"Поиск "Зелёных ростков" (интервью с М. Матовниковым, исполнительным директором, главным аналитиком Сбербанка России) (М. Тальская, журнал "БДМ. Банки и деловой мир", N 12, декабрь 2015 г.)

"Поиск "Зелёных ростков" (интервью с М. Матовниковым, исполнительным директором, главным аналитиком Сбербанка России)

Беседовала

М. Тальская

Журнал "БДМ. Банки и деловой мир", N 12, декабрь 2015 г., с. 73-75.

На чудесное "рассасывание" проблем никто, собственно, и не рассчитывает: понятно, что их ещё разгребать и разгребать. Но очевидно также и то, что для многих экспертов нагнетание ужастиков стало спортом: кто шибче напугает?! Любой позитив остаётся за кадром, поскольку не вписывается в "кассовый сценарий". Исполнительный директор - главный аналитик Сбербанка России Михаил Матовников при максимально трезвой оценке ситуации умеет видеть и вселяющие надежду подвижки, и предпосылки к ним.

БДМ: О проблемах, вызовах и рисках говорится немало. Может, вы, для разнообразия, различили в перспективе что-либо обнадёживающее?

Почему бы не начать с позитива?! По моей оценке, совокупная прибыль банков в следующем году составит около триллиона рублей против примерно 200 миллиардов по итогам текущего года.

БДМ: Ого! И откуда появится столько шоколада?

Прежде всего, за счёт нормализации процентной маржи.

Так, на начало этого года банки должны были Банку России по кредитам рефинансирования порядка 7 триллионов рублей, на тот момент - под 17%. На обслуживание этого долга требовались колоссальные суммы - по 100 миллиардов рублей в месяц. В течение года ключевая ставка снижалась, и эти платежи тоже падали. И в следующем году эффект экономии только от снижения процентной нагрузки в адрес ЦБ составит около 200 миллиардов рублей.

Но главный фактор восстановления маржи - снижение стоимости средств клиентов. Стоимость депозитов юридических лиц в рублях в целом следует за ключевой ставкой, а весь портфель депозитов юрлиц быстро переоценивается из-за коротких сроков размещения средств. А вот эффект роста стоимости вкладов был менее резким с точки зрения средней стоимости, но будет более длительным из-за большей срочности вкладов, однако в I квартале 2016 года будет погашена большая часть самых дорогих вкладов, привлечённых в кризис. К настоящему моменту обслуживание депозитов подешевело, а доходность кредитного портфеля, напротив, выросла, поскольку банки уже в течение года кредитуют по относительно высоким ставкам (дешёвые кредиты, выданные до декабря 2014 года, постепенно гасились). При этом объём кредитного портфеля вырос по сравнению с средним значением 2014 года примерно на 30%, поэтому база для получения процентного дохода расширилась на треть.

Всё это в совокупности и должно обеспечить примерно триллион рублей прибыли - до налогов. Впрочем, эта сумма не означает одномоментного улучшения ситуации для всех банков: многим потребуется за счёт этих средств восстановить капитал до приемлемого уровня, создать недоначисленные резервы по проблемным заёмщикам.

Тем не менее уже в конце I квартала 2016 года маржа восстановится до предкризисных значений. Вслед за снижением инфляции ЦБ продолжит снижать ключевую ставку. В результате к весне банки выйдут на более или менее устойчивую прибыль.

БАМ: Означает ли всё сказанное и улучшение качества кредитного портфеля?

Уже с середины 2015 года ситуация с розничным кредитованием улучшается. По счастью, задолго до макроэкономического кризиса, ещё с весны 2014 года банки начали закручивать кредитные стандарты. В результате выдача кредитов в 2015 году даёт поколение кредитов более качественных, чем выданные в 2014-м, а в 2014-м они были лучше, чем выданные в 2013-м. Поэтому, скорее всего, мы не увидим тут резкого ухудшения.

Основные проблемы, которые банковская система сейчас имеет с розничными кредитами, это не проблемы, вызванные ухудшением макроэкономической ситуации, а проблемы бизнес-моделей банков с экстремально высоким аппетитом к риску. Надо понимать, что в России до последнего времени доминировал тип потребления, который для большинства стран не характерен. Основные потребители дорогих кредитов у нас - это люди с низкими доходами. Такие клиенты часто брали кредиты, потому что им реально не хватало на потребление. После роста цен стало хватать ещё меньше. Банки, тем не менее, соблазнялись высокой маржинальностью операций, считая, что высокие проценты сумеют "отбить" риски. Как ни странно, эта надежда в некоторой степени себя оправдала, за редкими исключениями - за два года отозвали лицензии у 150 банков, но пока ни у одного розничного, хотя именно многие розничные банки считались первыми жертвами кризиса. Но и изначально влияние розничного кредитного риска на качество кредитного портфеля было ограничено небольшой группой банков. К примеру, для банков, специализирующихся на ипотеке, макроэкономический удар не оказался таким сильным, кроме валютных ипотечников, - но это отдельный разговор.

А реальные жертвы "плохих" кредитов - в сфере корпоративного кредитования. Причём опять же - это жертвы не макроэкономического кризиса, а жертвы перманентного разворовывания своих банков собственниками и акционерами. Такие банки сами предопределили свою судьбу.

Но и здесь новому большому негативу, связанному с качеством кредитного портфеля, взяться особо неоткуда - весь прежний негатив уже отыграли. Все публичные проблемные истории, что сейчас разворачиваются - выход на просрочку "Мечела", ситуация вокруг "Трансаэро" и т.п., - могут являться новостью для обывателя. Но банкиры уже в начале года видели по отчётности того же "Трансаэро" отрицательный капитал. Кто-то из банков заранее готовился и создавал резервы, кто-то до упора надеялся на поддержку государства - но о реальном положении заёмщика всем было известно. И выдача ему кредитов была личным выбором.

БДМ: Идея понятна - кредитный риск угрожает тому, кто сам на него напрашивается. А прогнозируете ли вы риски, так сказать, объективные?

Они, безусловно, есть. На первое место я бы поставил риски, связанные с резким и негативным изменением внешнеэкономической конъюнктуры, способные привести не к ожидаемому восстановлению экономики, а, наоборот, к её резкому падению. Ну, например, экстремальное снижение цен на нефть, если они "пробьют" уровень $40 за баррель и там закрепятся. Это, естественно, ударит по многим отраслям, завязанным на внутреннее потребление: очередной год падения спроса их подкосит. Это будет и удар по инвестициям.

Другой вариант внешнеэкономических рисков связан даже не с нефтью, а со снижением спроса на другие наши сырьевые товары, те же металлы, вследствие замедления экономики Китая. Это может вызвать очень большой спектр проблем, который затронет и металлургов, у которых ситуация как раз заметно улучшилась за счёт девальвации.

Отдельная проблема - строительство, которое как велосипед: педали всё время должны крутиться - падение спроса в течение трёх лет очень трудно переждать в капиталоёмких и зависящих от кредитования отраслях.

Но даже и без резкого падения экономика может уйти в боковой тренд без каких-либо перспектив роста. Реализация сценария L-образного кризиса с быстрым падением и очень медленным восстановлением - весьма трудный вариант для всех: и для населения, и для бизнеса, и для бюджета.

Все эти варианты означают низкие темпы роста основных банковских показателей, в том числе кредитования - главного источника дохода.

Впрочем, надо понимать, что мы уже перенесли серьёзный шок и что очень многие такого рода риски уже отыграли себя. И примерно понятно, как с ними бороться. Даже самая слабая экономка не может тонуть вечно.

БДМ: Если внешнеэкономические угрозы, нами не контролируемые, всё же выстрелят, насколько актуальными станут валютные, девальвационные риски?

Рубль на нынешних уровнях сильно перепродан. Он, конечно, перестанет быть перепроданным, если нефть уйдёт на уровень 30 и ниже долларов за баррель. Но в целом нынешняя глубина девальвации уже достаточно велика. И банки, наученные год назад, имеют более или менее сбалансированную валютную позицию. И клиенты, положение которых девальвация может усугубить, тоже уже более или менее определились, здесь ничего особо нового мы не узнаем.

Из прошлогоднего девальвационного шока, к счастью, извлечены некоторые уроки. Волатильность рубля, которую мы наблюдали в последний год, привела к изменению структуры кредитного портфеля в пользу рублёвых кредитов. Более того, даже экспортёры стали отказываться от валютных кредитов: и не только потому, что некоторые из них оказались под санкциями и некуда стало деваться, но и вследствие осознанного выбора.

В результате к некоей норме для развивающихся стран приходит общая валютизация операций. В России она была гораздо выше, чем в большинстве развивающихся стран, например, Индии или Турции. Впрочем, до достижения нормы ещё какое-то время потребуется.

Экономика в целом от девальвации скорее выигрывает, чем проигрывает. Но это тема отдельного разговора.

БДМ: Если оптимистично предположить, что внешне риски обойдут стороной, можно ли ожидать, что следующий год - с учётом исчерпания кредитных и валютных рисков, роста финансового результата - окажется для банковской системы спокойным годом работы в текущем режиме?

По аналогии с прошлым кризисом: можно ли назвать спокойным 2010 год? По сравнению с 2009-м - безусловно. Но это был далеко не санаторий. И сейчас все существующие вызовы остаются реально серьёзными: жёсткая макросреда, необходимость разбираться с проблемными заёмщиками.

По моим оценкам, банковскую систему в следующем году покинет ещё примерно 10% банков. Похоже ли это на покой? Разве что в том смысле, что отряд не заметит потери бойца.

БДМ: Кто окажется под ударом?

Небольшие банки, для которых потенциальную угрозу содержит изменение стереотипов поведения корпоративных клиентов. Для таких банков любое ухудшение ситуации может оказаться фатальным. Например, ЦБ может запретить привлекать средства вкладчиков ввиду шаткого финансового положения - довольно распространённое наказание (сейчас, по данным ЦБ, 78 банков лишены такой возможности). А утрата способности привлекать новых вкладчиков для многих банков критична, так как она обычно становится сигналом к выводу средств для клиентов - юридических лиц.

Корпоративные клиенты стали нервными, что объяснимо, учитывая масштабы зачистки банковской системы в последние два года: отозвано 19% банковских лицензий, ещё семь-восемь отзывов - и цифра округлится до 20%. И в случае набега не вкладчиков даже, а юридических лиц, банк падает уже не из-за кредитного риска, а от потери ликвидности. В этом смысле более уязвимые не самые мелкие банки, где посторонних клиентов никогда особо не было, а именно средние, у которых достаточно высока зависимость от рыночного фондирования.

БДМ: В какую сторону двигаться банкам, которые останутся в строю?

Нужно реально заниматься эффективностью - всего, всех процессов. На протяжении достаточно долгого времени эту задачу игнорировали, поскольку высокие темпы роста "прощали" ошибки. Сейчас эффективность становится главным лозунгом.

Нужно готовиться к тому, что вследствие снижения темпов инфляции начнёт снижаться маржинальность. На горизонте ближайших трёх лет этого ещё не произойдёт: в следующем году маржинальность останется высокой, в 2017-м при дальнейшем сокращении инфляции процентный риск уже будет работать в обратном направлении - стоимость депозитов будет падать быстрее, чем переоцениваться высокодоходный кредитный портфель, это может даже увеличить маржу. А уже в 2018 году доходность кредитного портфеля начнёт "догонять" сокращающуюся стоимость пассивов и произойдёт некая нормализация маржи.

На горизонте 2018 года перспектива прибыльности ещё понятна, а вот дальше... Речь не о такой уж отдалённой перспективе. Так что нужно серьёзно заботиться о восстановлении рентабельности, выстраивать политику конкурентной борьбы, в том числе и с небанковскими институтами.

Принципиально важно: экономический кризис - не повод полностью перекрыть кредитный кислород, "никому не давать". Банки не должны останавливаться в поиске конкурентоспособных клиентов. В России, несмотря на кризис, всё равно остаётся много бизнес-возможностей. Я сторонник концепции поиска "зелёных ростков" - секторов или даже отдельных компаний в не всегда выигрышных отраслях, которые имеют возможности для роста, понятный для банков бизнес с предсказуемой эффективностью.

Это, безусловно, более сложный бизнес, нежели потребительское кредитование. И речь не о том, чтобы не бояться, - бояться нужно всегда. Но поиск "зелёных ростков" может стать серьёзной проверкой на зрелость системы управления рисками. И банки, которые научатся находить такие эффективные компании, получат клиентов, которые укрепят их рыночные позиции.