Абсолютные и относительные субъективные гражданские права: проблемы теории (С.А. Синицын, журнал "Журнал российского права", N 2, февраль 2016 г.)

Абсолютные и относительные субъективные гражданские права: проблемы теории

С.А. Синицын,

кандидат юридических наук, ведущий научный

сотрудник отдела гражданского законодательства

и процесса Института законодательства и сравнительного

правоведения при Правительстве Российской Федерации

Журнал "Журнал российского права", N 2, февраль 2016 г., с. 55-62.

Проблематика субъективных прав, вопросы их систематизации и классификации образуют предпосылку и одновременно центр правового регулирования любого правопорядка независимо от исторического этапа, социально-политических и экономических особенностей развития государства.

Материально-правовое регулирование общественных отношений невозможно и по большому счету бессмысленно вне субъективных прав, индивидуализирующих правовые возможности субъекта права относительно тех или иных жизненных обстоятельств, с которыми законодательство связывает наступление правовых последствий. Отмеченная особенность подчеркивает значение субъективного права как объекта правового регулирования. С этой характеристикой связано и другое значение субъективного права, но уже как регулятора общественных отношений в части предоставленной законом свободы поведения субъектов права. Любое субъективное право является следствием выраженного в нормах права национального законодательства дозволения, для возникновения которого требуется правоустанавливающий факт. В своем содержании субъективное право выражает законченную и самодостаточную в смысловом выражении характеристику степени свободы субъекта права в правоотношении, максимальную степень правовой индивидуализации его возможностей.

Как следствие этой общей особенности субъективные гражданские права, которые неотделимо не связаны с личностью субъекта права, имеют экономическую ценность и стоимость, и потому могут считаться самостоятельным объектом гражданского оборота. По признаку оборотоспособности и объему правового содержания субъективные права следует отличать от правомочий, которыми наделен субъект права. В правовом регулировании субъективное право и правомочие могут существовать автономно.

И субъективные права, и правомочия составляют объект правового регулирования, но для их отождествления не обнаруживается достаточных оснований, хотя действующая редакция некоторых норм гражданского права не делает различий между субъективным правом и правомочием (например, ч. 1 ст. 209 ГК РФ, где содержание права собственности определяется правами владения, пользования и распоряжения, которые принадлежат собственнику имущества). Конечно, в данном случае законодатель подразумевает правомочия в составе субъективного права собственности, а не самостоятельные права собственника на владение, пользование, распоряжение его имуществом. В противном случае происходит хаотичное умножение правовых конструкций, что никак не способствует пониманию системы и структуры права.

Правомочия могут устанавливаться непосредственно законом и не следовать из содержания конкретных субъективных гражданских прав, не будучи при этом производным правовым следствием субъективного права (например, действия в чужом интересе без поручения - гл. 50 ГК РФ). Правовое положение некоторых субъектов права невозможно охарактеризовать при помощи конструкции субъективного права (например, поверенный или представитель - ст. 182 ГК РФ), а следует отнести к числу особых правомочий. Невозможно рассматривать орган юридического лица в статусе самостоятельного субъекта гражданских прав, лица, наделенного субъективными правами, реализующего их от своего имени "своей властью и в своем интересе" в значении, определенном в ч. 2 ст. 1 ГК РФ, поскольку орган юридического лица индивидуализирует и выражает волю юридического лица в юридически значимых действиях, через которые приобретает гражданские права и обязанности само юридическое лицо. Орган юридического лица не обладает признаками гражданской правосубъектности и не является представителем юридического лица. Структурно-функциональное и неотделимое от юридического лица значение органа юридического лица позволяет считать, что последний наделен правомочиями, закрепленными в законе и учредительных документах юридического лица.

Регулирование субъективных прав комплексно и не ограничивается рамками отдельных отраслей права. Векторы правового регулирования субъективных прав предопределены и заданы отраслевой спецификой воздействия права на общественные отношения. Сообразно предмету и методу отрасли права регулируют содержательную специфику осуществления и защиты субъективных прав в различных аспектах и объеме. Понятие субъективного права не является приматом права гражданского, зоной его преференций и суверенности.

Субъективные права регулируются конституционным, гражданским, административным, жилищным, трудовым, земельным, семейным правом. Процессуальное право определяет содержание и порядок осуществления субъективных прав в судебном процессе, характеризуя процессуальный статус лиц, участвующих в деле. Сообразно своим целям и задачам уголовное право устанавливает механизмы охраны и защиты субъективных прав граждан и юридических лиц.

Различия в правовом регулировании субъективных прав предопределены отраслевой спецификой построения системы российского законодательства, задачами и предметом регулирования каждой отрасли.

Главное значение субъективных прав в правовой системе подчеркнуто в ст. 17 и 18 Конституции РФ, где определено, что права человека и гражданина признаются, гарантируются, являются непосредственно действующими, именно ими определяется содержание применения законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, они же обеспечены правосудием. Далее Конституция РФ закрепляет основные виды субъективных прав в политической, социальной, экономической и духовной сферах российского общества.

О многогранности понятия субъективного права свидетельствует активно обсуждаемая в юридической науке проблематика субъективных публичных прав, которые имеют совершенно самостоятельную природу и содержание и потому никак не связаны и не производны от механизма гражданско-правового регулирования*(1). Можно констатировать редкость и недостаточность специальных исследований по тематике субъективных прав в науке как частного, так и публичного права. Это положение относимо не только к российской, но и к зарубежной юридической науке. К примеру, швейцарские юристы сложность и неоднозначность принятых в частном праве классификаций субъективных прав объясняют отсутствием единого понимания в интерпретации как самого понятия субъективного права, так и его отдельных форм (видов)*(2).

Сфера действия абсолютных и относительных прав как разновидность классификации субъективных прав не исчерпывается предметом гражданско-правового регулирования, а определяется сферой действия категории субъективного права, его содержанием, внутренними свойствами и структурой.

Исторически тематика субъективных прав связывается с работами ведущих цивилистов и теоретиков права ХХ в. (В.К. Райхер, В.П. Грибанова, Л.С. Явича, Н.И. Матузова и др.). Необходимо отметить тесную связь избранной темы исследования с историей Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. Здесь следует упомянуть докторскую диссертацию С.Н. Братуся, посвященную юридическим лицам, в первой главе которой анализируются проблемные вопросы теории субъективных прав; докторские диссертации Е.А. Флейшиц, М.М. Агаркова, Н.Г. Александрова; монографию по праву собственности в СССР Д.М. Генкина; научные труды О.С. Иоффе о правоотношении и объектах гражданских прав*(3).

Многие из ранее рассмотренных в юридической литературе вопросов приобретают особую значимость в свете меняющихся социально-экономических условий жизни современного общества, нового содержательного наполнения правоотношений, которые предопределяют принципы их регулирования и классификации. Внимание исследователя должно концентрироваться не столько на повторении ранее доказанных и высказанных в юридической науке положений, технической компиляции, далекой от научного творчества, сколько на поиске новых общетеоретических подходов к решению доктринальных проблем понятия, содержания, классификации субъективных прав.

В рамках заявленной темы целесообразно сфокусировать внимание на рассмотрении проблемных вопросов о понятии и содержании абсолютных и относительных прав в гражданском праве, авторских предложениях по формированию новых научных подходов к определению абсолютных и относительных прав.

Господствующая точка зрения исходит из того, что абсолютными правами считаются те, которым корреспондирует всеобщая пассивная юридическая обязанность воздерживаться от их нарушения: не нарушать, не препятствовать осуществлению, не вмешиваться в действия управомоченного лица и т.д. Иногда при характеристике абсолютных прав говорится о возможности управомоченного лица предъявить иск к любому правонарушителю, юридически обеспеченной возможности по защите абсолютных прав против любого и каждого.

Полагаем, что всеобщая пассивная юридическая обязанность не является гражданско-правовой и не может ни точно, ни примерно характеризовать специфику определенного класса субъективных прав. В действительности воздержание от нарушений и вмешательств в чужие права является условием правомерного поведения всех субъектов права, действия которых априори не могут нарушать субъективных прав других лиц - предупреждение и пресечение правонарушений является одной из основных функций правопорядка, правовой гарантией сохранения законности и равноправия граждан, характеристикой правоохранительной деятельности государства и его органов.

Всеобщая пассивная юридическая обязанность по ненарушению чужих субъективных прав не является гражданско-правовой, поскольку ее соблюдение не влечет возникновения гражданско-правовых последствий, являясь общей публичной регулятивно-охранительной юридической обязанностью, касающейся всех без исключения лиц, подчиненных государству и санкционированным им источникам права. Обязанность по ненарушению чужих субъективных прав является критерием правомерного поведения, показывает связь государства и подпадающих под его юрисдикцию субъектов права. Соблюдение обязанности по ненарушению чужих прав не влечет в качестве правового последствия возникновение особых правовых отношений, регулируемых гражданским законодательством в смысле, определенном ч. 1 ст. 2 ГК РФ. Нарушение субъективного права возможно охарактеризовать как причинение вреда другому лицу. Согласно п. 6 ч. 1 ст. 8 ГК РФ юридический факт причинения вреда другому лицу является основанием возникновения права потерпевшего требовать возмещения причиненного вреда и обязанности причинителя вреда возместить причиненный вред. В данном случае право требовать возмещения причиненного вреда и обязанность возместить причиненный вред являются гражданско-правовыми, но ими не могут полноценно характеризоваться специфика и содержание субъективного права, состоятельность его классификационного деления, поскольку самого факта правонарушения может и не последовать вовсе.

Отличия пассивной юридической обязанности по ненарушению чужих прав от гражданско-правовой обязанности значительны и существенны. Основополагающим признаком гражданско-правовой обязанности является взаимообусловленность и неотделимость последней от самого субъективного права: выполнение гражданско-правовой обязанности, как правило, является условием осуществления субъективного гражданского права. Напротив, невмешательство и воздержание от нарушения чужого субъективного права являются не гражданско-правовой обязанностью, а правомерным поведением третьих лиц, корреспондирующим не каждому из существующих субъективных прав в гражданском обороте, а общему абсолютному запрету, установленному нормой объективного права. На данном примере целесообразно проводить принципиальные различия между механизмами и действием запретов и обязанностей не только в гражданском праве, но и в иных отраслях права.

Обязанность воздержания от нарушений чужих субъективных прав не может быть адресной и связываться с их конкретным видом, классом: государственная власть не может выборочно допускать нарушение одних прав и запрещать нарушение других. Пресечение неправомерного поведения, предупреждение правонарушений являются залогом становления правового и социального государства, гражданского общества (ст. 1, 7 Конституции РФ).

Утвердившаяся в юридической науке характеристика абсолютного права как права, которое противопоставлено "любому и каждому", вызывает некоторые трудности. В действительности управомоченное лицо в абсолютном праве и всех третьих лиц не связывают никакие особенные гражданские правоотношения: и управомоченное лицо, и все третьи лица подчинены дозволениям и запретам, санкционированным нормами права правопорядка, но это не может свидетельствовать о возникновении особого правоотношения с каким-либо конкретным содержательным наполнением. Связь управомоченного и всех прочих лиц, "потенциально обязанных лиц" может характеризоваться не особым правоотношением, а только юридическим статусом субъектов права, деятельность которых регулируется законодательно установленными запретами и дозволениями.

Господствующее в российской и зарубежной юридической литературе представление о понятии абсолютного права как о праве, управомоченному субъекту которого противостоит неопределенное количество пассивно обязанных лиц, не отражает специфики субъективного права и его внутреннего содержания.

Абсолютность субъективного права не может определяться через характеристику корреспондирующей ему же обязанности, количественный состав обязанных лиц, свойства объекта права, а должна быть предопределена качественной спецификой содержания самого субъективного права. Это объясняется тем, что субъективное право и субъективная юридическая обязанность являются самостоятельными и невзаимоопределяющими явлениями в праве. Абсолютному праву не противостоит гражданско-правовая обязанность неопределенного круга лиц.

В настоящее время на страницах юридической литературы активно обсуждается вопрос об абсолютной защите относительных прав, их абсолютном действии и т.д. С одной стороны, эти воззрения призваны закрепить известную доктринальную характеристику абсолютных прав как прав, подлежащих защите потенциально против любого лица, с другой - показать, что в правовой действительности якобы существуют смешанные формы абсолютно-относительных субъективных прав. Требуется внести ясность в этот вопрос. Приверженность одному из этих подходов определяет принадлежность ученого к группам единомышленников в научных правовых сообществах. Однако это никак не ограничивает возможности выражения иной точки зрения.

Нарушить относительное право (в большинстве случаев речь идет о правах обязательственных) может лишь должник, никакое третье лицо нарушить обязательственное право не может, поскольку речь идет об исключительной возможности должника, на которого возложено исполнение обязательства. Следует учитывать следующее: никакое обязательство не изолировано от других участников оборота. Невозможно исключить негативное воздействие третьих лиц - интервентов на поведение должника, приведшее в итоге к нарушению обязательства, причинению вреда кредитору. Примеры могут быть многочисленны: предложение более выгодных условий сделки, создание экономической мотивации и (или) подстрекательство к нарушению договорных условий и др. Нет сомнений, что совершение таких действий лицом, знающим о существовании договорного обязательства перед другим контрагентом, не должно поощряться гражданским правом, поскольку они наносят вред именно кредитору в обязательстве, являются по сути недобросовестными и противоправными. Однако такие действия не могут квалифицироваться как "нарушение чужого обязательства". Считаем, что более правильно и обоснованно вести речь о внедоговорной ответственности интервентов перед кредитором по правилам о деликтной ответственности. В пользу признания такого подхода говорит и наднациональный уровень правового регулирования, который позиционируется как ступень к унификации гражданского права Европы (ст. VI.-2.:211 Принципов, определений и модельных правил европейского частного права).

Абсолютная защита гражданских прав характеризует объем правовой защиты и круг потенциальных участников судебного разбирательства и не может отождествляться с институтом вещно-правовой защиты, включающим систему и признаки особых вещных исков, применяемых для защиты нарушенных вещных прав.

Абсолютная защита субъективного права не является признаком его абсолютности: сущность материального права не может определяться объемом его защиты и тем более зависеть от круга потенциальных ответчиков по исковым требованиям, которые лишь возможны в будущем.

Естественно, разумно и ожидаемо, что критика господствующего учения о понятии и месте абсолютных прав в системе права требуют формулировки конструктивного авторского подхода к понятию и содержанию абсолютных и относительных прав. Полагаем, что в основу разделения абсолютных и относительных прав должны быть положены новые классификационные критерии субъективных прав, предложена новая концепция понимания абсолютных и относительных прав. В определениях характеристики абсолютных и относительных прав заложена гносеологическая философская основа, где абсолютность права ассоциирована с категориями самодостаточности, а относительность формируется как характеристика правового явления во взаимосвязи с прочими элементами.

Соответственно, абсолютные права возможно определить непосредственно правовой связью субъекта с объектом права. Можно сказать, что это права, формирующие материально-правовой статус субъекта в статике гражданских правоотношений (вещные права, личные неимущественные права, исключительные права). В фокус внимания права попадают объем и содержание правомочий субъекта, мера его юридического господства (власти) над объектом. Абсолютность предполагает статичное состояние, но никак не объем (широту) юридических возможностей управомоченного лица, который иногда понимается как неограниченность права - едва ли в праве принципиально мыслимо существование неограниченных по содержанию субъективных гражданских прав. Возникновение и осуществление абсолютных субъективных прав возможно и без участия третьих (других) лиц (создание вещи или произведения, переработка вещи, находка, обращение в собственность общедоступных вещей и др.). Цели законодателя, правоприменителя и управомоченного лица при защите абсолютных прав состоят в сохранении и восстановлении указанной правовой связи субъекта права над его объектом. Осуществление абсолютных прав предопределяется волей управомоченного лица, не требует и не зависит от поведения третьих лиц. Интерес управомоченного лица в абсолютных правах направлен на сохранение уже существующего или восстановление существовавшего до правонарушения правового положения и в этом смысле может характеризоваться пассивной направленностью. Абсолютность является особым внутренним свойством субъективного права и не может отождествляться с его неограниченностью и абстрактностью.

Абсолютность не может считаться ни достаточным признаком определенных видов субъективных гражданских прав (вещных, исключительных, личных неимущественных и др.), ни правомочием в составе отдельных субъективных прав, поскольку является внутренним неотъемлемым свойством их сущностного содержания, которое характеризует весь период существования последних, являясь юридической константой и характеристикой родовой принадлежности субъективного права.

Относительные права являются антагонизмом абсолютных прав, и для их осуществления, возникновения и защиты, напротив, требуется деятельное взаимодействие нескольких субъектов права. Именно невозможность достижения цели собственными силами вынуждает субъектов вступать в кооперационные связи с иными участниками оборота (обязательственные права, наследственные права, корпоративные права, реституционные права участников недействительной сделки).

Относительные права (особенно в договорном праве) создают механизм саморегуляции в частном праве, ими регулируется правовая связь равноправных и независимых друг от друга субъектов - это правовые отношения лиц, объединившихся для достижения общей цели и интереса в праве и приобретающих в результате этого взаимодействия качественно новый гражданско-правовой статус, из которого следуют взаимные правомочия и притязания (например, до заключения договора купли-продажи вещи продавец не был продавцом, а покупатель покупателем). Весьма условно понимание, что в обязательственных правах должник имеет только обязанность, а кредитор только права: как правило, кредитор связан и гражданско-правовыми обязанностями в пользу должника (в частности, принять исполнение, не чинить препятствий к исполнению обязательства, не совершать действий, могущих повлечь увеличение имущественной ответственности должника в обязательстве). Это обстоятельство объяснимо динамичной природой обязательств в гражданском праве и предопределяет характерное для относительных прав сочетание прав и обязанностей в статусе как обязанного, так и управомоченного лица.

Общая закономерность возникновения и осуществления относительных прав связана с реализацией в праве интереса, достижение которого возможно лишь при условии активного взаимодействия с третьими лицами. В отличие от прав абсолютных интерес управомоченного субъекта направлен не на сохранение, а на изменение уже существующего положения в правовой среде (возникновение новых и изменение существующих гражданских прав).

Изложенное позволяет заключить, что абсолютные и относительные субъективные права различаются не по числу субъектов, а по специфике содержания, целям и методу правового регулирования. Абсолютные и относительные права находятся в состоянии логической альтернативы, в которой промежуточных стадий не дано. Понятия абсолютности и относительности субъективных прав являются автономными и равнообъемными, их пересечение или подчинение друг другу невозможно ввиду принципиальных сущностных различий.

Абсолютность и относительность является родовой характеристикой двух больших классов субъективных гражданских прав. Смешанные формы абсолютных и относительных прав невозможны. Научно-теоретическая несостоятельность смешанных юридических конструкций (абсолютно-относительных, относительно-абсолютных, относительных прав с абсолютным действием, относительных вещных прав, квазиабсолютных прав, абсолютных прав с ослабленным действием) очевидна, поскольку таким подходом игнорируется принципиальное сущностное различие абсолютных, относительных, вещных прав, не принимаются во внимание критерии идентификации и допустимости сравнений, не анализируются правовые последствия, связанные с их внедрением в систему права.

Дифференциация абсолютных и относительных прав не подменяет различий вещных и обязательственных прав и не может считаться их альтернативной классификацией. Абсолютность определяет родовую, а вещность - видовую принадлежность субъективных гражданских прав. Абсолютность и относительность субъективных прав не заменяет разграничения вещных и обязательственных прав. Абсолютность является неотъемлемым свойством любого субъективного вещного права (как права собственности, так и ограниченного вещного права), но не может пониматься в значении особого квалифицирующего признака только вещного права. Абсолютные права не могут определяться признаками вещных прав, поскольку сферы действия и предмет регулирования вещных и абсолютных прав не совпадают, что исключает возможность применения к ним однородных методов правового регулирования, критериев классификации в системе права и законодательства.

Библиографический список

Basler kommentar. Zivilgesetzbuch / H. Honsell, N.P. Vogt, T. Geiser (hrsg.). Basel-Zurich-Bern, 2011.

Александров Н.Г. Трудовое правоотношение: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1947.

Братусь С. Юридические лица в советском гражданском праве (понятие, виды, государственные юридические лица): дис. ... д-ра юрид. наук. Чкалов, 1942.

Генкин Д.М. Право собственности в СССР. М., 1961.

Иоффе О.С. Правоотношения по советскому гражданскому праву. Л., 1949.

Флейшиц Е.А. Личные права в гражданском праве СССР и капиталистических стран: дис. ... д-ра юрид. наук. Л., 1939.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Автор намерен посвятить понятию и содержанию публичных субъективных прав отдельную статью.

*(2) См.: Basler kommentar. Zivilgesetzbuch / H. Honsell, N. P. Vogt, T. Geiser (hrsg.). Basel-Zurich-Bern, 2011. S. 803.

*(3) См.: Александров Н.Г. Трудовое правоотношение: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1947; Братусь С. Юридические лица в советском гражданском праве (понятие, виды, государственные юридические лица): дис. ... д-ра юрид. наук. Чкалов, 1942; Генкин Д.М. Право собственности в СССР. М., 1961; Иоффе О.С. Правоотношения по советскому гражданскому праву. Л., 1949; Флейшиц Е.А. Личные права в гражданском праве СССР и капиталистических стран: дис. ... д-ра юрид. наук. Л., 1939.