Мировые тенденции оптимизации уголовного процесса (И.Ю. Таричко, журнал "Актуальные проблемы российского права", N 12, декабрь 2015 г.)

Мировые тенденции оптимизации уголовного процесса

И.Ю. Таричко,

кандидат юридических наук,

доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики

Омского государственного университета

имени Ф.М. Достоевского

Журнал "Актуальные проблемы российского права", N 12, декабрь 2015 г., с. 171-177.

Последние десятилетия ознаменованы серьезными изменениями в сфере уголовной юстиции. Авторитетные международные документы нацеливают мировое сообщество на включение в национальное законодательство положений, обеспечивающих справедливое и быстрое расследование и разрешение уголовных дел, соблюдение при этом принципов уважения чести и достоинства личности, презумпции невиновности, равенства граждан перед законом и судом, права на жизнь, свободу и личную неприкосновенность, тайны личной и семейной жизни, реабилитации незаконно или необоснованно привлеченных к уголовной ответственности. Особыми гарантиями и опекой наделяются лица, страдающие физическими и психическими отклонениями, а также несовершеннолетние подозреваемые, обвиняемые, потерпевшие и свидетели.

Инкорпорирование международных правовых норм сопряжено подчас с кардинальным содержательным пересмотром уже имеющихся институтов, отказом от тех из них, которые способны спровоцировать обвинительный уклон в деятельности суда либо иным образом умалить права и свободы личности. Для создания полноценного механизма реализации обусловленных международным правом гарантий в рамках существующего типа процесса создаются новые институты либо происходит воссоздание и оптимизация институтов, положительно зарекомендовавших себя ранее. При этом в процессе реформирования национальное законодательство пополняется элементами различных моделей, что теоретически вполне может привести к изменению имеющегося типа судопроизводства либо даже к его замене иным.

Приобщение к мировым стандартам в области повышенной защиты прав и свобод личности идет в нескольких направлениях: от закрепления процессуальных гарантий в основных законах стран и инкорпорирования международных норм в правовую систему государства до непосредственного внедрения в национальное право апробированных на практике институтов иностранных государств*(1). В последнем случае опасность может заключаться в несоответствии содержания и смысла зарубежных норм общей тенденции развития уголовного процесса в конкретной стране, в появлении эффекта несбалансированности правовых предписаний в рамках отдельной отрасли права. Подобные просчеты законодателя могут быть связаны как с отсутствием предварительного анализа практики применения обозначенных норм права, прогнозирования последствий их введения, так и с формальным подходом к определению четкой линии уголовно-процессуальной политики государства с учетом сложившегося в определенном государстве типа уголовного судопроизводства.

Исследуемый процесс неизбежно приводит к стиранию границ между национальными типами уголовного судопроизводства различных стран, "является следствием культурного диалога, который страны мира настоятельно вели и ведут в ходе своего исторического развития"*(2).

Нормы международного и зарубежного права всегда оказывали воздействие на национальные правовые системы. Их внедрение в национальное законодательство обусловило необходимость создания полноценного механизма реализации гарантий прав личности в уголовном процессе.

Анализ зарубежного и российского законодательства в этой связи позволяет выделить по крайней мере три пути реформирования: создание на основе норм международного права новых институтов, заимствование институтов зарубежного права, а также оптимизация институтов (т.е. создание оптимальной формы), уже имеющихся в национальном законодательстве.

Определяя пути совершенствования внутригосударственного законодательства, необходимо выделить ряд таких направлений данного процесса, как:

1) усиление гарантий прав личности;

2) детализация досудебного (следственного) этапа судопроизводства;

3) изменение соотношения публичности и диспозитивности;

4) внедрение состязательности и распространение ее на досудебные стадии процесса;

5) упрощение уголовного судопроизводства;

6) введение альтернатив уголовному преследованию.

Тем не менее не все изменения способны влиять на функциональное содержание и типологию уголовного процесса.

В этой связи необходимо обратить внимание на такое правовое явление, как состязательность, несомненно оказавшее существенное воздействие на функциональное содержание отечественного уголовного процесса и формирование национального типа современного уголовного судопроизводства.

Являясь неотъемлемой частью англосаксонской системы права, состязательность проникает и прочно укореняется в романо-германской правовой семье, становится предметом углубленного исследования в трудах континентальных юристов.

Французская революция конца XVIII в. явилась предпосылкой создания нового буржуазного законодательства. Основные черты уголовного процесса Франции были заимствованы из английского состязательного процесса*(3). Анализируя структуру пореформенного наполеоновского законодательства, И.Я. Фойницкий писал: "Приняв за образец английский строй процесса, Франция значительно, однако, переработала его под влиянием местных институтов прежнего порядка и таким образом создала континентальный тип реформированного процесса, носящий смешанный характер"*(4). Все уголовное судопроизводство делилось французским уставом уголовного судопроизводства на предварительное и окончательное. Первое строилось на принципах розыска (отсутствие состязательности, тайна следствия, строгая письменность, стеснение личной свободы обвиняемого), второе предусматривало гласность, устность и состязательность*(5).

Идеями состязательности прониклись и германские процессуалисты. Мотивы к проекту нового закона содержали намерение при составлении проекта уложения следовать требованиям здравой законодательной политики, учитывая как собственный положительный опыт, так и опыт, существующий в других законодательствах. Такой подход, по мнению германских процессуалистов, возводил законодательное дело "в образец прогресса и совершенства"*(6).

Описывая основные черты уголовного процесса Германии по Кодексу 1877 года, М.А. Чельцов-Бебутов указывает на то, что германский уголовный процесс, формально выстроенный с ограничением следственного начала в пользу состязательного с независимостью следственного судьи от прокурора и даже с допущением защитника в стадии предварительного следствия, тем не менее вовсе не отличается либерализмом*(7). Немецкие процессуалисты, взяв за основу французский вариант построения уголовного процесса (особенно его судебной части), все же остались верны своим национальным традициям.

Исследуя тенденции оптимизации уголовного судопроизводства различных правовых систем, нельзя обойти вниманием вопрос об истине уголовного процесса как цели доказывания. Отечественная уголовно-процессуальная доктрина традиционно представляла истину в качестве краеугольного камня расследования каждого уголовного дела. Именно с данным понятием связывалось традиционно достижение законности и справедливости итогового решения по делу.

Как отмечает профессор З.Д. Еникеев, "истина и справедливость - нерасторжимые, взаимообусловленные, взаимодействующие понятия. Если требования справедливости диктуют необходимость установления истины по делу, то истина выступает фундаментом справедливости в уголовном судопроизводстве, движущим началом, квинтэссенцией правосудия. Истина нужна для реальной защиты прав и законных интересов граждан от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения их прав и свобод, для обеспечения справедливого наказания лиц, действительно совершивших преступление"*(8). Однако юристы, причастные к созданию действующего УПК РФ, заявили о "бесплодности" споров об истине как цели уголовного процесса*(9), добившись ее исключения из текста закона. Ранг принципа уголовного процесса утратило и положение о всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств уголовного дела. Однако именно данное предписание позволяло правоприменителю собрать ту самую совокупность доказательств, полно и адекватно отражающую произошедшее в прошлом событие, а также предполагало активную позицию суда по проверке и исследованию обстоятельств уголовного дела.

Необходимо отметить, что роль суда, а именно - его активность либо пассивность в разрешении уголовного дела, стала непреодолимым препятствием в спорах об истине как цели доказывания.

Как представляется, истоки данной проблемы кроются в неверном подходе законодателя к построению модели отечественного уголовного процесса, в ошибочном понимании роли суда как "пассивного арбитра". Беспристрастность вовсе не означает пассивность и отстраненность. Конечно, суд сегодня не является простым "регистратором поединка", но едва ли, исходя из его нынешних прерогатив, можно ждать в итоге вынесения справедливого приговора.

Тем не менее не все ученые склонны видеть в отсутствии принципа полного, объективного и всестороннего исследования уголовного дела причину вероятной неистинности итогового решения суда. Так, Э.С. Сафонов полагает, что нормы УПК РФ, распространив принцип состязательности на все стадии процесса, позволили не только устанавливать все обстоятельства, подлежащие доказыванию, но и обеспечили участникам уголовного судопроизводства полную реализацию ими своих прав*(10). Профессор Е.Б. Мизулина считает, что "новый УПК призван помочь судье обрести свободу духа, при посредстве которой только и может состоять уважение к личности и ее правам"*(11). Однако суд при реализации своих полномочий все же не является вполне самостоятельным участником уголовного процесса даже в формировании своего внутреннего убеждения, поскольку не имеет для этого реальной возможности.

Несколько иначе обстоит дело в уголовно-процессуальном законодательстве и практике в Германии. Согласно п. 2 § 244 УПК ФРГ суд в целях установления истины обязан исследовать все факты и доказательства, которые имеют значение для разрешения дела*(12). Заметим, что многие процессуалисты Германии склонны считать свой процесс обвинительным, с чертами инквизиционного, тем не менее именно Германию называют в ряду стран, где с наибольшим вниманием относятся к правам личности, вовлеченной в уголовное судопроизводство*(13). Интересно, что английский (традиционно состязательный) уголовный процесс содержит немало положений, которые, на наш взгляд, существенно ущемляют права личности. Так, основным критерием допустимости доказательства является способность доказательства подтверждать обстоятельства, подлежащие установлению в суде. Исследователи английского уголовного процесса отмечают, что отношение судей к процедуре собирания доказательств демонстрирует полное равнодушие последних к гарантиям прав личности*(14). Такой подход к оценке доказательств существовал в Англии до 1955 г., когда Палата лордов в некоторой степени изменила приоритеты в сторону интересов граждан, а именно - теперь судья имеет право отклонить доказательство, если считает, что "принять его было бы несправедливым по отношению к защите, так как нарушение норм права при собирании доказательств есть прежде всего нарушение справедливости"*(15).

Еще одним отрицательным моментом уголовного процесса Англии является излишняя формализация доказывания в стадии предания суду*(16). Суть его состоит в том, что судьи могут принять решение о предании обвиняемого суду без анализа содержания представленных доказательств, "удовлетворившись количественной, а не качественной характеристикой"*(17).

Приведенными примерами не исчерпываются все последние изменения английского состязательного процесса в сторону активности суда в целях полного, объективного и всестороннего исследования доказательств еще до судебного разбирательства дела по существу.

Очевидно, что отдельные российские процессуалисты, апеллирующие к зарубежному опыту, не видят отрицательных моментов такого подхода: там, где английский суд остается пассивным, доказывание приобретает формальную, нарушающую права человека сущность. Последние тенденции в развитии английского уголовного судопроизводства сводятся именно к стремлению полно, объективно и всесторонне исследовать все обстоятельства дела, тогда как наш законодатель отказывается от проверенного десятилетиями и вполне отвечающего современному типу отечественного уголовного процесса принципа. В этой связи представляет интерес постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г., которое фактически вновь вводит "многострадальный" принцип в российское уголовное судопроизводство. В частности, Конституционный Суд РФ разъяснил, что "в случае выявления допущенных органами дознания или предварительного следствия нарушений, суд вправе, самостоятельно и независимо осуществляя правосудие, принимать в соответствии с уголовно-процессуальным законом меры по их устранению с целью восстановления нарушенных прав участников уголовного судопроизводства и создания условий для всестороннего и объективного рассмотрения дела по существу"*(18). Указанное обстоятельство является серьезной предпосылкой для законодательного наделения суда процессуальными полномочиями, благодаря которым данный орган сможет достойно выполнять свою миссию - защищать права, свободы и законные интересы граждан и принимать законное, обоснованное и справедливое решение по уголовному делу.

Подобные изменения происходят в последнее время и в американском праве. В законодательстве ряда штатов закреплены нормы, ориентирующие соответствующих субъектов уголовного процесса на достижение истины в процессе доказывания. Например, ст. 16.01 УПК штата Техас указывает: "В случае, когда обвиняемый доставляется к магистрату для предварительного разбирательства, данное должностное лицо должно осуществить проверку истинности предъявленного обвинения...". Пункт 5 Правил доказывания штата Нью-Джерси гласит: "Принятие настоящих правил не должно препятствовать развитию и совершенствованию доказательственного права в соответствии с основными принципами, цель которых - справедливое установление истины"*(19). Статья 102 этих же Правил устанавливает следующее: "Настоящие правила должны толковаться так, чтобы обеспечились беспристрастность при их осуществлении, устранение неоправданных расходов и затрат времени, а также упрочение и совершенствование доказательственного права, с тем, чтобы в конечном счете могла устанавливаться истина и разрешались справедливо возникающие вопросы"*(20).

Помимо приведенных выше примеров в американском законодательстве имеются и подтверждения активной роли суда в процессе рассмотрения и разрешения уголовных дел.

На практике суду предоставляются достаточно широкие полномочия, позволяющие активно влиять на исследование доказательств, осуществлять разумный контроль за способом и порядком допроса свидетелей, с тем чтобы сделать последний наиболее эффективным в плане достижения истины, по собственной инициативе вызывать и допрашивать любого свидетеля, назначать эксперта и др.*(21)

Указанная имплементация в законодательство норм, отвечающих признакам континентального права, наглядно свидетельствует о стремлении создания в данных государствах в области защиты прав личности и справедливого правосудия наиболее оптимальной модели уголовного судопроизводства.

Применительно к России сегодняшнего дня можно говорить о развитии уголовно-процессуального права по пути максимально возможного внедрения элементов состязательности на стадии предварительного расследования и в суде, решения при этом проблемы несмешения процессуальных функций и уменьшения воздействия отрицательных моментов розыска. Перемены в политической, экономической, идеологической областях привели к объективной потребности реформирования всей правовой системы, в том числе процедуры уголовного судопроизводства. В этой связи вполне объяснимы попытки российских процессуалистов привлечь к построению модели уголовного процесса зарубежный опыт. Однако необходимо учитывать, что любое заимствование, положительно зарекомендовавшее себя, например, в странах англосаксонской системы права, может не вписаться в систему отечественного уголовного процесса. Как показывает опыт Германии, правильным является подход, обусловленный построением оптимальной модели процесса, учитывающей потребности конкретного общества, и основанный на признанных мировым сообществом принципах о защите прав и интересов личности.

Библиография:

1. Баранов А.М. Законность в досудебном производстве по уголовным делам: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Омск, 2006.

2. Бахин С.В. Сотрудничество государств по сближению национальных правовых систем (унификация и гармонизация права): автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - СПб., 2003.

3. Бормотова Л.В. Состязательность уголовного процесса: от мировой практики к новому УПК России // Механизм реализации норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: проблемы и пути их разрешения. - Ижевск, 2003.

4. Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. - М., 2001.

5. Еникеев З.Д. Истина и справедливость как незыблемые основы уголовного судопроизводства // Актуальные проблемы современного уголовного процесса России: сб. науч. тр. - Самара: Изд-во "Самарский университет", 2005.

6. Княгинин В.Н. Рецепция зарубежного права как способ модернизации российской правовой системы // Правовая реформа и зарубежный опыт. - Красноярск, 2000.

7. Махова Т.В. О формах уголовного процесса // Российский следователь. - 2001. - N 2.

8. Мизулина Е.Б. Совершенствование уголовно-процессуального законодательства. Проект УПК Российской Федерации // Информационный бюллетень Следственного комитета при МВД России. - 2001. - N 1.

9. Мизулина Е.Б. Новый УПК - гарантия процессуальной независимости судьи // Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России: материалы науч. конф. 22-23 января 2002 г. / отв. ред. д-р юрид. наук, проф. И.Б. Михайловская. - М.: Проспект, 2002.

10. Сафонов Э.С. О правовом регулировании принципа состязательности в УПК РФ 2001 года // Механизм реализации норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: проблемы и пути их разрешения. - Ижевск, 2003.

11. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. - СПб., 1996. - Т. 1.

12. Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. - М., 1957.

------------------------------------------------------------------------

*(1) О сближении национальных правовых систем и рецепции права отечественным законодателем подробнее см.: Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. М., 2001. С. 34-43; Княгинин В.Н. Рецепция зарубежного права как способ модернизации российской правовой системы // Правовая реформа и зарубежный опыт. Красноярск, 2000. С. 7, 8, 18-23 и др.

*(2) Бахин С.В. Сотрудничество государств по сближению национальных правовых систем (унификация и гармонизация права): автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2003. С. 16.

*(3) Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. М., 1957. С. 473.

*(4) Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. 1. С. 30.

*(5) См.: Чельцов-Бебутов М.А. Указ. соч. С. 484, 489; Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 30-31.

*(6) Устав уголовного судопроизводства для Германской империи с законом о введении его в действие / пер. И. Соболева. СПб.: Типография и хромолитография А. Траншеля, 1878. С. 7-9.

*(7) Чельцов-Бебутов М.А. Указ. соч. С. 561-562.

*(8) Еникеев З.Д. Истина и справедливость как незыблемые основы уголовного судопроизводства // Актуальные проблемы современного уголовного процесса России: сб. науч. тр. Самара: Изд-во "Самарский университет", 2005. С. 40-50. См. также: Баранов А.М. Законность в досудебном производстве по уголовным делам: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Омск, 2006. С. 10.

*(9) См.: Мизулина Е.Б. Совершенствование уголовно-процессуального законодательства. Проект УПК Российской Федерации // Информационный бюллетень СК при МВД России. 2001. N 1. С. 146.

*(10) См.: Сафонов Э.С. О правовом регулировании принципа состязательности в УПК РФ 2001 года // Механизм реализации норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: проблемы и пути их разрешения. Ижевск, 2003. С. 32-35.

*(11) См.: Мизулина Е.Б. Новый УПК - гарантия процессуальной независимости судьи // Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России: материалы науч. конф. 22-23 января 2002 г. / отв. ред. д-р юрид. наук, проф. И.Б. Михайловская. М.: Проспект, 2002. С. 25.

*(12) См.: Махова Т.В. О формах уголовного процесса // Российский следователь. 2001. N 2. С. 12.

*(13) Махова Т.В. Указ. соч. С. 11, 12.

*(14) Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Указ. соч. С. 89.

*(15) Указ. соч. С. 89.

*(16) Указ. соч. С. 124-125.

*(17) Указ. соч. С. 125.

*(18) Постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. N 18-П // Российская газета. 2003. 23 декабря.

*(19) Цит. по: Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Указ. соч. С. 212-213.

*(20) Цит. по: Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Указ. соч. С. 212-215. См. также: Бормотова Л.В. Состязательность уголовного процесса: от мировой практики к новому УПК России // Механизм реализации норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: проблемы и пути их разрешения. Ижевск, 2003. С. 36-37.

*(21) Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Указ. соч. С. 241, 270, 271.