегий адвокатов, так и органов юстиции...

Чем это можно объяснить?

Только политической близорукостью и непониманием задач советской адвокатуры некоторыми руководителями коллегий, тем, что во многих коллегиях отсутствует большевистская критика недостатков... существует круговая порука, замазывание недостатков, либеральное отношение к лицам, дискредитирующим адвокатуру.

Многие президиумы коллегий адвокатов не перестроили своей работы в свете решений ЦК ВКП(б) по вопросам идеологии... не ведут решительной борьбы с носителями пережитков буржуазной адвокатуры.

Президиумы коллегий адвокатов в целом должны серьезно подумать, чтобы навести должный порядок в своих рядах.

Изгоняя из коллегий всех, кто своей работой, личным поведением роняет достоинство советской адвокатуры, президиумы коллегий адвокатов должны воспитывать коллектив на примерах... правильного понимания и осуществления советской защиты в интересах правосудия.

От всех Министров Юстиции АССР и Начальников краевых и областных управлений МЮ РСФСР требую точного выполнения моих указаний, изложенных в письме N 0012с от 25 мая с.г. об очищении коллегий адвокатов от всех не заслуживающих доверия лиц"*(40).

Таким образом, спустя три десятилетия после установления советской власти государство все еще боролось с наследием "буржуазной адвокатуры", приемы которой не вписывались в задачи его уголовной политики.

О глубине антагонизма и недоверии к институту защиты свидетельствуют результаты обобщения СОКА дисциплинарной практики в период с 1 января по 5 ноября 1947 г. Председатель президиума СОКА Г.В. Куксов на шести страницах докладывал министру юстиции РСФСР И.А. Басавину, что при численности коллегии 179 человек рассмотрено 45 дисциплинарных дел, 17 из которых прекращено. Шестнадцать дел, т.е. одна треть от общего количества, открыты по сообщениям судов, органов юстиции и прокуратуры в результате срыва судебных процессов, "подделки адвокатом протокола судебного заседания, оскорбления секретаря судейского участка, подговора свидетеля изменить показания, неправильной дачи консультаций, нетактичного обращения с судьей, нетактичного поведения в суде, написания жалобы без изучения дела, соучастия в спекуляции"*(41).

В октябре 1947 г. председатель СОКА Г.В. Куксов направил министру юстиции РСФСР И.А. Басавину письмо с грифом "Совершенно секретно". В нем говорилось: "Бюро Свердловского Городского Комитета ВКП(б), разрешая вопрос о бывшем председателе Свердловской Областной Коллегии Адвокатов Мокроусове в числе прочих неправильных действий указал, что Мокроусов окружал себя людьми, не заслуживающими политического доверия". Далее он перечислил адвокатов, имеющих положительные характеристики, и заострил внимание на некоторых фактах из их биографий: М.И. Браславский, М.И. Хардин, Я.М. Митновицкий - "из семьи торговца", В.Т. Вылегжанина - "из крестьян-середняков, но брат занимался торговлей", Н.М. Богорад - "проживала за границей (в Швейцарии и Греции), состояла в браке с подданным Греции"; П.П. Малютин и В.Н. Колобов - ранее судимы, судимости давно сняты, А.Х. Кобринский - "учился в высшем учебном заведении на территории Польши (до революции), в то время не входившей в состав России"; И.Г. Гальперин - исключался из коллегии "за опубликование на доске законодательных новинок искаженного постановления Пленума Верхсуда Союза ССР... но Министр Юстиции СССР заменил исключение... отстранением от работы на 3 месяца".

"Поскольку, - говорится далее в письме, - пребывание в коллегии адвокатов указанных лиц явилось одним из моментов, послужившим для исключения бывш. председателя... из рядов ВКП(б), - неизбежно встает вопрос о возможности пребывания всех в адвокатуре, но оснований для их исключения по Положению об Адвокатуре нет.

Прошу Вас дать указание о возможных мероприятиях Президиума"*(42).

С.И. Мокроусова с занимаемой должности сняли. За что? Родился он в 1909 г. в Реже Свердловской области. Учился в школе, но к экзаменам его не допустили, так как, во-первых, он отказался изучать Закон Божий, во-вторых, его старший брат ушел добровольцем в Красную Гвардию... а было это при власти белых на Урале в 1918 г. Работал в органах ОГПУ и в прокуратуре. "Обкомом ВКП(б)... направлен в Свердловскую областную коллегию адвокатов", избран ее председателем в 1943 г. В феврале 1945 г. обком объявил Мокроусову выговор "за притупление политической бдительности и засоренность адвокатуры чуждыми элементами"*(43). В июле 1947 г. Свердловский горком ВКП(б) исключил Мокроусова из партии "за непринятие мер к пресечению противозаконных действий в практике президиума Свердловской областной коллегии адвокатов и незаконное получение для себя денежных средств". В октябре бюро обкома рассмотрело жалобу Мокроусова и отклонило ее, отметив, что он четырежды (с 1929 г.) подвергался партийным взысканиям*(44). "Будучи председателем президиума Областной коллегии адвокатов, допустил массовое незаконное завышение платы сверх таксы, предусмотренной Инструкцией Министерства юстиции РСФСР за юридическую помощь населению... Вместо пресечения рваческих тенденций... отдельных заведующих юридических консультаций и адвокатов сам брал завышенные гонорары за ведение дел в судах... Получал из накоплений коллегии в больших размерах... премии, материальную помощь на лечение, за редактирование законодательных сборников... Только за последний год его зарплата составила 31 067 руб., премия - 10 000 руб., за редактирование сборника - 4000 руб. ...

Такое поведение Мокроусова привело к тому, что отдельные работники... (Браславский, Наумов) систематически занимались рвачеством... Коллегия... переполучила гонорара на сотни тысяч рублей, из которых 211 тысяч изъято Министерством юстиции, 166 231 руб. возвращено клиентам и 192 869 растранжировано на лечение, премии работникам бухгалтерии и адвокатам...

Мокроусов в 1945 г. послал обманный рапорт председателю Совета Министров СССР товарищу Сталину о сборе на строительство танков и в фонд помощи детям фронтовиков 750 тысяч рублей. Эти средства не были собраны среди работников коллегии, а перечислены из ее фондов"*(45).

Комитет партийного контроля при ЦК КПСС заменил Мокроусову исключение из партии выговором, а в 1953 г. взыскание с него сняли*(46).

После вынужденного увольнения С.И. Мокроусов в августе 1950 г. вернулся в СОКА. Был заведующим юрконсультациями в Реже, Каменске-Уральском, Туринске, Верхней Салде, Новой Ляле, но везде у него складывались "ненормальные взаимоотношения с товарищами по работе, что служило основанием для переводов его из района в район".

Г.В. Куксов, сменивший Мокроусова, обладал большой судебно-административной выучкой. Родился он в 1903 г. в Березовском Свердловской области в семье рабочего. Окончил семилетку и ВЮЗИ. В судебной системе с 17-летнего возраста: секретарь, народный судья, инструктор и член областного суда. В сентябре 1937 г. отстранен от должности распоряжением председателя Свердловского областного суда Петровым за то, что "...в течение четырех лет работал с врагами народа Чудновским и в течение года с Сундуковым (председатель и зампредседателя областного суда. - В.С.)... Куксов, а также член облсуда Плышевский вольно или невольно выполняли вредительские директивы названных врагов народа... целый ряд документов информационного характера... редактируемые Плышевским и Куксовым, по меньшей мере представляют из себя очковтирательскими (так в тексте. - В.С.), скрывающими вредительскую деятельность в Облсуде Чудновского и Сундукова...

Совершенно ясно, что названные лица не могут в настоящее время работать на ответственной судебной работе, как не пользующиеся политическим доверием".

В декабре 1937 г. пленум Свердловского облисполкома утвердил исключение Г.В. Куксова, С.В. Плышевского и еще шести судей из состава областного суда*(47).

До мая 1940 г. Куксов работал юрисконсультом, заместителем начальника Управления Наркомюста, председателем городского суда, заместителем прокурора Свердловска. В 1947 г. "по решению директивных органов" направлен в Свердловскую областную коллегию адвокатов председателем президиума*(48). В ноябре 1948 г. назначен начальником Управления Минюста по Свердловской области. После ликвидации Минюста в 1956 г. Г.В. Куксов снова в адвокатуре - заведующий юрконсультацией N 5*(49). Через год с небольшим переброшен начальником юридического отдела и главным арбитром Свердловского совнархоза, а после его ликвидации в 1966 г. в третий раз вернулся в адвокатуру*(50).

Григорий Васильевич в шутку называл себя "штатным ликвидатором": ту организацию, куда он приходил работать, вскоре "ликвидировали: горсуд, управление юстиции, совнархоз. Единственная организация, которая не поддалась ликвидации - коллегия адвокатов".

Посланный в адвокатуру в условиях политического к ней недоверия и хорошо знающий ему цену, Г.В. Куксов обезопасил себя, направив письмо в Минюст РСФСР с вопросом, как же быть, если не существует формальных оснований для удаления "неблагонадежных". Ответ последовал в апреле 1948 г., когда ряд адвокатов были отведены от должности приказами министра И. Басавина без объяснения причин.

Среди них оказался и М.И. Браславский*(51), за которого вступились его воспитанники. В июне 1948 г. они обратились к министру юстиции СССР Горшенину с просьбой о пересмотре отвода: "...Все мы, будучи молодыми адвокатами, проходили производственную практику у Браславского, учились у него. Это наш бывший патрон, которого мы уважаем и ценим. Мы все чрезвычайно благодарны ему за то, что он, не считаясь с временем, учил нас с самых азов. Каждому из нас он уделял очень много внимания, подолгу сидел с нами, разбирая тезисы наших первых защитительных речей; терпеливо исправлял наши ошибки, которых, конечно, было не мало.

Марк Исаакович неформально относился к своим обязанностям по подготовке молодых адвокатов, в нем мы находили не только требовательного учителя, но и удивительно чуткого ко всем нашим бедам старшего товарища. Если у кого-нибудь из нас не ладилось в быту, он принимал самое горячее участие в исправлении неприятности. Если у нас было плохо с материальной стороны, Браславский находил нам работу - юрисконсульство, мало того, зная отсутствие у нас опыта, помогал нам и в этой работе.

Марк Исаакович был таким, что в нем мы видели отца, учителя, старшего товарища. Скажем прямо, мы не только уважали его, но и любили его. Он был строг с нами... редкая похвала в его устах вселяла в нас желание работать еще больше и еще упорнее. Мы знали, что за строгим взглядом его глаз притаилась добрая улыбка, если мы дисциплинированы и если мы преуспеваем. Нашими успехами он заслуженно гордился, мы гордились его успехами в работе. Он привил и нам любовь к нашей работе, к советской адвокатуре. Он воспитывал нас в духе безграничной преданности любимой Родине, партии, советскому правосудию. Он и сам всеми фибрами души любит свою работу, отдает ей все свободное время. Это неутомимый и честный работник.

Многие из нас вернулись с фронта Отечественной войны, Гончаров пришел инвалидом II группы, он окружал их особым вниманием, помогал во всем, вселял уверенность в успешное окончание учебы. Так было со всеми. Много прокуроров, судей, адвокатов, юрисконсультов во всех уголках нашей области, далеко за ее пределами - ученики Марка Исааковича Браславского с благодарностью и любовью вспоминают про него.

Вот почему мы не можем безучастно отнестись к его судьбе, вот почему мы просим Вас пересмотреть решение Министра тов. Басавина.

...Мы знаем отзывы клиентов о нем, все говорят о его чуткости, честности, работоспособности. Браславский никогда не отказывал в бесплатной помощи. Если обращающийся - инвалид, если у него большая семья, Браславский ведет дело бесплатно, долго и тщательно изучает его.

Во время Отечественной войны Браславский работал помощником прокурора УралВО.

25 лет проработал Марк Исаакович в советской адвокатуре и больше всего здесь на Урале, ни одной жалобы не поступало на него. Мы знаем исключительно положительные отзывы о нем со стороны судей и прокуроров.

Вот вторая причина, по которой мы ходатайствуем за него перед Вами.

Еще раз убедительно просим Вас, товарищ Горшенин, о пересмотре решения в отношении Браславского с учетом всех изложенных нами обстоятельств".

Подписали письмо Гальперин, Ладейщикова, Либерман, Кривоносов, пятая фамилия неразборчива. На письме карандашная резолюция: "Срочно истребуйте материалы, послужившие отводу"*(52).

8 июля 1948 г. начальник отдела адвокатуры Минюста РСФСР В. Предтеченский сообщил председателю СОКА, что министр И. Басавин "отменил приказ N 195 от 28 апреля 1948 г." и предложил М.И. Браславского "восстановить на работе. Копия приказа за N 363 от 6 июля 1948 г. выдана лично ему"*(53).

Кто еще подвергся отводу, до сих пор остается тайной.

Отводы адвокатов в 1948 г. - последняя кампания Минюста РСФСР по "очищению коллегий адвокатов".

С декабря 1948 г. обязанности председателя СОКА стал исполнять И.М. Белковский, до того бывший заместителем председателя*(54). Родился он в 1907 г. в семье белорусского крестьянина-бедняка. По окончании Свердловского юридического института возглавлял Саратовскую юридическую школу, преподавал в СЮИ гражданское право. С 1941 г. - член Свердловского областного суда и председатель военных трибуналов стрелковой бригады и Свердловской железной дороги*(55).

Иван Михайлович всегда решительно отстаивал позицию защиты. Я вспоминаю его выступление в кассационной коллегии Верховного Суда РСФСР по делу о хищениях в особо крупном размере на Арамильской суконной фабрике. Приехало несколько адвокатов, каждый оспаривал приговор по сути и назначенное подзащитному наказание. И каждого председательствующий И.Н. Карасев прерывал, упрекая в том, что они обеляют и приукрашают преступников - расхитителей соцсобственности. Когда он стал обрывать своими замечаниями и речь Белковского, Иван Михайлович, повернувшись к Карасеву, медленно произнес: "Если Вы еще раз меня остановите, я сяду и больше ничего не скажу". Карасев затих. Выступавшие за ним (в том числе я - молодой специалист) более не перебивались репликами.

Следующим после И.М. Белковского председателем СОКА назначили Н.П. Сорокина. Родился он в 1904 г. в Башкирии. Окончил Центральную школу профдвижения (1924), Высший военно-педагогический институт (1942) и ВЮЗИ (1950). Работал в профсоюзных, партийных, советских органах и прокуратуре, в 1941-1946 гг. был политработником. Награжден тремя орденами: Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды.

В автобиографии Н.П. Сорокин сообщал: "Взысканий не имею, но в январе 1938 г. Кагановическим РК ВКП(б) за длительную работу в окружении врагов народа, пробравшихся к руководству (тогда арестовали и расстреляли первого секретаря Свердловского обкома И.Д. Кабакова, которого реабилитировали в 1956 г. - В.С.)*(56) был исключен из рядов ВКП(б), в апреле 1938 г. горкомом восстановлен"*(57).

В октябре 1951 г. Н.П. Сорокин подал заявление о приеме в коллегию адвокатов, а через несколько дней избран председателем президиума СОКА*(58).

Сорокин "зарекомендовал себя знающим руководителем... Последовательно придерживается принципов коллегиального руководства. Считается с советами товарищей. Нетороплив в решении дел. Обладает большой выдержкой и тактом. Требователен к себе и подчиненным. Знает людей, умеет их выслушать, трезво и внимательно разрешает возникающие в коллективе вопросы... Скромен и неприхотлив. В общении с товарищами не подчеркивает своего положения и безоговорочно выполняет возлагаемые на него поручения. Пользуется авторитетом и уважением в коллективе"*(59).

Непосредственно адвокатской деятельностью Н.П. Сорокин не занимался, ее задачи видел сквозь призму "политического смысла". Хотя после смерти И.В. Сталина (март 1953 г.) началась переоценка идеологии тоталитаризма, отчетный доклад Сорокина на областном собрании адвокатов в 1956 г. был выдержан в старом стиле. "Нельзя жалеть тех, - говорил он, - кто посягает на государственную собственность. Защита интересов подсудимого не должна противоречить интересам государства"*(60). Докладчик резко критиковал адвокатов Серкову, Гликман, Устиловского, Хардина, Винарского, Постовалова, настаивающих в судах на более мягком наказании, чем требовал прокурор. "Задача президиума коллегии в том, - подчеркивал Сорокин, - чтобы воспитывать адвокатов в духе требований и задач, вытекающих из последних решений партии и правительства"*(61).

Только после XX съезда КПСС (1956 г.), осудившего крайности сталинизма, отношение к адвокатуре стало более либеральным. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1956 г. отменил ст. 587, 588, 599 УК РСФСР об исключительном порядке ведения дел (без участия адвокатов) о контрреволюционных диверсиях и вредительстве. Были предприняты и другие шаги. Но об этом в следующей статье.

Список литературы

Бакшеев С. Состояние кадров адвокатуры и мероприятия по их укреплению // Соц. законность. 1947. N 3.

ГАПК. Ф. Р-1345. Оп. 1. Д. 26. Л. 16-18, 22-24, 27, 67.

ГАСО. Ф. 2578-Р. Оп. 1. Д. 25. Л. 110, 149, 174; Д. 31. Л. 54-55; Д. 49. Л. 152; Д. 52. Л. 211.

Кодинцев А.Я. Советская адвокатура до и после Великой Отечественной войны: с 1936 по 1938 и с 1945 по 1955 годы // История российской адвокатуры: сб. очерков / под общ. ред. Е.В. Семеняко, Г.К. Шарова, А.В. Крохмалюк. М., 2009.

Личное дело А.И. Соловьевой // Архив ПОККА.

Личное дело Б.А. Тиховского // Архив СОКА.

Личное дело В.Н. Борисовой // Архив ПОККА.

Личное дело Г.В. Куксова за 1947-48 гг. // Архив СОКА.

Личное дело Г.В. Куксова за 1956-57 гг. // Архив СОКА.

Личное дело Г.В. Куксова за 1966-82 гг. // Архив СОКА.

Личное дело И.Г. Гальперина // Архив СОКА.

Личное дело И.Н. Батакова // Архив СОКА.

Личное дело И.Р. Иевлева // Архив ПОККА.

Личное дело М.Б. Черняка // Архив СОКА.

Личное дело М.И. Браславского // Архив СОКА.

Личное дело Н.Г. Носкова // Архив ПОККА.

Личное дело Н.М. Куроптева // Архив ПОККА.

Личное дело Н.П. Сорокина // Архив СОКА.

Личное дело П.Г. Луковникова // Архив ПОККА.

Общество и власть. Российская провинция. 1917-1985: в 5 т. Екатеринбург, 2005. Т. 1.

Павлова Л.А. Век слагается из вех. Екатеринбург, 2012.

Райхман И.А. Судьба адвокатов в России. Пермь, 2001.

Секретная переписка президиума коллегии адвокатов с МЮ РСФСР по Свердловской области за 1947-1949 гг. // Архив СОКА.

ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 23. Д. 1128. Л. 2об.; Оп. 42. Д. 1607. Л. 8-8об.; Оп. 43. Д. 107. Л. 1, 3, 21-23; Оп. 52. Д. 74. Л. 1, 59-60; Ф. 10. Оп. 2. Д. 329. Л. 1, 5, 8-9об.

------------------------------------------------------------------------

*(1) ГАСО. Ф. 2578-Р. Оп. 1. Д. 25. Л. 149.

*(2) Там же. Л. 174.

*(3) Личное дело Б.А. Тиховского. С. 47 // Архив СОКА.

*(4) Там же. С. 19.

*(5) Там же. С. 1, 33, 75, 87.

*(6) Там же. С. 63.

*(7) Личное дело М.И. Браславского. С. 20 // Архив СОКА.

*(8) Там же. С. 151.

*(9) Там же. С. 68.

*(10) Там же. С. 80-81.

*(11) Там же. С. 105.

*(12) Там же. С. 182, 212, 258.

*(13) Личное дело И.Г. Гальперина. С. 17-19 // Архив СОКА.

*(14) Там же. С. 23-26.

*(15) Там же. С. 37, 42, 45, 53, 89, 101.

*(16) Личное дело И.Н. Батакова. С. 19 // Архив СОКА.

*(17) Личное дело Н.М. Куроптева. С. 2-6, 9, 16, 19-20, 24-25 // Архив ПОККА.

*(18) Личное дело В.Н. Борисовой. С. 44-45 // Архив ПОККА.

*(19) Там же. С. 53-54.

*(20) Райхман И.А. Судьба адвокатов в России. Пермь, 2001. С. 52.

*(21) Личное дело И.Р. Иевлева. С. 3-6, 40 // Архив ПОККА.

*(22) Личное дело А.И. Соловьевой. С. 53 // Архив ПОККА.

*(23) Там же. С. 56.

*(24) Личное дело А.И. Соловьевой. С. 54, 58-60, 101, 121, 128.

*(25) Личное дело П.Г. Луковникова. С. 1-5 // Архив ПОККА.

*(26) Личное дело Н.Г. Носкова. С. 1-7 // Архив ПОККА.

*(27) ГАПК. Ф. Р-1345. Оп. 1. Д. 26. Л. 67.

*(28) Там же. Л. 17-18, 27.

*(29) Там же. Л. 24.

*(30) Там же. Л. 22-23.

*(31) Там же. Л. 16-17.

*(32) Личное дело М.Б. Черняка. С. 14-15 // Архив СОКА.

*(33) ГАСО. Ф. 2578-Р. Оп. 1. Д. 31. Л. 54-55.

*(34) Бакшеев С. Состояние кадров адвокатуры и мероприятия по их укреплению // Соц. законность. 1947. N 3.

*(35) Кодинцев А.Я. Советская адвокатура до и после Великой Отечественной войны: с 1936 по 1938 и с 1945 по 1955 годы // История российской адвокатуры: сб. очерков / под общ. ред. Е.В. Семеняко, Г.К. Шарова, А.В. Крохмалюк. М., 2009. С. 80-83.

*(36) Райхман И.А. Указ. соч. С. 32.

*(37) Сборник был издан в 1956 г.

*(38) ГАСО. Ф. 2578-Р. Оп. 1. Д. 52. Л. 211.

*(39) Там же. Д. 25. Л. 110.

*(40) Секретная переписка президиума коллегии адвокатов с МЮ РСФСР по Свердловской области за 1947-1949 гг. С. 14-15 // Архив СОКА.

*(41) Там же. С. 42-46.

*(42) Секретная переписка президиума коллегии адвокатов с МЮ РСФСР по Свердловской области за 1947-1949 гг. С. 47-47об.

*(43) ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 42. Д. 1607. Л. 8-8об.

*(44) Там же. Оп. 23. Д. 1128. Л. 2об.; Ф. 10. Оп. 2. Д. 329. Л. 1, 5, 8-9об.

*(45) Там же. Оп. 43. Д. 107. Л. 1, 3, 21-23.

*(46) ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 52. Д. 74. Л. 1, 59-60.

*(47) Павлова Л.А. Век слагается из вех. Екатеринбург, 2012. С. 158-159.

*(48) Личное дело Г.В. Куксова за 1947-48 гг. С. 1-6 // Архив СОКА.

*(49) Личное дело Г.В. Куксова за 1956-57 гг. С. 19.

*(50) Личное дело Г.В. Куксова за 1966-82 гг. С. 1-2, 32.

*(51) Личное дело М.И. Браславского. С. 156-157.

*(52) Личное дело М.И. Браславского. С. 144-145.

*(53) Личное дело М.И. Браславского. С. 159.

*(54) Там же. С. 15.

*(55) Там же. С. 3-6, 18-19, 44.

*(56) Общество и власть. Российская провинция. 1917-1985: в 5 т. Екатеринбург, 2005. Т. 1. С. 461-464.

*(57) Личное дело Н.П. Сорокина. С. 6 // Архив СОКА.

*(58) Там же. С. 9-10.

*(59) Там же. С. 31.

*(60) ГАСО. Ф. 2578-Р. Оп. 1. Д. 49. Л. 152.

*(61) Там же. Л. 9.