Запрет на обход закона как предел осуществления субъективных прав участниками гражданского оборота (О.А. Ряполова, журнал "Законы России: опыт, анализ, практика", N 11, ноябрь 2015 г.)

Запрет на обход закона как предел осуществления субъективных прав участниками гражданского оборота

О.А. Ряполова,

аспирантка кафедры гражданского права и процесса

Южно-Уральского государственного университета (НИУ)

Журнал "Законы России: опыт, анализ, практика", N 11, ноябрь 2015 г., с. 21-25.

Согласно ст. 9 Гражданского кодекса Российской Федерации "граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права", т.е. все вопросы, связанные с использованием субъективных прав, решаются управомоченными лицами по их усмотрению.

При осуществлении субъективных прав должны соблюдаться определенные требования. Содержание их может разниться в зависимости от характера конкретных субъективных прав, однако законодательством предусмотрен ряд общих требований, которые следует рассматривать в качестве общих границ, или пределов, осуществления любых субъективных прав. Основоположником теории пределов осуществления гражданских прав стал В.П. Грибанов, согласно позиции которого всякое субъективное право, будучи мерой возможного поведения управомоченного лица, имеет определенные границы как по своему содержанию, так и по характеру его осуществления.

При этом наряду с обеспечением реального осуществления субъективных прав управомоченного лица право призвано также гарантировать защиту интересов всего общества в целом, прав и интересов других граждан и организаций, которые могут быть затронуты при осуществлении права управомоченным лицом. Данная функция выполняется установлением в законе "пределов осуществления гражданских прав". К их числу В.П. Грибанов относил субъективные границы осуществления права, определяемые рамками гражданской дееспособности; временные границы - сроки осуществления гражданских прав; требование осуществлять права в соответствии с их назначением; способы осуществления права (в том числе соблюдение предусмотренной законом формы сделки); средства принудительного осуществления или защиты (например, пределы необходимой обороны). Пределы осуществления гражданских прав понимаются В.П. Грибановым как юридическое выражение и гарантия существующего экономически равного положения людей в системе общественных отношений, а выход лица за пределы этого экономического и правового равновесия путем использования принадлежащих ему гражданских прав, нарушение пределов их осуществления являются злоупотреблением правом*(1).

Теория пределов осуществления субъективных прав нашла свое отражение в действующем гражданском законодательстве. Пределам осуществления права посвящена ст. 10 Гражданского кодекса РФ, однако, думается, она недостаточно исчерпывающе характеризует данную категорию. В частности, необходимо законодательно закрепить дефиницию "злоупотребление правом", а также разъяснить и конкретизировать понятие "пределы осуществления гражданских прав".

Видится верным определять эту категорию как форму поведения управомоченного субъекта, при которой данный субъект действует в пределах принадлежащего ему права с целью причинения вреда или получения необоснованных преимуществ перед иными субъектами.

С 1 марта 2013 г. вступили в силу изменения, внесенные в Гражданский кодекс РФ в соответствии с ФЗ от 30 декабря 2012 г. N 302-ФЗ "О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"*(2), которые коснулись, в частности, ст. 10 ГК РФ. В указанную статью в качестве одной из форм злоупотребления правом было внесено "совершение действий в обход закона с противоправной целью". Отношение к обходу закона как правовому явлению и к введению этого понятия в российское гражданское законодательство неоднозначно.

Противники внесения запрета на обход закона в ГК РФ ссылаются на неопределенность этого понятия. В частности, А.И. Муранов в подтверждение этого довода предлагает набрать в поисковых системах Яндекс или Google слова "обход закона" и понять его околонаучное значение, так как эта теория характеризуется "амбивалентностью"*(3). Такой подход представляется не совсем верным: следует иметь в виду, что непрофессиональное и профессиональное понимания обхода закона существенно разнятся. Сознание непрофессионала воспринимает понятие "обход закона" не как некий термин или правовое явление, а как более короткое изложение пословицы "Закон что дышло, куда повернул, туда и вышло".

Профессиональное же понимание обхода закона не изменилось со времен римских юристов. Еще Павел писал: "Contra legem facit, qui id facit, quod lex prohibet; in fraudem vero, qui salvis verbis legis sententiam eius circumvenit" (D. 1.3.29 - "Поступает против закона тот, кто совершает запрещенное законом; поступает в обход закона тот, кто, сохраняя слова закона, обходит его смысл"). Профессиональное понимание обхода закона наделяет это явление конкретными и четкими условиями применения. С точкой зрения о постоянстве понимания обхода закона солидарен и А.В. Егоров, приводящий также определения В.М. Хвостова: "Желая достичь цели, противной закону, стороны заключают сделку, не подходящую по букве под текст закона, но ведущую к достижению того практического результата, с которым борется закон... Такие сделки ничтожны, ибо нормы права должны применяться не по букве своей, а согласно с их целью"*(4) и дореволюционной германоязычной литературы: "Обходом закона является образ действий, нарушающий предписание закона не прямо, но подрывающий цель, на достижение которой это предписание направлено"*(5).

С.В. Мусарский определяет обход закона как деятельность (в том числе бездействие или связанные между собой действия), направленную на избежание наступления предусмотренных законом последствий или на исключение применения установленного законом порядка или ограничений*(6).

Таким образом, в качестве основных признаков обхода закона как явления можно выделить: а) отсутствие прямого нарушения конкретной правовой нормы, так как нарушается не буква закона, а искажается его смысл; обход закона представляет собой формальное соответствие поведения субъекта закону; б) открытое декларирование лицом достижения правового результата, который не может быть достигнут законным образом при использовании предназначенных для этого правовых средств, четкого следования предписаниям закона. При этом несовершенство законодательства позволяет ему добиться такого результата при формальном игнорировании законодательно установленных запретов; в) универсальность в применении последствий квалификации действий как попытки обхода закона, так как нормы об обходе закона могут применяться в любых сферах гражданско-правового регулирования; г) действия, направленные на обход закона, могут быть охарактеризованы как злоупотребление правом с намерением причинить вред публичным интересам, не нарушая конкретных субъективных гражданских прав. Именно поэтому законодатель использовал в ст. 10 ГК РФ формулировку "совершение действий в обход закона с противоправной целью". По существу, действия, совершаемые в обход закона, подрывают основы правопорядка конкретного государства, затрагивают публичный порядок самого государства.

Названные нами признаки обхода закона по отдельности входят в состав иных форм злоупотребления правом (шикана, применение недозволенных средств реализации права, применение недозволенных средств защиты права, нарушение законодательства о конкуренции) и мнимых либо притворных сделок, а также иных сделок с пороками, однако их совокупность не позволяет отнести эту форму поведения ни к одному из этих правовых явлений.

Понятие "обход закона" также широко используется в науке международного частного права. В международном частном праве конечной целью обхода закона выступает подчинение регулирования отношения такой материальной норме, которая в положительном смысле расходится с отстраняемой нормой*(7).

Необходимо обратить внимание на то, что в 1999 г., когда третья часть Гражданского кодекса РФ существовала только на стадии проекта, в этом проекте имелась ст. 1231 "Последствия обхода закона". Она гласила: "Недействительны соглашения и иные действия участников отношений, регулируемых настоящим Кодексом, направленные на то, чтобы в обход правил настоящего раздела о подлежащем применению праве подчинить соответствующие отношения иному праву. В этом случае применяется право, подлежащее применению в соответствии с настоящим разделом".

Сегодня в разд. 6 Гражданского кодекса РФ запрет обхода закона прямо не предусмотрен. Ряд исследователей связывает отказ от внесения соответствующей нормы в итоговую редакцию третьей части ГК РФ с тем, что данный запрет неразрывно связан с нормой права, закрепленной ст. 1192, о применении императивных норм. Отрицать указанную связь не представляется возможным, однако стоит заметить, что запрет обхода закона не поглощается правилами о применении императивных норм.

Кроме того, Гражданские кодексы Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Узбекистана содержат статьи, запрещающие обход закона в международном частном праве с формулировкой, взятой из ст. 1198 модельного Гражданского кодекса для стран СНГ: "Недействительны соглашения и иные действия участников отношений, регулируемых настоящим Кодексом, направленные на то, чтобы в обход правил настоящего раздела о подлежащем применению праве подчинить соответствующие отношения иному праву. В этом случае применяется право соответствующего государства, подлежащее применению в соответствии с настоящим разделом".

Еще один противник введения запрета на обход закона в Гражданский кодекс РФ В. Лазарев высказывает позицию, что категория обхода закона "кажется излишней, если исходить из того, что проблема добросовестного и недобросовестного поведения возникает там, где нет закона, или вообще за рамками позитивного права"*(8). В этой позиции представляется неверной первая посылка о возникновении добросовестного и недобросовестного поведения за рамками закона или позитивного права, поскольку сегодня в Российской Федерации действует не только презумпция добросовестности, но и соответствующий принцип, закрепленный в ст. 1 Гражданского кодекса РФ.

Стоит отметить, что основная проблема квалификации обхода закона заключается даже не в определении самого этого понятия, а в признании или непризнании необходимости его запрета в законодательстве и правоприменительной практике.

Англосаксонская правовая система, например, не запрещает обход закона и придерживается следующей позиции: "В определенном смысле никто не может "обойти" парламентский закон, то есть суд обязан так толковать каждый парламентский закон, чтобы позаботиться о том, что если что-то действительно запрещено, то оно и было бы объявлено не влекущим правовых последствий. С другой стороны, можно "избегать" делать то, что запрещено парламентским законом, и можно совершать нечто равным образом выгодное для вас, что парламентским законом не запрещено. Если действия подпадают под запрет закона, тогда имел бы место обход в первом смысле. Если же они не подпадают, то тогда это обход во втором смысле, то есть "избежание" применения закона, тем самым не могущее вызывать какие-либо возражения"*(9). Исходя из изложенного можно сделать вывод, что англосаксонская правовая система не нуждается во введении отдельного понятия обхода закона - в ней присутствует сочетание четкого соблюдения норм права и свободы судебного толкования норм и поведения лиц. Не допускается возможность существования такой формы поведения, которая обладала бы выделенными нами характеристиками.

О том же говорили и эксперты Института зарубежного и международного частного права им. Макса Планка, составлявшие заключение по поводу внедрения понятия "обход закона" на стадии принятия законопроекта: "В немецкой юридической литературе и судебной практике господствует мнение, что такой общий запрет на обход закона не нужен, поскольку компетентное толкование закона, ориентированное на цель правовой нормы, которую пытаются обойти, в целом позволяет предотвратить попытки обхода закона. Если это возможно, то нет необходимости в самостоятельной теории обхода закона"*(10).

Изложенная позиция, несмотря на непризнание необходимости законодательного запрета обхода закона, все же не считает обход закона допустимой формой поведения.

В ряде стран необходимость законодательного закрепления обхода закона признается. Например, согласно ст. 1344 Гражданского кодекса Италии "правовое основание договора рассматривается как недозволенное и в том случае, если договор используется как средство для обхода и неприменения какой-либо императивной нормы"*(11).

Пункт 4 ст. 6 Гражданского кодекса Испании также содержит запрет обхода закона: "Действия, совершенные согласно с текстом правовой нормы, которые ведут к результату, запрещенному законодательством, считаются совершенными в обход закона и не предотвращают применение закона, действия которого лицо хотело избежать"*(12).

Стоит отметить тот факт, что существование правил об обходе закона в той или иной форме в правовых системах зарубежных стран само по себе подчеркивает важность и необходимость данного института.

В отечественном законодательстве понятие обхода закона также появилось не впервые. Статья 30 Гражданского кодекса РСФСР 1922 г. гласила: "Недействительна сделка, совершенная с целью, противной закону или в обход закона, а равно сделка, направленная к явному ущербу для государства". Однако эта норма редко применялась на практике по причине неудачной формулировки: как справедливо отмечала Н.В. Рабинович, "терминологически довольно трудно уловить разницу между сделками, совершенными с целью, противной закону, и сделками, совершенными в обход закона"*(13). Эта тавтология и стала одной из причин того, что в Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. норм об обходе закона уже не было.

Впоследствии запрет обхода закона перестал применяться именно в силу отсутствия законодательного закрепления, поскольку в советской и российской правовой науке укрепились позиции позитивизма.

Внесение запрета на обход закона в ст. 10 Гражданского кодекса РФ в 2013 г. было обусловлено сложившейся судебной практикой, которая содержит достаточно обширный перечень примеров квалификации действий участников гражданских правоотношений в качестве обхода закона. За два года действия ст. 10 ГК РФ в новой редакции практика признания действий лиц как совершенных в обход закона расширилась, однако случаи необоснованного применения указанной нормы, несмотря на опасения противников введения запрета на обход закона в отечественное законодательство, встречаются крайне и крайне редко. Признаки же обхода закона, которые существовали в более ранней практике, в практике сегодняшней сохраняются.

Эту тенденцию можно проследить на следующем примере.

Еще в 2005 г. имел место случай, когда после направления извещений о намерении продать акции стороны заключили договор дарения, по которому даритель передал одаряемому 25 акций. Акции в количестве 2500 штук переданы тому же одаряемому по договору купли-продажи, заключенному через шесть дней после заключения договора дарения. Судами всех инстанций было установлено, что использование такой схемы преследовало цель обойти установленное законом и уставом общества преимущественное право других акционеров общества на приобретение акций, в связи с чем договор дарения был признан недействительным в силу ст.ст. 10 и 168 ГК РФ*(14).

На сегодняшний день аналогичная практика существует и в судах общей юрисдикции и касается преимущественного права на приобретение доли в жилом помещении. Показательно, например, Апелляционное определение Московского городского суда от 10 декабря 2014 г. по делу N 33-38235, которое содержит следующую мотивировку: "...оформление ответчиками нескольких сделок в определенной последовательности преследовало своей целью избежание необходимости соблюдать требования ст. 250 ГК РФ по извещению иных сособственников о намерении продать свои доли постороннему лицу.

Таким образом, совершенная ответчиками сделка по дарению доли является притворной сделкой, совершенной с целью прикрыть сделку купли-продажи долей в праве собственности на спорную квартиру, которую ответчики в действительности имели в виду".

Применение судом норм ст.ст. 10 и 168 ГК РФ в совокупности в первом случае подтверждает выдвинутое нами утверждение о сочетании в обходе закона признаков иных форм злоупотребления правом и мнимых либо притворных сделок. Более того - анализ приведенных примеров позволяет сделать вывод о том, что обход закона может быть совершен различными способами, одним из которых является совершение мнимой либо притворной сделки.

Таким образом, проведя исследование теоретических и исторических аспектов проблемы обхода закона, а также судебной практики, можно сделать вывод об обоснованности введения запрета на обход закона в российское законодательство как предела осуществления субъективных прав.

Библиографический список

1. Ануфриева Л.П. Международное частное право: в 3 т. Т. 1: Общая часть. М.: БЕК, 2000.

2. Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав // Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000.

3. Егоров А.В. Обход закона: использование дозволенной правом формы ради запрещенной правом цели // Вестник международного коммерческого арбитража. 2011. N 2.

4. Лазарев В. Можно ли закон обойти? // Новая адвокатская газета. 2011. N 6.

5. Муранов А.И. О понятии "обход закона" в проекте изменений в ГК РФ // www.obhodu-zakona.net.

6. Мусарский С.В. Обзор судебной практики применения норм о запрете злоупотребления правом (ст. 10 ГК РФ), п. 4.7.

7. Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. Л.: Изд-во ЛГУ, 1960.

8. Хвостов В.М. Система римского права: учебник. М.: Спарк, 1996.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав // Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 22-25.

*(2) СЗ РФ. 2012. N 53 (ч. 1). Ст. 7627.

*(3) Муранов А.И. О понятии "обход закона" в проекте изменений в ГК РФ // www.obhodu-zakona.net.

*(4) Хвостов В.М. Система римского права: учебник. М.: Спарк, 1996. С. 154.

*(5) Егоров А.В. Обход закона: использование дозволенной правом формы ради запрещенной правом цели // Вестник международного коммерческого арбитража. 2011. N 2.

*(6) См.: Мусарский С.В. Обзор судебной практики применения норм о запрете злоупотребления правом (ст. 10 ГК РФ), п. 4.7.

*(7) См.: Ануфриева Л.П. Международное частное право: в 3 т. Т. 1: Общая часть. М.: БЕК, 2000. С. 243.

*(8) Лазарев В. Можно ли закон обойти? // Новая адвокатская газета. 2011. N 6. С. 4-5.

*(9) (C.A.) Standard Trust Co. v. Briggs [1926] 1 W.W.R. 832; [1926] 2 D.L.R. 379, 22 A.L.R. 113). Привед. по: The Encyclopedia of words and phrases. Legal maxims. Canada. 1825-1940. Vol. I. P. 398-399.

*(10) Вестник гражданского права. 2011. Т. 11. N 2. С. 276.

*(11) Цит. по: Егоров А.В. Указ. соч.

*(12) Вестник гражданского права. 2011. Т. 11. N 2. С. 275.

*(13) Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. Л.: Изд-во ЛГУ, 1960. С. 22-23.

*(14) См.: Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 29 ноября 2005 г. N Ф08-5602/2005.