Вопросы взаимодействия институтов гражданского общества и власти в современной России (Л.Ю. Грудцына, журнал "Образование и право", N 7-8, июль-август 2015 г.)

Вопросы взаимодействия институтов гражданского общества и власти в современной России

Л.Ю. Грудцына,

доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры

"Гражданское право" Финансового университета при

Правительстве РФ, профессор кафедры

"Таможенное право и организация таможенного дела"

Московского государственного университета путей

сообщения (МИИТ), Почетный адвокат России,

действительный член РАЕН

Журнал "Образование и право", N 7-8, июль-август 2015 г., с. 118-127.

Государство возникает из множества разных индивидов, существующего в виде членов семей и членов гражданского общества. Но, возникнув и укрепившись исторически, государства в мире становятся сильными субъектами, управляющими проживающим на территории государства населением, регулирующими множество общественных, социально-экономических процессов, происходящих в государстве. Теперь можно признать следующее: государство является необходимым фактором создания и самого факта существования гражданского общества [28]. Если не будет силы и государственной воли (принуждения) в определенных вопросах общественной жизни - все скатится к беспорядку и хаосу. Не в последнюю очередь это касается гражданского общества - саморегулируемой системы, нуждающейся в постоянном контроле со стороны государства. Все это лишь демонстрирует объективную взаимосвязь государства и гражданского общества (в котором государство, безусловно, доминирует) применительно к особым примерам. Воистину гражданское общество и государство представляют собой единство и борьбу противоположностей. "В гражданском обществе каждый для себя - цель, - отмечал Георг Вильгельм Фридрих Гегель, - все остальное для него ничто" [4, с. 228]. Здесь речь идет, в том числе, о самоидентификации, кризисе идентичности индивида: на Западе кризис идентичности стал следствием процесса индивидуализации (вторая половина XX века), в России - следствием глубокого общесоциального и политического кризиса (1990-е гг.). Похожий кризис начинает назревать и сегодня. Политические события последних месяцев (выборы в Государственную Думу шестого созыва, честность которых поставлена под сомнение оппозиционными силами и некоторыми политическими партиями), на наш взгляд, ведут к неизбежному системному общесоциальному кризису, кризису идентичности индивида в России. Опасность и, увы, видимо, неизбежность ситуации состоит в том, что придется идти не эволюционным путем, а уже ставшим для России по-настоящему исторически родным революционным путем [6].

Нельзя в принципе установить четкого различия между членом гражданского общества и гражданином государства. Почти каждый гражданин государства является одновременно членом семьи, частью гражданского общества и так или иначе участвует в политической жизни общества, сталкивается с государством в лице органов государственной власти. Гражданское общество рассматривается Гегелем как сфера понятия государства и именно как сфера его конечности [2].

В обществе, где нормы составляющих его групп взаимно не согласуются, любому человеку трудно интегрировать свои различные "Я-образы" в единое целое. Когда различия слишком велики, человек может страдать от внутренних конфликтов [23, с. 203].

По мнению К. Маркса, семья и гражданское общество сами себя превращают в государство. Именно они являются движущей силой [15, с. 56]. По Гегелю же, напротив, они порождены действительной идеей. Их объединение в государство не есть результат их собственного жизненного процесса; наоборот, это идея в своем жизненном процессе отделила их от себя.

Скорее, следует согласиться (но не во всем) с К. Марксом, нежели с идеализмом Гегеля, выдвинувшим как константу и непреложную истину "действительную идею" [4, с. 225]. Рассуждения К. Маркса менее абстрактны, а потому более объяснимы, в том числе, с позиций исторического развития.

Устранение интегрирующего государственного начала, противостоящего индивидуализму субъектов гражданского общества, превращает гражданское общество в ничем не связанную совокупность индивидов, что способно привести к воцарению анархии [18, с. 6, 7]. Здесь не будет ни государства, ни гражданского общества. История дает множество примеров, когда из-за ослабления или гибели государства общество погружалось в анархию и смуту со всеми сопутствующими им бедствиями и кровопролитиями. Достаточно вспомнить Россию конца XVI - начала XVII вв. Самая яркая иллюстрация из новейшей отечественной истории - перестройка и реформы, которые привели к крушению Советского Союза.

Кстати, современное российское государство вряд ли можно назвать сильным. Его социалистический предшественник был не в пример мощнее. Слабости нового российского государства сопутствует аморфность гражданского общества и процесса его формирования. Само же гражданское общество в существенной мере замещается его политическим суррогатом, формирующимся новой номенклатурой в форме создаваемых ею политических псевдообщественных организаций. Вместе с тем политические события 4-7 декабря 2012 г. (выборы в Государственную Думу шестого созыва и последовавшие за объявлением результатов выступления оппозиции и несогласных на Триумфальной площади Москвы 6, 10 и 24 декабря, а также массовые протестные выступления в других регионах страны) заставляют задуматься о возможных позитивных тенденциях и постепенной замене "политического суррогата" и псевдообщественных институтов полноценными институтами гражданского общества. Скорее всего, синдром "Триумфальной площади" в России может стать длящимся, что, несомненно, усилит процесс консолидации гражданского общества.

Термин "гражданское общество" употребляется в трех основных значениях. В первом случае гражданское (civil), цивильное (самоорганизованное) общество противопоставляется нецивилизованному, варварскому обществу. Во втором случае имеется в виду феномен античного полиса - гражданская община. Наконец, в третьем гражданское общество трактуется как буржуазное общество, в котором сфера частных дел и интересов освобождается от прямого воздействия государственно-властных институтов, становится автономной, непосредственно не зависящей от государства сферой жизнедеятельности людей [17, с. 4].

Некоторые исследователи феномена гражданского общества выдвигают в качестве наиболее общих идей и принципов любого гражданского общества, во-первых, экономическую свободу, многообразие форм собственности и рыночные отношения, во-вторых, безусловное признание и защиту естественных прав человека и гражданина, предполагающее равенство всех перед законом, в-третьих, наличие правового государства, основанного на принципе разделения и взаимодействия властей и невмешательства государства в частную жизнь [1].

Возникновение гражданского общества связано с развитием частной собственности, которая стала стимулом для творческой активности человека, его заинтересованности в развитии производства, основой возникновения среднего класса [8]. Отсюда в идеале гражданское общество - это свободное, плюралистическое рыночное общество, где нет места режиму личной власти, тоталитаризму, насилию над людьми, где уважают закон и мораль, принципы гуманизма и справедливости, где центральное место занимает человек, гражданин, личность.

Но можно ли утверждать, что этот человек, гражданин, личность представляют собой в общей совокупности народ? И что есть народ? В чем его отличие от нации, населения, общества? И можно ли считать гражданское общество высшей формой организации народа?

Существует много определений понятия "народ" и взглядов на то, что (и кого) следует разуметь под этим определением. Начнем с конституционно-правовой (политической) трактовки понятия.

Итак, согласно Малой энциклопедии конституционного права, народ - это население страны, организованное в государство; это субъект конституционного права, основной источник и носитель власти. В состав народа могут входить различные исторически сложившиеся на данной территории компактные нации, и тогда употребляется термин "многонациональный народ" [3, с. 264].

Можно определить народ (от древнеславянского - "род") как совокупность лиц, происходящих от одного предка. Основные законы обычно игнорируют этнический аспект данного понятия, на что нередко прямо указывается (например, "народ Узбекистана составляют граждане Республики Узбекистан независимо от их национальности" - ст. 8 Конституции 1991 г.).

Идеи признания народа носителем суверенитета и высшим источником власти были разработаны еще в трудах Дж. Локка, Ж.Ж. Руссо и других выдающихся мыслителей XVII-XVIII вв. Демократические революции этого исторического периода смели абсолютизм с его теориями божественного происхождения власти и утвердили народ как учредителя государства и носителя суверенитета.

В преамбуле Конституции РФ 1993 г. указывается, что этот документ принимает "многонациональный народ Российской Федерации". Закрепляется также (ст. 3) положение о том, что ее многонациональный народ является носителем суверенитета и единственным источником власти в РФ. Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления.

Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы. Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуется по федеральному закону. Упомянутые в Конституции права народа конкретизируются в правах и свободах граждан, которые в своей совокупности и составляют народ [2]. Надо бы при этом заметить, что эта конституционная зависимость довольно жесткая и универсальная: насколько реальны и реализуемые конституционные права и свободы, настолько сформирован и действительно существует субъект конституционного права - народ. В настоящее время в законодательстве России об этом праве не упоминается, однако оно вытекает из природы естественного права и обретает свою силу как юридическая гарантия против узурпации власти [11].

Итак, в конституционном праве получили отражение следующие аспекты понятия "народ": 1) народ - носитель суверенитета и источник власти (это широко распространенная старая формула, применяемая и в новейших конституциях); 2) народ - субъект конституционного права, обладающий учредительной властью. Этот аспект обычно отражен в преамбулах основных законов. Наиболее известна формулировка Конституции США 1787 г.: "Мы, народ Соединенных Штатов... учреждаем и принимаем эту Конституцию для Соединенных Штатов Америки"; 3) народ - это избирательный корпус (например, "Президент Республики избирается народом" - п. 1 ст. 127 Конституции Польши 1997 г.).

Обратим особое внимание на тот факт, что народ никогда не был категорией чисто юридической, равно как и человек сам по себе не рассматривается как категория юридическая.

В философском понимании народ - это: 1) исторически изменяющаяся общность людей, характеризующаяся общей исторической судьбой и общей идеей, способная по своему объективному положению решать основные проблемы данного конкретного общества; 2) все население определенной страны; 3) народные массы, включающие на конкретных этапах истории те классы и слои, которые по своему объективному положению способны участвовать в решении задач прогрессивного развития общества; 4) различные формы исторических общностей (племя, народность, нация); 5) совокупность элит той или иной страны, сформировавшихся и обнаруживаемых во всех существенных социально-значимых отношениях.

В социологическом понимании народ - это слои и классы общества, которые на данном историческом этапе участвуют в решении задач общественного развития [12, 13].

Под нацией (от лат. natio - род, рождение, происхождение, народ) понимается: 1) синоним понятия народ; 2) синоним понятия государство; именно в этом смысле используется, например, в названии универсальной международной организации по поддержанию мира - Организации Объединенных Наций; 3) этническая общность. Несовпадение содержания терминов "народ" и "нация" послужили для различных концепций суверенитета, народного и национального.

Отсюда можно сделать вывод о том, что понятия "нация" и "народ" могут совпадать, однако чаще всего народ состоит из множества живущих на территории одной страны наций; именно народ, а не конкретная нация в связи с этим является носителем суверенитета и обладателем права на "перезагрузку" политической системы в случае ее глобального сбоя.

В годы Великой французской революции (1789-1791) "нация" означала страну, государство. И тогда же были введены понятия "национализм", "принцип национальности", согласно которым каждый народ суверенен и имеет право на образование своего государства. Понятия "нация" и "государство" по своему смыслу были сближены именно на базе этнического значения [20, с. 537].

В Германии, напротив, сохранялось этническое значение нации. В этом смысле из трудов И. Шиллера, И. Фихте, К. Маркса и Ф. Энгельса терминология перекочевала в русскую и советскую литературу. То же можно сказать о Швейцарии и Бельгии [19]. Близки к подобному пониманию были К. Каутский и О. Бауэр, через чьи труды эта терминология дошла до социал-демократов России, а затем и до большевиков, распространив свое влияние на всю первую половину XX в.

Понятия нации и национальных движений являются для Запада ключевыми с момента своего возникновения в восемнадцатом столетии. В XX веке эти понятия сделались ключевыми для всех человеческих обществ [21, с. 216]. "Притязания нации на интересы индивида, - писал И. Берлин, - основываются на том факте, что исключительно жизнь нации и ее история придают смысл всему, что представляет собой и что делает каждый ее представитель". Берлину вторит Дж. Мак: "Существует лишь несколько идеалов, за которые человек готов убивать других и добровольно отдать собственную жизнь. Один из таких идеалов - нация и ее защита в случае какой-либо угрозы" [25, с. 348; 24, с. 143; 26, с. 47, 48; 28, с. 1].

Однако идентичность нации не является величиной постоянной, а национализм - далеко не самая убедительная идеология на свете. Нация возникает, лишь когда группа людей признает себя нацией; а воззрения этих людей на собственную общность могут быть весьма переменчивыми. Вдобавок значимость приверженности нации в сравнении с прочими лояльностями может значительно колебаться на протяжении времени.

Иными словами, человек (народ) - это часть структуры гражданского общества, базовый элемент ("атом") этой системы. Гражданское общество, на наш взгляд, - это не только совокупность (организованная во времени и общественно-политическом пространстве) взаимодействующих друг с другом и развивающихся, в том числе самоорганизовывающихся и организованных государством, элементов, но и часть государства в самом широком его смысле, а также часть системы общественно-политической организации государственной власти [10, с. 87-96].

В такой постановке проблема определения и изучения гражданского общества как высшей формы организации народа получает новую интерпретацию. Например, одни авторы, в частности Л.С. Мамут, следуя широкому пониманию гражданского общества, подчеркивают, что в основе такого общества лежат экономические, исторические, социокультурные, языковые, этнические, конфессиональные, территориальные, этические отношения, т.е. условия жизни людей, в которых происходит реализация их партикулярных интересов и где нет места субординации [14, с. 101]. Отсюда гражданское общество - ипостась любого цивилизованного (базирующегося на общественном разделении труда) человеческого общества. Оно было, есть и всегда будет. Другое дело, что всякий раз гражданское общество выступает в определенной конкретно-исторической форме. К тому же отличительной чертой гражданского общества является такая его архитектоника, как наличие определенных горизонтальных связей, а не организации со всеми присущими ей атрибутами.

Другие исследователи, например В.А. Четвернин, полагают, что гражданское общество - это сфера свободной, автономной активности, в которой действуют индивидуальные и коллективные субъекты, преследующие свои частные цели и интересы, и что отношения между ними не опосредованы публичной властью [22, с. 20]. И это - общество, в котором все становятся в равной мере свободными, обладающими естественными и неотчуждаемыми правами. Таким образом, гражданское общество является сложной системой, предполагающей взаимодействие организованных субъектов - людей, групп, коллективов, сообществ, и это взаимодействие означает объединение людей по социально-групповому, организационному и поселенческому принципам [16, с. 285, 315, 329; 22, с. 22]. Степень диссоциации общества наилучшим образом раскрывается понятием "аномия" (буквально - отсутствие закона). Понятие "аномия", которое ввел в оборот французский социолог Э. Дюркгейм, характеризует состояние общества, где преобладает равнодушие к законам вследствие утраты уважения и доверия к ним со стороны большинства населения. И как результат - либо их несоблюдение, либо злостное нарушение [5, с. 23-35]. Одна из главных причин аномии - господство в обществе ценностей индивидуального успеха, прежде всего богатства и власти, которые часто достигаются противозаконным путем. Именно с этим связан рост настроений авторитаризма, политического, национального и религиозного экстремизма, ксенофобии и т.п. Масштаб аномии не связан с законотворческой деятельностью: законов, в том числе хороших и строгих, может быть много, но в стране это ничего не меняет.

Список литературы

[1] Альбов А.П. Право как система свободы по учению Отцов и Учителей Церкви // Проблема теории и практики деятельности органов внутренних дел в условиях формирования правового государства: Материалы научной конференции докторантов, адъюнктов и соискателей. Санкт-Петербург, 19 декабря 1996 г. СПб.: Санкт-Петербургский юридический институт МВД России, 1996.

[2] Альбов А.П. Этико-правовые аспекты русской философии и социологии права / Современная социология и философия права. Материалы "круглого стола" // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 1999. N 3.

[3] Баглай М.В., Туманов В.А. Малая энциклопедия конституционного права. М.: Издательство "Бек", 1998. С. 264.

[4] Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 228.

[5] Головистикова А.Н., Грудцына Л.Ю. К вопросу о признании прав человека комплексной отраслью российского права // Государство и право. 2009. N 1. С. 23-35.

[6] Грудцына Л.Ю. Институт наставничества в адвокатуре: к вопросу о правовом статусе помощника и стажера адвоката // Российская юстиция. 2005. N 10. 0,7 п.л.

[7] Грудцына Л.Ю. К вопросу о конституционности выборов губернаторов // Законодательство и экономика. 2004. N 12.

[8] Грудцына Л.Ю. Частная собственность и гражданское общество в России // Адвокат. 2009. N 8.

[9] Грудцына Л.Ю. Направления и результаты сотрудничества государства и профессиональных юридических сообществ // Образование и право. 2011. N 3. С. 132-153.

[10] Грудцына Л.Ю. Развитие личной свободы индивида как основа формирования гражданского общества // Право и жизнь. 2011. N 151 (1). С. 87-96.

[11] Лагуткин А.В. Местное самоуправление как форма народовластия в Российской Федерации: Монография. М.: Манускрипт, 1995.

[12] Лагуткин А.В. Великая иллюзия демократии. М.: Юркомпани, 2014.

[13] Лагуткин А.В. Россия на распутье: куда пойдем? М.: Юркомпани, 2013.

[14] Мамут Л.С. Гражданское общество и государство: проблемы соотношения // Общественные науки и современность. 2002. N 5. С. 101.

[15] Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года и другие ранние философские работы. М.: Академический Проект, 2010. С. 56.

[16] Нерсесянц B.C. Общая теория права и государства. С. 285, 315-329.

[17] Орлова О.В. Гражданское общество и личность: политико-правовые аспекты. М., 2005. С. 4.

[18] Поздняков Э.А. Российское гражданское общество. Иллюзии и реальность // Политический класс. 2006. N 22. С. 6, 7.

[19] Ренан Э. Что такое нация? Соч. 1888.

[20] Французская буржуазная революция. М., 1941. С. 537.

[21] Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности / С. Хантингтон; Пер. с англ. А. Башкирова. М.: ООО "Издательство ACT": ООО "Транзиткнига", 2004. С. 216.

[22] Четвернин В.А. Общество и государство // Феноменология государства. М., 2004. Вып. 2. С. 20.

[23] Шибутани Т. Социальная психология. - М.: Прогресс. 1969. С. 203.

[24] Anthony D. Smith, National Identity (Reno: University of Nevada Press, 1991). P. 143.

[25] Isaiah Berlin Nationalism: Past Neglect and Present Power. Partisan Review, 46 (No. 3, 1979). P. 348.

[26] The Psychohistory Review, 2 (Spring 1983). P. 47, 48.

[27] Lagutkin A.V. On improving Russian mining laws and acknowledging property rights to underground structures in 20142015 // International academic magazine of the Russian academy of natural sciences. 2013. N 4.

[28] Wilbur Zelinsky. Nation into State: The Shifting Symbolic Foundations of American Nationalism (Chapel Hill: University of North Carolina Press 1988). P. 1.