Разумность как принцип, категория, целевое требование и один из критериев юридической техники (Н.И. Беседкина, журнал "Экономика и право. XXI век", N 3, июль-сентябрь 2015 г.)

Разумность как принцип, категория, целевое требование и один из критериев юридической техники

Н.И. Беседкина,

кандидат юридических наук, доцент,

заместитель заведующего кафедрой "Гражданское право"

Финансового университета при Правительстве Российской Федерации

Журнал "Экономика и право. XXI век", N 3, июль-сентябрь 2015 г., с. 110-126.

Поскольку понятие "категория" исследовалось нами в предыдущем параграфе, обратимся к разъяснению понятий "принцип", "целевое требование", "критерий" и "юридическая техника". Под принципом (лат. principium - принцип, начало) следует понимать: 1) Основополагающая истина, закон, положение или движущая сила, лежащая (лежащий) в основе других истин, законов, положений или движущих сил; 2) Руководящее положение, основное правило, установка для какой-либо деятельности; 3) Внутренняя убеждённость в чем-либо, точка зрения на что-либо, норма поведения. Принцип - это "философская категория, нормативное общее высказывание, содержащее определенное требование к осуществлению познавательной, практической и духовной деятельности"*(1). Принцип есть "центральное понятие, основание системы, обобщение и распространение какого-либо положения на все явления той области, из которой данный принцип абстрагирован"*(2). Исходя из данных философских определений, можно сделать вывод, что принцип является основополагающим началом любой сферы деятельности человека. И право не является исключением, ведь как верно отмечает С.А. Иванова, общие принципы права это - общеобязательные исходные нормативно-юридические положения, отличающиеся универсальностью, общей значимостью, высшей императивностью и нормативностью, определяющие содержание правового регулирования и выступающие критерием правомерности поведения и деятельности участников регулируемых правом отношений*(3).

Принципами права являются основные исходные положения, юридически закрепляющие объективные закономерности общественной жизни*(4). Они аккумулируют в себе наиболее характерные черты права, определяют его юридическую природу*(5). Принципы права, пронизывая все правовые нормы, являются стержнем правовой системы государства, играют важную роль в регулировании общественных отношений*(6). Строгое и точное осуществление требований права означает одновременно и последовательное воплощение в жизнь заложенных в нем принципов. Именно поэтому при решении конкретных юридических вопросов необходимо в первую очередь руководствоваться принципами права и, естественно, знать эти принципы.

Целевое требование - это направленное на достижение определенной поставленной цели действие, выражающееся в настойчивой, категорической форме. Применительно к понятию разумности целевое требование можно охарактеризовать как систему законодательных установлений, направленных или способствующих достижению определенных результатов, оцениваемых законодателем как приемлемые для полноценного развития общественных отношений. Критерием считается признак, основание, правило принятия решения по оценке чего-либо на соответствие предъявленным требованиям (мере). Особо выделяют критерии истинности знания.

Юридическая техника - это совокупность методов, средств и приёмов, используемых в соответствии с принятыми правилами при выработке и систематизации нормативно-правовых актов для обеспечения их совершенства. Важнейшая её разновидность - законодательная (правотворческая), в частности, правоприменительная техника. Разумность является важной категорией в системе оценочных категорий частного права и является отраслевым принципом гражданского права (характеризует наиболее существенные черты гражданского права)*(7), а также критерием юридической техники. Юридическая техника дает возможность: а) приблизить теорию права к практике; б) приобрести практические навыки выполнения юридической работы; в) определиться с практическим уклоном в юридическом образовании. Юридическая техника является важнейшим условием и средством исправления и предупреждения юридических ошибок. Конечно, она не панацея от всех бед. В частности, она не позволяет объяснить, почему при выполнении одинаковой работы одни судьи допускают ошибки, а другие - нет. Если судья не совершает ошибки, это не означает, что он обладает высоким профессиональным уровнем. На результаты рассмотрения дела могут оказывать влияние различные по своей природе факторы: полнота проведенного предварительного расследования, качество подготовки дела к судебному разбирательству, способность судьи к познавательной деятельности непосредственно в ходе судебного разбирательства и др. Все это говорит о том, что не надо на юридическую технику возлагать все надежды и объявлять недочеты в практической деятельности юриста исключительно ее незнанием. Однако игнорирование юридической техники и ее недооценка не способствуют искоренению юридических ошибок*(8).

Понятие "юридическая техника" (более современный синоним - технико-юридический инструментарий) достаточно широко используется в юридической науке и практике. В общих чертах юридическая техника определяется как совокупность технико-правовых средств, способов, приемов и методов, с помощью которых создается нормативных правовой акт или другой письменный документ, содержащий юридические нормы. В недалеком прошлом в принципе ставился знак равенства между термином "законодательная техника" и "юридическая техника".

Особенно это хорошо видно из анализа учебной литературы по теории государства и права. Справедливости ради следует отметить, что раздел о правотворческой деятельности в учебной литературе 1960-х - 1980-х годов встречается не часто. В большинстве случаев проблемы создания нормативных правовых актов рассматривались в рамках источников права, их видов. И в этой связи понятно, что вопросы юридической техники оставались в стороне. Этот недостаток в полной мере не искоренен и по сию пору. В этой связи В.М. Баранов справедливо отмечает, что в настоящее время имеется немалое число учебных изданий, где вообще отсутствуют отдельные главы или параграфы о юридической технике, что является недостатком в деле преломления накопленных юридической наукой знаний в учебном процессе. Между тем современная юридическая наука значительно продвинулась в исследовании юридической техники как достаточно самостоятельной области знания. По справедливому мнению Т.В. Кашаниной, "ученые не сразу пришли к мысли о том, что мастерство в области юридической деятельности не ограничивается законодательством".

На приобретение хотя бы минимального практического опыта у молодого юриста уходит не менее года. Понятно, что в течение этого срока он работает не производительно. Только с опытом к судье приходит понимание того, что люди, выступающие в суде в качестве подсудимых, свидетелей, потерпевших и т.п., имеют разный психический склад, а это прямо и непосредственно отражается на характере их показаний. Если у человека преобладает эмоциональная сфера, то он в своих показаниях будет обращать внимание, прежде всего, на то, как чувствовал себя в момент совершения преступления и как все это оценивал. Но именно этот аспект менее всего важен при рассмотрении дела в суде. Опытный судья в судебном процессе постарается направить свидетеля на изложение фактов, а не своих эмоций по этому поводу. Новичок в судейской работе будет слушать все (а время идет!), а потом придется с трудом "выуживать" из показаний то, что имеет отношение к делу. Итак, знание основ юридической техники позволяет обеспечить производительность труда юриста уже в самом начале юридической деятельности. Конечно, быстрота разрешения юридического дела - не самое главное. Внимание надо обращать, прежде всего, на качество выполнения работы. В самом деле, закон при желании можно "состряпать" быстро; сложнее обеспечить с его помощью адекватное правовое регулирование, т.е. качество самого закона. Например, в связи с переходом экономики нашей страны к рыночной в 90-е годы возникла необходимость урегулировать отношения, связанные с банкротством предприятий. В процессе законотворчества изучался зарубежный опыт, и соответствующий закон приняли. Однако прошло всего два года, и стало ясно, что он далек от совершенства: в частности, в нем не прописаны особенности банкротства градообразующих предприятий. Поэтому стали возникать немыслимые ситуации: обанкротился какой-либо военный завод, на котором работало практически все взрослое население города, и оно почти в полном составе превращалось в безработных. Пришлось вновь браться за разработку закона, в процессе которой пристально изучались, прежде всего, реальные общественные отношения в стране. Таким образом, знание юридической техники дает возможность повысить качество юридической работы. Любая юридическая работа отличается сложностью, поэтому ей, как правило, присуща стадийность, последовательность в выполнении отдельных операций. Нарушение хода их выполнения чревато серьезными негативными последствиями.

Согласно п. 5 ст. 10 Гражданского кодекса РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются. В соответствии с п. 2 ст. 6 ГК РФ при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости*(9). Согласно п. 3 ст. 53 ГК РФ лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно*(10). Разум - одна из форм сознания, самосознающий рассудок, направленный на самого себя и понятийное содержание своего знания (например, И. Кант, Г.В.Ф. Гегель). Разум выражает себя в принципах, идеях, идеалах*(11). Категория разумности упоминается в Гражданском кодексе РФ применительно к цене товара (ст. 524 и 738), расходам (ст. 520, 530 и 744), мерам, предпринимаемым к уменьшению убытков (ст. 404, 750 и 962), ведению дел (ст. 72 и 76), замене места передачи товара (ст. 524), предвидению изменения обстоятельств (ст. 451), пониманию интересов присоединившейся к договору стороны (ст. 428), особенно часто он используется в отношении сроков (ст. 314, 345, 375 и др.). Когда в законе идет речь о разумной цене товара или разумных расходах, конечно, не имеется в виду, что цена или расходы обладают разумом. Разумными следует считать действия, которые совершил бы человек, обладающий нормальным, средним уровнем интеллекта, знаний и жизненного опыта. Абстрактная личность, обладающая такими качествами, может быть названа разумным человеком. Юридически значимым качеством, критерием правомерности актов психической (разумное предвидение, разумное понимание) или физической (разумные меры, разумное ведение дел) деятельности реального субъекта в предусмотренных законом случаях является их соответствие возможному поведению разумного человека в конкретной ситуации*(12).

Совершение неразумных действий является нарушением обязательства или деликтом и влечет договорную или внедоговорную ответственность. Каких-либо специфических последствий за неразумность закон не устанавливает. Согласно п. 2 ст. 6 ГК РФ при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости (выделено нами. - Н.Б.). Вообще же, в ст. 6 ГК РФ (Применение гражданского законодательства по аналогии) невозможно рассматривать положения, изложенные в п. 2 в отрыве от положений п. 1, который гласит: "в случаях, когда предусмотренные пунктами 1 и 2 статьи 2 настоящего Кодекса отношения прямо не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствует применимый к ним обычай делового оборота, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяется гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения (аналогия закона)"*(13). Итак, можно выстроить следующую логическую цепочку. Указанные в п.п. 1 и 2 ст. 2 ГК РФ отношения регулируются гражданским законодательством или соглашением сторон; если отсутствует норма закона или нет соглашения сторон под эти конкретные отношения, к их регулированию применяется обычай делового оборота; если отсутствует обычай делового оборота, к ним применяется аналогия закона - гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения; если же нельзя применить аналогию закона, применяется аналогия права (данные отношения анализируются с точки зрения общих начал и смысла российского гражданского законодательства) и вместе с ней - требования добросовестности, разумности и справедливости*(14).

Получается следующая ситуация. Поскольку принцип социальной справедливости пронизывает все право (гражданское право - не исключение), то выстроенная выше цепочка по своей логике и значению является законодательной реализацией (нормативным оформлением) принципа социальной справедливости при регулировании гражданским законодательством отношений, указанных в п.п. 1 и 2 ст. 2 ГК РФ*(15). Действительно, по общему правилу, если отношения сторон закреплены в договоре, совершенном по взаимному и доброму согласию (не противоречащему гражданскому законодательству), в отношении них действуют нормы договора. И это - справедливо, поскольку свобода договора (п. 1 ст. 1 ГК РФ) провозглашена одним из основных начал гражданского законодательства. Если нет ни того, ни другого, применяется обычай делового оборота, что тоже справедливо, поскольку нормы права всегда несколько отстают от жизни, от стремительно развивающихся отношений и процессов, особенно - в гражданском праве (увеличение товарооборота, объема сделок и т.д.)*(16).

Осуществляя свои субъективные права, субъекты правоотношений должны иметь четкие ориентиры своего поведения с тем, чтобы оно не представляло собой злоупотребление правом. Вместе с тем поиск таких ориентиров крайне сложен, и, возможно, тема злоупотребления правом будет вечной, поскольку не ясно, каким образом определить, что субъект, осуществляя свое субъективное право, переступил ту невидимую границу, за которой он необоснованно причинил вред другим лицам, обществу или государству*(17). Очень трудно соблюсти при этом разумный баланс интересов правообладателя и тех лиц, которые претерпевают определенные неудобства (лишения), связанные с осуществлением субъективного права. Это объясняет то, что проблема злоупотребления правом, зародившись еще в римском праве, традиционно относится к числу актуальных на протяжении долгих лет. В повседневной жизни для оценки поведения человека часто применяется определение "добросовестный", которое расшифровывается в словарях русского языка как "честно, старательно исполняющий свои обязанности, обязательства"*(18). Однако данные понятия присутствуют и в качестве юридических терминов, характеризующих поведение субъектов гражданских правоотношений с положительной стороны (добросовестное) или негативной (недобросовестное), во многих гражданско-правовых актах. Так, например, в действовавшем ранее Законе РСФСР от 2 марта 1991 г. "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках"*(19) упоминалось о недобросовестной конкуренции, в части 4 ст. 43 Федерального закона от 26 июля 2006 г. N 135-ФЗ "О защите конкуренции"*(20) речь идет о "добросовестном пользовании правами...", в Федеральном законе от 22 апреля 1996 г. "О рынке ценных бумаг"*(21) - о недобросовестной эмиссии и т.д.*(22)

Справедливость представляет собой важную составляющую социального идеала. Иначе говоря, это часть образа совершенства общественного устройства и взаимоотношений между людьми. Понятие справедливости описывает, каким образом должно быть организовано распределение с точки зрения наилучшего функционирования общества, социальной кооперации и самореализации индивидов*(23). По меткому высказыванию И. Янга, "апелляция к справедливости все еще имеет силу подталкивать людей смотреть на общество критически и размышлять над тем, как его можно сделать более свободным"*(24). Соотношение справедливости и принципов общественного устройства Б. Барри выразил следующим образом: "С помощью контактов с другими обществами люди пришли к выводу, что социальное устройство представляет собой не феномен природы, а дело рук человеческих. И все, что было сотворено людьми, может быть изменено только людьми. Понимание этого привело к появлению теорий справедливости"*(25).

Понятие социальной справедливости отражает, с одной стороны, совокупность общественных отношений обменного и распределительного типа, а с другой - выработанные на основе социальной практики идеологические ценности. Социальная справедливость представляет собой один из принципов, "регулирующих взаимоотношения между людьми по поводу распределения (перераспределения)... социальных ценностей. Социальные ценности понимаются в самом широком смысле. Это свобода, благоприятные возможности, доходы и богатства, знаки престижа и уважения"*(26).

В XX в. концепция справедливости получила наиболее успешную разработку в либеральной традиции, что связано, прежде всего, с работой Джона Роулза "Теория справедливости", вышедшей в свет в 1971 г. и ставшей началом целой эпохи в этических и правовых исследованиях. Представляя теорию справедливости, Дж. Роулз пытался свести в согласованную систему идеи, высказанные им в статьях, написанных за последние полтора десятка лет. Все центральные положения этих статей нашли отражение в книге, изложение которой распадается на три части*(27). Первая часть посвящена более детальной разработке тем, поднятых в статьях "Справедливость как честность" (1958 г.) и "Распределительная справедливость: некоторые приложения" (1968 г.). Три первых главы второй части книги соответствуют темам статей "Конституционная свобода" (1963 г.), "Распределительная справедливость" (1967 г.) и "Гражданское неповиновение" (1966 г.). Вторая глава последней части рассматривает проблемы, обсуждавшиеся в статье "Смысл справедливости" (1963 г.)*(28).

Разумность в гражданском праве означает проявление субъектами гражданских правоотношений так называемого среднего понимания и предвидения (психическая разумность или разумное предвидение) наступления определенных последствий. Одним из последних интересных примеров закрепления идеи разумности является Гражданский кодекс Нидерландов 2001 г., в ст. 6:2 устанавливающий, что "правило, обязывающее стороны в силу обычая, закона или другого акта, не применяется в той степени, в какой согласно обстоятельствам оно будет неприемлемо с точки зрения разумности и справедливости"*(29).

Добрая совесть в данном случае обозначается понятиями разумности и справедливости и играет роль общей идеи, способной изменить действие любого источника права. Такая функция была названа А. Харткампом "ограничительной". Наряду с ней автор также выделил "дополнительную", позволяющую ввести права и обязанности, явно не предусмотренные в договоре и законе, и "толковательную", обязывающую толковать договор по доброй совести*(30). Центральным морально-нравственным понятием, производным по корню от слов "добро", "добрая воля" и "совесть", и общим принципом права является категория "добросовестность". Толковый словарь С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой определяет понятие добросовестности как честное выполнение своих обязательств, обязанностей*(31). Согласно Толковому словарю русского языка под редакцией Д.Н. Ушакова добросовестность определяется как доброе отношение к чему-либо*(32). Более развернутое определение добросовестности дано в Энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона: в отличие от доброй совести, добросовестность означает субъективное состояние лица при совершении юридических актов, его неосведомленность об обстоятельствах, опорочивающих внешнюю или внутреннюю правомерность акта и могущих заставить честного в юридическом смысле человека отказаться от его совершения, несмотря на отсутствие формальных к тому препятствий*(33). Добросовестность представляет собой категорию общественного сознания и общечеловеческую ценность, тесно связанную с пониманием права. Тема добросовестного поведения принадлежит к числу вечных философских тем, являясь неотъемлемой частью теоретической юриспруденции. Два обстоятельства придают ей особую актуальность в современных российских условиях*(34).

Во-первых, падение "старого режима" сопровождалось глубочайшим кризисом официального мировоззрения. Марксизм-ленинизм перестал быть общепринятой, обязательной идеологией, что не могло не привести к определенному кризису российского правосознания, ибо его философскую основу долгое время составлял именно марксизм-ленинизм, из которого советское правоведение черпало представления об основных закономерностях, ценностях и принципах*(35). Естественно, что пошатнувшаяся, а затем - разрушенная мировоззренческая основа должна быть либо заново аргументирована и укреплена, либо чем-то заменена. Вопросы, считавшиеся ранее решенными бесповоротно, вновь оказались открытыми и требующими широкого обсуждения*(36).

Во-вторых, в современных социально-исторических условиях России, когда в массовом сознании происходит процесс переоценки ценностей*(37), отчуждение к праву и государству, когда смыслом жизни для многих становятся власть, деньги, успешная карьера любым путем, в том числе, правонарушением, актуальность научной разработки проблемы разумности и добросовестности в гражданском праве необычайно возрастает*(38). Тем более что эту тему не обходят вниманием и российские политики*(39).

При оценке юридических последствий многих актов такое субъективное состояние лица принимается во внимание и влечет за собой значительное видоизменение этих последствий для добросовестного контрагента, сравнительно с недобросовестным*(40). Таким образом, при утрате собственником владения имуществом помимо его воли правовые последствия для добросовестного и недобросовестного владельца различны. Добросовестный владелец, т.е. тот, кто, владея приобретенной им законными способами вещью, не знал о существовании на нее иных, сильнейших прав на стороне другого лица - именно права собственности, отнятого насильственным, обманным или вообще неправомерным способом, - при потере обладания вещью в пользу этого собственника по его иску обязывается выдать вещь в том виде, в каком она находилась ко дню предъявления к нему иска или к тому времени, когда он узнал о существовании права другого лица*(41). Он отвечает уплатой убытков лишь за такое ухудшение вещи, уменьшение ценности или отчуждение ее принадлежностей, которые составляют акт произвольного распоряжения имуществом, а не обусловливаются случаем, небрежностью, естественными причинами или хозяйственными потребностями самого имущества*(42).

В философии XVII-XVIII столетий заслуживают внимания работы Р. Декарта, связывавшего добро с истиной*(43), и В. Лейбница, относившего правила добра к "истинам разума", находящимся в разуме Бога. Интересна также позиция Б. Спинозы, заключившего, что добро - это исключительно "модус мышления, сформировавшийся у человека, когда он сравнивал вещи друг с другом и соотносил это с собой".

В рамках немецкой классической философии нельзя не упомянуть об абсолютистском подходе И. Канта, предложившего знаменитый категорический императив как способ "автономного обоснования морали". Заслуживает внимания протекавшее в рамках учения объективного идеализма понимание Г.В.Ф. Гегелем добра как "абсолютной конечной цели мира"*(44). Кроме того, в истории философии сложились и многие другие учения, выработавшие собственный взгляд на природу и содержание добра. Так, гедонистические учения выводили понятие добра из наслаждения, эвдемонистические - из счастья, теория интереса - из психологически понимаемого интереса. Релятивизм считал, что добро не зависит от каких-либо объективных законов и даже является произвольным, а интуитивизм утверждал, что определение добра вообще невозможно. Неопозитивизм объявил добро выражением эмоций человека, а экзистенциализм - целиком зависящим от личного замысла индивида*(45).

В советской литературе добро закономерно определялось с позиций марксистской этики как то, что общество (данный класс) считает нравственным, достойным подражания. Наконец, именно в советской литературе все воззрения на добро зачастую делились на материалистические и идеалистические*(46). Категорично о природе добра говорили религиозные мыслители. Они утверждали, что Бог является живым воплощением добра. В средневековой философии подобные взгляды получили отражение в трудах Августина и Фомы Аквинского. В русской философии особую роль в развитии данных положений сыграли работы Н.А. Бердяева, И.А. Ильина, В.С. Соловьева, С.Л. Франка. Так, Н.А. Бердяев писал: "Бог не может захотеть лжи, зла и уродства не потому, что он ограничен Истиной, Добром и Красотой, а потому, что он есть Истина, Добро и Красота"*(47). Прежде чем выявить содержание понятия "добросовестность" в праве, считаем необходимым дать определение добросовестности в обыденном смысле слова. Этимологическое значение прилагательного "добросовестный" предполагает наличие у носителя качества "доброй совести". Совесть - это "чувство нравственной ответственности за свое поведение перед окружающими людьми, обществом, способность оценивать свои поступки с точки зрения соответствия их этическому идеалу", а также "нравственное знание того, что хорошо и плохо, справедливо и несправедливо"*(48). В словарях русского языка "добросовестный" определяется как "честно, старательно исполняющий свои обязанности, обязательства"*(49), у В.И. Даля - как "правдивый, великодушный, честный"*(50). Из приведенных определений следует, что добросовестность характеризуется как осознанная необходимость позиционирования себя как честного и ответственного участника общественных отношений.

Поскольку "добросовестность" рассматривается, прежде всего, как философская, моральная категория, а не правовая, то многие определяют ее в связи с понятием "нравственность" и понятием "мораль". Так, по мнению Т.Е. Абовой, добросовестность имеет не только правовое, но и нравственное значение*(51). Ю.К. Толстой также отстаивает позицию, что понятие добросовестности не лишено нравственного значения и не является этически безразличным. По его мнению, тот, кто неосмотрителен в гражданском обороте, нарушает не только нормы права, но и требования нравственности*(52).

Следует отметить, что в отличие от римского права русское гражданское право не требовало извинительного заблуждения (ошибки) для признания добросовестности субъекта. Добросовестным считался тот, кто не знал, что имущество принадлежит другому (ст. 529 Свода законов), то есть отсутствовала законченность юридической конструкции словами "не мог знать" или "не должен был знать". Таким образом, незнание субъекта могло возникнуть и продолжаться в связи с его собственной виной, но при этом он все также признавался добросовестным. Такое положение, безусловно, следовало считать неприемлемым, так как за виновные действия должно отвечать именно то лицо, которое их допустило. В результате такого положения "добросовестный" владелец, чье незнание возникало вследствие его небрежности, вправе был оставить за собой плоды, не отвечал за утрату вещи, и поэтому возникали убытки законного владельца, вины которого в этом не было. Кроме того, по-настоящему недобросовестными в таком случае были только действительно "знающие", то есть совершенно не сомневающиеся в незаконности своего владения, например, скупщики краденого. Представляется, что в рассматриваемый период, как и в римском праве, владение могло быть признано добросовестным, только если оно возникало на основании какого-либо мнимого титула. Необходимость наличия титула подтверждается ст. 529 Свода законов Российской империи. В соответствии с этой статьей добросовестными владельцами имения считались "вступившие во владение каким-либо имением по обыкновенному, установленному законом порядку, не имея сведения о духовном завещании, коим оное отказано другому, или считая это духовное завещание незаконным или недействительным, а равно и те, которые получили имение по наследству, или приобрели покупкою, не зная, что прежний владелец вступил во владение оным через насилие, подлог или иным противозаконным образом".

Автор комментария к проекту Гражданского уложения И.М. Тютрюмов также считал, что титул необходим для установления добросовестности. Он писал: "...для добросовестности владельца требуется, прежде всего, не воспрещенный законом способ приобретения владения, а именно договор, наследование или другое правовое основание, могущее внушить владельцу веру в правильность приобретения..."*(53). Кроме того, к добросовестным владельцам относилась категория владеющих имуществом на основании неформальных договоров, не признаваемых законом, но достаточных для приобретения права собственности*(54). Отметим здесь, что такое неформальное добросовестное владение, то есть возникшее на основе сделки с нарушением формы, в римском праве являлось так называемой бонитарной собственностью. Сейчас таких владельцев нельзя назвать добросовестными, в указанном случае допущено нарушение формы сделки, что в действующем гражданском праве делает сделку ничтожной и влечет двустороннюю реституцию. Построенная на объективных признаках система гражданского права неоспоримо облегчает и понимание буквы закона, и оказывает существенную помощь в формировании правовых суждений, и способствует уяснению цели деятельности самого законодателя. Но механическое понимание границ свободы неспособно проникнуть в сущность гражданского права*(55).

Требование разумности влечет необходимость иного подхода к оценке правомерности действий субъекта*(56). Выясняя наличие в реальных действиях лица состава нарушения правовой нормы, в которой критерий разумности не используется, нужно последовательно ответить на вопросы: содержат ли действия необходимые элементы объективной стороны правонарушения: нарушение правовой нормы, вредные последствия и причинную связь между действиями и последствиями? Понятие "разумность" тесно связано с категориями "добросовестность" и "злоупотребление субъективными правами". Следует отметить, что о категории "разумность" речь в ГК РФ идет гораздо чаще, чем о добросовестности. Чаще всего этот термин имеет значение нормального, здравого, обычного хода каких-либо действий. В ГК говорится о разумности действий (ст. 10), о разумной цене товара (ст.ст. 524, 738), разумных расходах (ст.ст. 520, 530, 744), разумных мерах, принимаемых к уменьшению убытков (ст.ст. 404, 750, 962), разумном ведении дел (ст.ст. 72, 76), разумной замене места передачи товара (ст. 524), разумном предвидении изменения обстоятельств (ст. 451), разумно понимаемых интересах (ст. 428). Особенно часто используется понятие разумных сроков (ст.ст. 314, 345, 375 и др.). В общей сложности понятие "разумный" в той или иной форме упоминается в ГК более семидесяти раз*(57).

Проанализировав указанные определения, становится очевидной общность мнений исследователей по поводу основных признаков оценочных категорий, критериев их отграничения и условий применения*(58).

Первым и, наверное, главным признаком оценочных понятий всеми исследователями единодушно признается их абстрактность, неконкретизированность и невозможность исчерпывающим образом определить их содержание. Если говорить об объеме понятия с точки зрения логики, то под таковым подразумевается класс обобщаемых явлений или предметов*(59). Причем эти явления или предметы, как правило, должны быть однородными, иметь общие признаки, которые и позволяют их объединить в одно понятие. В отличие от формально определенных категорий, которые можно однозначно детерминировать, логическая структура оценочного понятия остается открытой. Это означает, что к его содержанию всегда можно прирастить дополнительные признаки или свойства, и определить перечень этих признаков исчерпывающим образом попросту невозможно*(60).

Вторым свойством этого рода понятий является то, что они обобщают различные неоднородные факты и явления. Критерием же их объединения служат лишь наиболее общие признаки, которые могут иметь качественные или количественные характеристики. К качественным относятся характеристики объемов таких понятий, как "существенное нарушение условий договора", "добросовестность", "должная осмотрительность". Примером категорий с количественными характеристиками выступают категории "крупный ущерб", "более выгодная цена", "разумные сроки"*(61).

Третьим признаком признается то обстоятельство, что содержание оценочных категорий определяется каждым конкретным правоприменителем самостоятельно в процессе либо осуществления прав и исполнения обязанностей в рамках гражданского правоотношения, либо судом в ходе рассмотрения и разрешения гражданского спора. Нужно сказать, что первые два признака не вызывают особых сомнений и разногласий, в то время как третий порождает большое количество споров. Получается, что рассматриваемые понятия наполняются содержанием не один-единственный раз и не окончательно, как это происходит в случае с формально-определенными категориями*(62). Прогресс человеческого общества создает все новые формы экономических и культурных взаимоотношений, заставляя ученых-правоведов задуматься, реально ли с помощью каких-либо конкретных норм прав урегулировать практическую жизнь*(63). Эту проблему раньше всех поняли западноевропейские ученые и философы в эпоху Возрождения*(64). Выход на предельный уровень абстракции ряда правовых норм дал, с одной стороны, сильный импульс для развития всего гражданского законодательства, а с другой стороны - вызвал массу нареканий на счет "каучуковости" права вследствие применения оценочных понятий*(65). Наиболее ярко это проявилось в контексте проблемы злоупотребления правом, где камнем преткновения стали субъективные критерии добрых нравов, доброй совести, разумности, справедливости и т.д. (ст. 1, 6, 10 ГК РФ)*(66).

Центральным морально-нравственным понятием, производным по корню от слова "разум" является категория "разумности". Для уяснения ее сущности логичным представляется рассмотреть значение слова, составляющего основу данного понятия*(67). Итак, разум (лат. ratio)*(68) - это философская категория, выражающая высший тип мыслительной деятельности, способность мыслить всеобще, способность анализа, отвлечения и обобщения. По смыслу соответствует латинскому слову "intellectus" - понимание - качество психики, состоящее из способности адаптироваться к новым ситуациям, способности к обучению на основе опыта, пониманию и применению абстрактных концепций и использованию своих знаний для управления окружающей средой*(69). Разум наделяет человека способностью логически мыслить, постигать смысл явлений и связь между ними, распознавать законы развития мира и общества. Как верно отмечает Н. Власенко, разум и право связаны между собой и по существу соотносятся между собой как мыслительная деятельность и ее результат. Связь разума и права выявлена давно, еще древнегреческий философ Гераклит рассматривал полис и его законы как отражение космического порядка, нечто общее, одинаково божественное и разумное по их истокам и смыслу*(70). Проблему разумности и права осмысливали в своих работах Г. Гегель*(71), И. Кант*(72), К. Фишер*(73) и др.

Юридическая деятельность не существует вне технологических принципов и правил, тем более, когда речь идет о такой сложной по своей природе деятельности, как нормотворчество. Юридическая деятельность лишь тогда приобретает системный характер и целенаправленность, когда опосредуется технологическими правилами, которые в совокупности с действиями и способны принести социальную пользу обществу. Правотворчество представляет собой юридическую деятельность компетентных субъектов, направленную на создание юридических норм и нормативных правовых актов. Строится в соответствии с принципами и правилами нормотворческой технологии. Задачи нормотворческой технологии сводятся к упорядочиванию юридической деятельности по созданию и изменению правовых норм. Нормотворческая технология есть общие начала подготовки и принятия нормативных правовых актов. Другими словами, это технологические принципы и нормы по разработке и принятию юридических предписаний и документов, их содержащих.

На основании вышеизложенного сделаем следующие выводы.

Во-первых, интенсивное развитие в последние годы общественных экономических отношений, имеющих комплексную (смешанную) правовую природу и подпадающих под правовое регулирование частного и публичного права, а также проводящаяся реформа гражданского законодательства РФ требуют переосмысления основных начал и сущности понятия "категория" в сфере частноправовых отношений. Сущностное понимание понятия "категория" (от греч. kategoria - высказывание, обвинение, признак) вытекает из философского значения этого понятия, под которым понимается общее понятие, выражающее наиболее существенные отношения действительности. Изучение категорий заключается в определении наиболее фундаментальных и широких классов сущностей.

Во-вторых, философская сущность понятия "категория" предопределяет сущностное понимание основных законов реализации и особенное развитие категории, ее специфику в гражданско-правовой сфере.

В-третьих, применительно к понятию разумности целевое требование можно охарактеризовать как систему законодательных установлений, направленных или способствующих достижению определенных результатов, оцениваемых законодателем как приемлемые для полноценного развития общественных отношений.

Библиографический список:

1. Farnsworth A. Duties of good faith and fair dealing under the UNIDROIT principles, relevant international conventions and national laws. Tulane, 1995. P. 50-51.

2. Grudtsina L.Yu. Private property, middle class and civil society in Russia // Oxford Journal of Legal Studies. 2012. Т. 32. P. 39.

3. Астрахан Е.И. Оценочные понятия в советском законодательстве о труде и социальном обеспечении // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 30. М., 1974. С. 39.

4. Бару М.И. Оценочные понятия в трудовом законодательстве // Советское государство и право. 1970. N 7. С. 104.

5. Беляцкин С.А. Частное право в основных принципах (Курс гражданского права). 1928. Указанное правило перешло и в проект Гражданского уложения (ст. 150).

6. Бердяев Н.С. Философия свободного духа. М.: Республика, 1994. С. 403.

7. Василенко Е.В. "Терминологический аспект исследования юридической сущности категорий "добросовестность" и "разумность" в гражданском праве" // Бизнес в законе. 2010. N 2(2).

8. Волков А.В. Добросовестность и разумность в концепции "злоупотребление гражданским правом" // Актуальные проблемы российского права. 2009. N 3(12). - С. 241-242.

9. Волков А.В. Теория концепции: "Злоупотребление гражданскими правами". Волгоград, 2007.

10. Гегель Г. Философия права. - М., 1990.

11. Гераклит. О природе // История государственно-правовых учений. Хрестоматия / Под ред. В.В. Лазарева. - М., 1997.

12. Глоссарий философских терминов ИФ им. Л.В. Киренского РАН. - М., 2007. - С. 623.

13. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Научно-практический комментарий / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин В.П. Мозолин. М.: БЕК, 1996. С. 28.

14. Гражданское уложение. Проект / Под ред. И.М. Тютрюмова. СПб.: Изд-е книжного магазина "Законоведение", 1910. Т. 1. С. 749.

15. Гребенников В.В. Доказательства и доказывание в гражданском процессе: некоторые вопросы судебного усмотрения // Новый юридический журнал. 2015. N 1.

16. Гребенников В.В. Собственность как экономическая основа формирования гражданского общества в России / Под ред. Ю.А. Дмитриева. - М.: Юркомпани, 2009.

17. Гребенников В.В., Марчук Н.Н. Многонациональность и мультикультурализм в построении судебной власти в Боливии: доколумбовая история проблемы // История, философия, экономика и право. - 2014. - N 3.

18. Грудцына Л.Ю. Гражданское общество и частное право // Образование и право. 2012. N 1. С. 15.

19. Грудцына Л.Ю. Средний класс и гражданское общество: экономико-правовой аспект // Образование и право. 2015. N 1-2 (65-66). С. 121-122.

20. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика. - М., 1999. С. 336.

21. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. Т. 1. А-3. М.: Русский язык, 1989. С. 445.

22. Иванова С.А. Инновационные процессы в современном российском образовании // Образование и право. 2013. N 5(45)-6(46).

23. Иванова С.А. Принцип справедливости в обязательственном праве // Образование и право. 2013. N 3(43)-4(44).

24. Иванова С.А. Структура финансирования высшего образования в Российской Федерации // 2014. N 11(63)-12(64).

25. Кант И. Ложные ухищрения: собрание сочинений. В 2-х тт. Т. 2. М., 1940. - С. 32.

26. Коровяковский Д.Г. Правовое регулирование понятия "таможенная информация" в Российской Федерации и в Республике Беларусь: сравнительно-правовая характеристика // Таможенное дело. 2012. N 1. С. 18-23.

27. Краткая российская энциклопедия: В 3 т. Т. З. Р-Я. М.: Большая российская энциклопедия. 2003, С. 229.

28. Лагуткин А.В. Вопросы совершенствования горного законодательства России и признание права собственности на объекты подземного строительства в 2014-2015 гг. // Международный академический журнал Российской академии естественных наук. 2013. N 4.

29. Лагуткин А.В., Грудцына Л.Ю. Обмен информацией как принцип самоорганизации сложных социальных систем // Международный академический журнал РАЕН. 2014. N 3. С. 32-33.

30. Лагуткин А.В., Трубников В.И., Грудцына Л.Ю. Гражданское общество в современной России. - М.: Юркомпани, 2013.

31. Лебедев С.А. Философия науки: Словарь основных терминов. - М.: Академический Проект, 2004.

32. Лисюткин А.Б. Юридическое значение категории "ошибка". - Саратов, 2001. - С. 289.

33. Матвеева М.А., Шагиева Р.В. Правовое регулирование и правотворчество в правовой системе общества: теоретико-методологические основы соотношения // Государство право. 2014. N 12. С. 5-13.

34. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. 18-е изд. М.: Русский язык, 1986. С. 145.

35. Ожегов С.И. Словарь русского языка. Изд. 9-е. - М., 1972. - С. 155.

36. Словарь русского языка / Под ред. проф. А.П. Евгеньева. Т. 1. - М., 1957. - С. 554.

37. Понятие "разумность" в гражданском праве России // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2002. N 10. - С. 18.

38. Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации. - М., 2005. С. 12.

39. Реале Д., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней: В 4 т. СПб.: Петрополис, 1997. Т. 3. С. 214-215.

40. Сангаджиев Б.В. Адвокатская тайна и использование конфиденциальной информации в уголовном и гражданском процессе // Образование и право. 2015. N 1-2 (65-66).

41. Сангаджиев Б.В. Процессуальные гарантии в гражданском судопроизводстве в Российской Федерации // Новый юридический журнал. 2015. N 1.

42. Словарь русского языка / Под ред. проф. А. П. Евгеньева. 4-е изд. М.: Русский язык, Т. 1. А-Й. 1999. С. 410.

43. Толковый словарь русского языка: В 4-х тт./ под ред. Д.Н. Ушакова. - М.: советская энциклопедия, 1989.

44. Толковый словарь С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой. 1949-1992.

45. Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Л.: Изд-во ЛГУ. 1955. С. 95.

46. Философский энциклопедический словарь / Под ред. Н.М. Ланды. М.: Советская энциклопедия, 1989. С. 178.

47. Фишер К. История новой философии. Т. 3. Происхождение и объяснение критической философии. Критика чистого разума. - СПб., 1864.

48. Хропанюк В.Н. Теория государства и права. М.: Омега-Л, 2003. С. 215.

49. Червернин В.А. Современные концепции естественного права. М., 1988.

50. Червонюк В.И. Элементарные начала общей теории права: учеб. пособие для вузов. - Право и закон, М.: Колос, 2003.

51. Шагиев Б.В., Шагиева Р.В. Правоохранительная деятельность: проблемы теоретического обоснования // Административное и муниципальное право. 2014. N 6. С. 538-549.

52. Шагиева Р.В. Основы нормотворчества (учебное пособие). - М.: Российская таможенная академия, 2013.

53. Шагиева Р.В. Правовая деятельность: эволюция теоретических представлений и ее современное осмысление // Государство и право. 2014. N 6. С. 63-70.

54. Шагиева Р.В. Процессуальное право в системе российского права // Административное право и практика администрирования. 2014. N 2. С. 1-18.

55. Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. - СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1890-1907.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Лебедев С.А. Философия науки: Словарь основных терминов. - М.: Академический Проект, 2004.

*(2) См.: Глоссарий философских терминов ИФ им. Л.В. Киренского РАН. - М., 2007. - С. 623.

*(3) См.: Червонюк В.И. Элементарные начала общей теории права: учеб. пособие для вузов. - Право и закон, М.: Колос, 2003.

*(4) См.: Иванова С.А. Принцип справедливости в основных институтах гражданского права: Монография. - М.: ЮРКОМПАНИ, 2014. - С. 23.

*(5) См.: Хропанюк В.Н. Теория государства и права. М.: Омега-Л, 2003. С. 215.

*(6) См.: Иванова С.А. Принцип справедливости в основных институтах гражданского права: Монография. - М.: ЮРКОМПАНИ, 2014. - С. 24.

*(7) См.: Гребенников В.В. Собственность как экономическая основа формирования гражданского общества в России / Под ред. Ю.А. Дмитриева. - М.: Юркомпани, 2009.

*(8) См.: Лисюткин А.Б. Юридическое значение категории "ошибка". - Саратов, 2001. - С. 289.

*(9) См.: Сангаджиев Б.В. Адвокатская тайна и проблемы осуществления судопроизводства по уголовным и гражданским делам // Экономика и право. XXI век. 2015. N 1.

*(10) См.: Понятие "разумность" в гражданском праве России // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2002. N 10. - С. 18.

*(11) См.: Гребенников В.В. Доказательства и доказывание в гражданском процессе: некоторые вопросы судебного усмотрения // Новый юридический журнал. 2015. N 1.

*(12) См.: Шагиева Р.В. Процессуальное право в системе российского права // Административное право и практика администрирования. 2014. N 2. С. 1-18.

*(13) См.: Матвеева М.А., Шагиева Р.В. Правовое регулирование и правотворчество в правовой системе общества: теоретико-методологические основы соотношения // Государство право. 2014. N 12. С. 5-13.

*(14) См.: Сангаджиев Б.В. Адвокатская тайна и использование конфиденциальной информации в уголовном и гражданском процессе // Образование и право. 2015. N 1-2 (65-66).

*(15) См.: Сангаджиев Б.В. Процессуальные гарантии в гражданском судопроизводстве в Российской Федерации // Новый юридический журнал. 2015. N 1.

*(16) См.: Гребенников В.В. Доказательства и доказывание в гражданском процессе: некоторые вопросы судебного усмотрения // Новый юридический журнал. 2015. N 1.

*(17) См.: Шагиев Б.В., Шагиева Р.В. Правоохранительная деятельность: проблемы теоретического обоснования // Административное и муниципальное право. 2014. N 6. С. 538-549.

*(18) См.: Ожегов СИ. Словарь русского языка. Изд. 9-е. - М., 1972. - С. 155; Словарь русского языка / Под ред. проф. А.П. Евгеньева. Т. 1. - М., 1957. - С. 554.

*(19) См.: Ведомости РСФСР. 1991. N 16. Ст. 499.

*(20) См.: СЗ РФ. 2006. N 31 (часть 1).

*(21) См.: СЗ РФ. 1996. N 17. Ст. 1918.

*(22) См.: Грудцына Л.Ю. Гражданское общество и частное право // Образование и право. 2012. N 1. С. 15.

*(23) Именно поэтому значительная доля концепций справедливости либо очерчивают принципы желательного общественного устройства, либо сосредоточены в рамках теории прогресса, либо сконцентрированы на критике существующих общественных отношений и с этой позиции развивают принципы наилучшего общественного устройства (что можно встретить, например, в марксистской теории и в феминистической традиции).

*(24) См.: Young I.M. Ibid. Р. 35.

*(25) См.: Barry В. Ibid. P. 32.

*(26) См.: Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика. - М., 1999. С. 336.

*(27) См.: Шагиева Р.В. Процессуальное право в системе российского права // Административное право и практика администрирования. 2014. N 2. С. 1-18.

*(28) Эти статьи опубликованы в следующих изданиях: Justice as Fairness, The Philosophical Review, vol. 57 (1958); Distributive Justice: Some Addenda, Natural Law Forum, vol. 13 (1968); Constitutional Liberty and the Concept of Justice, N VI: Justice, ed. С J. Friedrich and John Chapman (N.Y.: Atherlon Press, 1963); Distributive Justice, Philosophy, Politics and Society, Third Series, ed. Peter Laslelt and W. G. Runciman (Oxford: Basil Blackwell, 1967); The Justification of Civil Disobedience, Civil Disobedience, ed. H. A. Bedan (N.Y.: Pegasus, 1969); The Sense of Justice, The Philosophical Review, vol. 62 (1963).

*(29) Lando O., Beale H. Ibid. P. 114.

*(30) См.: Farnsworth A. Duties of good faith and fair dealing under the UNIDROIT principles, relevant international conventions and national laws. Tulane, 1995. P. 50-51.

*(31) См.: Толковый словарь С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой. 1949-1992.

*(32) См.: Толковый словарь русского языка: В 4-х тт./ под ред. Д.Н. Ушакова. - М.: Советская энциклопедия, 1989.

*(33) См.: Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. - СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1890-1907.

*(34) См.: Коровяковский Д.Г. Российский и зарубежный опыт в области защиты персональных данных // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2009. N 5. С. 48-54.

*(35) См.: Иванова С.А. Структура финансирования высшего образования в Российской Федерации // 2014. N 11(63)-12(64).

*(36) Grudtsina L.Yu. Private property, middle class and civil society in Russia // Oxford Journal of Legal Studies. 2012. Т. 32. P. 39.

*(37) См.: Гребенников В.В., Марчук Н.Н. Многонациональность и мультикультурализм в построении судебной власти в Боливии: доколумбовая история проблемы // История, философия, экономика и право. - 2014. - N 3.

*(38) См.: Лагуткин А.В., Грудцына Л.Ю. Обмен информацией как принцип самоорганизации сложных социальных систем // Международный академический журнал РАЕН. 2014. N 3. С. 32-33.

*(39) См.: Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации. - М., 2005. С. 12.

*(40) См., напр.: Лагуткин А.В., Трубников В.И., Грудцына Л.Ю. Гражданское общество в современной России. - М.: Юркомпани, 2013; Грудцына Л.Ю. Средний класс и гражданское общество: экономико-правовой аспект // Образование и право. 2015. N 1-2 (65-66). С. 121-122; Иванова С.А. Инновационные процессы в современном российском образовании // Образование и право. 2013. N 5(45)-6(46).

*(41) См.: Иванова С.А. Принцип справедливости в обязательственном праве // Образование и право. 2013. N 3(43)-4(44).

*(42) См.: Коровяковский Д.Г. Правовое регулирование понятия "таможенная информация" в Российской Федерации и в Республике Беларусь: сравнительно-правовая характеристика // Таможенное дело. 2012. N 1. С. 18-23.

*(43) См.: Реале Д., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней: В 4 т. СПб.: Петрополис, 1997. Т. 3. С. 214-215.

*(44) Гегель Г. Указ. соч. С. 172.

*(45) См.: Словарь по этике. С. 77.

*(46) См.: Философский энциклопедический словарь / Под ред. Н.М. Ланды. М.: Советская энциклопедия, 1989. С. 178.

*(47) Бердяев Н.С. Философия свободного духа. М.: Республика, 1994. С. 403.

*(48) См.: Краткая российская энциклопедия: В 3 т. Т. З. Р-Я. М.: Большая российская энциклопедия. 2003, С. 229.

*(49) Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. 18-е изд. М.: Русский язык, 1986. С. 145; Словарь русского языка / Под ред. проф. A.П. Евгеньева. 4-е изд. М.: Русский язык, Т. 1. А-Й. 1999. С. 410.

*(50) Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. Т. 1. А-3. М.: Русский язык, 1989. С. 445.

*(51) Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Научно-практический комментарий / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин B.П. Мозолин. М.: БЕК, 1996. С. 28.

*(52) Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Л.: Изд-во ЛГУ. 1955. С. 95.

*(53) Гражданское уложение. Проект / Под ред. И.М. Тютрюмова. СПб.: Изд-е книжного магазина "Законоведение", 1910. Т. 1. С. 749.

*(54) См.: Беляцкин С.А. Частное право в основных принципах (Курс гражданского права). 1928. Указанное правило перешло и в проект Гражданского уложения (ст. 150).

*(55) См.: Волков А.В. Добросовестность и разумность в концепции "злоупотребление гражданским правом" // Актуальные проблемы российского права. 2009. N 3(12). - С. 241-242.

*(56) См.: Гребенников В.В. Собственность как экономическая основа формирования гражданского общества в России / Под ред. Ю.А. Дмитриева. - М.: Юркомпани, 2009.

*(57) См.: Василенко Е.В. "Терминологический аспект исследования юридической сущности категорий "добросовестность" и "разумность" в гражданском праве" // Бизнес в законе. 2010. N 2(2).

*(58) См.: Червернин В.А. Современные концепции естественного права. М., 1988.

*(59) См.: Лагуткин А.В. Вопросы совершенствования горного законодательства России и признание права собственности на объекты подземного строительства в 2014-2015 гг. // Международный академический журнал Российской академии естественных наук. 2013. N 4.

*(60) См.: Астрахан Е.И. Оценочные понятия в советском законодательстве о труде и социальном обеспечении // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 30. М., 1974. С. 39.

*(61) См.: Шагиева Р.В. Правовая деятельность: эволюция теоретических представлений и ее современное осмысление // Государство и право. 2014. N 6. С. 63-70.

*(62) См.: Бару М.И. Оценочные понятия в трудовом законодательстве // Советское государство и право. 1970. N 7. С. 104.

*(63) Коровяковский Д.Г. Российский и зарубежный опыт в области защиты персональных данных // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2009. N 5. С. 48-54.

*(64) См.: Волков А.В. Добросовестность и разумность в концепции "злоупотребление гражданским правом" // Актуальные проблемы российского права. 2009. N 3(12). - С. 241-242.

*(65) См. подробнее: Волков А.В. Теория концепции: "Злоупотребление гражданскими правами". Волгоград, 2007.

*(66) См.: Шагиева Р.В. Основы нормотворчества (учебное пособие). - М.: Российская таможенная академия, 2013.

*(67) См.: Иванова С.А. Структура финансирования высшего образования в Российской Федерации // 2014. N 11(63)-12(64).

*(68) Латинское слово ratio также обозначает разряд, рассудок, рассуждение, расчёт, что служит иллюстрацией существовавшего некогда объединения понятий разума и рассудка. Но рассудок в современных представлениях не создаёт нового знания, а лишь систематизирует уже существующее.

*(69) См.: Википедия, https://ru.wikipedia.org/ wiki/%D0%E0%E7%F3%EC.

*(70) См.: Гераклит. О природе // История государственно-правовых учений. Хрестоматия / Под ред. В.В. Лазарева. - М., 1997.

*(71) См.: Гегель Г. Философия права. - М., 1990.

*(72) См.: Кант И. Ложные ухищрения: собрание сочинений. В 2-х тт. Т. 2. М., 1940. - С. 32.

*(73) См.: Фишер К. История новой философии. Т. 3. Происхождение и объяснение критической философии. Критика чистого разума. - СПб., 1864.