Некоторые проблемы профессиональной этики юриста в Российской Федерации (Г.М. Давидян, "Закон", N 11, ноябрь 2013 г.)

Некоторые проблемы профессиональной этики юриста в Российской Федерации

В статье рассмотрены основные проблемы, препятствующие развитию профессиональной этики юристов как одной из фундаментальных основ правовой профессии в Российской Федерации. Проанализированы проблемы отсутствия унифицированных стандартов для различных категорий юристов, неопределенности юридической силы специальных актов, регулирующих вопросы юридической этики, преподавания профессиональной этики как учебной дисциплины в юридических вузах. Автор предлагает ввести единый квалификационный экзамен для всех выпускников юридических вузов, а также совершенствовать стандарты преподавания этики юриста в учебных планах профильных вузов.

Правовая реформа последних десятилетий, затронувшая судебную систему, деятельность правоохранительных органов, иные сферы правоприменения, а также систему юридического образования, поставила перед профессиональным сообществом амбициозные задачи: пересмотреть правила и стандарты поведения юристов в новых условиях и выработать новые практические подходы.

В советский период поведение юристов (судей, адвокатов, прокуроров, следователей и др.) регулировала идеология*(1), хотя, разумеется, это не значит, что советские юристы не руководствовались в своей деятельности профессиональными правилами. Существовавшие идеологические принципы в основном касались профессиональных стандартов, а за моральным обликом работника следила партийная организация.

Необходимость выработки актуальных кодексов профессионального поведения юристов была вызвана не только историческими преобразованиями: за последние десятилетия кардинально изменились роль и значение юристов в регулировании общественных отношений, их профессиональные навыки и знания сегодня гораздо более востребованы, чем прежде. Суды и прокуратура на пути к совершенствованию системы правосудия прошли череду важных реформ. Желание общества и государства повысить стандарты защиты прав человека и гражданина в нашей стране в 1998 г. привело Россию в Совет Европы. В этих условиях профессиональные сообщества судей, прокурорских работников, адвокатов, нотариусов задумались о выработке новых поведенческих стандартов.

К счастью, им не пришлось начинать с чистого листа. В дореволюционной России был накоплен собственный, хоть и небольшой, но интересный опыт регулирования профессионального поведения юристов*(2). Кроме того, подспорьем для отечественных правоведов стали аналогичные акты, принятые в государствах с развитыми правовыми системами.

В результате пересмотра правил профессионального поведения юристов в начале XXI в. появились кодексы этических правил: Кодекс профессиональной этики адвоката (принят 31.01.2003 I Всероссийским съездом адвокатов), Кодекс судейской этики (утвержден 19.12.2012 VIII Всероссийским съездом судей), Кодекс этики прокурорского работника (введен в действие приказом Генерального прокурора РФ от 17.03.2010 N 114), Профессиональный кодекс нотариусов Российской Федерации (принят постановлением Собрания представителей нотариальных палат субъектов Российской Федерации от 18.04.2001 N 10) и др. Однако все они стали лишь первыми шагами на сложном пути становления профессиональных правил поведения юристов в нашей стране.

На сегодняшний день практика функционирования профессиональных стандартов для представителей той или иной правовой профессии сопряжена с рядом проблем. Это неудовлетворительная унификация правил поведения юристов, нехватка нормативных актов, отсутствие четко разработанных понятий и норм профессиональной этики, ограниченный характер мер дисциплинарной ответственности для многих категорий юристов за нарушения норм профессиональной этики. Однако урегулирование этих вопросов станет возможным и целесообразным только тогда, когда в полной мере будут осознаны и решены более глобальные проблемы в этой сфере. Попробуем проанализировать некоторые из них.

Примечание. Первым серьезным препятствием для оформления правил профессионального поведения юристов является неупорядоченность самой профессии.

В последнее время об этом говорят многие, но особую озабоченность эта тема вызывает у российских адвокатов - ведь строгие правила регулирования их профессиональной деятельности не распространяются на остальных юристов, не имеющих статуса адвоката, при этом оказывающих правовые услуги*(3).

Существуют различия и при проведении квалификационных экзаменов для различных категорий юристов: представители некоторых правовых профессий освобождены от сдачи таких экзаменов, для других (например, для будущих судей, нотариусов, адвокатов) они обязательны, причем различаются по сложности и уровню предъявляемых требований.

В таких условиях ожидать единообразных стандартов поведения для представителей всех правовых профессий невозможно. Решение проблемы видится именно в унификации статуса юристов в Российской Федерации путем введения единого квалификационного экзамена для всех выпускников юридических факультетов, желающих заниматься любой формой профессиональной правовой деятельности. Безусловно, для каждого конкретного рода занятий могут предъявляться дополнительные предусмотренные законом требования (возраст, состояние здоровья и пр.). В этом смысле интересно сравнить российскую систему организации правовых профессий с английской. Так, барристеры, которые проходят более серьезную профессиональную подготовку и сдают квалификационные экзамены, получают право вести более сложные дела в суде и выступать в апелляционных судах. Солиситоры же таких прав не имеют.

Общие требования для правовых профессий не только послужат гарантией для выработки единых стандартов профессиональной этики юристов, но и позволят решить иные задачи, в том числе обеспечить приоритетный доступ к профессии юристов, получивших более качественное юридическое образование.

Введение подобного экзамена не обязательно означает создание единой дисциплинарной комиссии, рассматривающей конкретные нарушения профессиональной этики представителями той или иной профессии (судьями, адвокатами, нотариусами, прокурорами и т.д.). Отдельные сообщества, скорее всего, еще не готовы к таким кардинальным изменениям дисциплинарного производства.

Примечание. Вторая сложная проблема - неопределенность юридической силы специальных актов, регулирующих этические стандарты поведения юристов.

Часть 1 ст. 15 Основного закона нашей страны устанавливает: "Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации". Среди актов, закрепляющих порядок вступления в силу, нормативно-правовые акты Российской Федерации (ст. 1 Федерального закона от 14.06.1994 N 5-ФЗ "О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания", п. 1 Указа Президента РФ от 23.05.1996 N 763 "О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента РФ, Правительства РФ и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти"); нормативно-правовые акты федеральных органов исполнительной власти, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, устанавливающие правовой статус организаций или имеющие межведомственный характер.

Кодексы профессиональной этики судьи, адвоката и иные никак не обозначены в качестве нормативно-правового акта. Известно, что эти кодексы приняты съездами представителей той или иной профессии либо утверждены постановлением и формально не имеют статуса нормативно-правового акта.

В науке источниками права называются традиционно принятые нормативно-правовой акт, прецедент и др.*(4) Характер норм, регулирующих профессиональные стандарты поведения юристов, остается за рамками данной классификации.

С другой стороны, Закон РФ от 26.06.1992 N 3132-I "О статусе судей в Российской Федерации" перечисляет в одном ряду и Закон, и Кодекс судейской этики: "За совершение дисциплинарного проступка, то есть виновного действия (бездействия) при исполнении служебных обязанностей либо во внеслужебной деятельности, в результате которого были нарушены положения настоящего Закона и (или) Кодекса судейской этики (курсив наш. - Г.Д.), утверждаемого Всероссийским съездом судей, что повлекло умаление авторитета судебной власти и причинение ущерба репутации судьи, на судью, за исключением судьи Конституционного Суда Российской Федерации, может быть наложено дисциплинарное взыскание" (ст. 12.1)*(5).

Достаточно широко распространено мнение, что Кодекс профессиональной этики адвоката был принят во исполнение требований Федерального закона от 31.05.2002 N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", поскольку последний гласит: "Кодекс профессиональной этики адвоката устанавливает обязательные (курсив наш. - Г.Д.) для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности" (п. 2 ст. 4)*(6).

Получается, что законодатель признает юридическую силу и значимость этих актов для работы дисциплинарных комиссий, которые их активно и продуктивно используют. Почему же тогда КС РФ сохраняет иную правовую позицию по данному вопросу?

Неоднократно ссылаясь на нормы Кодекса судейской этики, КС РФ тем не менее описывает его роль следующим образом: "Корпоративные акты судейского сообщества, каковыми являются названные кодексы, формулируя правила поведения судьи, не могут исходить из расширительного истолкования составов дисциплинарных проступков, как они определены Федеральным законом "О статусе судей в Российской Федерации". Соответственно, неисполнение приведенных корпоративных норм само по себе не может служить основанием для досрочного прекращения полномочий судьи, если только при этом им не были совершены действия, которые законом рассматриваются как не совместимые по своему характеру с высоким званием судьи"*(7).

Достаточно высоко КС РФ оценивает и Кодекс профессиональной этики адвоката: "Возложение на адвоката обязанности соблюдать Кодекс профессиональной этики и решения органов адвокатской палаты, а также наделение адвокатской палаты правом прекращения статуса адвоката направлены на обеспечение адвокатуры квалифицированными специалистами, обладающими высокими профессиональными и морально-нравственными качествами"*(8). Вместе с тем оценка юридической силы данного Кодекса со стороны КС РФ аналогична его позиции по отношению к Кодексу судейской этики: "Что касается нормы пункта 2 статьи 4 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", согласно которой принятый в порядке, предусмотренном названным Федеральным законом, кодекс профессиональной этики адвоката устанавливает обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности, а также основания и порядок привлечения адвоката к ответственности, то она направлена на регулирование отношений, складывающихся в рамках адвокатуры как института гражданского общества, не входящего в систему органов государственной власти и органов местного самоуправления, является бланкетной и не может рассматриваться как нарушающая права и свободы заявителя"*(9).

Конечно, можно было бы принять утверждение о "делегированном" характере Кодекса профессиональной этики адвоката*(10), но и по этому вопросу позиция КС РФ, согласно которой "делегирование Правительству Российской Федерации установления порядка сдачи квалификационных экзаменов и выдачи водительских удостоверений произведено федеральным законодателем в пределах его дискреции и само по себе не нарушает конституционных прав граждан", ярко подчеркивает положение о том, что "делегировать" свои полномочия законодатель может только иным органам власти и в очень ограниченных случаях*(11).

Если упомянутые кодексы претендуют на признание их юридической силы, то, например, Кодекс профессиональной этики прокурорского работника отличается от них, не очень часто применяется в прокурорском сообществе и остается за рамками анализа высших судебных органов Российской Федерации.

Примечание. Таким образом, неопределенность роли и юридической силы нравственных стандартов поведения юристов требует унификации этих норм. Очевидно, должны быть учтены различия, существующие в деятельности юристов в публично-правовых и частноправовых сферах.

Интересным представляется аналогичное регулирование поведения юристов в США. Несмотря на то, что профессия полностью управляется юридическим сообществом (Американской ассоциацией юристов), которое разрабатывает модельные правила поведения юристов, тем не менее обязательный характер этим нормам придают верховные суды штатов, рассматривающие нарушения профессиональной этики юристов*(12).

Примечание. Следующей значимой проблемой при формировании единых стандартов в анализируемой сфере остается столкновение норм профессиональной этики и базовых прав и свобод человека, установленных и гарантированных Конституцией РФ, международно-правовыми актами.

В Постановлении КС РФ от 28.02.2008 N 3-П рассматриваются жалобы ряда судей, которые решениями квалификационных коллегий были лишены своего статуса из-за того, что критиковали председателей судов или коллег. Например, судья Филатова утратила статус, так как "в своих неоднократных выступлениях на заседаниях органов судейского сообщества Новосибирской области и в письменных обращениях подвергала критике как не соответствующие закону действия председателя и других судей Новосибирского областного суда, а также вступившие в законную силу судебные акты". В дисциплинарной практике адвокатских палат субъектов Российской Федерации можно найти множество подобных примеров*(13).

Более того, два громких дела, рассмотренных Европейским судом по правам человека и относящихся в том числе и к проблемам профессиональной этики юриста в России, касались именно проблем соблюдения баланса между нормами профессиональной этики и базовыми правами человека и гражданина, в частности правом на свободу слова и выражение мнения*(14).

Анализ аналогичных решений в отношении других стран наглядно демонстрирует: для Европейского Суда по правам человека права человека превыше всего. Так, в деле "Киприану против Кипра" ЕСПЧ посчитал, что адвокат, сделавший замечание суду ассизов, не заслуживал пятидневного ареста за неуважение суда, так как суд ассизов не смог найти баланс между необходимостью оградить авторитет судебной власти и правом заявителя на свободное выражение мнения. Здесь очевидно противоречие между необходимостью соблюдать нормы профессиональной этики и так называемой вседозволенностью при выражении своего мнения*(15).

Особая роль и высокое звание юриста - в том числе специальный статус судьи как носителя судебной власти, важная роль адвоката как профессионала, осуществляющего квалифицированную юридическую помощь, гарантированную Конституцией РФ, прокурорский надзор за законностью - все это, безусловно, должно формировать приоритет соблюдения профессиональной этики для всех специалистов.

Права человека - несомненно, главная социальная и политическая ценность, которой достигло человечество.

Для установления равновесия между нормами, идущими вразрез с профессиональной этикой юриста, и правами человека необходимо на законодательном уровне более детально проработать определения стандартов профессионального поведения, условия их применения, в том числе в случаях нарушений, с тем чтобы правовая этика не стала инструментом для избавления от неугодных юристов в той или иной среде и ущемления их базовых прав.

Примечание. Еще одна трудность, которую приходится преодолевать в процессе становления профессиональных стандартов поведения юристов в России, - отсутствие должного внимания к данному предмету как учебной дисциплине.

Изменения, произошедшие в правовой и политической системе Российской Федерации за последние два десятилетия, безусловно, всерьез повлияли и на отечественное юридическое образование. Кардинальные перемены в профессии сделали очевидным и необходимым введение в учебные планы новых дисциплин, в том числе и таких, как "Профессиональная этика юриста". Однако эта и подобные ей дисциплины еще не заняли должного им места в системе отечественного юридического образования. Об этом говорит тот факт, что во многих ведущих российских юридических вузах вопросы профессиональной этики юриста освещаются лишь как философская либо социологическая дисциплина.

О недостаточном внимании к профессиональной этике юриста свидетельствует также незначительный объем научных исследований. Имеющаяся учебная литература демонстрирует достаточно узкий подход к обсуждаемой проблематике.

Существующие учебники освещают вопросы профессиональной этики чаще всего в отношении участников уголовного процесса*(16), а в монографиях проблема трактуется настолько широко, что обсуждаемый предмет теряет связь с профессиональной этикой юриста вовсе*(17).

В то же время на практике количество дел по нарушениям российскими юристами профессиональной этики неуклонно возрастает*(18). Совокупность этих факторов указывает на острую необходимость изменения подхода к преподаванию предмета "Профессиональная этика юриста".

Полагаем, что в первую очередь необходимо дать этой дисциплине соответствующее ее сути название.

В учебной литературе она часто именуется "Юридической этикой". Думается, что такая формулировка не вполне раскрывает сущность вопроса.

Акты, регулирующие правила профессионального поведения юристов той или иной специальности (адвокат, нотариус), называются кодексами профессиональной этики. Незначительно отличается принятый недавно Кодекс судейской этики. Но во всех этих документах рассматриваются правила профессионального поведения юристов, даже если речь идет об их внеслужебной деятельности. Естественно, новый предмет должен охватывать не все профессиональное поведение юриста, а именно ту часть, которая базируется на специальных принципах морали и нравственности. Такие правила существуют для многих профессий: этическими требованиями руководствуются, например, медики и аудиторы. Однако специфика правовой этики состоит в том, что она не всегда совпадает с моралью, а порой полностью ей противоречит.

Посмотрим, как называют аналогичный предмет в странах, где его преподавание имеет длительную историю. В США большинство учебников и учебных пособий обозначены как "Профессиональная ответственность юристов"*(19). Однако, обозначая дисциплину таким образом, мы, скорее всего, ограничим предмет ее регулирования. Ведь в рамках данного курса изучаются не только вопросы ответственности, но и правила профессиональной деятельности юриста, основанные на нравственных началах. Некоторые учебники называются "Юридическая этика", но о недостатках подобного названия мы уже сказали.

Полагаем, что самым точным названием курса стало бы "Профессиональная этика юриста": оно, на наш взгляд, полностью отражает суть преподаваемых вопросов. Соответственно, предметом изучения должны стать правила профессиональной этики всех специалистов, для работы которых законодательство требует квалификации "юрист", т.е. высшего юридического образования в аккредитованном вузе Российской Федерации.

Считаем вышеизложенные проблемы достаточно серьезными. Внимание к ним со стороны юридической общественности, расширение деятельности комиссий по рассмотрению нарушений этики юристами, публикация новых научных исследований позволят надеяться, что в обозримой перспективе затруднения в этой сфере будут устранены и, наконец, произойдет унификация стандартов поведения юристов, что позволит в полной мере утвердить их авторитет и их важную роль в обществе и государстве.

Г.М. Давидян,

доцент кафедры истории государства и права

юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова,

кандидат юридических наук

"Закон", N 11, ноябрь 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См., напр.: Бойков А.Д. Советский адвокат // Советская юстиция. 1968. N 23.

*(2) См., напр.: Кони А.Ф. Судебная этика // Традиции адвокатской этики. СПб., 2004; Гаврилов С.Н. Развитие адвокатской этики в России (исторический аспект) // Мораль и догма юриста: профессиональная юридическая этика / сост. И.Л. Трунов. М, 2008; Васьковский В. Основные вопросы адвокатской этики. СПб., 1895.

*(3) См., напр.: Семеняко Е. Новый закон допустит к защите только юристов со статусом // Российская газета. 2011. 26 апр. N 5463.

*(4) См.: Марченко М.Н. Источники права. М, 2008. С. 95.

*(5) См.: Федеральный закон от 02.07.2013 N 179-ФЗ "О внесении изменений в Закон Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации"".

*(6) См.: Пилипенко Ю.С. Научно-практический комментарий к Кодексу профессиональной этики адвоката. М., 2013. С. 15.

*(7) Постановление КС РФ от 28.02.2008 N 3-П.

*(8) Определение КС РФ от 17.06.2013 N 907-О.

*(9) Определение КС РФ от 01.03.2007 N 293-О-О.

*(10) См.: Пилипенко Ю.С. Указ. соч. С. 35.

*(11) Определение КС РФ от 24.09.2013 N 1338-О.

*(12) См.: Lewinbuk Katerina P. Perestroika or just Perfunctory? Scope and significance of Russia's new legal ethics laws // The Journal of the legal profession. Vol. 35. 2010. P. 53.

*(13) См., напр.: Дисциплинарная практика адвокатской палаты г. Москвы. 2006 г. / сост. Н.М. Кипнис; под общ. ред. Г.М. Резника. М., 2011; Дисциплинарная практика Адвокатской палаты Ульяновской области. М., 2009.

*(14) См., напр.: постановления ЕСПЧ от 26.02.2009 по делу Kudeshkina v. Russia, жалоба N 29492/05, от 03.02.2011 по делу Igor Kabanov v. Russia, жалоба N 8921/05.

*(15) См.: постановление ЕСПЧ от 15.12.2005 по делу Kyprianou v. Cyprus, жалоба N 73797/01.

*(16) См., напр.: Кобликов А.С. Юридическая этика. М., 2011; Аминов И.И., Дедюхин К.Г., Зинатуллин З.З. и др. Юридическая этика. М., 2010.

*(17) См., напр.: Романец Ю.В. Основы права и правоприменения. М, 2012.

*(18) См., напр.: Адвокатская палата Ленинградской области. Опыт работы с 2003 по 2010 год. М., 2010.

*(19) См., напр.: Dzenkowski John S. Professional responsibility standards, rules & statutes. West, 2012; Crystal Nathan M. An introduction to professional responsibility. Aspen Law & Business, 1998.