Проблема сохранения ("переживания") прав и обязанностей умершего гражданина (Е.В. Богданов, журнал "Адвокат", N 8, август 2015 г.)

Проблема сохранения ("переживания") прав и обязанностей умершего гражданина

Е.В. Богданов,

профессор кафедры гражданского права и процесса

Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова,

доктор юридических наук

Журнал "Адвокат", N 8, август 2015 г.

В статье Е.В. Богданова предлагается теоретическое обоснование сохранения за умершим гражданином его субъективных прав и обязанностей.

Проблема, вынесенная в название данной статьи, отнюдь не представляет собой нечто из области цивилистической экзотики. Все цивилисты, и не только они, знают, что в случае смерти человека многие из его прижизненных прав и обязанностей сохраняются. При этом значительная часть данных прав и обязанностей впоследствии переходит по наследству к другим субъектам, но остается вопрос о сохранении субъективных прав наследодателя до перехода их к наследникам. Некоторые же личные права умершего, например право авторства, право на имя и др. по наследству не передаются, но и не прекращаются, и тогда возникает вопрос об их субъективной принадлежности.

В связи с изложенным в науке гражданского права предпринимаются попытки теоретического объяснения сохранения "переживания" прав и обязанностей умерших граждан. До настоящего времени, на наш взгляд, нет удовлетворительного объяснения продолжению существования "переживания" прав умерших граждан. Так, Н.С. Малеин писал, что "ни в монографической, ни в учебной литературе не находят объяснения значительное число своеобразных и интересных отношений, регулируемых правом. Например, авторское право на имя не переходит по наследству, и умерший юридически (и фактически) не перестает быть автором произведения или изобретения, сделанного им при жизни. Известен институт награждения орденами, медалями и присуждения государственных премий посмертно. Допускается реабилитация умерших и защита их чести и достоинства..."*(1). Указанный автор далее продолжает, что умершие лица не могут быть признаны субъектами права, поскольку правосубъектность, отождествляемая с правоспособностью, возникает в момент рождения и утрачивается со смертью и в связи с этим остается необъяснимым вопрос о том, кто же является субъектом в соответствующих отношениях*(2).

О проблеме "переживания" прав умерших граждан высказывались многие исследователи. Например, В.А. Хохлов применительно к личным правам авторов отмечает, что можно было бы утверждать о переходе к наследникам всей совокупности прав, принадлежащих автору на момент смерти, только в случае, "если бы можно было доказать факт сохранения личных прав после смерти"*(3).

Таким образом, проблема "переживания" прав умерших граждан существует, и она должна иметь теоретическое объяснение.

В случае смерти наследодателя прекращается его правоспособность и, следовательно, прекращаются все его права и обязанности. Тогда можно было бы полагать, что день открытия наследства, т.е. день смерти наследодателя - это день прекращения всех его прав и обязанностей. Однако в таком случае наследовать будет нечего.

В литературе предпринимались попытки поиска решений, которые позволили бы обосновать сохранение возможности перехода прав и обязанностей наследодателей к наследникам. Так, Г.В. Лейбниц полагал, что завещанию нельзя отказать в силе, потому что мертвые на самом деле продолжают жить и, следовательно, пребывают по-прежнему собственниками оставленного ими после смерти имущества*(4).

В Римском праве наследственное имущество, еще не принадлежащее какому-либо лицу, называли "лежачее наследство", которое ожидает наследника, т.е. своего субъекта. В связи с этим И.Б. Новицкий писал, что до принятия наследником это имущество как бы числили за умершим; говорили, что наследство... поддерживает, хранит в себе личность умершего, в нем воплощена "имущественно-правовая личность умершего"*(5). Близкой к изложенной являлась позиция некоторых немецких юристов. На этот счет Ю.С. Гамбаров отмечал, что немецкие юристы (Пухта, Унгер и др.) предлагали считать наследование продолжением имущественной личности умершего*(6). Созвучной изложенной является позиция Е.И. Каминской в отношении сохранения прав авторов, что, по мнению названного исследователя, происходит в связи с фактическим продолжением жизни автора в его произведении*(7).

Представляет интерес позиция Б.Б. Черепахина, отметившего, что "относительно правового положения наследства в период времени от момента открытия наследства до его принятия наследниками (так называемого "лежачего" наследства) были выдвинуты три теории. Некоторые ученые считали, что лежачее наследство является продолжением личности наследодателя. Другие усматривали здесь предварение личности будущего наследника. Наконец, третьи приравнивали такое наследство к юридическому лицу. Из этих теорий заслуживает внимания теория предварения будущего наследника, поскольку именно в его пользу поступит наследственное имущество, на него ляжет обязанность уплатить долги наследодателя. Не приходится говорить о каком - то продлении личности наследодателя, правосубъектность которого прекратилась полностью. Нет здесь, бесспорно, и обособленного субъекта права - юридического лица"*(8).

Однако данная позиция уязвима. Прежде всего, теория предварения наследника исходит из того, что наследник примет наследство, но это совсем необязательно. Он может и отказаться от него. Наследование же государством в обязательном порядке выморочного имущества в соответствии с нормами права, исходящими, по сути, от самого государства, не свидетельствует в пользу жизнеспособности теории предварения наследника. Кроме того, для теории предварения наследника необходимо обосновать существование прав и обязанностей гражданина после его смерти и до принятия наследства "предваряющими" наследниками, что в этой теории не получило удовлетворительного решения. Являясь сторонником указанной теории, Б.Б. Черепахин допустил существенные противоречия при анализе ситуации. Как уже отмечалось, он утверждал, что смерть наследодателя полностью прекращает правосубъектность наследодателя. В то же время под наследственным имуществом названный автор понимал совокупность прав и обязанностей, продолжающих свое существование*(9).

Но если правосубъектность наследодателя прекращена полностью и у него теперь нет ни правоспособности, ни дееспособности (известно, что под правосубъектностью понимается праводееспособность) и нет уже самого субъекта прав и обязанностей, тогда ни о какой совокупности прав и обязанностей бывшего субъекта не может быть и речи. Нет субъекта, нет правоспособности, т.е. способности к правообладанию, нет и прав и обязанностей.

Противоречивую позицию по этому вопросу занимает Ю.К. Толстой: "Универсальность наследственного правопреемства находит свое наиболее полное выражение в том, что наследник выступает в качестве преемника наследодателя не только в его правах, но и в его обязанностях"*(10). Однако через несколько страниц Ю.К. Толстой пишет уже совсем другое: "С момента открытия наследства до принятия его наследниками наследство издревле принято называть лежачим. ...Принадлежит ли оно кому-то в этот промежуток времени, и если принадлежит, то кому именно? Лежачее наследство не может принадлежать наследодателю, поскольку его нет в живых. Со смертью наследодателя прекратилась его правоспособность, которая выступает в качестве необходимой предпосылки правообладания. Нельзя быть носителем субъективных прав и обязанностей, не будучи правоспособным субъектом вообще. Нельзя утверждать также, что лежачее наследство принадлежит призванным к наследованию наследникам. В момент открытия наследства у наследников возникает лишь право на принятие наследства, но не право на наследство. Если бы право на наследство принадлежало призванным к наследованию наследникам уже с момента открытия наследства, то акту принятия наследства незачем, да и нельзя было бы придавать обратную силу. Поэтому не остается ничего другого, как признать, что с момента открытия наследства до принятия его наследниками наследство представляет собой совокупность бессубъектных прав и обязанностей"*(11).

Идея о возможности существования бессубъектных прав, видимо под влиянием идеалистической философии Г. Гегеля, была предложена Б. Виндшейдом, но в силу своей идеалистической основы она не объясняла и не могла объяснить соответствующие правовые феномены. П.И. Новгородцев, будучи сторонником Гегеля, следующим образом прокомментировал взгляды Гегеля на право: "Все понятия - права, нравственности, государства берутся в идеальном виде, очищенные от разнообразия исторических положений... Исследуемые понятия берутся в полном обособлении друг от друга, между тем как они могут быть поняты только во взаимной связи"*(12). Далее Новгородцев уточняет позицию Гегеля в отношении права: "...Право, как и мораль, суть не более как стороны более сложного отношения; это - абстракция мысли... Взятое само по себе, независимо от других общественных и нравственных отношений, оно представляет возможность без действительности, случайность без необходимости"*(13). И, наконец, Новгородцев, характеризуя позицию Гегеля о праве, государстве и др., не смог не отметить позицию Гегеля о происхождении данных категорий, а именно что государство и общество... суть выражения воли Божьей на земле*(14).

Субъективное право и субъективная обязанность - это меры возможного или должного поведения конкретного субъекта: физического или юридического лица. В этом контексте поведение не может существовать само по себе, без привязки его к соответствующему лицу. В противном случае мы получим идеалистическую конструкцию первоосновы поведения вообще или, точнее, "Поведение", а также первоосновы права вообще, или "Право" и первоосновы обязанности вообще, или "Обязанность". И где-то поблизости, в одном ряду, уже можно обнаружить "Абсолютный Дух".

В литературе была высказана позиция о существовании так называемых посмертных личных прав. По мнению ряда авторов, некоторые личные права, прекращающиеся в связи со смертью их обладателя, могут вновь возникнуть у других лиц. Так, В.А. Хохлов в отношении трех неимущественных базовых благ (авторство, имя автора и неприкосновенность произведения) пишет: "Поскольку в силу смерти самого автора нет, не представляется возможным определить данные правомочия как личные права самого автора. Они существуют как субъективные юридические возможности личного характера наследников (иных лиц) и появляются не из факта создания произведения, а под влиянием сложного юридического состава: указания закона (нормы объективного права), факта вступления в наследство"*(15). Однако Хохлов при этом не комментирует обстоятельство, что авторство, имя автора и неприкосновенность произведения находятся в неразрывной связи с произведением автора, здесь нет места наследникам, не имеющим никакого отношения к произведению умершего автора. Защита названных нематериальных благ предполагает необходимость конструирования соответствующих прав за автором. Поскольку защищаться будет не авторство вообще как некое обезличенное социальное благо, точно так же и не имя автора и неприкосновенность произведения вообще, а нематериальные блага конкретного автора. В противном случае мы рискуем вновь вернуться к идеалистическим конструкциям авторства вообще, права на имя вообще и др. Вопрос же о субъектной принадлежности личных прав автора после его смерти будет рассмотрен ниже.

Есть проблема в обосновании "переживания" и некоторых других личных прав умершего гражданина. Так, согласно пункту 1 ст. 152 Гражданского кодекса РФ защита чести, достоинства и деловой репутации умершего гражданина может быть осуществлена заинтересованными лицами. Но в этом случае защищается право на честь, достоинство и деловую репутацию не кого-либо, в именно умершего гражданина. Не будем же и в этом случае конструировать посмертное (по В.А. Хохлову) возникновение права на честь за наследниками умершего, объектом которого будет не их честь, а честь умершего. Таким образом, за умершим субъектом также должно сохраняться право на честь, достоинство и деловую репутацию.

Ю.С. Гамбаров отрицал такую возможность: "Право не знает никакого бессмертия, и юридическая защита трупа, могилы или чести умершего составляет не право этого последнего, а право его живых преемников"*(16). Однако Гамбаров противоречит себе: допущение возможности защиты чести умершего предполагает признание за ним права на честь.

Поставленные вопросы будет невозможно разрешить, на наш взгляд, не обратившись к проблеме сущности человека, его места в обществе. К. Маркс в связи с этим отмечал: "Сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений"*(17). Марксу принадлежит еще одно важное в этом плане утверждение: "Индивид есть общественное существо. Поэтому всякое проявление его жизни - даже если оно и не выступает в непосредственной форме коллективного, совершаемого совместно с другими, проявления жизни, - является проявлением и утверждением общественной жизни"*(18).

Гражданин - существо общественное. При жизни он становится участником большого количества всевозможных общественных отношений, в которых приобретает различные права и обязанности, известная часть которых продолжает существовать в обществе после смерти гражданина, поскольку остается само общество как объективная реальность, как особая материальная система*(19). Законодатель сохраняет права и обязанности умершего гражданина, которые представляют интерес для общества, имеющие особое значение для нормального функционирования гражданского оборота, существования самого общества. Возможность перехода по наследству прав и обязанностей умерших граждан является необходимым условием обеспечения стабильности гражданского оборота, поддержания мотивации людей к производительному труду и др. Что касается защиты права на честь, достоинство и деловую репутацию, а также права на изображение и права на частную жизнь и т.д. после смерти гражданина, - это одно из условий гуманистического развития общества и гражданского законодательства. Согласно статье 2 Конституции РФ именно человек, его права и свободы представляют высшую ценность для государства. Однако гуманизм должен быть не только прижизненным, но и посмертным. Причем право на честь, достоинство и деловую репутацию, право на изображение, право на частную жизнь и т.д. будут существовать во времени ровно столько, сколько будет существовать само общество, - это вечные права. Применительно к охране авторства, имени автора и неприкосновенности произведения законодатель избрал другую формулировку - это бессрочные права (ст. 1267 ГК РФ). Что касается прав, передаваемых по наследству, то установление сроков принятия наследства обусловлено спецификой этих прав: необходимостью обеспечения сохранности имущества, обеспечения интересов как наследников, так и кредиторов, а также других лиц. Придание акту принятия наследства обратной силы установлено в законе не для решения проблемы бесхозяйственности наследственного имущества, а для стимулирования наследников к скорейшему принятию наследства.

Общество устанавливает возможность перехода прав и обязанностей умершего гражданина к лицам, именуемым наследниками, или, оставляя их за собой, делегирует определенному кругу лиц возможность их защиты (право авторства, право автора на имя, право на честь, достоинство и деловую репутацию, право на изображение и др.).

Приведенное в статье обоснование и объяснение феномена переживания прав и обязанностей умершего гражданина с материалистических позиций представляется более приемлемым, чем это предлагалось ранее с идеалистических или тем более мистических позиций (жизнь после смерти, сохранение имущественно-правовой оболочки человека после его смерти, посмертное возникновение личных прав, аналогичных правам умершего, продолжение гражданской личности умершего в лице наследников) и др.

Применительно к изложенной позиции будут высказывать сомнения, что общество не может быть признано субъектом права. На наш взгляд, эти сомнения не основаны на законе. В преамбуле Конституции РФ говорится, что именно многонациональный народ Российской Федерации принимает Конституцию. Согласно статье 3 Основного закона носителем суверенитета и единственным источником власти в России является ее народ. Однако народ, будучи субъектом политики, не может не быть субъектом права, в том числе гражданского. Если, например, народ не будет субъектом собственности на землю, леса, воды, недра, он не сможет реально использовать свое право на самоопределение. В статье 1 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. и статье 1 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. говорится: "Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие. Все народы для достижения своих целей могут свободно распоряжаться своими естественными богатствами и ресурсами. ...Ни один народ, ни в коем случае не может быть лишен принадлежащих ему средств существования".

Данные положения свидетельствуют о необходимости признания народа в качестве субъекта права. Однако признав народ в качестве субъекта права, нет никаких оснований не признавать субъектный характер общества. Последнее обстоятельство позволяет, в свою очередь, утверждать, что в случае смерти гражданина некоторые его права и обязанности продолжают существовать в обществе как особом субъекте права, которое устанавливает порядок перехода их к наследникам или, оставляя их за собой, делегирует определенному кругу лиц возможность их защиты в случае нарушения.

Библиография

Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. - М., 2003.

Гражданское право: учебник. В 3 т. Т. 3. 4-е изд., перераб. и доп. / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. - М., 2004.

Диалектический материализм. - М., 1975.

Каминская Е.И. Личные неимущественные права автора: отказ от ненужных иллюзий или утрата ценностей? // Актуальные вопросы российского частного права: сб. статей, посвященных 80-летию со дня рождения проф. В.А. Дозорцева. - М., 2008.

Малеин Н.С. Гражданский закон и права личности в СССР. - М.,1981.

Новгородцев П.И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. - СПб., 2000.

Новицкий И.Б. Основы Римского гражданского права. - М., 1972.

Пергамент М.Я. Учение Лейбница о праве наследования // Гражданское и торговое право: сб. статей. - М., 2005.

Хохлов В.А. Авторское право: законодательство, теория, практика. - М., 2008.

Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. - М., 2001.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Малеин Н.С. Гражданский закон и права личности в СССР. - М., 1981. С. 91.

*(2) Там же. С. 92.

*(3) Хохлов В.А. Авторское право: законодательство, теория, практика. - М., 2008. С. 95.

*(4) Пергамент М.Я. Учение Лейбница о праве наследования // Гражданское и торговое право: сб. статей. - М., 2005. С. 224.

*(5) Новицкий И.Б. Основы Римского гражданского права. - М., 1972, С. 284, 285.

*(6) Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. - М., 2003. С. 482.

*(7) Каминская Е.И. Личные неимущественные права автора: отказ от ненужных иллюзий или утрата ценностей? // Актуальные вопросы российского частного права: сб. статей, посвященных 80-летию со дня рождения проф. В.А. Дозорцева. - М., 2008. С. 253.

*(8) Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. - М., 2001. С. 421.

*(9) Черепахин Б.Б. Указ. соч. С. 421.

*(10) Гражданское право: учебник: В 3 т. Т. 3. 4-е изд., перераб. и доп. / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. - М., 2004. С. 651.

*(11) Гражданское право: учебник / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 727.

*(12) Новгородцев П.И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. - СПб., 2000. С. 307, 308.

*(13). Там же. С. 312, 313.

*(14) Там же. С. 325.

*(15) Хохлов В.А. Указ. соч. С. 115.

*(16) Гамбаров Ю.С. Указ. соч. С. 482.

*(17) Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 265.

*(18) Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 119.

*(19) Диалектический материализм. - М., 1975. С. 36-51.