Место и роль категории разумности в системе частноправового регулирования (Н.И. Беседкина, журнал "Образование и право", N 7-8, июль-август 2015 г.)

Место и роль категории разумности в системе частноправового регулирования

Н.И. Беседкина,

кандидат юридических наук, доцент, заместитель

заведующего кафедрой "Гражданское право"

Финансового университета при Правительстве Российской Федерации

Журнал "Образование и право", N 7-8, июль-август 2015 г., с. 94-106.

Разумность является важной категорией в системе частноправового регулирования и представляет собой отраслевой принцип гражданского права (характеризует наиболее существенные черты гражданского права). Несмотря на всю важность этой категории, ее легального определения в гражданском законодательстве до сих пор нет. Более того, по мнению Л.В. Волосатовой, отсутствуют критерии для использования закрепленных в целом ряде статей требований: "разумности пределов", "разумности сроков", "явно неразумного распоряжения доходами" и др.

Разум, разумность и право - тесно взаимосвязанные явления. Право с позиции естественно-правового подхода понимается как феномен разума, обусловленный природой вещей [27]. В определенном смысле между разумом и правом можно поставить знак равенства. Право представляет собой феномен разума, выражающий объективные ценности и требования человеческого бытия и являющийся безусловным источником и абсолютным критерием всех человеческих установлений, включая позитивное (писаное) право [27].

Современной системой российского права разумность воспринята как категория в системе частноправового регулирования и одновременно - принцип, пронизывающий гражданское и гражданское процессуальное право и претендующий на роль общеправового принципа [6].

Категория разумности в частноправовом регулировании заключается в установленной гражданским законодательством необходимости для субъектов находиться в границах, исключающих возможность злоупотребления субъективными гражданскими правами, и соотносить свои действия с целями гражданско-правовых моделей поведения участников, правами, свободами и законными интересами других лиц, а также общества и государства [8, с. 3].

Согласно п. 5 ст. 10 Гражданского кодекса РФ, добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются. В соответствии с п. 2 ст. 6 ГК РФ при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и общих требований добросовестности, разумности и справедливости. Согласно п. 3 ст. 53 ГК РФ, лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно [26, с. 18].

Рассмотрим такие однопорядковые с категорией "разумность" категории, как "добросовестность" и "справедливость", на примере которых, используя принцип противопоставления (справедливо - несправедливо, добросовестно - недобросовестно), проанализируем возможность определения сущности понятия "разумность" через противоположную категорию "неразумность" (принцип противопоставления) [1, 232 с.].

Неразумное осуществление гражданских прав всегда сопряжено с ответственностью. Будучи видом юридической ответственности, гражданско-правовая ответственность обладает всеми признаками юридической ответственности, т.е. является одной из форм государственного принуждения, которая заключается в применении к правонарушителю норм права предусмотренной законом меры ответственности (санкции), влекущей за собой для него дополнительные неблагоприятные последствия [33, с. 521]. Однако гражданско-правовая ответственность имеет свои особенности: имущественный характер и компенсационную природу гражданско-правовой ответственности [11, с. 429-431].

Санкцией за нарушение п. 2 ст. 10 ГК РФ является отказ в защите. По мнению В.П. Грибанова, отказ в защите права представляет собой относительно-определенную санкцию [13, с. 99], т.е. определенную меру государственно-принудительного воздействия на правонарушителя [8, с. 5]. Указанный подход является наиболее распространенным в цивилистике. При этом следует иметь в виду, что закон говорит не об отказе в защите не всех принадлежащих субъекту гражданских прав, а лишь о тех, которые осуществляются неразумно. В.И. Емельянов в этой связи отмечает, что конструкция санкции, закрепленной в п. 2 ст. 10 ГК РФ, предоставляет суду возможность не отказать в защите гражданского права, осуществляемого с нарушением установленных пределов, что означает "защитить его, встав на сторону лица, злоупотребившего правом, т.е. правонарушителя" [19, с. 46]. Поэтому п. 2 ст. 10 ГК РФ нуждается в изменении. Как справедливо замечает В.А. Белов, "всякие попытки недобросовестного оперирования правами и обязанностями должны, причем жесточайшим образом, пресекаться правоохранительными органами, судами и арбитражными судами".

Итак, за неразумное осуществление гражданских прав устанавливается гражданско-правовая ответственность в форме отказа в защите. Ответственность, как известно, устанавливается за действия неправомерные. Следовательно, полагаем, что правильным будет рассмотрение неразумного действия как правонарушения [10]. Отсюда, по справедливому замечанию Ю.В. Виниченко, следует, что, во-первых, разумное действие, таким образом, относится к действию правомерному. Во-вторых, рассматриваемое как вид правонарушения в сфере гражданского права, неразумное действие должно обладать всеми общими признаками гражданско-правовой ответственности: противоправным характером поведения, наличием у потерпевшего лица вреда или убытков, причинно-следственной связью между противоправным поведением нарушителя и наступившими последствиями, виной правонарушителя. Совокупность указанных условий является составом гражданского правонарушения [6, с. 40].

Как верно утверждает Е. Богданов, правильное понимание содержания данной категории имеет большое значение прежде всего для практики, поскольку, согласно п. 3 ст. 10 ГК РФ, в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права добросовестно, предполагается добросовестность участника правоотношения [2]. Исходя из смысла ст. 302 ГК РФ, ст. 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг", норм ряда других законов, можем сделать вывод, что под добросовестностью участников гражданских правоотношений следует понимать субъективную сторону их поведения, т.е. когда они не знали и не могли знать о правах третьих лиц на соответствующее имущество или об иной своей неуправомоченности. Тогда противоправность в их поведении во внимание не принимается. При виндикации имущество находится в чужом незаконном владении (ст. 301 ГК РФ), однако решение вопроса об удовлетворении иска собственника зависит не от того, что владение было незаконным, а от добросовестности или недобросовестности приобретателя. От недобросовестного владельца имущество истребуется всегда, а от добросовестного, хотя бы и неправомерно владеющего чужой вещью, - лишь в определенных законом случаях (ст. 302 ГК РФ). В итоге лицо, неправомерно, но добросовестно завладевшее чужим имуществом, может приобрести на него право собственности [3, 63 с.].

В ряде случаев термин "добросовестность" или "недобросовестность" в норме права не присутствует, однако ее содержание позволяет сделать вывод, что речь все же идет об этой категории. Например, согласно п. 2 ст. 46 ГК РФ, лица, к которым имущество гражданина, объявленного умершим, перешло по возмездным сделкам, обязаны возвратить ему это имущество, если доказано, что, приобретая имущество, они знали, что гражданин, объявленный умершим, жив. Под разумной ценой и разумными расходами следует понимать такие цену и расходы, которые готов соответственно заплатить или понести разумный человек. Разумный срок - это время, необходимое разумному человеку для совершения действия (осуществления права или исполнения обязанности) в конкретном случае. Разумными являются действия, которые совершило бы в данной ситуации большинство людей, а эти действия в основной массе стремятся к средней величине [30].

При этом следует учитывать, что уровень интеллекта, знаний и опыта абстрактного среднего человека не является одинаковым для всех случаев. Для элементарных действий он ниже, чем для сложных, требующих образования и специальных навыков (Например, действия среднего покупателя отличаются от действий среднего директора магазина. Последний осуществляет управленческие функции, что предполагает наличие у него правовых и экономических знаний, а также опыта управления торговыми предприятиями).

В англо-американском праве понятие "разумный человек" (reasonable man) используется очень широко и определяется как "обычный гражданин, иногда называемый человеком из автобуса" [39, с. 383]. В российской юридической литературе на целесообразность использования для определения понятия "разумность" критерия "средний человек" указывает М.И. Брагинский [4, с. 101]. В отличие от добросовестности, являющейся характеристикой совести человека, отягощенной или не отягощенной знанием о возможном причинении вреда другому лицу, разумность характеризует объективную сторону его действий. При решении вопроса о разумности оцениваемые действия сравниваются с эталонными действиями среднего человека. И если оказывается, что они менее полезны или более вредны для указанного в законе лица (чаще всего им является контрагент в обязательственном правоотношении), чем действия в той же ситуации разумного человека, значит, эти действия неразумны, а требование разумности соблюдено не было [26, с. 18]. На первый взгляд может показаться странным, что слово "разумность", которое в обычном смысле обозначает интеллектуальную деятельность человека, как юридическое понятие характеризует объективную сторону его действий [29].

Дело в том, что, оценивая разумность действий, мы не рассматриваем интеллектуальный или волевой элемент реальных действий конкретного субъекта [22, с. 27-29]. В этом случае проверяется возможность совершения определенных действий не конкретным лицом, а средним человеком [12]. При этом не имеет значения, знал ли конкретный субъект о последствиях своих действий, желал или не желал их наступления. Существенным является лишь то, что нормальный (средний) человек мог совершить в данной ситуации определенные действия. Таким образом, разумность характеризует интеллектуальные и нравственные качества лица опосредованно, через сравнение его поведения с возможным поведением среднего человека (несмотря на то, что при обсуждении категории "разумность" в данной статье используется понятие "человек", все сказанное в этих случаях относится и к юридическим лицам) в данных (сходных) обстоятельствах и в конкретных условиях [3, 63 с.].

Если в законе (ст. 428 и 451 ГК РФ) говорится о разумном "предвидении" и "понимании" (разумности психических действий), то имеются в виду действия среднего человека [26, с. 18, 19]. В отличие от этого, понятие разумных физических действий (продажа по разумной цене, несение разумных расходов и т.п.) означает действия не просто среднего, но и добросовестного человека. Ведь средний человек может совершать средние действия и даже действия лучше средних для другого лица [21].

Однако он же может совершать действия и хуже средних, причиняя вред другому лицу. Поэтому разумными физическими действиями следует считать не любые действия среднего человека, а лишь те, которые совершаются добросовестно, - средние действия субъекта, не желающего вреда указанному в законе или договоре лицу и предпринимающего все возможные усилия для его предвидения и недопущения [16, с. 79-89]. Совершение неразумных действий является нарушением обязательства или деликтом и влечет за собой договорную или внедоговорную ответственность [25].

Итак, можно выстроить следующую логическую цепочку. Указанные в пп. 1 и 2 ст. 2 ГК РФ отношения регулируются гражданским законодательством или соглашением сторон; если отсутствует норма закона или нет соглашения сторон под эти конкретные отношения, к их регулированию применяется обычай делового оборота; если отсутствует обычай делового оборота, к ним применяется аналогия закона - гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения; если же нельзя применить аналогию закона, применяется аналогия права (данные отношения анализируются с точки зрения общих начал и смысла российского гражданского законодательства) и вместе с ней - требования добросовестности, разумности и справедливости [5].

Обеспечение экономически равновесного положения означает создание такого механизма, реализация которого позволяет государству изменять условия законодательного регулирования той или иной сферы общественных отношений, в том числе правового режима инвестиций, собственности и др., но с условием возмещения затрат, связанных с соблюдением новых норм законодательства [5]. Например, международным соглашением по вопросам инвестирования в строительство газопровода между Бенином, Ганой, Нигерией и республикой Того было зафиксировано правило экономического равновесия, в соответствии с которым, если изменения в законодательстве или судебной практике, а также ратификация международных соглашений каким-либо государством, участвующим в подписании договора, привели к существенному негативному влиянию на субъекты хозяйственной деятельности, реализующие проект, то государство, допустившее такое изменение (изменения), должно обеспечить быструю, адекватную и эффективную компенсацию [40].

Принятие гибридных положений означает возможность сочетания замораживания и экономического равновесия как средств обеспечения стабильности в экономической деятельности. Положения (нормы) о стабилизации, главным образом, действуют в рамках межправительственных (межгосударственных) соглашений либо в рамках соглашений инвестора с публично-правовыми образованиями (государством, штатами, субъектами федерации и др.), то есть их принятие зависит от суверенной воли каждого государства. Более того, стабилизационные нормы не носят универсального характера и направлены на создание условий реализации конкретных проектов и контрактов. Стабилизационные положения, содержащиеся в межгосударственных соглашениях, являются экономически выгодными для иностранных инвесторов и воспринимаются как деятельность правительств различных государств, направленная на привлечение иностранных инвестиций путем создания благоприятных условий для бизнеса. Однако применительно к стимулированию внутреннего (внутригосударственного) инвестирования стабилизационная оговорка является мало распространенной, и этот пробел следует восполнить [15, с. 57-66].

Принцип стабильности частноправового регулирования должен явиться основой для планомерного развития экономической интеграции экономик различных суверенных государств и служить базовой гарантией как для частных лиц (граждан), так и для субъектов предпринимательской деятельности, содействующей обеспечению их интересов независимо от возможного существенного изменения правового регулирования той или иной сферы общественных отношений. Во многом признание принципа стабильности правового регулирования в качестве общепризнанного международно-правового принципа способно снять напряженность в международных отношениях, в том числе, при изменении политического режима или руководства государства, то есть создать условия международной безопасности и сотрудничеству на основе уважения и государственного суверенитета, и интересов инвесторов. Одним из примеров является ситуация с экономическими потерями некоторых российских компаний (РЖД, Газпром, Татнефть и др.), с которыми после свержения в 2011 г. режима М. Кадаффи новым правительством Ливии были расторгнуты договоры на сумму более чем 4 млрд. долл. [23]

Приведенный пример свидетельствует о конвергенции частноправового и публично-правового содержания принципа стабильности правового регулирования [37]. В этом аспекте конвергенция является следствием общей целевой направленности международного публичного и международного частного права - обеспечение гарантий безопасности в мировом правопорядке и защита прав инвесторов и собственников [41].

Однако признание принципа стабильности на международно-правовом уровне явилось бы только полумерой, поскольку имело бы в виду главным образом иностранных инвесторов [9, с. 13-18]. Данный принцип должен получить свое развитие при совершенствовании системы принципов гражданского права Российской Федерации и закреплен в ГК РФ. По своей юридической природе принцип стабильности гражданско-правового регулирования призван пронизывать всю совокупность структурных элементов, составляющих систему гражданского права, являясь необходимой предпосылкой развития эффективной экономической модели, основанной на предсказуемости развития законодательства [14, с. 87-96]. Сложно представить ситуацию, когда правовая доктрина и следующая за ней правотворческая мысль создавали бы все новые и новые нормы, которые ввергали бы правоприменителя в правовой хаос. Именно стабильность гражданско-правового регулирования, выраженная в невозможности ухудшения гражданско-правового положения субъекта гражданского права, служит реальной гарантией создания эффективного фундаментального устройства российской экономики. Принцип стабильности гражданско-правового регулирования не нашел законодательного закрепления в ГК РФ, и это является существенным недостатком. Не получил этот принцип и научной разработки в российской и зарубежной цивилистической литературе [38].

Косвенно содержание данного принципа отражено в Федеральном законе от 21 июля 2005 г. N 115-ФЗ "О концессионных соглашениях" [32]. Пункт 1 ст. 20 данного Закона закрепляет, что, если в течение срока действия концессионного соглашения законодательством Российской Федерации, законодательством субъектов Российской Федерации, нормативными правовыми актами органов местного самоуправления устанавливаются нормы, ухудшающие положение концессионера таким образом, что он в значительной степени лишается того, на что был вправе рассчитывать при заключении концессионного соглашения, стороны концессионного соглашения изменяют условия этого соглашения в целях обеспечения имущественных интересов концессионера, существовавших на день подписания концессионного соглашения. Аналогичная позиция была предусмотрена законодателем в ст. 9 Федерального закона от 9 июля 1999 г. N 160-ФЗ (в ред. от 05.05.2014 г.) "Об иностранных инвестициях" [31], которая носит название "Гарантия от неблагоприятного изменения для иностранного инвестора и коммерческой организации с иностранными инвестициями законодательства Российской Федерации" [7].

Таким образом, признание принципа стабильности частноправового регулирования в качестве общепризнанного международно-правового принципа имело бы позитивные последствия для формирования базовой фундаментальной основы экономического развития в современном глобальном миропорядке, а также способствовало бы косвенному ограничению недружественного пересмотра или прекращения различных инвестиционных контрактов в результате изменения политического режима либо политического руководства государств. Закрепление такого принципа в гражданском законодательстве Российской Федерации должно являться продолжением создания базовой основы для формирования эффективной экономической политики, основанной на создании благоприятного климата для активного участия граждан и юридических лиц в экономически активной деятельности, обеспечивая прогрессивное развитие российской экономики [36].

Разумность традиционно подлежит учету при определении пределов осуществления гражданских прав (ст. 10 ГК РФ), при исполнении гражданских обязанностей (п. 3 ст. 53, п. 2 ст. 314, п. 2 ст. 375 и др. ГК РФ), при решении вопроса о возникновении (в частности, гл. 50 ГК РФ) и прекращении гражданских прав (п. 2 ст. 72, п. 2 ст. 76, п. 2 ст. 428, п. 1 ст. 451 ГК РФ), их защите (ст. 397, п. 1 ст. 399, п. 1 ст. 404, ст. 1101, п. 3 ст. 1252 ГК РФ), а также при применении (российского) гражданского законодательства (п. 2 ст. 6, п. 3 ст. 1191 ГК РФ) [24, 23 с.]. Судя по вступившим в законную силу и планируемым изменениям гражданского законодательства России, сужение сферы применения категории "разумность" не планируется [3].

Напротив, в ГК РФ имеется целый ряд новых положений, в которые заложен критерий разумности: вступившие в действие 1 сентября 2013 г. нормы о сделках (п. 2 ст. 157.1, п. 1 ст. 178, п. 3 ст. 183 ГК РФ в редакции ФЗ от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ); 1 июля 2014 г. - положения о залоге (абз. 2 п. 4 ст. 345, абз. 3 п. 1 ст. 358.3 ГК РФ в редакции ФЗ от 21 декабря 2013 г. N 367-ФЗ [34]); 1 сентября 2014 г. - нормы о юридических лицах (пп. 1, 3, 5 ст. 53.1, п. 4 ст. 62, абз. 1 п. 2 ст. 65.2 ГК РФ в редакции ФЗ от 5 мая 2014 г. N 99-ФЗ [35]). Указание на "разумность" и производные от нее термины содержится также в тексте потенциальных новелл Кодекса (в редакции проекта ФЗ N 47538-6 [28]): об обязательствах (п. 3 ст. 367, п. 2 ст. 376, п. 5 ст. 393, п. 2 ст. 393.1, абз. 2 ст. 415); о договорах (п. 2 ст. 446.1); при правовой регламентации вещных отношений, в частности при установлении так называемых соседских прав как ограничений права собственности на земельный участок в пользу соседей (п. 2 ст. 293, п. 2 ст. 294) [17, 152 с.].

Изложенное позволяет утверждать, что разумность пронизывает и обусловливает действие почти всех гражданско-правовых институтов, исходя из чего ее, так же как и добросовестность, можно считать не просто принципом гражданского права, но, по терминологии ГК РФ, основным началом гражданского законодательства [18, 427 с.].

В качестве научной гипотезы можно допустить, что категория разумности является правовым инструментом в системе частноправового регулирования, который означает презумпцию действия субъекта права, а использование которого, по сути, означает справедливое удовлетворение разумных потребностей субъектов и способствует гармонизации и гибкому развитию товарно-денежных отношений и гражданского оборота.

Список литературы

[1] Богданов Д.Е. Справедливость как основное начало гражданско-правовой ответственности в российском и зарубежном праве: Монография. М.: Проспект, 2013. 232 с.

[2] Богданов Е. Категория добросовестности в гражданском праве, http://www.lawmix.ru/comm/7407.

[3] Богданова Е.Е. Добросовестность участников договорных отношений и проблемы защиты их субъективных гражданских прав: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2010. 63 с.

[4] Брагинский М.И. Осуществление и защита гражданских прав. Сделки. Представительство. Доверенность. Исковая давность // Вестник ВАС РФ. 1995. N 7. С. 101.

[5] Васильев В.В. Стабильность частноправового регулирования как общепризнанный принцип международного права и принцип гражданского права Российской Федерации // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2014. Выпуск 3. Июль-сентябрь.

[6] Виниченко Ю.В. Разумность как оценочное понятие права // Академический юридический журнал. 2011. N 4 (46).

[7] Виниченко Ю.В. Разумность и справедливость как принципы гражданского права и начала функционирования системы гражданского оборота.

[8] Волосатова Л.В. Принцип разумности в реализации субъективных гражданских прав: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 3.

[9] Галушкин А.А., Грудцына Л.Ю. Проблемы правового обеспечения адвокатской деятельности // Право и управление. XXI век. 2014. N 3 (32). С. 13-18.

[10] Головистикова А.Н., Грудцына Л.Ю. Толковый словарь юридических терминов. Москва, 2007.

[11] Гражданское право / Под ред Е. А. Суханова М, 2000. С. 429-431.

[12] Гребенников В.В. Доказательства и доказывание в гражданском процессе: некоторые вопросы судебного усмотрения // Новый юридический журнал. 2015. N 1.

[13] Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. С. 99.

[14] Грудцына Л.Ю. Развитие личной свободы индивида как основа формирования гражданского общества // Право и жизнь. 2011. N 151 (1). С. 87-96.

[15] Грудцына Л.Ю. Развитие институтов гражданского общества в аспекте частного и публичного права // Образование и право. 2013. N 7 (47). С. 57-66.

[16] Грудцына Л.Ю. Церковь как связующее звено между гражданским обществом и государством в России // Адвокат. 2007. N 9. С. 79-89.

[17] Дроздова Т.Ю. Добросовестность в российском гражданском праве: Монография. Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2006. 152 с.

[18] Единообразный торговый кодекс США / Пер. с англ. Сер.: Современное зарубежное и международное частное право. М.: Междунар. центр фин.-экон. развития, 1996. 427 с.

[19] Емельянов В.И. Недопустимость злоупотребления гражданскими правами по российскому законодательству: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 46.

[20] Иванова С.А. Инновационные процессы в современном российском образовании // Образование и право. 2013. N 5(45)-6(46).

[21] Иванова С.А. Принцип справедливости в обязательственном праве // Образование и право. 2013. N 3(43)-4(44).

[22] Коровяковский Д.Г. О подготовке специалистов по альтернативным способам разрешения споров во внешнеэкономической деятельности в России // Таможенное дело. 2014. N 2. С. 27-29.

[23] Ливийская революция влетит России в копеечку. URL: http://russian.rt.com/inotv/2011-02-28/ (дата обращения: 01.07.2014); Российские нефтяные компании не смогут возобновить работу в Ливии. URL: http://www.simplexnn.ru/?id=8719 (дата обращения 01.07.2014).

[24] Мазур О.В. Требование разумности в соотношении с требованием добросовестности в гражданском праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2012. 23 с.

[25] Петровская О.В., Шагиева Р.В. Либеральная и консервативная альтернативы развития российской государственности середины XVIII - первой четверти XIX в.в. (учебное пособие). М.: НИГ "Юркомпани", 2013. 2-е изд.

[26] Понятие "разумность" в гражданском праве России // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2002. N 10. С. 18.

[27] Правосудие в современном мире / Под ред. В.М. Лебедева, Т.Я. Хабриевой. - М.: Норма, Инфра-М, 2012.

[28] Проект Федерального закона N 47538-6 "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (ред., принятая ГД ФС РФ в I чтении 27.04.2012).

[29] Сангаджиев Б.В. Адвокатская тайна и проблемы осуществления судопроизводства по уголовным и гражданским делам // Экономика и право. XXI век. 2015. N 1.

[30] Сангаджиев Б.В. Процессуальные гарантии в гражданском судопроизводстве в Российской Федерации // Новый юридический журнал. 2015. N 1.

[31] Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 28. Ст. 3493.

[32] Собрание законодательства Российской Федерации. 2005. N 30. Ч. II. Ст. 3126.

[33] Теория государства и права / Под ред. А.Н. Королева, Л.С. Явича 1987. С. 521.

[34] Федеральный закон от 21 декабря 2013 г. N 367-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации" // Рос. газета. 2013. 25 дек.

[35] Федеральный закон от 5 мая 2014 г. N 99-ФЗ "О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации" // Рос. газета. 2014. 7 мая.

[36] Черкашин В.А. Теоретические и практические проблемы реализации принципа разумности в гражданском процессе.

[37] Экономика: Подсчитываются потери российских компаний в Ливии. URL: http://www.v-equities.ru/.aspx?id=1034 (дата обращения: 01.07.2014).

[38] Dolzer R., Schreuer C. Principles of International Investment Law. New York: Oxford University Press. 2008.

[39] Elizabeth A. Martin. Oxford Dictionary of Law. Oxford, 1997. P. 383.

[40] Lorenzo C. Reconciling regulatory stability and evolution of environmental standards in investment contracts: Towards a rethink of stabilization clauses, The Journal of World Energy Law & Business. 2008. N 1(2).

[41] Maniruzzaman AFM. The Pursuit of Stability in International Energy Investment Contracts: A Critical Appraisal of the Emerging Trends, in JWELB. 2008. Vol. 1, N 2.