Расторжение договора "по иным основаниям": изменился ли подход судебной практики? Комментарий к определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 22.08.2015 N 310-ЭС15-4004 (А.К. Байрамкулов, журнал "Вестник экономического правосудия", N 9, сентябрь 2015 г.)

Расторжение договора "по иным основаниям": изменился ли подход
судебной практики? Комментарий к определению Судебной коллегии
по экономическим спорам ВС РФ от 22.08.2015 N 310-ЭС15-4004

А.К. Байрамкулов,

адвокат, кандидат юридических наук

Журнал "Вестник экономического правосудия", N 9, сентябрь 2015 г., с. 30-35.

1. Суть спора. По результатам толкования условий комментируемого дела судьи ВС РФ пришли к выводу о том, что, если стороны предусмотрели в договоре аренды возможность его расторжения по иным основаниям, однако прямо не перечислили их в тексте, арендатор не вправе расторгнуть договор в связи с утратой интереса в продолжении арендных отношений.

2. Обстоятельства дела. Между банком и обществом был заключен договор аренды нежилого помещения, в разделе 10 которого стороны согласовали условия досрочного расторжения. Суды установили, что п. 10.3 договора предусматривал два основания для досрочного расторжения договора по требованию арендатора в судебном порядке: непредставление арендодателем помещения в установленный срок и создание препятствий со стороны арендодателя в пользовании или ограниченном пользовании помещением, оборудованием. Других оснований для досрочного расторжения по требованию арендатора в договоре не содержалось. В п. 10.5 договора было предусмотрено, что в случае досрочного расторжения договора по основаниям иным, чем указано в п. 10.2-10.3, стороны обязаны письменно предупредить о предстоящем расторжении заблаговременно за один год до расторжения.

Банк за один год уведомил общество о расторжении договора в связи с реформой своей филиальной сети, в результате которой филиал банка, арендовавший помещения, был преобразован в операционный офис, была сокращена штатная численность филиала и, как следствие, существенно уменьшилась потребность в занимаемых помещениях. Общество сообщило банку, что не согласно расторгнуть договор иначе как в судебном порядке. Указанные обстоятельства послужили основанием для обращения банка с иском о расторжении спорного договора.

3. Позиция ВС РФ. В рассматриваемом определении ВС РФ со ссылкой на ст. 450 и 620 ГК РФ пришел к выводу о том, что для досрочного расторжения арендатором договора аренды по основаниям, не предусмотренным ст. 620 ГК РФ, такие основания должны быть указаны в договоре. По мнению Суда, спорный пункт договора не содержит самостоятельных оснований расторжения договора, а устанавливает лишь условия реализации иных оснований.

Судьи указали, что, поскольку утрата арендатором интереса в использовании помещения не предусмотрена в качестве основания для расторжения договора, суды обоснованно отказали в иске, исходя из права сторон по собственному усмотрению определять условия договора (ст. 421 ГК РФ). Иной подход в данном случае противоречил бы сущности срочного обязательства, возникшего между сторонами при осуществлении предпринимательской деятельности.

4. Анализ. Вывод ВС РФ о том, что арендатор не обладал правом расторгнуть договор, был сделан на основании толкования условий договора согласно правилам, закрепленным в ст. 431 ГК РФ.

Представляется, что в комментируемом деле главный вопрос состоял в том, какова была воля сторон договора аренды? Согласовали ли они возможность досрочного расторжения договора по инициативе арендатора по любому основанию, пусть прямо не названному в договоре?

4.1. Исходная позиция. К сожалению, из состоявшихся судебных актов не представляется возможным сделать вывод, кто из сторон предложил спорное условие. Хотя в зарубежных правопорядках и на уровне различных форм унификаций договорного права*(1) вопрос об авторстве условия является ключевым, позволяя суду правильно распределить бремя доказывания, а также истолковать договор с позиции автора и адресата волеизъявления.

4.2. Буквальное значение. В соответствии с абз. 1 ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора суд принимает во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений, которое в случае неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Формулировка спорного условия действительно указывает на то, что арендатор вправе потребовать расторжения договора по иным основаниям, т.е. по тем, которые в п. 10.2-10.3 не предусмотрены. Согласно буквальному значению под словосочетанием "иные основания" следует понимать случаи (причины), отличные от тех, что были предусмотрены в п. 10.2-10.3.

При этом в спорном условии не раскрывается, какие это могут быть основания (случаи, причины) расторжения, а лишь устанавливается процедура: письменное предупреждение за год до расторжения. Следовательно, с одной стороны, арендатору предоставляется право на одностороннее расторжение договора, с другой - договором не предусмотрены те "иные основания", которые позволили бы это право реализовать.

Как видно, буквальное толкование, даже в сопоставлении с иными условиями, не позволяет сделать однозначный вывод о том, каково было содержание воли сторон договора.

4.3. Действительная и разумная воля сторон. В соответствии с абз. 2 ст. 431 ГК РФ, если буквальное толкование договора не позволяет определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора.

В теории толкования договора выделяют два подхода (субъективный и объективный). На наш взгляд, ст. 431 ГК РФ позволяет применять оба. Субъективный подход к толкованию договора направлен на установление действительной воли сторон в отношении спорного условия договора. При этом решающее значение имеет то обстоятельство, что сторона-адресат знала или не могла не знать о содержании воли стороны-заявителя. Объективный подход к толкованию договора направлен на установление разумной воли сторон, которая охватывает наиболее вероятное значение спорного условия договора исходя из понимания разумного лица (среднестатистического контрагента), действующего в том же качестве и при аналогичных обстоятельствах, что и сторона-адресат*(2).

Как было указано выше, суд не рассматривал вопрос об авторстве спорного условия, в связи с этим субъективный подход к толкованию применен быть не может.

С точки зрения разумного лица, очевидно, что стороны намеревались предоставить банку право в одностороннем порядке расторгнуть договор не только в тех случаях, которые предусмотрены в п. 10.2-10.3. Вместе с тем, если воля сторон была бы направлена, как утверждал банк, на то, чтобы предусмотреть право арендатора расторгнуть договор без указания основания, то стороны бы прямо это согласовали, например, посредством включения формулировки "банк вправе расторгнуть договор на любом ином основании". Но этого сделано не было. Логически возможны два варианта толкования: либо стороны включили спорное условие вследствие ошибки, либо в договоре имеется пробел.

"Согласно классической концепции сторона может быть освобождена от обязательств, если допущенная ошибка касалась существа (substance) предоставления, в отношении которого заключен договор"*(3). Если экстраполировать этот вывод на спорное условие, то оно не имеет юридической силы, т.е. не связывает стороны, поскольку была допущена обоюдная ошибка при его формулировании, которая касалась существа условия.

Может показаться, что такой вывод вступает в противоречие с известным на западе правилом, согласно которому при установлении разумной воли суду из предлагаемых сторонами интерпретаций спорного условия следует выбрать ту, которая подтверждает действительность договора и имеет правовой смысл (правовой эффект). В соответствии со ст. 4.5 Принципов УНИДРУА условия договора нужно толковать таким образом, чтобы всем им придавать значение, а не лишать силы какие-либо из них. Согласно ст. 5:106 Принципов европейского договорного права предпочтение отдается толкованию, согласно которому условия договора считаются правомерными или действительными, а не наоборот. Аналогичное правило содержится в ст. II-8:106 DCFR.

Как отмечается в комментариях к Принципам европейского договорного права, "стороны должны восприниматься как разумные лица, которые желают, чтобы их договор имел силу (magis ut res valeat quam pereat). Следовательно, если условие является неясным и может быть истолковано так, что оно будет недействительным, и так, что позволит сохранить силу, последняя интерпретация должна иметь преимущество (favor negotii)"*(4).

Концептуально с этой позицией следует согласиться, однако в рассматриваемом деле вопрос не в том, какую из двух возможных интерпретаций (разумную или неразумную) выбрать, поскольку само по себе спорное условие недостаточно конкретизировано, чтобы иметь юридическое (связывающее) значение.

Следовательно, если предположить, что стороны придавали спорному условию разумное значение, а не включили его в результате ошибки, становится очевидным, что договор содержит пробел, отсылая к несуществующему условию, в котором должны были быть предусмотрены "иные основания расторжения". В таком случае встает вопрос: может ли быть восполнен данный пробел?

4.4. Попытка восполнения пробела. Поскольку в российском праве теория восполнения договора неразвита, далее мы основываемся на подходах судов в Германии и Англии (наиболее репрезентативные правовые системы).

При восполнении договора немецкие суды исходят из того, как сами стороны договора могли бы урегулировать возникший пробел, если бы он был очевиден для них на момент заключения договора. В этом случае на место реальной воли сторон, которая не нашла своего отражения в договоре, на основе общих интересов и конкретных обстоятельств дела ставится их гипотетическая воля (hypothetischen Parteiwillen). В случае наличия пробела английские суды применяют доктрину подразумеваемых фактически условий (terms implied in fact), которая также базируется на предполагаемой воле сторон (presumed intentions of the parties).

В доктрине обращают внимание на то, что под видом восполнительного толкования не допускается расширение предмета договора, т.е. "создание" судом новых прав и обязанностей сторон*(5). С этих позиций, на наш взгляд, реконструировать гипотетическую волю сторон в рассматриваемом случае не представляется возможным, поскольку стороны не включили в текст договора "иные основания", а додумывать их означало бы вмешиваться в договорные отношения, что прямо противоречит принципу автономии воли.

Логически вывести гипотетическую волю из иных условий договора, равно как и из заведенного порядка, обычаев либо последующего поведения сторон, также не представляемся возможным, поскольку стороны доказательств наличия таких обстоятельств не представляли. По тем же причинам нельзя признать обоснованным восполнение образовавшегося в договоре пробела условием о том, что банк имел право расторгнуть договор на любом основании. В данном случае такое "восполнение" также противоречило бы уже прямо сформулированному условию об иных основаниях, что недопустимо согласно постулатам теории восполнительного толкования.

4.5. Политико-правовой аргумент. В связи с неразрешенностью вопроса об авторстве спорного условия, а также принимая во внимание то, что для банка договор аренды не является "специальным", т.е. распространенным именно в банковской сфере, оснований для применения правила contra proferentem (п. 11 постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 N 16 "О свободе договора и ее пределах") мы не видим.

Важно то, что причиной для утраты интереса со стороны банка в продолжении исполнения договора аренды явилась реорганизация сети филиалов, что было отмечено судами. Очевидно, что это внутренняя причина, никак не связанная ни с поведением (правомерным или нет) арендодателя, ни с объективными обстоятельствами, которые бы препятствовали банку продолжать арендовать помещения. В связи с этим арендодатель не должен нести убытки, связанные с необходимостью поиска нового арендатора, по причине того, что для банка договор аренды перестал быть выгодным. Учитывая, что утрата интереса со стороны арендатора не была прямо названа в договоре в качестве основания расторжения, политико-правовой выбор, сделанный ВС РФ, представляется оправданным и справедливым. В этом случае риск неполноты спорного условия должен нести банк.

5. Значение дела для судебной практики. Мы не разделяем высказанные в ходе дискуссии о рассматриваемом деле опасения некоторых коллег о том, что суды могут воспринять позицию ВС РФ как изменение подхода судебной практики к толкованию ст. 620 и 450 ГК РФ в таком ключе, что стороны могут предусмотреть иные основания расторжения договора аренды, в том числе право арендатора расторгнуть договор на любом основании.

Данный спор касался лишь толкования конкретного условия, которое, как мы видим, было включено либо в результате ошибки, либо в результате неудовлетворительного качества работы юристов, которые забыли прописать иные условия расторжения.

Важно, что ВС РФ не исключил возможности предусмотрения утраты арендатором интереса в использовании помещения в качестве основания для расторжения договора исходя из "права сторон по собственному усмотрению определять условия договора (ст. 421 ГК РФ)". Поэтому нет повода считать, что в комментируемом деле ВС РФ ограничил свободу договора в части формулирования оснований для расторжения договора.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: ст. 8 Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров; ст. 4.1 Принципов УНИДРУА; ст. 5:101 Принципов европейского договорного права; ст. II-8:101 DCFR.

*(2) Подробнее см.: Байрамкулов А.К. Основы учения о толковании гражданско-правового договора // Вестник гражданского права. 2013. N 6. 

*(3) Гордли Дж. Ошибка при заключении договора // Вестник гражданского права. 2009. N 4. С. 235.

*(4) Lando O., Beale H. Principles of European Contract Law. Parts I and II. Hague, London, Boston, 2000. P. 362.

*(5) См.: Cornet N . Contract Interpretation and Gap Filling: Comparative and Theoretical Perspectives. Antwerpen, 2006. P. 144.