Уголовно-правовое значение субъективного элемента свободы воли (С.В. Шевелева, журнал "Актуальные проблемы российского права", N 11, ноябрь 2015 г.)

Уголовно-правовое значение субъективного элемента свободы воли

С.В. Шевелева,

кандидат юридических наук, доцент,

доцент кафедры уголовного права Юго-Западного

государственного университета (г. Курск),

декан юридического факультета

Журнал "Актуальные проблемы российского права", N 11, ноябрь 2015 г., с. 159-165.

Слово "свобода" имеет множество значений, каждое из которых распространяется на определенную сферу жизни личности. Более сложным понятием для теоретического объяснения является "свобода воли".

На первый взгляд данный термин должен представлять интерес для философов и теологов. Однако при детальном анализе данного понятия можно увидеть, что психологи изучают свободу воли с позиций уважительного отношения личности к себе (как свобода соотносима с личностью); лингвисты объясняют данный феномен как концепт общекультурного значения*(1); историки, исследуя эволюционные процессы, доказывают, что чувство свободы является результатом длительного исторического развития, которое сопутствует неуклонному увеличению производительных сил, совершенствования общества*(2); социологи объясняют феномен свободы воли с позиций объективных законов бытия, разрешая вопросы жизни общества, выявляя конфликт отдельного индивида и общества; физики изучают квантовый индетерминизм*(3); медицина определяет не только границы возможностей человеческого организма, но и объясняет через потенциал готовности*(4) возможность наложения запрета на бессознательные решения и прекращение реализации действия*(5); наконец, биологи определяют пределы свободы у живых организмов*(6). Несомненно, свобода воли имеет и юридическое воплощение.

Российская правовая система исходит из аксиомы свободы воли как базовой категории для юридической оценки человеческих действий. В соответствии с Конституцией РФ "человек, его права и свободы являются высшей ценностью", а "признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства" (ст. 2); "права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими" (ст. 18). Эти положения и связанные с ними, закрепленные в главе 2 Конституции РФ, могут рассматриваться как фиксирующие в конституционном тексте концепцию свободы воли.

Анализ отраслевого законодательства обнаруживает продолжение идеи свободы воли*(7). В рамках данного исследования мы попытаемся определить пределы юридического отражения свободы воли в уголовном праве, доказать тезис о том, что свобода воли является предпосылкой уголовной ответственности, а также выделить субъективные и объективные компоненты свободы воли, определив их влияние на объем уголовной ответственности.

Прежде чем начать анализ, следует терминологически определиться, что мы понимаем под свободой воли. В самом первом приближении свобода воли предполагает возможность выбора. Человек, находясь в окружающем мире, включен в систему разнообразных отношений и связей. Внешняя среда направляет (но не предопределяет в большинстве случаев) его деятельность; в сложно познаваемом процессе происходит слияние внешних условий и внутренних установок и последующее формирование потребностей человека. Потребности личности определяют цели еe деятельности, а сознание видит варианты их достижения. Соответственно, возможность выбора вариантов поведения и образует свободу воли. Как справедливо отмечает А.И. Дзема: "Чаще всего, говоря о свободе, мы имеем в виду два основных ее значения. Это свобода воли (хотения), то есть возможность без стеснения внутренне определять свои желания, устремления, и свобода действия, то есть отсутствие препятствий для осуществления желаемого действия"*(8).

Любое деяние, признаваемое преступным, состоит из определенного набора субъективных и объективных признаков, именуемого состав преступления. В соответствии со ст. 8 УК РФ единственным основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления*(9). Поэтому свобода воли как свобода выбора варианта поведения также включает два компонента: субъективный ("хочу", "не хочу") и объективный ("могу", "есть объективная возможность"). Субъективный компонент свободы воли отражается в волевом элементе вины, мотиве и цели преступления. Объективный компонент свободы воли в деянии определяет доктринальное требование характеристики деяния как признака объективной стороны (деяние как сознательный и волевой поведенческий акт). Это требование является условием уголовной ответственности.

Полагаем, что деление свободы воли на два элемента имеет корни в исторически сложившихся двух крайних теориях - детерминизме и индетерминизме. Детерминизм как идея зависимости человеческих действий от внешних условий находит свое отражение в объективном компоненте. Индетерминизм, основанный на понимании самостоятельности поступков индивида, не зависящих от внешних факторов, проявляется в субъективном критерии. Поэтому можно утверждать, что в современной доктрине уголовного права сложилась парадоксальная ситуация - сочетание двух противоположных теорий. Представляется, что можно использовать конструкцию агностицизма, предложенную ранее социологической школой уголовного права: нельзя окончательно разрешить вопрос о том, существует ли свобода воли, однако как допущение можно признать, что она есть, и строить на этой основе уголовное право.

Уголовная ответственность является частью юридической ответственности. Следовательно, необходимо определиться, как свобода воли соотносится с ответственностью вообще, т.е. насколько совпадают зоны свободы и ответственности. Классическая традиция тесно ассоциирует свободу и ответственность, т.е. свобода человека во всех случаях предполагает его ответственность перед обществом за свой поступок. "Истинная свобода, писал русский философ С.А. Левицкий, - есть не безответственная игра возможностями, а осуществление своих неповторимых возможностей, отягощенное ответственностью"*(10). Свобода воли есть возможность осуществления деятельности, имеющей определенную цель. Следовательно, сознательная человеческая деятельность основывается на двух основаниях - свободе и ответственности. Свобода всегда порождает ответственность, а ответственность направляет свободу. Таким образом, мы можем вести речь о свободе воли как об "ответственной свободе". Историческое заявление М. Лютера: "На том стою и не могу иначе", несмотря на прямое свидетельство об отсутствии альтернативной возможности, является выражением ответственного отношения к своему поведению*(11). Но данный аспект касается мотивационной сферы личности. Применительно к уголовному праву мотив преступной деятельности человека может влиять только на размер ответственности, но не на отсутствие ответственности как таковой. А следовательно, решение человека в предложенном выше понимании свободно в том смысле, что у него есть выбор между вариантами поведения; свободно ли такое решение в мотивационном плане, плане самооправдания поступка ("я не мог поступить иначе") - не имеет значения. Данное обстоятельство объясняет причины ответственности лица при совершении преступления в состоянии аффекта, в состоянии опьянения и т.д., т.е. в тех случаях, когда лицо желает управлять своими действиями, но это не вполне у него получается. "Этим вопрос о свободе воли отличается от вопроса о свободе действия, где ставится под сомнение наша способность влиять на события в этом мире. Действие может быть достаточно свободным, чтобы повлиять на события, но свободен ли я сам, чтобы повлиять на мое действие?"*(12) Подобным образом В. Виндельбанд говорит о том, что собственный вопрос о свободе воли - вопрос о свободе хотения*(13). При этом он отличает свободу хотения от свободы выбора и свободы действия.

Если в вопросе ответственности лица за совершение обдуманного (в уголовном праве - умышленного) действия вряд ли можно встретить хоть сколько-нибудь серьезные возражения относительно свободно совершаемого действия (т.е. содержащего в себе субъективный и объективный компонент свободы воли)*(14), то с этих же позиций вопрос о наличии свободы воли встает, когда сознание человека ограничено под воздействием внешних факторов - психотравмирующей ситуации, оскорбления, воздействия алкоголя, наркотиков и других одурманивающих веществ. В объективном компоненте ситуация не меняется - "могу", "есть объективная возможность". В субъективном компоненте "могу" трансформируется в "не мог поступить иначе". Такое изменение субъективного компонента заставляет законодателя реагировать: в случае аффекта признавать необходимость снижения размера ответственности, но только тогда, когда такое состояние возникло в связи с неправомерными действиями потерпевшего. И это справедливо, т.к. степень сознания виновного лица сужена (для виновного наиболее очевиден лишь один вариант поведения, тогда как в объективной реальности это не так). Происходит "утрата гибкости поведения"*(15). Кроме того, дается некая косвенная негативная оценка действий потерпевшего (уголовно-правовое значение аффекта признается только при наличии противоправного или аморального поведения жертвы). При возникновении аффекта как ответной реакции на правомерные действия потерпевшего правоприменитель, очевидно, должен в зависимости от обстоятельств дела применить п. "е.1" ч. 1 ст. 63 УК РФ (совершение преступления из мести за правомерные действия других лиц) или п. "ж" ч. 1 ст. 63 УК РФ (совершение преступления в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга). Однако анализ уголовных дел с использованием ГАС "Правосудие" и единой базы решений судов "Судебныерешения.ру" показал, что данным нормативным указанием суды не пользуются, что свидетельствует о недостаточной оценке судами всех обстоятельств дела, в т.ч. наличия особого эмоционального состояния виновного. В отдельных случаях суды давали оценку психического и эмоционального состояния преступника: "...такие эмоциональные состояния, как стресс и фрустрация, не являются юридически значимыми, и констатация их у подэкспертного в юридически значимый период не имеет правовых последствий"*(16); "в состоянии аффекта либо иного эмоционального состояния, которое ограничивало осознанность и произвольность поведения, не находилась"*(17); "..не находился в состоянии аффекта, а также в ином юридически значимом эмоциональном состоянии (выделено нами. - С.Ш.), которые могли существенно повлиять на его сознание и деятельность, ограничить способность к саморегуляции..."*(18); "...М. на период, относящийся к инкриминируемому ему деянию, не находился в состоянии аффекта, каком-либо ином эмоциональном состоянии, которые могли существенно повлиять на его сознание и деятельность в исследуемой конкретной ситуации..."*(19). О каком еще уголовно значимом эмоциональном состоянии идет речь в приговорах?

Как мы знаем, уголовно-правовой оценке с обсуждаемых позиций подлежат состояния аффекта и опьянения.

К наличию состояния опьянения в момент совершения преступления законодатель подходит более гибко. Введение п. "1.1" ст. 63 УК РФ Федеральным законом от 05.05.2014 N 130-ФЗ позволило судам дифференцированно походить к оценке состояния опьянения. Если данное состояние явилось поводом к совершению преступления, суды учитывают данное обстоятельство как отягчающее*(20). И здесь следует поддержать позицию законодателя. Несмотря на то что в состоянии опьянения субъективный критерий свободы воли можно также охарактеризовать как "не мог поступить иначе", следует основываться на теории предшествующей вины. По УК РФ "предшествующая вина" не ограничивает свободу воли в последующем преступном поведении и, следовательно, не исключает ответственности. Таким образом, предшествующая вина (добровольное введение себя в состояние опьянения) содержит в себе все необходимые компоненты свободы воли. Проблема в том, что содержание объективного и субъективного компонента свободы воли в "предшествующей вине" распространяется на последующие поведенческие акты, т.е. компоненты свободы воли оцениваются по прошлому волеизъявлению. Выбор варианта поведения, т.е. свободу воли, виновное лицо реализует как бы ранее, употребляя вещества, оказывающие влияние на психику и сознание.

В случае же с аффектом, даже наступившим в результате правомерного действия потерпевшего, следует признать, что предшествующая вина отсутствует, поэтому данное состояние, на наш взгляд, должно получить уголовно-правовую оценку. Предлагаем ввести п. "1.1" ст. 61 УК РФ следующего содержания:

"1.1. Судья (суд), назначающий наказание, в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения и личности виновного может признать смягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии аффекта, вызванного действиями потерпевшего или третьих лиц".

Практике известны ситуации, когда поведение потерпевшего, формально и подпадающее под правомерное, приводило к эмоциональному всплеску. Однако суды не давали (да и не могли дать) юридической оценки сужения сознания виновного лица.

Так, В., опаздывавший на самолет, был остановлен экипажем ГИБДД для проверки документов. После просьбы В. не затягивать проверку, т.к. он опаздывает на самолет, потерпевший Е. потребовал предъявить аптечку, наличие огнетушителя в автомобиле. При осмотре ТС присутствовал свидетель А. После того как проверка затянулась, В. нецензурно отозвался о работе Е. Он был осужден по ст. 319 УК РФ. Суд признал действия сотрудников ГИБДД Е. и А. правомерными*(21).

Л. осуждена за причинение средней тяжести вреда здоровью (ч. 1 ст. 112 УК РФ). Из обстоятельств дела следует, что К. заняла у нее 20 000 рублей, написала расписку, где указала срок возвращения долга. Однако к указанному времени деньги Л. возвращены не были. Когда Л. потребовала возвращения долга, напомнив К. о том, что она в одиночку воспитывает несовершеннолетнего ребенка, а на эти деньги рассчитывает купить необходимые вещи к началу учебного года, К. с усмешкой сказала, что денег у нее нет и Л. может требовать возвращения денег в установленном законом порядке, а данный процесс длительный. Л. "...умышленно нанесла ей один удар кулаком правой руки в область носа, чем причинила ей ссадины на спинке носа, перелом костей носа с деформацией формы, расценивающиеся как повреждения, вызывающие вред здоровью средней тяжести, по признаку длительного расстройства здоровья продолжительностью более 21 дня"*(22).

Другая ситуация: водитель такси намеренно выбирает путь движения более дальний или по дороге, где движение затруднено. Формально противоправных действий он не совершает. Такое поведение также способно привести к эмоциональному всплеску, но современный уголовный закон учесть данное обстоятельство не может.

Мы не настаиваем, что норма об учете эмоционального состояния виновного должна применяться во всех случаях. На наш взгляд, такое состояние суд должен оценивать в совокупности с другими обстоятельствами, т.е. по тем же правилам, по которым осуществляется оценка состояния опьянения.

Итак, соотношение объективных и субъективных компонентов свободы воли должно определять особенности нормативного закрепления объективных и субъективных условий уголовной ответственности и, следовательно, влиять на их уголовно-правовую оценку, что мы и попытались сделать на примере состояния опьянения и аффекта виновного в момент совершения преступления. Теоретические выводы позволили сформулировать предложение по реформированию уголовного законодательства в части необходимости учета состояния аффекта или иного эмоционального состояния виновного.

Библиография

1. Libet B., Gleason C.A., Wright E.W., and Pearl D.K. Time of conscious intention to act in relation to onset of cerebral activity (readinesspotential). The unconscious initiation of a freely voluntary act // Brain. - 1983. - Vol. 106. - Pp. 623-642.

2. Антюхина А.В. Свобода воли как вид детерминизма: социально-философский анализ: автореф. дис. ... докт. филос. наук. - Пятигорск, 2001.

3. Виндельбанд В. О свободе воли. - М., 2000. - 208 с.

4. Гарнцева Н.М. Обсуждая проблему свободы воли: Б. Либет, Д. Вегнер и Д. Деннет // Философия. Язык. Культура. Вып. 3 / отв. ред. В.В. Горбатов. - СПб.: Алетейя, 2012. - С.155-165.

5. Гриб А.А. Квантовый индетерминизм и свобода воли // Философия науки и техники. - 2009. - Т. 14. - N 1. - С. 5-24.

6. Дзема А.И. Детерминизм и индетерминизм в понимании свободы воли (по работе Н.О. Лосского "Свобода воли") // Актуальные вопросы общественных наук: социология, политология, философия, история. - 2013. - N 30. - С. 94-99.

7. Ковров А.Э. Постановка вопроса о свободе воли // Вестник Московского университета. Серия 7: Философия. - 2010. - N 5. - С. 34-47.

8. Левицкий С.А. Трагедия свободы. - Минск: Белорусский экзархат, 2011. - 480 с.

9. Лисицын А.Г. Анализ концепта "свобода - воля - вольность" в русском языке: автореф. дис. ... канд. филолог. наук. - М., 1995. - 16 с.

10. Менский М.Б. Квантовая механика, сознание и свобода воли // Философия науки и техники. - 2009. - Т. 14. - N 1. - С. 53-63.

11. Сериков А.Е. Эмоции и свобода воли в контексте нейрофизиологии // Вестник Самарской гуманитарной академии. Философия. Филология. - 2012. - N 1. - С. 37-52.

12. Скрипник А.П. Через моральную ответственность к свободе воли? // Регионология. - 2012. - N 4 (81). - С. 215-216.

13. Богдан В.В. Модернизация Закона РФ "О защите прав потребителей" должна быть сбалансированной: к вопросу о необходимости внесения изменений и дополнений // Актуальные проблемы российского права. - 2013. - N 2.

14. Осадчая А.С. К вопросу о функциях состава преступления // Актуальные проблемы российского права. - 2014. - N 5.

15. Дорогин Д.А. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность за преступления, совершаемые должностными лицами // Актуальные проблемы российского права. - 2014. - N 3.

16. Рогова Е.В. Некоторые направления совершенствования уголовного законодательства в области дифференциации уголовной ответственности // Актуальные проблемы российского права. - 2012. - N 3.

------------------------------------------------------------------------

*(1) См., например: Лисицын А.Г. Анализ концепта "свобода - воля - вольность" в русском языке: автореф. дис. ... канд. филолог. наук. М., 1995. С. 4.

*(2) См., например: Антюхина А.В. Свобода воли как вид детерминизма: социально-философский анализ: автореф. дис. ... докт. филос. наук. Пятигорск, 2001. С. 3.

*(3) См., например: Гриб А.А. Квантовый индетерминизм и свобода воли // Философия науки и техники. 2009. Т. 14. N 1. С. 5-24; Менский М.Б. Квантовая механика, сознание и свобода воли // Философия науки и техники. 2009. Т. 14. N 1. С. 53-63.

*(4) Libet B., Gleason C.A., Wright E.W., and Pearl D.K. Time of conscious intention to act in relation to onset of cerebral activity (readinesspotential). The unconscious initiation of a freely voluntary act // Brain. 1983. Vol. 106. Pp. 623-642.

*(5) Сериков А.Е. Эмоции и свобода воли в контексте нейрофизиологии // Вестник Самарской гуманитарной академии. Философия. Филология. 2012. N 1. С. 37-52; Гарнцева Н.М. Обсуждая проблему свободы воли: Б. Либет, Д. Вегнер и Д. Деннет // Философия. Язык. Культура. Вып. 3 / отв. ред. В.В. Горбатов. СПб.: Алетейя, 2012. С. 155.

*(6) У микроскопических червей нашли мышление и свободу воли // Наука и техника. 15 июля 2015.

*(7) Богдан В.В. Модернизация Закона РФ "О защите прав потребителей" должна быть сбалансированной: к вопросу о необходимости внесения изменений и дополнений // Актуальные проблемы российского права. 2013. N 2.

*(8) Дзема А.И. Детерминизм и индетерминизм в понимании свободы воли (по работе Н.О. Лосского "Свобода воли") // Актуальные вопросы общественных наук: социология, политология, философия, история. 2013. N 30. С. 94-99.

*(9) Осадчая А.С. К вопросу о функциях состава преступления // Актуальные проблемы российского права. 2014. N 5.

*(10) Левицкий С.А. Трагедия свободы. Минск: Белорусский экзархат, 2011. С. 202.

*(11) Скрипник А.П. Через моральную ответственность к свободе воли? // Регионология. 2012. N 4 (81). С. 215-216.

*(12) Ковров А.Э. Постановка вопроса о свободе воли // Вестник Московского университета. Серия 7: Философия. 2010. N 5. С. 34-47.

*(13) Виндельбанд В. О свободе воли. М., 2000.

*(14) Дорогин Д.А. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность за преступления, совершаемые должностными лицами // Актуальные проблемы российского права. 2014. N 3; Рогова Е.В. Некоторые направления совершенствования уголовного законодательства в области дифференциации уголовной ответственности // Актуальные проблемы российского права. 2012. N 3.

*(15) Определение Ростовского областного суда по уголовному делу N 22-8250/2011 // URL: http://bsr.sudrf.ru/bigs/sudrf.html (дата обращения: 20 июля 2015 г.).

*(16) Приговор Красноглинского районного суда г. Самары по уголовному делу N 1-192/2014 // URL: http://bsr.sudrf.ru/bigs/sudrf.html (дата обращения: 19 июля 2015 г.).

*(17) Приговор Пензенского областного суда по уголовному делу N 2-2/2014 (2-9/2013) // URL: http://bsr.sudrf.ru/bigs/sudrf.html (дата обращения: 18 июля 2015 г.).

*(18) Приговор Егорьевского городского суда Московской области по уголовному делу N 1-1/2012 (1-374/2011) // URL: http://bsr.sudrf.ru/bigs/sudrf.html (дата обращения: 20 июля 2015 г.).

*(19) Приговор Оренбургского областного суда по уголовному делу N 1-69/2012 // URL: http://bsr.sudrf.ru/bigs/sudrf.html (дата обращения: 15 июля 2015 г.).

*(20) См., например: приговор Зеленоградского районного суда г. Москвы по уголовному делу N 1-266/2015 // URL: http://судебныерешения.рф (дата обращения: 18 июля 2015 г.); приговор Красногорского районного суда г. Каменск-Уральского по уголовному делу N 1-189/2015 // URL: http://судебныерешения.рф (дата обращения: 18 июля 2015 г.); апелляционное определение Верховного Суда РФ от 24.06.2015 N 11-АПУ15-16 // (дата обращения: 18 июля 2015 г.).

*(21) Приговор Тарского городского суда Омской области по уголовному делу N 10-12/2012 // URL: http://bsr.sudrf.ru/bigs/sudrf.html (дата обращения: 21 июля 2015 г.).

*(22) Приговор Усть-Коксинского районного суда по уголовному делу N 1-41/2011 // URL: http://bsr.sudrf.ru/bigs/sudrf.html (дата обращения: 18 июля 2015 г.).