О механизме двустороннего сотрудничества государств в области иностранных инвестиций (Е.Е. Веселкова, журнал "Законодательство и экономика", N 10, октябрь 2015 г.)

О механизме двустороннего сотрудничества государств в области иностранных инвестиций

Е.Е. Веселкова,

заведующая кафедрой

государственно-правовых дисциплин МИЭПП,

кандидат юридических наук, доцент

Журнал "Законодательство и экономика", N 10, октябрь 2015 г.

Е.Е. Веселкова рассматривает механизм двустороннего сотрудничества государств в области иностранных инвестиций, уделяя особое внимание их правовой природе.

Механизм двустороннего сотрудничества государств в области иностранных инвестиций охватывает двусторонние международные соглашения о взаимном поощрении и защите инвестиций, международные соглашения об устранении двойного налогообложения, двусторонние международные торговые договоры, договоры о поселении, договоры об экономическом и промышленном сотрудничестве.

Наибольшее распространение получили двусторонние международные соглашения о взаимном поощрении и защите инвестиций и двусторонние международные соглашения об устранении двойного налогообложения, которые впервые появились в практике США, ФРГ, Японии и других промышленно развитых стран. Данный вид соглашений породила государственная система страхования заграничных частных инвестиций в этих государствах. Дело в том, что в соответствии с системой страхования частных инвестиций в этих странах частные инвестиции должны быть защищены непосредственно перед их вложением в зарубежных странах. Страхование осуществляется только в случае наличия договоров или соглашений с государствами, где частный инвестор планирует разместить свой капитал.

Подобная система страхования впервые появилась в США в результате разработки и осуществления плана Маршалла.

В ФРГ государственная система страхования частных иностранных инвестиций закрепилась в 1959 г. после принятия бюджетного закона.

Подобная практика заключения соглашений об инвестициях до настоящего времени используется и в Японии.

Если в США заключение такого соглашения является необходимым положением, то в Японии и ФРГ это не является неукоснительным требованием для того чтобы частному инвестору были предоставлены соответствующие гарантии. В Японии и ФРГ приняты национальные законы, согласно положениям которых инвесторам предоставляются гарантии о возврате капитала, если инвестор использовал все возможные средства для возмещения понесенного им ущерба с точки зрения законодательства государства, принимающего инвестиции.

Касательно двусторонних соглашений о взаимном поощрении и защите инвестиций в доктрине высказываются следующие точки зрения.

Н.Г. Доронина отмечает, что "для международно-правового регулирования иностранных инвестиций 60--х годов преобладающей характеристикой является поиск промышленно развитыми странами легальных способов выведения правового регулирования иностранных инвестиций на уровень международного права. Это в немалой степени связано с тем, что национальная система права развивающихся стран в тот период отражала антагонизм в отношениях развивающегося государства и иностранного частного инвестора. Стремление перенести регулирование иностранных инвестиций в сферу международных отношений, было отражено в практической деятельности самих иностранных лиц, стремящихся к "интернационализации" гражданско-правовых отношений путем включения в концессионные соглашения условия о применении норм международного права при разрешении споров между иностранным частным инвестором и государством, принимающим иностранные инвестиции. Такое же стремление отражено в разработке и появлении новых международных соглашений в области экономического межгосударственного сотрудничества"*(1).

М.И. Халил подчеркивает: "В последнее время двусторонние инвестиционные соглашения стали чрезвычайно популярными международно-правовыми формами сотрудничества государств в области инвестиционной деятельности. Более того, пространственные рамки действия таких договоров приняли глобальный характер: фактически каждое развитое государство и более 90 развивающихся стран на сегодняшний день выступают в качестве одной из сторон хотя бы в одном подобном договоре"*(2).

В доктрине присутствует также точка зрения, и с ней нельзя не согласиться, что инвестиционные договоры не всегда соответствует поставленным задачам. Оставляют желать лучшего, в частности, положения, касающиеся доступа иностранных инвестиций, которые зачастую просто унифицируют национальное законодательство*(3).

По мнению И.З. Фархутдинова, в российской доктрине международного частного права можно встретить неоднозначное отношение к двусторонним соглашениям по защите инвестиций как важному регулятору международного инвестиционного сотрудничества. С одной стороны, признается, что в ходе заключения с развивающимися государствами названных международных договоров промышленно развитым странам - экспортерам капитала удалось юридически закрепить западные стандарты режима иностранных инвестиций, специальные формы и методы решения инвестиционных споров в соответствии с нормами обычного международного права. С другой стороны, отмечается важная роль двусторонних соглашений как регулятора международного инвестиционного сотрудничества*(4).

До настоящего времени в отечественной юридической науке, как отмечает И.З. Фархутдинов, нет единодушного мнения по вопросу о правовой природе двусторонних инвестиционных соглашений*(5). Исследованием правовой природы двусторонних соглашений по защите инвестиций занимались многие авторы, прежде всего А.Г. Богатырев, В.П. Мозолин, М.И. Кулагин, Л.А. Лунц, Н.Н. Вознесенская, А.Н. Ошенков.

Соглашаясь с точкой зрения А.Г. Богатырева, следует отметить следующие обстоятельства. Как указывает А.Г. Богатырев, специфика и сложность инвестиционных отношений состоит не только в том, что в них участвуют разнопорядковые субъекты - государства, с одной стороны, и иностранные физические и юридические лица - с другой. Эти отношения принадлежат к категории "диагональных и длящихся". Они представляют собой особую категорию отношений в международном частном праве, не похожую на отношения чисто гражданско-правового (частного) и публично-правового характера*(6).

Комментируя исследование А.Г. Богатырева, И.З. Фархутдинов отмечает, что в инвестиционном контракте содержатся нормы в большей степени публично-правового характера в виде обязательств государства, принимающего прямые инвестиции, разрешить допуск инвестиций в определенную отрасль и на определенных условиях. Обязательства государства по инвестиционному соглашению заключаются в конечном счете в обеспечении условий и правовых гарантий иностранному инвестору от политических рисков, которые могут наступить в результате действий или бездействия государства или его органов по осуществлению властных полномочий. Инвестор обязан принять эти условия и строго их выполнять. Здесь прямо не регулируется гражданский или коммерческий оборот, а учитывается отношение инвестора к условиям необходимой экономической деятельности. Причем ответственность за нарушения контрактов наступает не чисто гражданско-правовая (материальная), когда взыскивается положительный ущерб и упущенная выгода, а приближается к международно-правовой, когда государство-нарушитель возмещает или компенсирует в виде репарации только часть нанесенного ущерба*(7).

Далее И.З. Фархутдинов продолжает: "Анализ инвестиционных контрактов свидетельствует, что они в большей степени носят публично-правовой характер, а международное частное право как по предмету (инвестиционные отношения), так и по источникам (национальное и международное право) представляет собой сочетание публично-правового и частноправового характера. Хотя это вовсе не отрицает наличия в современном международном частном праве, например в сфере экспорта и импорта, гражданско-правовых отношений. Возникновение особого рода инвестиционных проектов, не укладывающихся в рамки цивилистических институтов, обычных форм и методов правового регулирования, А.Г. Богатырев видит в развитии самих социально-экономических отношений в условиях научно-технического прогресса*(8). Нельзя полностью отвергать концепцию зарубежных и ряда отечественных ученых о международно-правовой природе инвестиционных контрактов. Во-первых, правовое регулирование статуса иностранных инвестиций включает в себя нормы внутреннего и международного права. Во-вторых, и это он считает главным, международное публичное право не может существовать без частного конкретного интереса и его субъекта. А потому международное публичное право не может существовать без частного так же, как национальное право. Подтверждением этой концепции служит Вашингтонская конвенция 1965 г. о разрешении инвестиционных споров между государствами и частными лицами других государств. И, наконец, в-третьих, стороной инвестиционных контрактов являются в большинстве случаев транснациональные корпорации, которые по экономическому потенциалу иногда не уступают другой стороне контрактов - суверенным развивающимся государствам"*(9).

По мнению И.З. Фархутдинова, не вызывает сомнений точка зрения А.Г. Богатырева о том, что инвестиционные соглашения вряд ли можно относить к институтам одной или другой правовой системы. Это институт международного частного права, а оно включает в себя нормы как национального, так и международного права. Поэтому он занимает промежуточное, межсистемное положение в регулировании инвестиционных отношений с иностранным элементом. Специфика инвестиционных отношений, различный статус их субъектов, различный характер норм двух правовых систем, сочетание публично-правового и частноправового методов позволяют сделать вывод о становлении инвестиционного права как части международного частного права, а инвестиционных соглашений (контрактов) - как института международного частного инвестиционного права*(10).

И.З. Фархутдинов соглашается с А.Г. Богатыревым также в том, что цивилистическая и международно-правовая концепции должны были исходить из положения, что гражданско-правовой и международный договоры основываются на непременном юридическом равенстве сторон. Действительно, в инвестиционных соглашениях нет юридического равенства, как нет и фактического, поскольку, например, транснациональные компании (ТНК) находятся в неравном положении с суверенными государствами, а вот фактическое экономическое состояние суверенных государств ставит их в неравное положение по отношению к ТНК*(11).

Главный вывод, к которому приходит А.Г. Богатырев касательно правовой природы двусторонних инвестиционных соглашений (а он поддерживается многими учеными), состоит в том, что инвестиционные соглашения (контракты) можно определить как институт международного частного права, являющийся средством норм национального и международного права по регулированию инвестиционных отношений с иностранным элементом.

Двусторонние инвестиционные соглашения подробно анализировались и систематизировались многими учеными. В частности, как считает Д.К. Лабин, основная роль двусторонних соглашений о поощрении и защите капиталовложений заключается в том, что страны - экспортеры капитала обеспечивают своим инвесторам возможность получения более надежной гарантии от политических рисков, чем способно предоставить национальное законодательство стран - импортеров капитала*(12).

Двусторонние инвестиционные соглашения обычно включают ключевые понятия - "иностранные инвесторы", "иностранные инвестиции", "инвестиционное соглашение" - и охватывают международно-правовые обязательства государств-участников предоставлять инвесторам и инвестициям друг друга национальный режим или режим наибольшего благоприятствования, предоставляют гарантии деятельности иностранного инвестора, устанавливают порядок разрешения инвестиционных споров. Кроме того, современные соглашения также закрепляют положения о суброгации. Оно сводится к следующему: если одна из договаривающихся сторон или уполномоченный ею орган предоставит гарантию от некоммерческих рисков в отношении капиталовложения, осуществленного одним из ее инвесторов на территории другой договаривающейся стороны, и на основании данной гарантии произведет платеж такому инвестору, последняя договаривающаяся сторона признает передачу прав этого инвестора первой договаривающейся стороне.

Как правило, все ныне существующие двусторонние инвестиционные соглашения разработаны на основе двух самых распространенных моделей - европейской, предложенной ОЭСР в 1962 г., и североамериканской, подготовленной в 1980-е гг.

Н.Г. Доронина отмечает, что двусторонние соглашения о поощрении и защите инвестиций предусматривают только общие принципы регулирования инвестиций. Четыре вида условий гарантируют защиту прав инвестора: режим деятельности инвестора, право принимающего государства на экспроприацию собственности инвестора, правовые последствия экспроприации собственности инвесторов договаривающейся стороны (право на компенсацию) и о переводе сумм получаемой прибыли на территорию другой договаривающейся стороны, о порядке разрешения инвестиционных споров.

Для развивающейся экономики отдельных стран заключение такого рода международных соглашений означало предоставление международных гарантий инвесторам и заключение в последующем крупных и долгосрочных контрактов с органами государственного управления этих стран. Все это дало основание для появления доктрины "международного инвестиционного соглашения" в международном частном праве. Появление в международном частном праве различных стран этой доктрины связано с инвестиционной политикой стран - экспортеров капитала, оказывающих особое покровительство своим инвесторам в зарубежных странах.

В начале 1980-х гг. международным инвестиционным соглашениям стали придавать определенные национальные черты (например, утверждение национальными государственными органами типовых моделей двусторонних соглашений). Кроме того, условия указанных соглашений приравнивались к условиям так называемых диагональных, или концессионных соглашений. Наконец, под давлением государств - экспортеров капитала в практике арбитража, разрешающего инвестиционные споры, появились решения, которые давали толкование условий двусторонних инвестиционных соглашений как условий международного контракта*(13).

Причину подобного отношения к названным соглашениям объясняет В.Н. Лисица: она лежит в анализе теории интернационализации инвестиционных отношений. Недавно в международном частном праве различных стран, как указывает В.Н. Лисица, выдвигались разного рода аргументы относительно того, чтобы концессионные договоры между государством и частным инвестором вывести из-под юрисдикции национальных правоохранительных органов. Их относили к так называемым квазимеждународным договорам на том основании, что в качестве применимого права условиями самого концессионного соглашения допускалось применение норм и принципов международного публичного права. Объектом внимания современных теорий интернационализации инвестиционных отношений стали двусторонние инвестиционные договоры.

Ранее под интернационализацией контрактов подразумевалось поднятие уровня регулирования концессионного договора до уровня международно-правового; в настоящее время речь идет о понижении уровня международных инвестиционных соглашений до концессионных и иных договоров частного права. Проблема международных инвестиционных соглашений в научной литературе акцентирует внимание на существовании особенности в международно-правовой защите иностранных инвестиций. Между тем не всегда проводится разграничение международных инвестиционных соглашений и контрактов между государством и частным инвестором*(14).

Развитию теории международных инвестиционных соглашений способствовали также национальные доктрины международного права.

В России было принято постановление Правительства РФ от 9 июля 2001 г. N 456 "О заключении соглашений между Правительством Российской Федерации и правительствами иностранных государств о поощрении и взаимной защите капиталовложений"*(15), которое ввело в действие российскую модель международного инвестиционного соглашения. Российская Федерация подписала и ратифицировала более 60 соглашений о поощрении и взаимной защите капиталовложений с различными государствами. Они обеспечили приток иностранного капитала в период осуществления экономических реформ.

В научной литературе присутствует точка зрения, согласно которой государства при заключении двусторонних соглашений по защите инвестиций исходят прежде всего из своих суверенных публично-правовых интересов более широкого процветания своих наций и более высокого уровня жизни своих народов. Именно экономическое развитие является приоритетной целью для каждого государства, вступающего в двустороннее экономическое сотрудничество. Несмотря на безусловную значимость поставленных государствами целей инвестор при принятии инвестиционного решения руководствуется коммерческими целями, приоритетной из которых является получение наибольшей прибыли при наименьшем риске*(16).

Говоря о регулировании инвестиционных отношений на двусторонней основе, необходимо упомянуть двусторонние соглашения об избежании двойного налогообложения.

Двойное налогообложение - одновременное обложение предпринимателей в разных странах одинаковыми налогами. Различают международное экономическое двойное налогообложение (два различных субъекта облагаются налогом в отношении одного и того же дохода) и международное юридическое двойное налогообложение (один и тот же доход одного и того же субъекта облагается более чем одним государством). У каждого государства при конструировании системы налогов существуют два принципиальных подхода: либо облагать налогами все мировые доходы своих резидентов (принцип резидентности), либо взимать налоги по месту осуществления экономических операций (принцип территориальности). Если бы все страны мира договорились и стали использовать один из этих двух подходов, основываясь на одних и тех же критериях определения источников дохода и места деятельности, проблем не возникало бы. Но так как в разных странах различаются уровень развития и тяжесть налогообложения, большинство государств пользуется и тем и другим принципами одновременно. Это приводит к международному двойному налогообложению - взиманию сопоставимых налогов в двух государствах с одного и того же налогоплательщика в отношении одного и того же объекта за один и тот же период, возникающему вследствие коллизии налогового законодательства двух и более стран. Проблема решается двумя путями. Первый - зачет в инициативном порядке своим резидентам налогов, уплаченных за рубежом. Второй - разработка правил, по которым будут разделены юрисдикции между страной, где компания является резидентом, и страной, откуда она этот доход получает.

На межгосударственном уровне вопросы международного юридического двойного налогообложения регулируются путем подписания специальных конвенций и соглашений.

Наиболее подробная классификация соглашений об избежании двойного налогообложения произведена В.А. Кашиным. Все имеющиеся соглашения, которыми в той или иной форме регулируются налоговые вопросы, В.А. Кашин подразделяет на две группы. Первая - это собственно налоговые соглашения, вторая - прочие международные соглашения и договоры, в которых наряду с другими решаются налоговые вопросы. Налоговые соглашения первой группы включают различные типы соглашений. Среди них можно выделить: соглашения об оказании административной помощи; ограниченные налоговые соглашения; общие налоговые соглашения; соглашения о налогах на наследство; соглашения о налогах по социальному страхованию. Наиболее распространенным в прошлом типом соглашений были соглашения о режиме налогообложения жителей в приграничных районах (например, соглашение между Францией и Люксембургом 1906 г.). Широко были распространены также ограниченные налоговые соглашения: об устранении двойного налогообложения морских и воздушных перевозок; о налоговом режиме отдельных компаний (например, соглашение между Францией и Испанией 1926 г.); об устранении двойного налогообложения платежей по авторским правам, лицензионных платежей и др. В настоящее время все эти соглашения вытесняются сравнительно новой формой, которая стала часто применяться после Первой мировой войны (в связи с широким распространением и ростом подоходных налогов), - общим налоговым соглашением (или конвенцией).

Самостоятельным и весьма распространенным видом налогового соглашения являются соглашения об устранении двойного налогообложения наследств. Они явились первой формой соглашения в области прямого налогообложения (налоги с наследств, как известно, появились намного раньше подоходных налогов).

Наконец, самый последний вид по времени возникновения - это соглашения, распространяющиеся на налоги и взносы, взимаемые по системе социального страхования. Значительное увеличение платежей, взимаемых с населения по государственному социальному страхованию в большинстве развитых стран, и необходимость устранения двойного взимания таких платежей вынудили обратить особое внимание на эту проблему, и ряд стран (США, Франция, Германия и др.) имеют уже по несколько соглашений в этой сфере. Кроме того, непосредственно к данной группе примыкают чисто налоговые соглашения, но особого, неравноправного характера. Это соглашения о распространении налоговой юрисдикции, применяемые в отношениях между метрополиями и опекаемыми или зависимыми странами и территориями. Количество таких соглашений в настоящее время невелико (соглашения США с Пуэрто-Рико, Гуамом и др., соглашения Франции с заморскими территориями, с герцогством Монако и т.д.).

Во вторую группу входят различные международные соглашения, в которых наряду с другими затрагиваются вопросы налогового характера. Во-первых, это весьма распространенные соглашения об основах взаимоотношений между двумя государствами. В таких соглашениях, как правило, присутствует положение о налоговой недискриминации, т.е. о предоставлении гражданам и компаниям другой стороны такого же налогового режима и "обращения", как и местным, "национальным" гражданам и компаниям. При этом, однако, оговаривается, что каждая страна сохраняет за собой право предоставления своим гражданам и компаниям налоговых льгот без обязательного их распространения на граждан и компании другой страны. Во-вторых, это соглашения об установлении дипломатических и консульских отношений (включая специальные консульские конвенции), в которых, как правило, оговариваются взаимные налоговые льготы для дипломатических и консульских представительств и их сотрудников, проживающих в другой стране. Перечень таких льгот содержится в многосторонних Венских конвенциях 1961 и 1963 гг. о дипломатических и консульских представительствах. Большинство стран являются участниками этих конвенций. Следует подчеркнуть: льготы, предусмотренные по этим двум типам соглашений, как правило, в той или иной форме включаются в общие налоговые соглашения. В-третьих, это торговые договоры и соглашения, предусматривающие применение режима максимального благоприятствования в отношении товаров и услуг, ввозимых из страны-партнера. По своему налоговому действию эти соглашения обычно распространяются лишь на таможенные пошлины, однако могут устанавливать режим налоговых правил, так же как и других норм (валютных, банковских и т.д.), относящихся к ведению внешнеторговой деятельности. Кроме того, существуют чисто таможенные соглашения, в том числе многосторонние (таможенные союзы и др.). Наиболее известный пример - Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ), которое по своему существу являлось многосторонним соглашением по косвенному налогообложению.

Имеются и другие виды соглашений в сфере косвенного налогообложения. К ним, например, можно отнести директивы ЕЭС о "гармонизации" налогообложения в странах - членах ЕЭС: о введении единого налога на добавленную стоимость; о принципах взимания этого налога, устраняющих возможность двойного налогообложения; об ограничении налогового субсидирования экспорта и др. Наконец, в-четвертых, это специфический тип международного договора, определяющего принципы взаимоотношений международных организаций со странами их базирования. Таковы соглашение США с ООН о размещении ее штаб-квартиры в Нью-Йорке; соглашение Франции с ЮНЕСКО и другими специализированными подразделениями ООН и др. Во всех названных соглашениях наряду с прочими нормами и правилами размещения и функционирования этих организаций на территории принимающей страны содержатся налоговые льготы в отношении данных организаций и их сотрудников, а также представителей других государств, участвующих в их работе или прикомандированных к ним. Следует заметить: если в сфере внешней торговли и валютных отношений созданы и действуют многосторонние организации (ВТО, МВФ и др.), в рамках которых страны могут обсуждать и координировать свою политику и даже договариваться в единых правилах и нормах, то в не менее важной сфере подоходных налогов аналогичный консультативный орган пока не создан. Поэтому урегулирование налоговых отношений между различными странами осуществляется в основном путем заключения двусторонних налоговых соглашений*(17).

С 1954 г. ОЭСР превращается в основное звено международного сотрудничества по налоговым вопросам. Налоговый комитет ОЭСР подготовил такие документы, как Модельная конвенция об устранении двойного налогообложения доходов и капитала 1963 г., Модельная конвенция ОЭСР 1977 г., которые в настоящее время приняты за основу практически всех международных налоговых соглашений. Позднее с учетом положений Модельной конвенции ОЭСР 1977 г. была представлена Модельная конвенция ООН 1980 г. Отдельно разработана Модельная конвенция по имуществу.

Некоторые ученые отмечают, что оборотной стороной проблемы двойного налогообложения в международной практике является уклонение от налогов. Легальный обход налоговых законов вполне допустим, и налоговые органы не имеют иного способа бороться с ним, кроме совершенствования налогового законодательства. В последние годы нелегальное уклонение от налогов получило качественно новый характер, связанный с исключительным усложнением налоговых законов, усилением роли крупного бизнеса и монополистических объединений и прогрессирующей интернационализацией экономической жизни. Прежде уклонение от налогов осуществлялось в основном в форме укрытия получаемых доходов, ухода от регистрации деятельности в налоговом ведомстве или фальсификации налоговых отчетов и деклараций. В настоящее время налоговые органы беспокоит распространение различного рода усложненных схем, специально нацеленных на уклонение от налогов при использовании международных операций и международного оборота доходов и капиталов. Второй проблемой, вызывающей беспокойство правительств многих стран мира, является рост объемов оборота "грязных" денег и их "отмывания" через банки и кредитные учреждения в "офшорных центрах"*(18).

В научной литературе предлагается следующая классификация стран в мировой экономике с точки зрения величины общего налогового бремени по видам налоговых платежей:

- юрисдикции, не имеющие существенных различий в уровне и характере налогообложения отечественных и зарубежных инвесторов, физических и юридических лиц - резидентов и нерезидентов;

- юрисдикции с резко различающимися налоговыми режимами для резидентов и нерезидентов, предоставляющие льготы иностранным инвесторам в отдельных сферах экономики.

Вторую группу стран составляют государства, где создан режим, благоприятный для уклонения от уплаты налогов и легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем. Борьба с этими негативными явлениями стала еще одним средством для решения проблемы устранения международного двойного налогообложения. Проблема легализации криминальных доходов состоит в том, что отмывание денег является преступлением особого рода. Оно включает ряд действий, каждое из которых в отдельности допускается законом, но в целом они складываются в попытку сокрытия доходов от преступной деятельности. Именно эти трудности не позволяют ряду стран признать отмывание денег преступлением*(19).

Как отмечает ряд исследователей, современная тенденция правового регулирования связана с восприятием большинством государств процесса отмывания денег как уголовного преступления. Для этого имеются несколько оснований. Одним из них стала теория, согласно которой практически бесполезно бороться с преступниками, если не затрагивать их доходы: чистая прибыль одновременно является мотивом (личное обогащение) основного преступления и средством (оборотный капитал) для совершения преступлений в будущем. Имеются основания и более практического свойства. Законы, касающиеся отмывания денег, рассматриваются в качестве удобного средства не только для расширения рамок деятельности правоохранительных органов с целью охватить прежде не подлежавшие уголовной ответственности категории участников преступных действий, но и для создания основы для вынесения потенциально более суровых приговоров лицам, обвиненным в совершении основного преступления. Еще более важное значение имеет тенденция к использованию законов о конфискации имущества, которые становятся привычным элементом в борьбе с отмыванием денег, в качестве средства для финансирования деятельности правоохранительных органов*(20).

Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ от 19 декабря 1988 г. (Венская конвенция) была заключена с целью содействия сотрудничеству между сторонами, с тем чтобы они могли более эффективно решать различные проблемы незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, имеющего международный характер. При осуществлении своих обязательств по Конвенции стороны принимают необходимые меры, включая меры законодательного и организационного характера, в соответствии с основополагающими положениями своих внутренних законодательных систем.

Стороны осуществляют свои обязательства по настоящей Конвенции в соответствии с принципами суверенного равенства и территориальной целостности государств и принципом невмешательства во внутренние дела других государств. Сторона не осуществляет на территории другой стороны юрисдикции и функции, которые входят исключительно в компетенцию органов этой другой стороны в соответствии с ее национальным законодательством.

Согласно Конвенции с учетом своих конституционных положений и основных принципов своей правовой системы каждая сторона принимает меры, которые могут потребоваться, для того чтобы признать правонарушениями согласно своему законодательству, когда они совершаются преднамеренно, хранение, приобретение или культивирование любого наркотического средства или психотропного вещества для личного потребления в нарушение положений Конвенции 1961 г., Конвенции 1961 г. с поправками или Конвенции 1971 г. Стороны стремятся обеспечить использование согласно их национальному законодательству любых дискреционных юридических полномочий, относящихся к уголовному преследованию лиц за правонарушения, признанные таковыми в соответствии с настоящей статьей, для достижения максимальной эффективности правоохранительных мер в отношении этих правонарушений и с должным учетом необходимости воспрепятствовать совершению таких правонарушений.

Конвенцией также предусматривается юридическая помощь в расследовании, уголовном преследовании и судебном разбирательстве, касающихся уголовного правонарушения в указанной сфере. Взаимная юридическая помощь, предоставляемая в соответствии с данной статьей, может запрашиваться с целью:

- сбора доказательств или показаний;

- ознакомления с материалами судебного разбирательства;

- произведения обысков и арестов;

- обследования предметов и мест;

- представления информации и доказательственных предметов;

- представления оригиналов или заверенных копий соответствующих документов и материалов, включая банковские, финансовые, фирменные или коммерческие документы;

- определения или выявления доходов, собственности, средств или других вещей для доказательственных целей.

Стороны могут предоставлять друг другу любые другие формы взаимной юридической помощи, разрешаемые национальным законодательством запрашиваемой стороны*(21).

Определения, даваемые составам преступлений, установленным в Венской конвенции 1988 г., практически полностью повторяют аналогичные положения в законодательстве США.

Позднее Страсбургская конвенция Совета Европы 1990 г. значительно расширила перечень умышленных действий. Согласно Конвенции к ним относятся:

- конверсия или передача материальных ценностей, о которых тот, кто этим занимается, знает, что эти материальные ценности составляют доход от преступления, с целью скрыть незаконное происхождение таких материальных ценностей или помочь любому лицу, замешанному в совершении основного правонарушения, избежать юридических последствий этих деяний;

- утаивание или искажение природы, происхождения, местонахождения, размещения, движения или действительной принадлежности материальных ценностей или соотносимых с ними прав, когда нарушителю известно, что эти ценности представляют собой полученное преступным путем;

- приобретение, владение или использование материальных ценностей, о которых тот, кто их приобретает, или владеет, или пользуется, знает в момент их получения, что они являются доходами, добытыми преступным путем;

- участие в одном из названных выше правонарушений или в любой ассоциации, союзе, покушении или соучастии путем оказания содействия, помощи или совета с целью его совершения.

В соответствии с Федеральным законом от 7 августа 2001 г. N 115-ФЗ "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма" к мерам, направленным на противодействие легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма, относятся:

- организация и осуществление внутреннего контроля;

- обязательный контроль;

- запрет на информирование клиентов и иных лиц о принимаемых мерах противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма, за исключением информирования клиентов о принятых мерах по замораживанию (блокированию) денежных средств или иного имущества, о приостановлении операции, об отказе в выполнении распоряжения клиента о совершении операций, об отказе от заключения договора банковского счета (вклада), о необходимости предоставления документов по основаниям, предусмотренным настоящим законом;

- иные меры, принимаемые в соответствии с федеральными законами.

Указанным законом определены обязанности организаций, осуществляющих операции с денежными средствами или иным имуществом: до приема на обслуживание идентифицировать клиента, представителя клиента и (или) выгодоприобретателя, обновлять информацию о клиентах, представителях клиентов, выгодоприобретателях и бенефициарных владельцах не реже одного раза в год, а в случае возникновения сомнений в достоверности и точности ранее полученной информации - в течение семи рабочих дней, следующих за днем возникновения таких сомнений, документально фиксировать и представлять в уполномоченный орган не позднее трех рабочих дней, следующих за днем совершения операции, следующие сведения по подлежащим обязательному контролю операциям с денежными средствами или иным имуществом, совершаемым их клиентами:

- вид операции и основания ее совершения;

- дата совершения операции с денежными средствами или иным имуществом, а также сумма, на которую она совершена;

- сведения, необходимые для идентификации физического лица, совершающего операцию с денежными средствами или иным имуществом (данные паспорта или другого документа, удостоверяющего личность), данные миграционной карты, документа, подтверждающего право иностранного гражданина или лица без гражданства на пребывание (проживание) в Российской Федерации, идентификационный номер налогоплательщика (при его наличии), адрес его места жительства или места пребывания;

- наименование, идентификационный номер налогоплательщика, государственный регистрационный номер, место государственной регистрации и адрес местонахождения юридического лица, совершающего операцию с денежными средствами или иным имуществом;

- сведения, необходимые для идентификации физического или юридического лица, по поручению и от имени которого совершается операция с денежными средствами или иным имуществом, данные миграционной карты, документа, подтверждающего право иностранного гражданина или лица без гражданства на пребывание (проживание) в Российской Федерации, идентификационный номер налогоплательщика (при его наличии), адрес места жительства или местонахождения соответственно физического или юридического лица;

- сведения, необходимые для идентификации представителя физического или юридического лица, поверенного, агента, комиссионера, доверительного управляющего, совершающего операцию с денежными средствами или иным имуществом от имени, или в интересах, или за счет другого лица в силу полномочия, основанного на доверенности, договоре, законе либо акте уполномоченного на то государственного органа или органа местного самоуправления, данные миграционной карты, документа, подтверждающего право иностранного гражданина или лица без гражданства на пребывание (проживание) в Российской Федерации, идентификационный номер налогоплательщика (при его наличии), адрес места жительства или местонахождения соответственно представителя физического или юридического лица;

- сведения, необходимые для идентификации получателя по операции с денежными средствами или иным имуществом и (или) его представителя, в том числе данные миграционной карты и документа, подтверждающего право иностранного гражданина или лица без гражданства на пребывание (проживание) в Российской Федерации, идентификационный номер налогоплательщика (при его наличии), адрес места жительства или местонахождения получателя и (или) его представителя, если это предусмотрено правилами совершения соответствующей операции.

В практике международного сотрудничества в области противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, сформировались следующие формы сотрудничества и взаимодействия правоохранительных органов: сотрудничество за рамками уголовного судопроизводства, что предполагает обмен информацией и другие непроцессуальные способы взаимодействия, и предоставление правовой помощи, включая уголовные дела и процедуры исполнения судебных решений.

Кроме того, имеет место развитие и расширение взаимодействия с международными организациями. К их числу относятся FATF, Группа Эгмонт, Интерпол, Европол и др. Участие в указанных организациях дает государствам возможность получать доступ к единым информационным базам данных и полные сведения из них в предельно сжатые сроки.

Тем не менее, как указывают некоторые авторы, в данной сфере существует еще ряд проблем, требующих безотлагательного решения на уровне федерального законодательства:

- организация аналитической работы с целью внедрения положительных моментов деятельности зарубежных финансовых служб в практику российских правоохранительных органов;

- необходимость активного участия в выработке типологий и методологий финансовых преступных схем, используя опыт иностранных коллег;

- оказание практической помощи подразделениям российских спецслужб, занимающимся финансовыми расследованиями;

- создание межведомственной комиссии по вопросам координации в указанной сфере в соответствии с изменениями в структуре федеральных органов исполнительной власти и приоритетами нового этапа экономических преобразований;

- повышение уровня соответствия национальной системы противодействия легализации преступных доходов международным стандартам с отражением соответствующей оценки в отчетах FATF;

- повышение степени прозрачности финансово-банковской деятельности, усиление контроля над обращением наличных денежных средств в зонах с высоким уровнем риска совершения преступлений;

- осуществление качественного перехода от выявления, раскрытия и пресечения отдельных преступлений к комплексным упреждающим мерам по нейтрализации и пресечению деятельности крупных организованных преступных группировок, причастных к легализации криминальных доходов;

- расширение базы международного сотрудничества Российской Федерации в области противодействия легализации преступных доходов, включая развертывание деятельности Евразийской региональной группы по типу FATF;

- продолжение работы по подготовке национальной Концепции противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма*(22).

Библиография

Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ. Заключена в Вене 19 декабря 1988 г.

Богатырев А.Г. Инвестиционное право. - М., 1992.

Богатырев А.Г. О международном инвестиционном праве. // Советский журнал международного права. 1991. N 2.

Богатырев А.Г. О регулировании иностранных инвестиций в национальном и международном праве // Советское государство и право. 1992. N 2. 

Доронина Н.Г. Правовое регулирование иностранных инвестиций (эволюция источников регулирования) и перспективы развития российского законодательства. - М., 1995.

Доронина Н.Г. Регулирование инвестиций в международном частном праве: Материалы конференции (Москва, 30 октября 2007 г.) / Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. - М., 2008.

Лабин Д.К. Международное право по защите и поощрению иностранных инвестиций. - М., 2008.

Лисица В.Н. Международные инвестиционные соглашения. - Новосибирск, 2004.

Кашин В.А. Налоговые соглашения России. - М., 1998.

Фархутдинов И.З. Международно-арбитражный механизм урегулирования инвестиционных споров // Государство и право. 2007. N 1.

Фархутдинов И.З. Международное инвестиционное право: теория и практика применения (научно-практическое издание) // http:www.eurasialegal.ru.

Khalil M.I. Treatment of Foreign Investment in Bilateral Investment Treaties // ISDID Review-Foreign Investment Law Journal. 1992. Vol. 7.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Доронина Н.Г. Правовое регулирование иностранных инвестиций (эволюция источников регулирования) и перспективы развития российского законодательства. - М., 1995. С. 70, 71.

*(2) Khalil M.I. Treatment of Foreign Investment in Bilateral Investment Treaties // ISDID Review-Foreign Investment Law Journal. 1992. Vol. 7. P. 339 // Фархутдинов И.З. Международное инвестиционное право: теория и практика применения (научно-практическое издание) // http:www.eurasialegal.ru (дата обращения: 30.07.2013).

*(3) Ibid. P. 346-.

*(4) Фархутдинов И.З. Международно-арбитражный механизм урегулирования инвестиционных споров // Государство и право. 2007. N 1. С. 65, 72.

*(5) Фархутдинов И.З. Международное инвестиционное право: теория и практика применения (научно-практическое издание) // http:www.eurasialegal.ru.

*(6) Богатырев А.Г. Инвестиционное право. - М., 1992. С. 75 // Фархутдинов И.З. Международное инвестиционное право: теория и практика применения.

*(7) Фархутдинов И.З. Указ. соч.

*(8) Богатырев А.Г. О регулировании иностранных инвестиций в национальном и международном праве // Советское государство и право. 1992. N 2. С. 76; Фархутдинов И.З. Международное инвестиционное право: теория и практика применения.

*(9) Фархутдинов И.З. Указ соч.

*(10) Фархутдинов И.З. Международное инвестиционное право: теория и практика применения.

*(11) Богатырев А.Г. О международном инвестиционном праве. // Советский журнал международного права. 1991. N 2.

*(12) Лабин Д.К. Международное право по защите и поощрению иностранных инвестиций. - М., 2008.

*(13) Доронина Н.Г. Регулирование инвестиций в международном частном праве: Материалы конференции (Москва, 30 октября 2007 г.) / Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. - М., 2008. С. 10, 11. 

*(14) Лисица В.Н. Международные инвестиционные соглашения. - Новосибирск, 2004.

*(15) СЗ РФ. 2001. N 25. Ст. 2578.

*(16) Лабин Д.К. Указ. соч.

*(17) Кашин В.А. Налоговые соглашения России. - М., 1998. С. 137-145.

*(18) Кашин В.А. Указ. соч. С. 83, 84.

*(19) www.underlaw.ru (дата обращения: 20.03.2014).

*(20) www.underlaw.ru (дата обращения: 20.03.2014).

*(21) См. Конвенцию ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ (заключена в Вене 19 декабря 1988 г.).

*(22) www.underlaw.ru (дата обращения: 20.03.2014).