Новеллы в корпоративном праве (Д. Анищенко, "Новая адвокатская газета", N 21, ноябрь 2014 г.)

Новеллы в корпоративном праве

О влиянии изменений в гл. 4 ГК РФ на судебную практику.

Федеральный закон от 5 мая 2014 г. N 99-ФЗ внес изменения в гл. 4 ГК РФ о юридических лицах, вступившие, за некоторыми исключениями, в силу с 1 сентября 2014 г. Внесение изменений в нормативную базу, регулирующую корпоративное право, очевидно, повлечет за собой существенное изменение правоприменительной практики судов. Думается, что подобные изменения будут вызваны как поправками в нормативное регулирование уже существующих институтов, так и появлением совершенно новых институтов, в отношении которых практике только предстоит пройти эволюционный путь, сопровождаемый массой коллизий и столкновений различных точек зрения. Рассмотрим наиболее интересные новеллы в корпоративном праве с точки зрения их влияния на изменение судебной практики.

Генеральный директор как представитель юридического лица

Касательно данной новеллы речь идет не столько об изменении судебной практики, сколько об ее определенном упорядочивании и устранении дихотомии.

Дело в том, что на протяжении длительного времени в практике арбитражных судов преобладала идея о том, что органы юридического лица не могут быть его представителями, а являют собой лишь его "части". В результате в отношении них не подлежат применению нормы о представительстве. В частности, данный подход наблюдался в практике ВАС РФ (например, постановление Президиума ВАС РФ N 6773/05).

Однако впоследствии арбитражные суды стали в той или иной мере применять к органам юридических лиц положения о представительстве. К примеру, постановления Президиума ВАС РФ N 15036/12 и N 17580/08.

Более того, в п. 1 постановления Пленума ВАС РФ N 28 от 16 мая 2014 г. "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью" ВАС РФ приравнял единоличный исполнительный орган к "иным представителям юридического лица".

Таким образом, вследствие вступления в силу п. 1 ст. 53 ГК РФ следует ожидать формирования однородной судебной практики, признающей возможность применения к органам юридических лиц норм о представительстве.

Ответственность органов юридического лица за причиненные лицу убытки

В главу 4 ГК РФ вводится новая ст. 53.1, устанавливающая ответственность лица, уполномоченного выступать от имени юридического лица, членов коллегиальных органов юридического лица и лиц, определяющих действия юридического лица.

Данные положения существовали и до принятия Федерального закона N 99-ФЗ в специализированном законодательстве об отдельных видах юридических лиц, но широко не применялись в силу сложности доказывания неразумности и недобросовестности действий соответствующих органов организаций. Теперь положение об ответственности закреплено и в ГК с соответствующими особенностями.

В частности, вводится ответственность не только лиц, входящих в органы юрлиц, но и специальная ответственность "лиц, определяющих действия юридического лица".

Данная новелла кажется прогрессивной и направленной на защиту в первую очередь прав участников юридических лиц. Однако с точки зрения правоприменения остается масса вопросов.

Существовавший ранее институт привлечения к ответственности руководителей компаний за убытки, причиненные данным юридическим лицам, был надлежаще развит в тексте постановления Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. N 62.

Однако на практике можно увидеть, что, во-первых, количество данных дел, рассматриваемых арбитражными судами, довольно мало (к примеру, ФАС МО за период с 2004 по 2014 гг. рассмотрел 40 дел о привлечении к ответственности за причинение убытков руководителей акционерных обществ); во-вторых, случаев реального привлечения к ответственности таких руководителей еще меньше. В подавляющем большинстве случаев суды отказывают в удовлетворении подобных исковых требований по причине их недоказанности.

В связи с этим возникает вопрос: насколько реальным на практике будет привлечение к ответственности абстрактных "лиц, определяющих действия юридического лица"? Ведь для совершения подобных действий необходимо не только доказать наличие недобросовестных или неразумных действий, повлекших причинение ущерба компании. Первоочередным шагом является установление такой фигуры, способной, не являясь участником органов юрлица, оказывать существенное влияние на его деятельность. Это напрямую связано с применением доктрины "снятия корпоративной вуали", которая является довольно новой для нашей судебной системы и на сегодняшний день не очень активно применяется судами в связи со сложностью доказывания.

Новые права участников юридических лиц

По-своему уникальной является новелла, устанавливающая права и обязанности участников корпорации (ст. 65.2 ГК РФ). Среди них особенно хочется выделить право требовать, действуя от имени корпорации, возмещения причиненных корпорации убытков; право оспаривать совершенные ею сделки по основаниям ст. 174 ГК РФ или статей специальных законов и требовать применения последствий их недействительности, а также применения последствий недействительности ничтожных сделок корпорации.

Среди уникальных особенностей данной новеллы с точки зрения развития судебной практики можно выделить следующее:

1. Вводится институт группового иска в его классическом понимании, а не так, как он представлен в АПК РФ.

Пункт 2 ст. 65.2 ГК РФ предусматривает обязанность лица, обращающегося в суд с вышеназванными требованиями в пользу корпорации, предпринять меры для уведомления об этом других участников корпорации. Участники корпорации, не присоединившиеся к данному иску, в последующем не вправе обращаться в суд с тождественными требованиями, если только суд не признает причины этого обращения уважительными.

Существовавшие ранее прецеденты, связанные с коллективным обращением групп истцов, как правило, ознаменовывались отказами судов в удовлетворении. К примеру, дошедший до ВАС РФ иск учредителей общих фондов банковского управления "Юниаструм Банк", в удовлетворении которого было отказано со ссылкой на довольно неудачную формулировку ст. 225.10 АПК, требующую единого спорного правоотношения между участниками для рассмотрения их иска как коллективного.

2. Изменение состава процессуальных участников споров о признании сделок корпораций недействительными.

До принятия Федерального закона N 99-ФЗ иски о признании сделок юридических лиц недействительными их участники подавали от своего имени. Ответчиками выступали сами общества. С введением поправок в гл. 4 ГК РФ распределение процессуальных ролей изменилось: теперь при подаче косвенных исков истцом выступает сама корпорация, а ответчиком - ее контрагент по оспариваемой сделке.

Доктрина "двух ключей"

В главу 4 ГК вводится крайне любопытный институт - множественность генеральных директоров. Данная практика, существующая во многих европейских странах, является новой, можно сказать, экзотической для российского корпоративного права. Кроме того, данный институт довольно рамочно урегулирован нормами права, в связи с чем более "точечное" регулирование отдано на откуп корпоративным актам организаций, а также судебной практике.

В связи с этим ожидается формирование судебной практики по следующим вопросам.

1. Споры о разграничении компетенции между генеральными директорами: в частности, признание сделок, совершенных одним из единоличных исполнительных органов от имени общества, недействительными в связи с нарушением своей компетенции.

2. Разграничение случаев применения ст. 174 и ст. 183 ГК РФ в условиях, когда генеральный директор прямо указан в ГК в качестве представителя юридического лица.

Статья 174 ГК предусматривает возможность признания сделки, совершенной представителем или органом юридического лица с нарушением условий осуществления полномочий, недействительной. В то время как ст. 183 ГК предусматривает "незаключенность" от имени общества сделки, совершенной представителем с превышением своих полномочий, если такая сделка не будет впоследствии одобрена.

По мнению д.ю.н. А. Карапетова, наличие двух этих разных режимов регулирования сходных ситуаций выглядит крайне сомнительным. Однако данный вопрос должен быть разрешен на уровне судебной практики*(1).

В заключение хотелось бы отметить, что формирование судебной практики - долгий и тернистый путь, в ходе которого возможно появление абсолютно противоречивых позиций. Однако именно в правоприменении закон получает свое развитие. Поэтому в скором времени мы смело можем ожидать появления большого массива судебной практики, с совершенно разных сторон раскрывающей смысл и содержание нововведений в корпоративном праве.

Д. Анищенко,

помощник адвоката в Коллегии адвокатов "Юков и Партнеры"

"Новая адвокатская газета", N 21, ноябрь 2014 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) http://goo.gl/GrQUBb.