Специфические формы новой угрозы (И. Оськина, А. Лупу, газета "эж-ЮРИСТ", N 43, октябрь 2015 г.)

Специфические формы новой угрозы

И. Оськина,

д.ю.н.,

г. Москва

А. Лупу,

д.ю.н.,

г. Москва

Газета "эж-ЮРИСТ", N 43, октябрь 2015 г.

Появление крайне радикальных религиозных течений в политической жизни стран Ближнего Востока - пугающая тенденция, которая угрожает современному международному правопорядку. Так, запрещенная в России организация ИГИЛ - по сути экстремистская группировка - выстраивает свою структуру по образу и подобию самостоятельного государства. Очевидно, что данное политико-социальное явление нельзя признать "классическим" терроризмом. Это абсолютно новый вызов цивилизации, который требует тщательного исследования. Для начала попробуем определиться с правовой квалификацией деятельности подобных образований.

Корень зла

В настоящее время в мусульманских странах происходит социально-политическое явление, которое уже получило название "взрыв политического джихада", что стало результатом длившегося последние десять лет в мусульманских странах движения в сторону политизации и радикализации ислама. Здесь следует отметить, что исламский мир никогда не выступал в роли консолидированного субъекта международной политики, ибо он состоит из многочисленных и структурно неоднородных факторов политического взаимодействия*(1).

Кроме государств с различными формами правления, государственного устройства и политическими режимами, так называемый исламский мир представлен также и другими субъектами, которые принимают активное участие в международном политическом процессе. Среди них можно выделить этнические сообщества, не имеющие собственной государственности, но которые консолидируют усилия для ее получения (например, курды и палестинцы); международные организации, призванные обеспечивать региональную стабильность и координацию действий в системе межгосударственных отношений (Лига арабских государств, Организация Исламская конференция); международные неправительственные организации (Лига исламского мира, Народный исламский конгресс и др.); неправительственные религиозно-политические организации (Ассоциация "Арраид", "Хезболлах", "Мировой фронт джихада" и др.).

Таким образом, все это многообразие субъектов исламского действия формирует так называемый исламский фактор, под которым отечественные и зарубежные исследователи понимают совокупность догм и практики ислама, которые прямо или косвенно влияют на социально-политическую, экономическую и духовную жизнь отдельной страны, группы стран и некоторых регионов.

В результате в конце ХХ - начале ХХI века в данном геополитическом пространстве "исламский фактор" характеризуется усилением процессов так называемого исламского ренессанса*(2) и современной исламской клерикализации политики - использования ислама в политических целях, что, в свою очередь, формирует в сознании мирового сообщества представление об "исламской угрозе" и о "столкновении цивилизаций"*(3).

Необходимо принимать во внимание, что современный "исламский ренессанс" и "взрыв политического джихада" - это реакция на процесс глобализации, который стал катализатором иммиграции мусульман за пределы стран традиционного распространения ислама, где они становятся религиозными и этническими меньшинствами. Кроме того, можно согласиться с мнением Л. Баширова*(4) или других исследователей данной проблемы, например председателя Исламского комитета России Г. Джемаля*(5), по поводу того, что ислам в наше время используется определенными политическими кругами в качестве катализатора и/или лакмуса для конструирования и контроля за развитием политических процессов на Ближнем Востоке.

Так называемая вестернизация, то есть многочисленные и не всегда удачные попытки США и некоторых стран Европы реорганизовать большинство постколониальных обществ Ближнего Востока в подконтрольные общества, сталкивалась и продолжает сталкиваться с постоянством концепций власти в этом регионе и приверженностью к традиционному отношению к институтам политического устройства общества. В результате США и их союзники, распространявшие англосаксонскую модель "демократии" в регионе, начиная с третьей четверти ХХ столетия избрали новый внешнеполитический курс, основанный на искажении и извращении классического политического ислама, направленный на удержание контроля и использование в своих целях ресурсного потенциала региона*(6).

Своеобразной рефлексией на такие действия Запада становится условное разделение ближневосточного сообщества на три категории: умеренных представителей ислама, которые держатся центристских нейтральных позиций; представителей, придерживающихся прозападных (коллаборационистских) и крайне радикальных (антизападных) взглядов, последние из которых значительно укрепились за время президентской каденции Дж. Буша-младшего на фоне раздувания застарелых противоречий и конфликтов в пределах региона.

При этом представители ислама, которые придерживаются крайне радикальных (антизападных) взглядов, используют искаженную исламскую политическую доктрину, в основе которой лежит модель "мединской общины" Мухаммеда*(7), когда в пределах уммы осуществлялось политическое правление, но сама умма при этом не была государством, то есть политическая модель, которая не имеет тесной привязки к определенной территории или государству, но дает возможность выстраивать определенные взаимоотношения с соседями и стать частью глобального политического пространства. Как правило, такие организации называются "салафитские". Они наиболее активно стали себя проявлять в период "арабской весны".

Правовая квалификация

Высшей формой активности салафитов в современном мире является международная террористическая организация*(8) "Исламское государство Ирака и Леванта" (ИГИЛ), которая позже была переименована в "Исламское государство" (до 2013 года группировка называлась "Исламское государство Ирак" (ИГИ), The Islamic State of Iraq), деятельность которой на сегодняшний день признана террористической в соответствии с резолюциями Совета Безопасности ООН от 17.06.2014 N 2161, от 15.08.2014 N 2170 и от 24.09.2014 N 2178 и запрещена в РФ*(9).

То есть юридически это организация, которая применяет оружие, совершает взрывы, поджоги или иные действия, создающие опасность для жизни или здоровья человека (группы людей) или причинение значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий*(10), в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, провокации военного конфликта, международного осложнения, или влияния на принятие решений или совершение или несовершение действий органами государственной власти или органами местного самоуправления, должностными лицами этих органов, объединениями граждан, юридическими лицами, или привлечения внимания общественности к определенным политическим, религиозным или иным взглядам данной организации, а также угрожает совершением указанных действий в тех же целях.

Стоит отметить, что ученые толкуют терроризм как опасные действия (или угрозу этими действиями), что совершаются публично, посягают на общественную безопасность и направлены на создание в социальной сфере обстановки страха, беспокойства, подавленности в целях прямого или косвенного влияния на принятие любого решения или отказа от него в интересах виновных*(11).

Известный специалист по вопросам изучения терроризма Ю. Антонян считает, что терроризм - это насилие, которое содержит угрозу прочего, еще большего насилия для того, чтобы вызвать панику, разрушить или нарушить государственный или общественный порядок, вызвать страх, заставить противника принять желаемое решение, вызвать политические и другие изменения*(12). Известный руководитель спецслужб ФРГ Г. Нолан предложил такое определение: "Терроризм необходимо понимать как вид борьбы субъекта, который в политических целях или по политическим мотивам путем совершения насилия или угроз пытается заставить государственные органы или граждан совершить определенные действия или воздержаться от них"*(13). Самым универсальным и самым распространенным является толкование американского исследователя С. Маллисона: "Терроризм - это систематическое использование крайнего насилия и угрозы насилием для достижения публичных и политических целей"*(14).

Таким образом, при определенных незначительных вариациях все исследователи считают, что терроризм преследует политические цели и мотивы, это специфическая форма политического насилия. Современный терроризм имеет целью проведение насильственных акций и пытается заставить государственные или другие органы принять решение, которое бы удовлетворило требования террористов.

В свою очередь официально представителями ИГИЛ главными целями были объявлены политическая власть и священная война против Запада путем захвата территории и создания Исламского Государства (Нового Халифата) и в дальнейшем борьба против Запада как самостоятельного государства до окончательного его разгрома.

Данные цели полностью подпадают под определение терроризма.

В результате можем заключить, что, несмотря на признание ИГИЛ де-юре международной террористической организацией, де-факто ИГИЛ движется от модели исламского протогосударства "Исламское Государство" к построению "Нового Халифата". ИГИЛ на сегодняшний день обладает такими основными элементами исламского протогосударства, как захваченная государственная территория, армия боевиков, в состав которой входят представители различных течений джихада (хотя в основном это салафиты), военизированные исполнительные органы государственной власти в том числе и на местах, действие шариатского суда, применяющего шариатские законы.

Можно заметить, что в отличие от "классической" международной террористической организации, например "Аль-Каиды", организация ИГИЛ сформировала определенные ключевые характеристики государства, что является тревожным знаком для современного мира, требующим серьезного исследования и выработки более эффективного способа борьбы с терроризмом.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Оськина И.Ю., Лупу А.А. История государства и права зарубежных стран. Учебное пособие: конспект лекций. М.: Проспект, 2011.; Тойнби А. Дж. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991.; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.

*(2) Фундаментализм. Институт востоковедения РАН. Изд. "Крафт+", 2003.; Terminological Chaos: Political Islam and Islamism: Abdelrahman Rashdan. URL: http://www.onislam.net.

*(3) Политический ислам. Тезисы доклада на заседании сектора социальной философии ИФ РАН 6 ноября 2012. URL: http://iph.ras.ru.

*(4) Баширов Л.А. Исламский фундаментализм: генезис, идеология, практика // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. М.: Кафедра государственно-конфессиональных отношений, 2009.

*(5) Гейдар Джемаль. "ИГИЛ - феномен политического джихада". URL: vestikavkaza.ru; newsland.com.

*(6) Саидова М.З. К вопросу о политическом исламе в странах Востока и Дагестане на рубеже XX-XXI веков: исторические аналогии. URL: rusnauka.com; Али Мазруи А. Война с террором // Азия и Африка сегодня. 2003. N 6.; Амирова З.М., Магомеддадаев А.М. Политический ислам на Северном Кавказе: роль внешнего влияния. Махачкала, 2009.; Конфликты на Востоке: этнические и конфессиональные. М., 2008.; Саидова М.З. Арабский мир - исторические параллели // Арабский мир от халифата до наших дней. Материалы Всероссийской межвузовской преподавательско-студенческой конференции. Махачкала, 2009.

*(7) Уотт У.М. Мухаммед в Мекке. СПБ.: Издательство "ДИЛЯ", 2006.

*(8) Оськина И.Ю., Лупу А.А. Международное уголовное право: Учебное пособие для бакалавров. М.: ИТК Дашков и К, 2012.

*(9) Решение ВС РФ по делу N АКПИ14-1424С; Письма Росфинмониторинга от 23.10.2014 N 01-01-29/22715; Банка России от 27.11.2014 N 196-Т.

*(10) Постановление Пленума ВС РФ от 09.02.2012 N 1.

*(11) Wardlaw G. Political Terrorism. Theory, Tactics, and Counter-Measures, Cambridge University Press, Cambridge, 1997.

*(12) Антонян Ю.М. Терроризм: Криминологическое и уголовно-правовое исследование. М., 1998.

*(13) Die Zeit. - 1996 - Dec. 12.

*(14) Intelligense Newsletter. - 1995. - Nov. 23. - P. 3.