Защита прав несовершеннолетних потерпевших в уголовном процессе по делам о преступлениях против половой неприкосновенности (Г.М. Макуха, Н.И. Курганова, Е.А. Назарова, журнал "Судья", N 7, июль 2015 г.)

Защита прав несовершеннолетних потерпевших в уголовном процессе по делам о преступлениях против половой неприкосновенности

Г.М. Макуха,

судья Челябинского областного суда

Н.И. Курганова,

судья Челябинского областного суда

Е.А. Назарова,

помощник судьи Челябинского областного суда

Журнал "Судья", N 7, июль 2015 г.

Согласно Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-2017 годы, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 1 июня 2012 г. N 761, в России должна быть сформирована система, обеспечивающая реагирование на нарушение прав каждого ребенка без какой-либо дискриминации, включая диагностику ситуации, планирование и принятие необходимого комплекса мер по обеспечению соблюдения прав ребенка и восстановлению нарушенных прав; правовое просвещение; предоставление реабилитационной помощи каждому ребенку, ставшему жертвой жестокого обращения или преступных посягательств*(1).

Защита прав ребенка в современной России относится к числу актуальных проблем, порожденных явным неблагополучием в положении несовершеннолетних детей как в обществе, так и в семье.

В Постановлении от 18 июля 2013 г. N 19-П Конституционный Суд Российской Федерации указал, что правовое регулирование в сфере государственной защиты прав несовершеннолетних - исходя из требований Конституции России, ее ст. 7 (ч. 2), 20 (ч. 1), 21 (ч. 1), 22 (ч. 1) и 38 (ч. 1), а также международно-правовых обязательств Российской Федерации - должно в приоритетном порядке гарантировать им защиту достоинства личности, права на жизнь, права на свободу и личную неприкосновенность, что предполагает, в частности, наличие законодательных мер, имеющих целью обеспечение безопасности каждого ребенка как непосредственно от преступных посягательств, так и от неблагоприятного воздействия на его нравственность и психику, которое может существенным образом повлиять на развитие его личности, даже не будучи выраженным в конкретных противоправных деяниях (абз. 3 п. 3)*(2).

Обеспечение благосостояния интересов детей в Российской Федерации, создание всех необходимых условий для их всестороннего и гармоничного развития относятся к числу приоритетных направлений деятельности государства, и в этом формате в уголовный закон Российской Федерации за последние годы неоднократно вносились изменения, которыми усиливалась уголовная ответственность за преступления, связанные с сексуальным насилием над несовершеннолетними.

Количество уголовных дел данной категории, поступающих в суды, возросло, что обязывает судей, рассматривающих такие дела, в совершенстве владеть особыми процессуальными процедурами общения с несовершеннолетними (малолетними) потерпевшими и принимать особые процессуальные решения. В комплексе это создает дополнительные гарантии судебной защиты их прав и законных интересов.

Для обеспечения более эффективной защиты прав потерпевших принят Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. N 432-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях совершенствования прав потерпевших в уголовном судопроизводстве"*(3), которым внесены изменения в ряд действующих нормативно-правовых актов Российской Федерации, в том числе в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее - УПК РФ), в значительной мере касающиеся защиты прав именно несовершеннолетних потерпевших.

Особое внимание следует обратить на действующую с 1 января 2015 г. новую редакцию ст. 191 УПК РФ.

Обязательное участие педагога или психолога, как при непосредственном допросе, так и при производстве других следственных действий (очная ставка, проверка показаний на месте, опознание) в отношении несовершеннолетних, не достигших возраста 16 лет, либо достигших этого возраста, но страдающих психическим расстройством или отстающих в психическом развитии (ч. 1 ст. 191 УПК РФ), является новеллой уголовно-процессуального законодательства.

Таким образом, законодатель предусмотрел возможность выбора (педагог или психолог), который может и будет зависеть от конкретной следственной ситуации, сложившейся по уголовному делу. Однако в части четвертой ст. 191 УПК РФ законодатель указал, что при проведении допроса, очной ставки, опознания и проверки показаний с участием несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля, не достигшего возраста 16 лет либо достигшего этого возраста, но страдающего психическим расстройством или отстающего в психическом развитии, по уголовным делам о преступлениях против половой неприкосновенности несовершеннолетнего участие психолога обязательно.

Законодатель акцентировал внимание на необходимости участия в уголовных делах о такого рода преступлениях именно психолога, который способен помочь ребенку выйти из стрессовой ситуации, связанной с насилием над ним, вспомнить происходящее, сможет разговорить подростка и оказать ему помощь в даче показаний. Это тем более важно, когда речь идет о неотложных следственных действиях, которые могут проводиться спустя непродолжительное время после события.

Внесенные изменения являются очень важными, поскольку процесс получения и оценки показаний обусловлен множеством факторов (возрастными и индивидуальными психологическими особенностями допрашиваемого, силой психотравмирующего воздействия сексуального насилия на личность потерпевшего, отсроченностью деликта от периода проведения данного следственного действия и т.д.) и представляет особую сложность для работников следственных органов.

Кроме того, нормой части первой ст. 191 УПК РФ регламентируется время проведения следственных действий с участием несовершеннолетнего потерпевшего, причем речь идет не только о времени допроса, но и о других следственных действиях.

Следственные действия с участием несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля в возрасте до семи лет не могут продолжаться без перерыва более 30 минут, а в общей сложности - более одного часа, в возрасте от семи до 14 лет - более одного часа, а в общей сложности - более двух часов, в возрасте старше 14 лет - более двух часов, а в общей сложности - более четырех часов в день.

Указанные временные интервалы в их максимальных значениях можно выдерживать лишь при условии создания эмоционально комфортных условий для проведения каких-либо следственных действий. В частности, допрос можно проводить, когда позитивный психологический контакт с допрашиваемым установлен и потерпевший дает полные, развернутые показания. В противном случае процесс получения показаний необходимо прерывать, умышленно переключая внимание допрашиваемого на выполнение другой деятельности. В этой связи, как нам представляется, следователю необходима консультативная помощь психолога и при определении длительности непрерывных коммуникаций в ходе допроса.

Кроме того, во время перерыва следователю с помощью психолога, участвующего в допросе, целесообразно провести ретроспективный анализ ситуации профессионального общения с целью прогнозирования дальнейших действий, направленных на получение полных и правдивых показаний от несовершеннолетнего потерпевшего в ходе одного допроса.

Следует отметить, что повторный (дополнительный) допрос несовершеннолетних нецелесообразен, нередко и недопустим, поэтому следователь должен организовать психологическое взаимодействие с потерпевшим таким образом, чтобы процесс получения максимально полных, развернутых показаний был осуществлен в ходе одного допроса. Во-первых, неоднократное погружение жертвы сексуального насилия в психотравмирующую для нее ситуацию является по меньшей мере негуманным; во-вторых, при отсроченном воспроизведении (например, малолетним ребенком) событий происшедшего возможны эффекты вытеснения, замещения, расцвечивания реальных событий, которые работники следственных органов могут ошибочно принять за более полные и достоверные показания, обогащенные новыми деталями.

Приведенные выше изменения, внесенные в уголовно-процессуальное законодательство, должны способствовать более рациональной организации производства следственных действий с участием несовершеннолетних потерпевших и свидетелей, исключению или сведению до минимума их повторных допросов.

К сожалению, органы предварительного следствия не всегда уделяли должное внимание этим обстоятельствам.

Например, приговором Челябинского областного суда от 8 октября 2013 г. А. осужден за совершение 19 апреля 2012 г. иных насильственных действий сексуального характера в отношении малолетней потерпевшей К., с использованием ее беспомощного состояния. В ходе предварительного расследования следователь трижды допрашивал потерпевшую: 23 апреля, 24 июля и 31 октября 2012 г., а спустя восемь месяцев - 25 декабря 2012 г. произвел проверку ее показаний на месте, в ходе которой проводилась фотосъемка. При этом каких-либо существенных противоречий в показаниях потерпевшей не имелось. Психолог, обязательное участие которого на тот момент не было предусмотрено законом, отсутствовал. Ситуация усугублялась и тем, что мать потерпевшей ненадлежащим образом исполняла свои обязанности законного представителя. О том, что ребенку могла быть нанесена психологическая травма, на тот момент, к сожалению, никто не задумывался*(4).

Подобное отношение к организации производства следственных действий с участием несовершеннолетних потерпевших, как и к обсуждаемой проблеме в целом, недопустимо, поэтому в законодательство были внесены изменения, предусматривающие ограничение времени допроса несовершеннолетних, а также обязательное участие психолога в производстве по данной категории уголовных дел.

Вместе с тем проблемы именно законодательного регулирования производства следственных действий с участием несовершеннолетних потерпевших, на наш взгляд, сегодня до конца не решены.

Так, согласно новой норме, закрепленной в части пятой ст. 191 УПК РФ, применение видеозаписи или киносъемки обязательно в ходе следственных действий, предусмотренных гл. 26 данного Кодекса, с участием несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля, если несовершеннолетний потерпевший или свидетель либо его законный представитель против этого не возражает; материалы видеозаписи или киносъемки хранятся при уголовном деле.

При этом, исходя из смысла уголовно-процессуального закона (ст. 190 УПК РФ), материалы видеозаписи или киносъемки являются составной частью протокола следственного действия, а обвиняемый, как и его защитник, вправе изготовить за свой счет копии со всех материалов уголовного дела, в том числе с помощью технических средств (п. 13 ч. 4 ст. 47; п. 7 ч. 1 ст. 53 УПК РФ).

Учитывая положения части пятой ст. 191 УПК РФ в их взаимосвязи с положениями пункта 3 части второй ст. 241 данного Кодекса, необходимо, как нам представляется, решить вопрос о защите прав несовершеннолетних потерпевших и свидетелей, которые дали свое согласие на проведение видеозаписи или киносъемки в ходе предварительного расследования.

Уголовно-процессуальное законодательство предусматривает проведение судебного разбирательства по делам о преступлениях против половой неприкосновенности несовершеннолетних в закрытом режиме. В то же время какие-либо ограничения на изготовление копий видеозаписи и киносъемки, как непосредственно после проведенного следственного действия, так и при выполнении требований ст. 217 УПК РФ, законом не установлены.

Полагаем, что проблема регулирования производства следственных действий с участием несовершеннолетних потерпевших, обозначенная выше, может быть устранена посредством внесения соответствующих дополнений в часть пятую ст. 191 и в ст. 217 УПК РФ, ограничивающих право участников производства по уголовному делу на изготовление и получение копий видеозаписи и киносъемки следственных действий с участием несовершеннолетних.

Также следует обратить внимание на изменение порядка допроса несовершеннолетних в судебном заседании. Положительным моментом является то, что с 1 января 2015 г. оглашение показаний несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля, ранее данных при производстве предварительного расследования или судебного разбирательства, а также демонстрация фотографических негативов и снимков, диапозитивов, сделанных в ходе допросов, воспроизведение аудио- и видеозаписи, киносъемки допросов осуществляются в отсутствие несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля без проведения допроса. По ходатайству сторон или по собственной инициативе суд выносит мотивированное решение о необходимости допросить несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля повторно (ч. 6 ст. 281 УПК РФ).

Указанное изменение фактически исключает возможность воссоздания отрицательно влияющей на сознание несовершеннолетнего потерпевшего психотравмирующей ситуации: визуальный контакт с лицом, совершившим преступление против половой неприкосновенности, психологическую атмосферу судебного заседания, а также повторный рассказ о случившемся.

Для того чтобы исключить подобные ситуации в ходе допросов несовершеннолетних при производстве предварительного расследования по делам о преступлениях против половой неприкосновенности, предлагаем внести соответствующие изменения в ст. 191 УПК РФ, дополнив ее положениями, которые предоставляли бы возможность следователю задавать наводящие вопросы, с тем чтобы потерпевший отвечал на них однословно: "да", "нет", не фиксируясь на деталях и подробностях примененного к нему сексуального насилия.

Одним из общепризнанных положений международного права является принцип состязательности, регламентирующий процедуру разрешения спора между стороной обвинения и стороной защиты, которые имеют противоречивые интересы. При этом следует обратить внимание и на проблему признания потерпевшими лиц, не достигших совершеннолетия, пострадавших от преступных посягательств на их половую неприкосновенность, обвиненных в совершении аналогичных преступлений в отношении других несовершеннолетних.

Так, приговором Челябинского областного суда от 12 ноября 2012 г. (с учетом изменений, внесенных кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 9 апреля 2013 г.) Х. был осужден по трем преступлениям, предусмотренным частью первой ст. 150 УК РФ, а также по пяти преступлениям, предусмотренным ст. 135 УК РФ (в редакции Федерального закона от 21 июля 2004 г. N 73-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации"*(5)).

Как указано в приговоре, Х., с целью удовлетворения своих половых потребностей и достоверно зная о несовершеннолетнем возрасте А.Р., А., К., В. и Г., вовлек их в совершение развратных действий в отношении Г.З., К.М. и К.А., которые не достигли шестнадцатилетнего возраста. В частности, Х. склонил А.Р., В. и еще троих несовершеннолетних к участию в фотографировании их младших сестер, пообещав за это денежное вознаграждение в размере 1 000 рублей. В свою очередь А.Р. и В., используя родственные, доверительные отношения к ним своих сестер, предлагали им совершать действия, носящие явно выраженный сексуальный характер, и все фиксировали на фотокамеру. Перед этим Х. совершал аналогичные действия в отношении А.Р. и В., в связи с чем последние сами являлись жертвами указанного преступления.

Этим же приговором суда А.Р. и В. также были признаны виновными в совершении развратных действий без применения насилия в отношении лиц, заведомо не достигших двенадцатилетнего и шестнадцатилетнего возраста*(6).

Учитывая, что в подобных делах потерпевшие являются жертвами преступления, при постановлении приговора у судьи имелись внутренние противоречия относительно квалификации их действий.

Общественная опасность вовлечения несовершеннолетнего лица в преступную деятельность заключается в том, что под воздействием взрослого гражданина еще недостаточно сформировавшийся и психически не окрепший несовершеннолетний впитывает и повторяет информацию, поступки, не одобряемые обществом с точки зрения принятых норм морали и нравственности. Этим наносится вред несовершеннолетнему, его физическому, нравственному воспитанию и развитию, что по смыслу положений ст. 42 УПК РФ является основанием для признания его потерпевшим.

Между понятиями "преступление", "преступник" и "жертва" весьма тонкая грань. Нередко преступное поведение взрослого провоцирует аналогичное поведение потерпевшего от преступного посягательства несовершеннолетнего.

Существенным фактором в виктимологической теории является установление вины потерпевшего в преступлении, от которого он же потерпел. Однако вина преступника и вина потерпевшего - близкие, но не идентичные понятия. Ведь потерпевший неправильно себя ведет либо страдает от оказываемого на него давления, что не имеет ничего общего с понятием вины, ибо неправомерное поведение потерпевшего должно находиться в причинной связи с действиями преступника.

Зачастую, как и в приведенном выше примере, предварительное расследование и рассмотрение уголовного дела осуществляется без выделения основного дела в отдельное производство. В рамках одного и того же уголовного дела потерпевший приобретает странный статус и с точки зрения УПК РФ, и с точки зрения здравого смысла. В одном и том же уголовном деле он становится и обвиняемым, и потерпевшим, что, безусловно, создаст значительные трудности при осуществлении защиты его прав и законных интересов.

С учетом изложенного предлагаем внести следующие изменения в УК РФ: дополнить его нормой, определяющей состояние "жертва-преступник" как смягчающее наказание обстоятельство (в силу ст. 61 данного Кодекса) либо предусматривающей возможность освобождать указанных лиц от уголовной ответственности и наказания; уголовные дела, в которых обвиняемый и потерпевший совпадают в одном лице, необходимо выделять в отдельное производство.

Несмотря на обозначенные выше проблемы, изменения, внесенные в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, еще раз подтверждают особый статус несовершеннолетних потерпевших от сексуального насилия, способствуют совершенствованию системы защиты их прав, что свидетельствует о переосмыслении приоритетов по данной категории дел.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) СЗ РФ. 2012. N 23. Ст. 2994.

*(2) Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности пункта 13 части первой статьи 83, абзаца третьего части второй статьи 331 и статьи 351.1 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан В.К. Барабаш, А.Н. Бекасова и других и запросом Мурманской областной Думы" // СЗ РФ. 2013. N 30 (Ч. II). Ст. 4189.

*(3) СЗ РФ. 2013. N 52 (Ч. 1). Ст. 6997.

*(4) Архив Челябинского областного суда. Дело N 2-64/2013.

*(5) СЗ РФ. 2004. N 30. Ст. 3091.

*(6) Архив Челябинского областного суда. Дело N 2-89/2012.