Психолого-правовые аспекты судебной экспертизы по факту суицида военнослужащих (В.В. Бочаров, В.П. Смирнов, Т.Г. Смирнова, журнал "Право в Вооруженных Силах - Военно-правовое обозрение", N 8, август 2015 г.)

Психолого-правовые аспекты судебной экспертизы по факту суицида военнослужащих

В.В. Бочаров,

кандидат психологических наук,

руководитель лаборатории клинической психологии

ФГБУ Санкт-Петербургского НИПНИ

им. В.М. Бехтерева

В.П. Смирнов,

старший преподаватель кафедры прокурорского надзора

и участия прокурора в рассмотрении уголовных,

гражданских и арбитражных дел

Санкт-Петербургского юридического института (филиала)

Академии Генеральной прокуратуры

Российской Федерации

Т.Г. Смирнова,

старший преподаватель кафедры психологии кризисных

и экстремальных ситуаций факультета психологии

Санкт-Петербургского государственного университета

Журнал "Право в Вооруженных Силах - Военно-правовое обозрение", N 8, август 2015 г., с. 114-118.

Россия традиционно входит в когорту стран с высоким уровнем суицидальной активности населения*(1). Существует мнение, что благодаря профессиональному отбору число самоубийств у военнослужащих молодого возраста меньше, чем среди гражданской молодежи*(2). Однако даже единичные случаи суицида отрицательно сказываются на морально-психологическом климате воинского коллектива, шокируя своей противоестественностью и актуализируя у окружающих чувство подавленности, разочарования, неуверенности. Одновременно с этим суицид вызывает страдание и у родных, воспринимающих потерю физически здорового молодого человека как трагедию. В силу указанных обстоятельств даже единичные суициды военнослужащих, как правило, вызывают негативный общественный резонанс.

Проблема суицидов, обладая мультидисциплинарным характером, с различных теоретических позиций анализируется в многочисленных исследованиях отечественных и зарубежных авторов. В настоящее время в рамках интегративного подхода существуют следующие тенденции в освещении проблемы суицидальной активности.

Во-первых, выделяется безусловная роль особенностей личности в формировании суицидального поведения. При этом в зависимости от подхода, которого придерживается тот или иной автор, первичная роль в формировании суицидального поведения отводится либо биологическим особенностям человека, либо его характерологическим чертам.

Во-вторых, отмечается, что суицид - это полифакторное явление, и, кроме биологической предрасположенности и соответствующих характерологических черт, свой вклад в суицидальную активность вносят ситуативные, социально-средовые параметры. Например, отмечается влияние семьи, и в частности, рассматриваются как факторы суицидального риска ее распад в раннем возрасте ребенка и некоторые стили неправильного воспитания. Эти факторы формируют некую "общую предрасположенность" к суицидальной активности. На принятие же собственно рокового решения оказывает влияние актуальная ситуация, суицидоопасными чертами которой становятся стрессогенное событие и вытекающая из него фрустрация потребностей, а "толчок" к совершению суицидального акта дается, может быть, и не самым значимым событием, но тем, которое "переполнило чашу" страданий суицидента*(3).

Несмотря на значительное количество исследований, направленных на анализ причин суицидального поведения в общей популяции, проблема суицидов военнослужащих по-прежнему остается недостаточно изученной и раскрывается преимущественно через внешние детерминанты с акцентированием на таких распространенных поводах, как тяжелые условия службы, неуставные отношения, проблемы в родительской семье, конфликты в сфере любовных отношений, боязнь ответственности.

Каждый факт самоубийства военнослужащего становится предметом расследования военными следственными органами и требует проведения судебной посмертной психолого-психиатрической экспертизы.

Традиционно выделяют два вида юридически значимых ситуаций, выступающих поводом для назначения судебной посмертной психолого-психиатрической экспертизы*(4). Во-первых, это ситуация, когда необходимо установить истинность или ложность версии о самоубийстве (с последующим исключением или подтверждением версии убийства или несчастного случая). В этом случае экспертное заключение призвано раскрыть субъективную сторону обстоятельств смерти, в частности, связанных с личностью суицидента. При этом необходимо указать, что недопустимо использование данного экспертного вывода в качестве доказательства при определении рода смерти. Во-вторых, посмертные экспертизы могут назначаться следственными органами в ситуации доказанности факта суицида, в этом случае экспертные выводы могут выступать доказательствами при инкриминировании ст. 110 УК РФ ("Доведение до самоубийства") и п. "б" ч. 1 ст. 63 УК РФ (наступление тяжких последствий в результате совершения преступления).

В практике судебной психолого-психиатрической экспертизы самоубийства занимают особое место в силу специфики задач и методов исследования. Отличительной особенностью экспертного исследования и одновременно его методологической сложностью является заочность, отсутствие возможности актуального клинического и экспериментально-психологического обследования подэкспертного в целях верификации выдвигаемых гипотез.

В своем заключении эксперты исследуют и определяют:

- устойчивые индивидуально-психологические особенности суицидента и их взаимодействие с юридически значимой ситуацией;

- механизмы дезадаптивного поведения погибшего;

- содержание кризисного или ситуационно-аффективного состояния погибшего;

- тип суицида и тип мотива (психологического смысла) суицидного акта.

Детально проведенный анализ механизмов формирования суицидных представлений и замыслов погибшего позволяет сформулировать экспертные выводы о наличии у лица состояния, предрасполагающего к самоубийству, и причинно-следственной связи между действиями обвиняемого и психическим состоянием лица в период, предшествовавший самоубийству.

В целях изучения связи законченного суицида лиц молодого возраста с психопатологическими, социально-средовыми факторами, психологическими особенностями личности и особенностями ее социализации нами проведен анализ 74 заключений посмертных психолого-психиатрических экспертиз, проведенных в рамках доследственных проверок и уголовных дел, возбужденных следственными органами по фактам гибели военнослужащих. Все погибшие являлись лицами мужского пола, признанными годными к военной службе по психическому состоянию. Основными методами исследования являлись психологическая аутопсия и ретроспективная оценка состояния накануне смерти.

Психологическая аутопсия как метод распознавания суицида, предложенный в 1968 г. известным американским суицидологом и танатологом Э. Шнейдманом, в отличие от аутопсии медицинской (вскрытие трупа) предполагает вскрытие внутренних переживаний. Фактически речь идет о ретроспективной реконструкции психологических обстоятельств, в широком смысле предшествующих и сопутствующих самоубийству, включая условия семейного воспитания, устойчивые индивидуально-психологические особенности погибшего (обусловленные в том числе возможной психической патологией), характер его взаимоотношений с окружением, наличие конфликтов и особенностей реагирования на жизненные затруднения и в целом качество социально-психологической адаптации.

В частности, в проведенном нами исследовании анализу подвергались следующие источники: медицинская документация погибшего, учебные и трудовые характеристики гражданского периода жизни, служебные характеристики, показания родственников и близких друзей, показания сослуживцев, командиров и иных свидетелей, протоколы осмотра места происшествия, заключение судебно-медицинского эксперта, а также собственная продукция суицидента - предсмертные записки, дневники, письма, интернет-переписка (включая социальные сети), SMS-переписка по телефону, надписи на собственном теле и подручном материале, предсмертные аудиозаписи.

Количественный анализ показал, что в 13 случаях (17,6%) состояние суицидента в момент гибели ретроспективно расценивалось экспертами-психиатрами как болезненное в рамках психотического регистра ("острое полиморфное психотическое расстройство", "острое шизофреноподобное психотическое расстройство", "шизотипическое расстройство личности"). В 27 случаях (36,5%) психическое состояние суицидента определялось отсутствием каких-либо нарушений, включая нарушения пограничного уровня. Соответственно в 37 случаях (45,9%) констатировались психические нарушения пограничного уровня (такие как "невротические, связанные со стрессом, и соматоформные расстройства", "расстройства личности и поведения в зрелом возрасте", "расстройства настроения").

54% суицидальных актов совершено в период адаптации к армейской службе, еще 35% - в период, непосредственно предшествующий демобилизации из Вооруженных Сил.

Личностным смыслом в 57% рассмотренных случаев являлся "уход", что нередко соответствовало общей жизненной стратегии совладания с трудными ситуациями (например, 45% суицидентов из нашей выборки прекратили обучение в учебных заведениях до призыва в Вооруженные Силы на фоне нарастающих академических проблем и сложностей адаптации, отсутствия дружеских отношений в учебном коллективе).

Анализ личностных характеристик погибших показал, что достоверно чаще у погибших встречались такие качества, как спокойствие, бесконфликтность и замкнутость в различных сочетаниях. В 76,7% случаев у суицидентов наблюдались разнонаправленные тенденции в поведении (такие лица характеризовались как одновременно спокойные и вспыльчивые или общительные и замкнутые). Очевидно, что эти результаты свидетельствуют о наличии в личностной организации суицидентов разнонаправленности, амбивалентности (например, стремление к общению и одновременно неспособность снизить возникающее кризисное напряжение посредством его "разделения" и обсуждения с близкими людьми; желание и одновременно невозможность контролировать собственные агрессивные импульсы), которые ранее уже описывались суицидологами (например, одновременное существование у будущего суицидента желания жить и стремления к смерти).

Качественный анализ выявил ряд специфичных для суицидов военнослужащих факторов.

1. Возрастной фактор или фактор незавершенного кризиса идентичности: призыв на военную службу приходится на психологически неустойчивый период юношества, который характеризуется бурными внутренними переживаниями и размышлениями, в результате чего происходит осмысление и выбор жизненных ценностей, определение собственной позиции в социуме, закладывается направление профессиональной карьеры, определяются стереотипы взаимоотношений с окружающими. При этом незавершенность процесса формирования идентичности нередко сопряжена с инфантильностью, незрелостью, зависимостью в отношениях, или наоборот, категоричностью или эгоцентричностью в отношениях со сверстниками (в том числе противоположного пола), перебором учебных заведений с последующим уходом на службу в армию, что может субъективно и неосознанно выступать для молодого человека как временный уход от принятия им важных решений, требующих самоопределения в жизни.

2. Фактор симбиотичности (чрезмерной эмоциональной привязанности) в детско-родительских отношениях, чаще всего в диадных отношениях "мать-ребенок": резкая смена стереотипов жизнедеятельности в воинском коллективе, сопряженная с разрывом или резким ограничением эмоциональных связей со значимой фигурой (матерью), может выступать дезадаптирующим фактором вследствие того, что стабилизация эмоционального состояния для таких личностей привычно наступает только в ходе эмоционального "разделения" негативных эмоций с близким привычным окружением.

3. Фактор опосредованности механизмов саморегуляции: длительное пребывание в воинском коллективе, имеющем жесткую внешнюю регламентированность образа жизни (распорядок дня) с необходимостью подчинения внутренних переживаний требованиям объективной реальности, требует определенной зрелости эмоционально-волевой сферы.

4. Фактор некомпетентности в ситуации негативной групповой динамики (например, неуставных отношений): наличие как официальной иерархии взаимоотношений в системе "командир-подчиненный", так и неофициальной иерархии взаимоотношений, подразумевающей выстраивание контактов с сослуживцами одного призыва и сослуживцами более ранних призывов. Указанный фактор также может патологизировать такой аспект кризиса идентичности суицидента, как проблема членства в группе сверстников (референтной группе).

5. Фактор включенности в групподинамические процессы (как в актуальном воинском коллективе, так и с оставшимися в гражданской жизни более "успешными" сверстниками) может патологизировать внутреннюю ситуацию затянувшегося и незавершенного кризиса идентичности, например, в тот период, когда внешняя ситуация (предстоящая демобилизация, ожидания родителей) требует решения проблем выбора карьеры и профессионального самоопределения в социуме.

Полученные данные позволяют заключить, что групповая динамика, как актуально существующая перед суицидом (в воинском коллективе), так и сохраняющаяся на ментальном уровне (симбиотические отношения суицидента со значимыми фигурами, родственниками), а также характерологические особенности суицидента в сочетании со спецификой возрастного периода (период юношества и молодости со свойственными незавершенными кризисами идентичности) вносят существенный вклад в формирование, развитие и реализацию суицидального поведения лиц молодого возраста в период прохождения военной службы.

Представляется, что результаты проведенного исследования не только вносят свой вклад в научное осмысление проблемы суицида военнослужащих, но и должны быть учтены в воспитательной работе, в профилактике суицида в армейской среде.

Таким образом, детальное, качественное и убедительное вскрытие причин и механизмов завершенного суицида позволяет не только констатировать наличие или отсутствие причинно-следственной связи между действиями предполагаемого обвиняемого и суицидальным состоянием солдата с последующим привлечением к уголовной ответственности виновного, но и осмыслить внутреннюю "логику" суицида. Последнее выступает также важным обстоятельством в понимании случившегося родителями погибшего, в изменении восприятия суицида сына как неподдающегося объяснению, чуждого для их ребенка, а следовательно, и маловероятного поступка.

Являясь, как уже было сказано, заочным видом исследования, посмертная психолого-психиатрическая экспертиза предъявляет повышенные требования к полноте и качеству предоставляемых материалов уголовного дела, поскольку экспертные гипотезы не могут быть верифицированы, объективизированы в процессе клинической беседы и экспериментально-психологического обследования погибшего.

Последнее обстоятельство требует от органа, назначившего экспертизу, особой тщательности в сборе материалов уголовного дела, которые оказываются единственным источником информации об особенностях развития суицидента, его индивидуально-психологических особенностях, типичных адаптационных стратегиях и стиле реагирования в конфликтных ситуациях, а также о психотравмирующей ситуации, сложившейся вокруг погибшего накануне расследуемого события, особенностях восприятия погибшим указанной ситуации, оценке своих личностных ресурсов и о динамике психического состояния непосредственно перед суицидом. Качество и полнота собранных материалов всецело определяют как обоснованность и надежность экспертных выводов, так и саму возможность производства экспертного исследования.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Войцех В.Ф. Клиническая суицидология. М., 2008. 280 с.

*(2) Нечипоренко В.В., Шамрей В.К. Суицидология: вопросы клиники, диагностики и профилактики. СПб., 2007. 528 с.

*(3) Шнейдман Э. Душа самоубийцы. М., 2001. 315 с.

*(4) Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза: учеб. для академического бакалавриата. М., 2014. 421 с.