Внепроцессуальные обращения по гражданским делам: понятие, виды, порядок раскрытия и последствия (А.В. Юдин, "Закон", N 10, октябрь 2013 г.)

Внепроцессуальные обращения по гражданским делам: понятие, виды, порядок раскрытия и последствия*(1)

Внесенные в законодательство изменения требуют, чтобы поступающие в адрес суда внепроцессуальные обращения предавались гласности и доводились до сведения участников процесса путем размещения данной информации на официальном сайте суда. Автор критически анализирует предлагаемое нормативно-правовым актом понятие "внепроцессуального обращения", рассматривает проблемы, возникающие в связи с раскрытием такого обращения.

Федеральным законом от 02.07.2013 N 166-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее - Закон), вносящим изменения в Закон РФ от 26.06.1992 N 3132-1 "О статусе судей в Российской Федерации" (далее - Закон о статусе судей), ГПК РФ, АПК РФ, УПК РФ и КоАП РФ, установлено: информация о внепроцессуальных обращениях подлежит преданию гласности и доведению до сведения участников судебного разбирательства путем ее размещения на официальном сайте суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет (абз. 3 п. 1 ст. 10 Закона о статусе судей, ч. 4 ст. 8 ГПК РФ, ч. 2.1 ст. 5 АПК РФ, ч. 2 ст. 24.3.1 КоАП РФ, ч. 3 ст. 8.1 УПК РФ). По информации "Российской газеты", Судебный департамент при Верховном Суде РФ должен разработать регламент, по которому судьи будут фиксировать и обнародовать непроцессуальные обращения по делам*(2). Отметим, что Высший Арбитражный Суд РФ еще несколько лет назад начал размещать на своем официальном сайте информацию о лицах, которые в непроцессуальном порядке направили в арбитражные суды обращение по тому или иному делу. Ранее нами уже высказывались соображения, касающиеся процессуального аспекта данной инициативы*(3).

Под внепроцессуальным обращением закон предлагает понимать "поступившее судье по делу, находящемуся в его производстве, либо председателю суда, его заместителю, председателю судебного состава или председателю судебной коллегии по делам, находящимся в производстве суда, обращение в письменной или устной форме не являющихся участниками судебного разбирательства государственного органа, органа местного самоуправления, иного органа, организации, должностного лица или гражданина в случаях, не предусмотренных законодательством Российской Федерации, либо обращение в не предусмотренной процессуальным законодательством форме участников судебного разбирательства" (абз. 2 п. 1 ст. 10 Закона о статусе судей).

Данное определение требует подробнейшего разбора и оценки.

Адресант внепроцессуального обращения. Режим внепроцессуального обращения дифференцирует его адресантов на две группы: 1) субъекты, не являющиеся участниками судебного разбирательства и обращающиеся по делам, которые находятся в производстве судов, в случаях, не предусмотренных законодательством РФ; 2) субъекты, являющиеся участниками судебного разбирательства и обращающиеся в не предусмотренной законом процессуальной форме. Провести подобное различие было необходимо, чтобы выработать само понятие внепроцессуального обращения - для первых таким признается обращение в случаях, не предусмотренных законодательством; для вторых - в процессуальной форме, не предусмотренной законом.

Однако такое разделение по целому ряду причин не может быть признано удачным.

1. Обращения, поступившие как от сторонних лиц, так и от непосредственных участников дела, функционально ничем не отличаются друг от друга. Ведь они имеют общую цель - повлиять на исход процесса, попытавшись склонить судью к вынесению определенного судебного решения, к совершению требуемого процессуального действия и др. Поэтому не так уж важно, от кого именно поступило обращение.

2. В доктрине гражданского процесса давно сложилось представление о том, что заинтересованность по делу подразделяется на юридическую и фактическую*(4) (с наличием первой связывается приобретение процессуального статуса лица, участвующего в деле). Число и круг лиц, имеющих по делу фактическую заинтересованность, часто не совпадают с числом и кругом субъектов, обладающих юридической заинтересованностью. Для процесса обладание фактической заинтересованностью, как правило, никакого значения не имеет, однако в рамках исследуемого нами вопроса можно заметить, что адресантом внепроцессуального обращения может выступить субъект, имеющий как фактическую, так и юридическую заинтересованность по делу. Следовательно, проведенное в Законе разделение не вполне логично.

3. Под участниками гражданского процесса традиционно понимается самый широкий круг субъектов гражданского процесса*(5), к числу которых можно отнести не только стороны, третьих лиц, но и свидетелей, экспертов и т.д. (в арбитражном процессе об отнесении к участникам процесса свидетелей, экспертов, переводчиков и специалистов прямо свидетельствует гл. 5 АПК РФ). Участник судебного разбирательства - понятие, не формализованное процессуальным законом.

Если законодатель стремился дифференцировать обращения от лиц, юридически заинтересованных и наделенных правом обращаться к суду только в установленной процессуальной форме, то следовало дать более точное указание - "лица, участвующие в деле", тем более что в гражданском и арбитражном процессе их состав определен сходным и исчерпывающим образом.

Закон называет в качестве адресатов внепроцессуального обращения не только судью, но и должностных лиц суда, в чьем производстве находится дело. Вполне закономерно, что круг адресатов внепроцессуального обращения формировался с учетом того, кто потенциально способен оказать реальное воздействие на исход дела. Однако среди адресатов внепроцессуального обращения не упомянуты должностные лица и судьи вышестоящих судов, осуществляющих по отношению к суду, в производстве которого находится дело, функции апелляционной, кассационной или надзорной инстанции. Такие лица наделены реальной процессуальной властью над принимаемыми нижестоящими судами постановлениями, могут отменить их либо оставить в силе. Если процессуальная власть председателя суда, упомянутого в числе адресатов внепроцессуального обращения, над делом, рассматриваемым судьей, минимальна и сводится лишь к возможности вынести определение об ускорении рассмотрения дела (ч. 6-7 ст. 6.1 ГПК РФ, ч. 6-7 ст. 6.1 АПК РФ; в арбитражном процессе к компетенции председателя отнесено также принятие решения об отводе судьи - ч. 2 ст. 25 АПК РФ), то суды вышестоящих инстанций обладают над делом всей полнотой процессуальной власти (диктуемой особенностями производства в той или иной инстанции).

В широком смысле было оправданным отнесение к числу адресатов внепроцессуальных обращений не только судьи и руководителей суда, в производстве которого находится дело, но и "рядовых" судей, работающих в этом или в ином суде. Во всяком случае, Федеральный закон от 25.12.2008 N 273-ФЗ "О противодействии коррупции" придерживается именно такого подхода и вменяет в обязанность государственному или муниципальному служащему уведомлять представителя нанимателя (работодателя), прокуратуру или другие государственные органы обо всех случаях, когда к нему обращаются какие-либо лица, пытающиеся склонить его к коррупционному правонарушению (ч. 1-2 ст. 9). Данный Закон не требует, чтобы вопрос, с которым обратились к лицу, непосредственно относился к его компетенции. Также можно сослаться на предложенное в судебной практике понимание такого признака ст. 290 УК РФ, как "способствование должностным лицом в силу своего должностного положения совершению действий (бездействию) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц" - оно "выражается в использовании взяткополучателем авторитета и иных возможностей занимаемой должности для оказания воздействия на других должностных лиц в целях совершения ими указанных действий (бездействия) по службе" (абз. 1 п. 4 Постановления Пленума ВС РФ от 09.07.2013 N 24 "О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях").

Внепроцессуальное или непроцессуальное обращение? По существовавшей ранее терминологии подобные обращения в суд именовались непроцессуальными обращениями. Принятый же Закон вводит термин внепроцессуальные обращения. По своему лексическому смыслу не- - это "приставка, придающая слову: 1) новое, противоположное значение <...> 2) значение противопоставления (слову без "не"), отрицания, отсутствия"*(6); вне это "первая часть составных прилагательных в значении за пределами чего-нибудь"*(7).

Следовательно, формулировка непроцессуальное обращение означает, что такое обращение противопоставляется обращению процессуальному, отрицает его.

Термин внепроцессуальное обращение говорит о том, что оно лежит вне идущего процесса. При таком понимании выражение внепроцессуальное обращение не приобретает какой-либо негативный смысл; оно просто показывает отсутствие связи между обращением и предметом спора. Любое обращение, не касающееся рассматриваемого судом конкретного дела, будет внепроцессуальным (например, запрос пользователя информации о количестве дел о защите прав потребителей, рассмотренных данным судом за определенный период).

Таким образом, в отличие от приставки не- часть прилагательного вне- имеет нейтральный смысл. Если сопоставить термины неправовой и внеправовой, то за первым из них можно усмотреть смысл "противоречащий праву", "противоправный", а за вторым - "лежащий вне права, к праву не относящийся" (например, нормы морали, этики лежат вне права, однако нельзя сказать, что они ему антагонистичны).

Вопреки этим соображениям Закон использует термин внепроцессуальное обращение, вкладывая в него сугубо негативный смысл и запрещая сами такие обращения под угрозой ответственности.

Обращение в "не предусмотренной процессуальным законодательством форме" - это еще не внепроцессуальное обращение. Как уже отмечалось, для участников судебного разбирательства внепроцессуальным будет являться обращение "в не предусмотренной процессуальным законодательством форме". По нашему мнению, такое определение ошибочно и противоречит (как по форме, так и по содержанию) той идее, которую хотел заложить законодатель в анализируемое понятие. Оно способно дезориентировать практику, поскольку его применение чревато тем, что действительно внепроцессуальные обращения в качестве таковых рассматриваться не будут, тогда как обычные заявления участников процесса будут подпадать под категорию внепроцессуальных.

Примечание. Главный пункт нашей критики сводится к тезису о том, что само по себе обращение участника процесса к суду в форме, не предусмотренной процессуальным законодательством, никакой опасности для правопорядка не представляет.

Из этого положения можно вывести ряд следствий.

1. Само по себе обращение в не предусмотренной законом процессуальной форме еще не свидетельствует о том, что участник процесса хочет каким-то образом неправомерно воздействовать на суд. Так, например, лицо подает заявление об изменении предмета иска, но выбирает для этого форму не заявления, а письма; лицо, желающее добиться применения мер по обеспечению иска, обращается в суд не с заявлением (ст. 139 ГПК РФ), а с ходатайством, что законом не подразумевается, и пр. Разве перечисленные случаи могут как-то повредить процессуальным отношениям? Очевидно, что нет. Ошибка лица в наименовании своего обращения не может сама по себе свидетельствовать о его внепроцессуальном характере, поскольку оно будет процессуальным по существу, а не по форме.

Обращение в не предусмотренной законом процессуальной форме не должно квалифицироваться как внепроцессуальное еще и по той причине, что лицо может просто заблуждаться в отношении возможности обратиться в суд с тем или иным требованием. Например, неискушенный в юридических тонкостях истец, возмущенный занятой ответчиком позицией, просит суд лишить ответчика права выступать в судебных заседаниях, поскольку тот сообщает ложь. Несмотря на то, что истец добивается от суда совершения явно незаконных действий, нарушающих все основополагающие принципы процесса и лишающих ответчика базовых процессуальных гарантий, такое обращение не должно считаться внепроцессуальным.

2. Для некоторых обращений закон вообще не устанавливает никакой специальной процессуальной формы. Это не исключает для заинтересованного лица возможности обращаться в суд, и такое лицо нельзя упрекнуть в том, что оно направило внепроцессуальное обращение. Так, например, ст. 42, 43 ГПК РФ говорят о вступлении в процесс третьих лиц, заявляющих и не заявляющих самостоятельные требования на предмет спора, однако не обозначают процессуальную форму для их обращения к суду (специальное заявление, исковое заявление третьего лица с самостоятельными требованиями, устное ходатайство и т.п.). Отсутствие регламентации свидетельствует о том, что у законодателя были основания не предусматривать специальную форму обращения. Либо он не придал этому моменту важного процессуального значения (например, третье лицо без самостоятельных требований на предмет спора может в любой форме попросить привлечь его к участию в деле, однако окончательно этот вопрос будет разрешен судом, в том числе и без просьбы третьего лица, выраженной данным конкретным образом). Либо же законодатель посчитал, что лицо вправе воспользоваться одной из уже известных процессуальных форм (например, третье лицо с самостоятельными требованиями может поименовать свое обращение "исковым заявлением" или "заявлением третьего лица с самостоятельными требованиями").

3. Для отдельных ситуаций процессуальный закон вообще не устанавливает самой возможности обращения в суд. В доктрине процессуального права принято считать, что в гражданском судопроизводстве могут осуществляться только те действия, возможность совершения которых прямо закреплена законом. По существу такое положение верно, однако, как известно, закон не может дать рецепты на все случаи жизни, поэтому значительный массив фактических процессуальных отношений все же оказывается изъят из процессуально-правового регулирования*(8). Так, например, на практике широко используются такие формы обращения к суду, как дополнительное исковое заявление, уточненное исковое заявление, хотя ГПК РФ не регламентирует их применения.

Рассмотрим другой пример. В соответствии со ст. 178 ГПК РФ "свидетель при даче показаний может пользоваться письменными материалами в случаях, если показания связаны с какими-либо цифровыми или другими данными, которые трудно удержать в памяти. Эти материалы предъявляются суду, лицам, участвующим в деле, и могут быть приобщены к делу на основании определения суда". Как известно, свидетель - это не лицо, участвующее в деле, и закон не наделяет его правами подобных лиц, в частности правом заявлять ходатайства (ст. 35 ГПК РФ). Предположим, что свидетель пожелал возвратить себе приобщенные к делу письменные заметки, переданные им суду. Вне зависимости от того, позиционирует ли свидетель себя "участником судебного разбирательства" (по смыслу норм Закона) или нет, его обращение к суду законодательством РФ ни в первом, ни во втором случае не предусмотрено. Но означает ли это, что свидетель не может обратиться по указанному поводу? Очевидно, что отрицательный ответ на этот вопрос противоречит здравому смыслу.

Обращение участника процесса даже в предусмотренной законом процессуальной форме не должно исключать квалификацию состоявшегося обращения как внепроцессуального. Этот посыл еще раз подтверждается тем, что главное значение имеет не форма, а содержание обращения в суд. Например, участник процесса в поданном им ходатайстве может потребовать от судьи совершения явно неправомерных действий; предположим, что в нем будет высказана негативная оценка деятельности судьи и угрозы в его адрес. Несмотря на "правильную" форму, такое обращение должно быть расценено как внепроцессуальное.

Обращение в "случаях, не предусмотренных законодательством Российской Федерации", - это еще не внепроцессуальное обращение. Намного более спорным, по сравнению с таким критерием внепроцессуального обращения, как обращение в не предусмотренной законодательством процессуальной форме, является критерий обращения в случаях, не предусмотренных законодательством Российской Федерации.

В российском законодательстве действительно можно обнаружить указание на ситуации, при которых обращение в суд прямо разрешается (запрещается). Так, в соответствии с ч. 1 ст. 18 Федерального закона от 22.12.2008 N 262-ФЗ "Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации" "пользователь информацией имеет право обратиться в суд <...> с запросом, который может быть направлен им непосредственно или его представителем, чьи полномочия оформляются в порядке, установленном законодательством Российской Федерации". Часть 1 ст. 10 Федерального закона от 02.05.2006 N 59-ФЗ "О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации" прямо запрещает государственному органу, органу местного самоуправления или должностному лицу, анализируя поступившее от гражданина обращение, запрашивать необходимые для его разбора документы и материалы в судах. Согласно ч. 1 ст. 18 Федерального закона от 08.05.1994 N 3-ФЗ "О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" "вмешательство члена Совета Федерации, депутата Государственной Думы в <...> судебную деятельность не допускается". На основании ч. 3 ст. 3 Федерального закона от 07.05.2013 N 77-ФЗ "О парламентском контроле" "осуществление парламентского контроля не подменяет осуществление правосудия <...> Вмешательство субъектов парламентского контроля в осуществление указанной деятельности не допускается".

Однако рассматриваемая формулировка Закона исходит из того, что право лиц, не являющихся участниками процесса, обращаться в суды должно быть прямо зафиксировано в законодательстве; если такого юридического установления нет, то обращение является внепроцессуальным.

Примечание. По нашему мнению, Закон не может предусмотреть все возможные случаи обращения к суду, поскольку он как орган власти способен выступать субъектом самых различных правоотношений (административных, гражданских, трудовых и пр.), и исчерпать в законе все поводы для обращения к нему просто нереально.

Не спасает положения и то, что Закон содержит указание на обращение "по делу, находящемуся в производстве" судьи, а также "по делам, находящимся в производстве суда". Дело в том, что ГПК РФ и АПК РФ далеко не всегда определяют ситуации, при которых лица, не участвующие в процессе, могут обращаться к суду (арбитражному суду), и в еще более редких случаях называют форму обращения в данном случае. Примером установления возможности, формы и срока обращения в суд лица, не являющегося участником судебного разбирательства, может служить норма ч. 8 ст. 66 АПК РФ: "Если лицо, от которого арбитражным судом истребуется доказательство*(9), не имеет возможности его представить вообще или представить в установленный судом срок, оно обязано известить об этом суд с указанием причин непредставления в пятидневный срок со дня получения копии определения об истребовании доказательства". Однако многие случаи обращения к суду лиц на предмет вступления в процесс законом специально не оговорены и гипотетически могут быть расценены как внепроцессуальные, поскольку "не предусмотрены законодательством Российской Федерации". Так, например, согласно ч. 3 ст. 320 ГПК РФ "апелляционную жалобу вправе подать также лица, которые не были привлечены к участию в деле и вопрос о правах и об обязанностях которых был разрешен судом". То есть по буквальному смыслу закона такие субъекты могут только подать жалобу на судебный акт, а любое другое их обращение до принятия жалобы к производству и обретения ими какого-то процессуального статуса есть внепроцессуальное, осуждаемое Законом. Вместе с тем практические ситуации могут потребовать их участия в деле и в иных формах (например, обращения с заявлением о восстановлении срока на обжалование; вступления в целях предотвращения принятия судебного акта об их правах и обязанностях; предупреждения суда об этих обстоятельствах и т.д.). В этом отношении АПК РФ оказывается более точен и в ст. 42 ("Права лиц, не участвовавших в деле, о правах и об обязанностях которых арбитражный суд принял судебный акт") не только делегирует таким лицам право обжаловать судебный акт, но и прямо указывает, что лица, не участвовавшие в деле, о правах и об обязанностях которых арбитражный суд принял судебный акт, пользуются правами и несут обязанности лиц, участвующих в деле.

Следовательно, отсутствие в законодательстве упоминания о том, что не участвующее в процессе лицо могло бы обращаться к суду, далеко не всегда характеризует внепроцессуальный характер обращения.

Целесообразность установления нормативного запрета внепроцессуальных обращений. Закон четко постулирует, что внепроцессуальное обращение не допускается. Целесообразность такого подхода порождает сомнения прежде всего в силу казуистичности подобного запрета. Часть 1 ст. 10 Закона о статусе судей уже содержала универсальную формулу для моделирования возможной ответственности лиц, посягающих на независимость судей: "Всякое вмешательство (выделено нами. - А.Ю.) в деятельность судьи по осуществлению правосудия преследуется по закону". Данной норме корреспондировала уголовно-правовая норма ч. 1 ст. 294 УК РФ: "Вмешательство в какой бы то ни было форме (выделено нами. - А.Ю.) в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия" влечет предусмотренную законом уголовную ответственность. Как следует из приведенных норм, противоправным признается вмешательство в деятельность суда в какой бы то ни было, т.е. в любой, форме.

Конкретизация таких форм посредством перечисления способов, приемов, условий, поводов и субъектов обращения - это путь казуистичного правового регулирования, которое здесь вовсе не требуется. Если руководствоваться подобной логикой, то надо последовательно запрещать не только внепроцессуальные обращения, но и все иные, не подпадающие по формальным признакам под эту категорию, формы оказания давления на суд (например, размещение в СМИ тенденциозной статьи по поводу судебного процесса).

Поскольку мы оцениваем юридический запрет, уместной будет следующая аналогия из области уголовного права. УК РФ в целом запрещает хищение чужого имущества путем кражи и не конкретизирует способы совершения данного преступления. Содержащиеся в соответствующей статье квалифицирующие признаки - это не запрет кражи группой лиц, с причинением значительного ущерба, с проникновением в помещение и т.д., а критерий, определяющий общественную опасность той или иной разновидности кражи и влияющий на размер наказания.

Примечание. Как будет показано в дальнейшем, внепроцессуальное обращение не обеспечено какой-то специальной разновидностью ответственности, поэтому специальный нормативный запрет внепроцессуального обращения, на фоне общего запрета на вмешательство в деятельность суда в любой форме, просто излишен.

Проблемы моделирования противоправности внепроцессуального обращения. Если Закон запрещает внепроцессуальные обращения, то их направление в суд есть правонарушение, которое должно влечь за собой юридическую ответственность. Возникает вопрос: насколько последовательно в Законе проведена идея о том, что неисполнение обязанности воздерживаться от внепроцессуальных обращений, т.е. нарушение запрета обращаться к суду во внепроцессуальном порядке, влечет за собой юридическую ответственность или хотя бы неблагоприятные юридические последствия? Ведь юридическая обязанность и юридический запрет являются таковыми лишь при условии, что, соответственно, исполнение обязанности и ненарушение запрета обеспечиваются мерами юридической ответственности. Анализ положений Закона позволяет прийти к выводу, что внепроцессуальное обращение и его последствия не отвечают приведенному выше положению и не могут быть раскрыты через категорию правонарушения и ответственности.

Юридические последствия направления внепроцессуального обращения в большинстве своем моделируются через отрицание наступления некоего правового результата.

1. Внепроцессуальное обращение не является основанием для проведения процессуальных действий или принятия процессуальных решений по делам (ч. 4 ст. 8 ГПК РФ, ч. 2.1 ст. 5 АПК РФ, ч. 2 ст. 24.3.1 КоАП РФ, ч. 3 ст. 8.1 УПК РФ). В основе данной нормы лежит логически безупречный тезис - поскольку обращение является внепроцессуальным, то и процессуальных последствий оно повлечь не может, т.е. для процессуальных отношений оно оказывается юридически безразличным.

Примечание. Чтобы конкретизировать приведенное выше положение, отметим, что внепроцессуальное обращение не может стать основанием для вынесения судом отрицательного решения для лица, которое направило обращение или в интересах которого направлено обращение. В равной степени внепроцессуальное обращение не может никаким иным образом привести к умалению процессуальных прав лица, которое направило обращение или в интересах которого направлено обращение.

Раскрытие информации о внепроцессуальном обращении, вероятнее всего, создаст отрицательное мнение о лице, которое выступило с ним или в пользу которого оно направлено. Такое лицо будет восприниматься как пожелавшее добиться победы в споре неправовыми средствами. Поэтому несмотря на то, что обращение не вызовет никаких отрицательных процессуальных последствий, оно гарантированно создаст отрицательный психологический настрой суда к такому лицу. Более того, судья может посчитать, что если он примет решение в пользу обратившегося, то это будет воспринято всеми как удовлетворение внепроцессуального обращения, т.е. как будто бы обращение достигло своей цели. Следовательно, при прочих равных условиях "удобнее" отказать лицу в требованиях, чем удовлетворить их.

Отсюда возникает другая проблема - провокация внепроцессуального обращения, т.е. обращение во внепроцессуальном порядке якобы от имени противоположной стороны процесса с тем, чтобы дискредитировать ее, притом что сторона не давала таких правомочий и не просила об обращении в свою поддержку.

В подобной ситуации сторона может оказаться заинтересованной в том, чтобы опровергнуть факт направления внепроцессуального обращения в свою поддержку. Интересно проанализировать, какими юридическими возможностями она для этого располагает. Поскольку это обращение будет анонимным либо содержащим вымышленные сведения о его авторе, заинтересованное лицо может прибегнуть к правилу, содержащемуся в п. 8 ст. 152 ГК РФ: "Если установить лицо, распространившее сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, невозможно, гражданин, в отношении которого такие сведения распространены, вправе обратиться в суд с заявлением о признании распространенных сведений не соответствующими действительности". Такие дела подлежат рассмотрению в порядке особого производства (абз. 3 п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 24.02.2005 N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц"*(10)).

Небезынтересно изучить и иной аспект, связанный с обнародованием информации о внепроцессуальном обращении (такой аспект можно условно обозначить как информационный). По мысли законодателя, любое внепроцессуальное обращение - это уже по определению "зло", оно должно быть отвергнуто и преследуется по закону. Вместе с тем нельзя исключать того, что в обращении может содержаться действительно важная и актуальная для рассматриваемого дела информация (например, некое лицо, не являющееся участником дела, сообщает, что в производстве другого суда находится дело, решение по которому может иметь преюдициальное значение для данного процесса). Должен ли суд проигнорировать эти сведения, сославшись на то, что внепроцессуальное обращение не является основанием совершения каких-либо процессуальных действий? Полагаем, что прямолинейный подход, при котором любое обращение отвергалось бы только со ссылкой на его внепроцессуальный характер, здесь неприменим. Как известно, предмет доказывания и в гражданском, и в арбитражном процессе (ст. 55, 56 ГПК РФ, ст. 64, 65 АПК РФ) не ограничен фактами, на которые ссылаются лица, участвующие в деле.

Примечание. Суд, установив существование фактов, могущих иметь значение для рассматриваемого дела (в том числе получив информацию о них из внепроцессуальных источников), должен поставить их на обсуждение и предложить лицам, участвующим в деле, выяснить такие факты.

2. Внепроцессуальное обращение само по себе не может рассматриваться в качестве основания для отвода судьи (ч. 3 ст. 16 ГПК РФ, ч. 1.1 ст. 21 АПК РФ). Напротив, обнародование сведений о внепроцессуальном обращении декларирует незаинтересованность судьи в деле. Однако нельзя исключать, что во внепроцессуальном обращении будут содержаться факты, составляющие основания для отвода судьи. Разумеется, что лицо, заявившее отвод, может апеллировать к ним, если они найдут свое объективное подтверждение.

3. Внепроцессуальное обращение подпадает под режим не относимых к делу доказательств, в связи с чем в его приобщении к материалам дела может быть отказано. Согласно ч. 2 ст. 67 АПК РФ "арбитражный суд не принимает поступившие в суд документы, содержащие ходатайства о поддержке лиц, участвующих в деле, или оценку их деятельности, иные документы, не имеющие отношения к установлению обстоятельств по рассматриваемому делу, и отказывает в приобщении их к материалам дела". В гражданском процессе подобная норма отсутствует; ГПК РФ не конкретизирует возможные виды не относимых к делу доказательств. Системное толкование данных процессуальных норм и норм Закона позволяет прийти к выводу, что в случае поступления внепроцессуального обращения в виде поддержки лиц, участвующих в деле, суд отказывает в их принятии как неотносимых доказательств и одновременно принимает меры к обнародованию обращения.

4. Внепроцессуальное обращение размещается на официальном сайте суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет, т.е. на судье лежит обязанность предать гласности и довести до сведения участников процесса информацию о внепроцессуальном обращении. Возникает вопрос: какие последствия в сфере процессуальных отношений повлечет неисполнение судом этой обязанности? В частности, может ли допущенное нарушение повлечь отмену судебного акта? Полагаем, что утвердительный ответ может быть дан только при условии, что лицо, обжалующее судебный акт и ссылающееся на подобное нарушение, докажет, каким образом нарушение могло повлиять на решение суда по существу (ч. 3 ст. 330 ГПК РФ, ч. 3 ст. 270 АПК РФ).

Возвращаясь к исходному вопросу о моделировании противоправности внепроцессуального обращения, заметим: в настоящий момент единственным "кандидатом" на роль ответственности за его направление является норма ст. 294 УК РФ о воспрепятствовании осуществлению правосудия. Полагаем, что на практике попытка привлечь лицо к уголовной ответственности за любое внепроцессуальное обращение столкнется с существенными трудностями. Если из поступившего обращения не будет прямо вытекать намерение лица воспрепятствовать правосудию или усматриваться какой-то иной состав преступления (например, содержащиеся во внепроцессуальном обращении угрозы в адрес суда позволят квалифицировать содеянное по ст. 296 УК РФ), то доказать умысел автора обращения препятствовать правосудию окажется чрезвычайно сложно. Такой субъект может апеллировать к тому, что он хотел, наоборот, содействовать вынесению правильного (с его точки зрения) судебного акта.

Кроме того, риск быть привлеченным к уголовной ответственности сковал бы всякую процессуальную и гражданскую (общественную) активность лиц: например, одни, имея юридическую заинтересованность относительно некоего рассматриваемого дела, воздержались бы от попытки вступить в процесс в том или ином качестве; другие, располагая сведениями по некоему делу, не стали бы сообщать их суду.

Попытка привлечь к уголовной ответственности лиц, обратившихся в суд во внепроцессуальном порядке, означала бы, что в правоохранительные органы следует направить списки всех обращений, содержащихся в настоящее время на сайтах арбитражных судов, на предмет инициирования уголовного преследования таких лиц. В связи с этим более взвешенным представляется ранее высказанное предложение Председателя ВАС РФ А.А. Иванова о введении административной ответственности для лиц, направивших непроцессуальные обращения*(11). Вероятно, что для большинства обращений меры административной ответственности вполне соответствовали бы характеру их вредоносности и степени вины адресанта обращения.

Судья, если к нему поступило внепроцессуальное обращение, не лишен права вынести частное определение, однако (даже если не принимать во внимание отсутствие этого института в арбитражном процессе) стоит заметить, что, во-первых, само по себе вынесение частного определения не является формой ответственности лица, в отношении которого оно вынесено; во-вторых, оно выносится с целью устранить нарушение законности (ч. 1 ст. 226 ГПК РФ), что в данном случае невозможно, поскольку обращение уже направлено и "исправить" состоявшееся нарушение уже нельзя.

Цель раскрытия внепроцессуального обращения напрямую зависит от того, что понимать под внепроцессуальным обращением, которое может трактоваться в широком и в узком смысле.

1. Внепроцессуальное обращение - это любое обращение к суду, не подпадающее под признаки обращений процессуальных, исходящих от участников гражданского процесса, от лиц, претендующих на вступление в дело в том или ином процессуальном статусе, от иных субъектов. Отчасти такое понимание внепроцессуального обращения установлено законодательно. Однако вопреки подходу, реализованному в действующем законодательстве, внепроцессуальное обращение в этом случае - это не правонарушение, за которое должна быть определена ответственность, а просто некая юридическая форма (прием), способствующая объективному рассмотрению дела. Привлечение к ответственности за воздействие на суд здесь в принципе не исключено, однако это не является первоочередной целью законодателя, закрепившего нормы о внепроцессуальном обращении.

2. Внепроцессуальное обращение - это обращение к суду с целью склонить его к принятию определенного судебного акта, попытка воздействовать на суд. При таком понимании внепроцессуального обращения уместна постановка вопроса об ответственности.

Вскрытые нами противоречия в правовом регулировании внепроцессуальных обращений позволяют сделать вывод, что законодателю необходимо избрать один из двух вариантов закрепления внепроцессуальных обращений и их последствий.

Примечание. Сегодняшнее регулирование режима внепроцессуальных обращений противоречиво: во-первых, внепроцессуальное обращение понимается крайне широко (по первому варианту); во-вторых, все внепроцессуальные обращения запрещены; в-третьих, действенные меры ответственности за внепроцессуальные обращения не установлены.

Получается, что мотивы законодателя, вознамерившегося исключить попытки давления на суд, нашли не вполне точное отражение в соответствующих правовых нормах.

При широком понимании внепроцессуального обращения цель его раскрытия состоит в том, чтобы освободить процесс от факторов, могущих породить сомнения в рассмотрении дела независимым и беспристрастным судом, посредством доведения обращения до сведения лиц. При узком понимании внепроцессуального обращения цель его раскрытия заключается в том, чтобы освободить процесс от факторов, могущих породить сомнения в рассмотрении дела независимым и беспристрастным судом, посредством привлечения лиц к ответственности.

Обеспечение правомерности процесса - цель превентивная. Ее реально достичь лишь в том случае, когда страх перед обнародованием обращения удержит лиц, потенциально способных его направить, от этого шага, а также постфактум, когда внепроцессуальное обращение станет известным широкому кругу лиц и априори уже не будет способно выполнить ту задачу, для которой оно предназначалось. Размещение обращения на сайте суда - это в достаточной степени символический акт, который свидетельствует не только о том, что обращение передано на "суд общественности", извлечено "на свет", но и о том, что судья отмежевывается от обратившегося, показывает, что не является его "сообщником". Презюмируется, что если суд сам открыто предал поступившее обращение гласности, то он не может быть связан таким обращением, оно его ни к чему не обязывает.

С учетом вариантов определения исследуемого понятия, перспективы развития законодательства о внепроцессуальных обращениях видятся в том, что за основу должно быть взято либо узкое, либо широкое понимание внепроцессуального обращения. В зависимости от этого правило о раскрытии внепроцессуальных обращений должно быть, соответственно, дополнено нормой о конкретном виде юридической ответственности, наступающей за направление обращения, либо же указание на "преследование по закону" должно быть снято.

А.В. Юдин,

профессор кафедры гражданского

процессуального и предпринимательского права

ФБГОУ ВПО "Самарский государственный университет",

доктор юридических наук

"Закон", N 10, октябрь 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект N 13-13-63001).

*(2) Куликов В. Последний звонок // Российская газета. 2013. 22 мая. С. 2.

*(3) См.: Юдин А.В. Проблемы обнародования непроцессуальных обращений к судьям арбитражных судов // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2010. N 5. С. 81-90.

*(4) См.: Гукасян Р.Е. Проблема интереса в советском гражданском процессуальном праве. Саратов, 1970. С. 39-40.

*(5) См., напр.: Курс советского гражданского процессуального права. Т. 1. Теоретические основы правосудия по гражданским делам. М, 1981. С. 214.

*(6) Толковый словарь русского языка: в 4 т. / под ред. Д.Н. Ушакова. Т. 2. М., 1935. С. 473.

*(7) Там же. Т. 1. С. 317.

*(8) Более подробно см.: Юдин А.В. Правовой режим процессуальных документов, исходящих от лиц, участвующих в деле, и не являющихся доказательствами по гражданским делам // Судья. 2013. N 4. С. 27-32.

*(9) Вопрос об отнесении данных субъектов к числу участников процесса является спорным. Обстоятельный анализ этого вопроса был проведен В.В. Молчановым, который пришел к выводу о том, что данные субъекты все же относятся к лицам, содействующим правосудию (см.: Молчанов В.В. Собирание доказательств в гражданском процессе. М, 1991. С. 49-52).

*(10) По этой проблеме см.: Юдин А.В. Процессуальные особенности рассмотрения и разрешения дел о защите чести, достоинства и деловой репутации с неизвестным ответчиком // Закон. 2009. N 12. С. 91-99.

*(11) См.: Выступление Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации А.А. Иванова // Российская юстиция. 2009. N 1. С. 24.