До и после амнистии. Какая амнистия оправданна и должен ли исправлять судебные ошибки этот акт милосердия (П. Скобликов, "Юрист спешит на помощь", N 3, март 2014 г.)

До и после амнистии. Какая амнистия оправданна и должен ли исправлять судебные ошибки этот акт милосердия

18 декабря прошлого года Госдума России приняла постановление "Об объявлении амнистии в связи с 20-летием принятия Конституции РФ". Предполагается, что амнистия коснется около 20 тысяч фигурантов уголовных дел - тех, в отношении кого проводится предварительное расследование или судебное производство, и тех, кто уже осужден. Среди них - лица, совершившие не только преступления небольшой, но и средней тяжести и даже некоторые тяжкие преступления, а также рецидивисты, имеющие не больше двух судимостей за умышленные преступления. В постсоветской истории России это 15-я по счету амнистия и 2-я амнистия за ушедший год...

Когда целесообразна амнистия? Каковы ее цели, декларируемые и действительные? Как показывает опыт, среди них могут быть те, которые примет большинство народа, и те, что для большинства неприемлемы. Каковы результаты амнистий - желаемые и реальные?

Происхождение и предназначение амнистии

Немного истории. В античности термином "амнистия" обозначалось примирение после войны или каких-то внутренних раздоров. Когда она объявлялась, поданные в суды жалобы не разбирались, приостанавливалось производство по уже ведущимся делам, отменялись назначенные наказания. Думается, этот изначальный смысл амнистии должен сохраняться и в наши времена. Амнистия - это исключительный акт, для принятия которого должны быть очень веские основания. Если амнистии объявляют часто, по случайному принципу или по надуманным основаниям, то это признак нестабильной политической ситуации, несовершенной правовой системы и несправедливого общественного устройства.

Когда в современных условиях амнистия была бы справедливой и уместной? Предположим, неразумные действия властей спровоцировали криминогенную ситуацию, и часть граждан стали совершать преступления, от которых прежде воздерживались. От уголовной ответственности это их не освобождает, но есть основание для прощения. Невиновными их признать нельзя, но можно освободить от наказания или смягчить его.

Например, власть ужесточила налоговое законодательство, введя в него нормы, которые стали непосильным бременем для налогоплательщиков. И те перестали платить налоги. Начали скрывать доходы, подавать недостоверные налоговые декларации, и все это происходило в массовом порядке. Потом власть опомнилась, исправила положение, сделало законодательство более разумным. Количество налоговых преступлений серьезно уменьшилось. А те, кто их совершили ранее, были амнистированы, поскольку законодатель осознавал долю своей ответственности за случившееся. Он понимал, что у провинившихся нет устойчивых криминальных установок и они не будут в дальнейшем совершать преступления. В этой ситуации амнистия вполне оправданна.

Другой пример, имеющий аналоги в нашей истории. Случились гражданские столкновения, может быть, даже гражданская война. У человека страшный выбор - надо принять сторону своих родственников и друзей, но выступить против действующей власти, или воевать на стороне власти, но против своих близких. Часто люди идут по первому пути, вступают в незаконные вооруженные формирования, совершают преступления. Когда же ситуация нормализована и объявляется амнистия, это может быть разумно и правильно. А может и не быть, если последствия амнистии тщательно не просчитываются. Если не учитываются объективные и субъективные реалии. Если амнистируются не случайные и раскаявшиеся, а профессиональные преступники, тем более, если под амнистию попадают убежденные и непримиримые террористы*(1).

Так, один из лидеров дагестанского бандподполья Магомедали Вагабов сначала был осужден к лишению свободы за организацию незаконного вооруженного формирования, а затем освобожден по амнистии. После этого он вернулся к прежней деятельности и длительное время находился в федеральном розыске в связи с обвинениями в совершении тяжких и особо тяжких преступлений. В том числе обвинялся в организации терактов в московском метро 29 марта 2010 г., от которых погибли 40 человек, пострадали около 160-ти. Был уничтожен, когда в августе 2010 года сотрудники ФСБ блокировали его на конспиративной квартире вместе с четырьмя сообщниками, оказавшими вооруженное сопротивление.

Если бы не акт амнистии, были бы сохранены десятки, а может быть, и сотни людских жизней...

В целом же надо исходить из следующего: если государство имеет стабильную политическую систему и разумный порядок управления, амнистий в нем не должно быть вообще.

Альтернативный правовой механизм

А как же тогда быть, если необходимо смягчить участь тех или иных людей, привлеченных к уголовной ответственности? Дело в том, что в нормальных правовых системах соответствующий механизм, основанный на индивидуальном подходе, имеется, и он должен работать. Есть он и в нашем уголовном, уголовно-процессуальном и уголовно-исполнительном законодательстве. Если суд решает, что человек не заслужил сурового наказания, он может его смягчить или сделать условным. Так, кстати, сейчас и происходит: лишь четверть тех, кого российские суды признают виновными в совершении преступлений, приговариваются к реальному лишению свободы - всего около 200 тысяч человек в год. Остальным (более полумиллиона человек в год) назначается условное наказание, штраф и т.д. Это, помимо прочего, объясняет и доказывает, что в местах лишения свободы находятся наиболее опасные преступники. И, по всей видимости, далеко не все из тех, кто должен там находиться.

А если все-таки наказание оказывается суровым, если становится ясно, что осужденный раскаялся, погасил причиненный им вред, встал на путь исправления, то возможно условно-досрочное освобождение, а также замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания.

При определенных обстоятельствах закон позволяет и вовсе избежать наказания. Уголовный кодекс РФ в предыдущей редакции предусматривал примирение преступника с потерпевшим, если имело место преступление небольшой степени тяжести. В этом случае дело в суд не направлялось. В нынешнем УК эта норма распространяется и на преступления средней степени тяжести. Таким образом, закон позволяет гибко учитывать любые жизненные обстоятельства. А если это не делается, тогда возникают вопросы уже к органам предварительного расследования, прокуратуре, судам, уголовно-исполнительной системе. Попытка же проявить милосердие посредством одноразовой акции никаких реальных проблем общества не решает. Напротив, она их усугубляет. А для того, чтобы решить, необходим кропотливый каждодневный труд.

Судебные ошибки и призрачная защита от преступлений

Если вдуматься в аргументы некоторых сторонников амнистии "по-российски", то главный состоит в том, что она якобы исправляет судебные ошибки, которые, по их мнению, носят массовый характер. При этом не ставится вопрос: почему ошибки произошли, и кто за них ответит? Такой подход не поможет сделать общество справедливым, поскольку завтра эти ошибки снова повторятся. Такой подход алогичен. Ведь если правоохранительные органы работают профессионально и беспристрастно, а суды справедливые, то никакая амнистия не нужна.

Но если они не обладают этими качествами, то амнистии не прибавят им не профессионализма, ни беспристрастности, ни справедливости. Наконец, такой подход маскирует проблему (если она есть), создает видимость ее разрешения и тем самым препятствует ее разрешению.

Более того, человек, несправедливо осужденный и освобожденный по амнистии, не может быть вполне ею удовлетворен. Ведь его не оправдали, а простили! Но если приговор несправедлив, то должен быть запущен механизм реабилитации, предполагающий отмену или смягчение приговора с выплатой соответствующих компенсаций и отменой всех ограничений, связанных с судимостью. Амнистия ничего этого не предполагает.

Рассматриваемый аргумент сторонников амнистии носит характер предположения. Например, Лев Пономарев, исполнительный директор общероссийского общественного движения "За права человека", не так давно заявил: "До 30 процентов заключенных в наших тюрьмах - невиновно осужденные". Из контекста этого и ему подобных заявлений можно понять, что речь идет об ощущениях и мнениях по этому вопросу отдельных людей (в основном с определенными идеологическими установками), не подкрепленных какими-либо доказательствами.

Поскольку нет объективных данных, прямо указывающих на то, что в России значительное количество обвинительных приговоров выносится необоснованно, то чтобы как-то подкрепить свою позицию, утверждающие это люди ссылаются порой на следующее: в России мизерная доля оправдательных приговоров (менее 1%), в то время как в "старой" Европе - 10-15%. По этой логике, если качество российского следствия и суда не выше, чем за рубежом, то, не оправдывая столь же часто, как там, мы значительную часть подсудимых осуждаем несправедливо.

Но это - аргумент людей, плохо знакомых с устройством российского судопроизводства. По крайней мере, не знающих его в полном объеме и во всех тонкостях. В отличие от западных образцов, у нас главный фильтр стоит не на выходе (в судах), а на входе. Поэтому, как правило, в суд направляются наиболее простые и очевидные дела, подкрепленные убедительными доказательствами обвинения. Те же, у которых слабая судебная перспектива*(2), отсеиваются на стадии возбуждения уголовного дела или на стадии предварительного расследования. А вот если бы по всем заявлениям лиц, считающих себя пострадавшими от преступлений, по которым сейчас отказывается в возбуждении уголовного дела или по которым уголовные дела прекращаются дознавателем, следователем (т.е. не доводятся до суда), решение принималось бы в суде, то процент оправдательных приговоров в России составил бы 70-90%. При этом не менее (если не более) важно, что и число осужденных выросло бы тогда на 100-300%. Непосвященному трудно себе представить такой результат, но если внимательно изучить анализ малоизвестной статистики, который приводится в других публикациях, беспристрастный и логически мыслящий читатель, надеюсь, со мной согласится*(3).

Не менее важно следующее. Если под предлогом того, что нужно освободить одного, возможно, невинно осужденного, отпускаются тысяча правильно осужденных, то в результате создается реальная угроза обществу. Законопослушные и мирные люди остаются один на один с криминалом. А каково потерпевшему осознавать, что человек, совершивший в отношении него преступление и за это отбывающий справедливое наказание, вдруг отпущен на свободу? Жертва преступления займет толерантную позицию или даже преисполнится добрых чувств к преступнику? Нет, конечно, совсем наоборот - она сделает вывод, что мир несправедлив, что государство неэффективно. Амнистия будет поводом не для примирения, а для ожесточения. А тот, кто пострадал серьезно, может задуматься о самосуде. Такие ситуации у нас нередки, когда суды выносят неоправданно мягкие приговоры. То же может произойти и, уверен, происходит после массовых амнистий. Да и новые жертвы преступлений, поняв, что закон их не защитит, начнут сами сводить счеты с обидчиками вместо обращения за защитой в правоохранительные органы.

Амнистии и возмещение вреда жертвам преступлений

Еще один из аргументов в пользу амнистии, озвученный при обсуждении ее проекта в Общественной палате РФ 1 ноября 2013 г. судьей Конституционного Суда РФ в отставке Т.Г. Морщаковой, состоит в следующем: амнистия якобы улучшает возможности для возмещения ущерба жертвам преступлений их обидчиками, вышедшими на свободу. Это, по ее версии, произойдет за счет того, что они устроятся на работу и будут зарабатывать больше, чем в местах лишения свободы. Увы, вероятность такого варианта крайне мала. Вышедшие на свободу мошенники, барсеточники, грабители и угонщики не идут работать в хосписы, на стройки или в заводские цеха. Обычно они возвращаются к прежнему "ремеслу", и на их, пусть и высокий, но преступный доход нельзя обратить взыскание в пользу предыдущих потерпевших. Следует также отметить, что и на легальной работе большая часть заработной платы зачастую вручается в конвертах, поэтому и на эти деньги нельзя обратить взыскание по исполнительному листу, выданному судом потерпевшему.

В любом случае никакой реальной мотивации возмещать жертвам ущерб у амнистированных нет. В отличие, скажем, от условно-досрочного освобождения амнистия не сопровождается никакими условиями и ограничениями после освобождения и отменена быть не может.

Как известно, наиболее благоприятная стадия для возмещения ущерба - это период следствия или суда, когда дело может быть прекращено в связи с примирением сторон, и тогда обвиняемый избегает не только наказания, но и судимости. А если речь идет о тяжких преступлениях, то защита по закону получает возможность ссылаться на добровольное возмещение имущественного ущерба и компенсацию морального вреда как на обстоятельство, смягчающее наказание. Но амнистия касается и подследственных, и подсудимых. Если дело прекращают, мотивация на добровольное возмещение ущерба, как правило, исчезает. А ущерб, который мог быть взыскан в рамках рассмотрения уголовного дела, потерпевший будет взыскивать уже в порядке гражданского судопроизводства. Увы, с гораздо большими трудностями и меньшими шансами на успех, поскольку в уголовном деле характер и размер причиненного вреда должен доказать дознаватель, следователь и прокурор, а в гражданском деле это предстоит сделать самому потерпевшему*(4).

Цели и последствия амнистий

Теперь посмотрим, как амнистия реально влияет на криминогенную ситуацию в стране. Для начала поставим себя на место сотрудников правоохранительных органов. Они проводят сложную и порой опасную работу по розыску и изобличению преступников. Наконец, эта работа увенчалась успехом, и вдруг преступников отпускают! Почему? Дата подоспела значительная?

И после этого авторы амнистии хотят, чтобы сыщики, следователи, прокуроры работали эффективнее?! Фактически амнистии деморализуют правоохранительные органы, обессмысливают работу по раскрытию и расследованию преступлений.

Специалистам известно, что профессиональные преступники знают "оптимальные" время суток и дни недели, сезон, в которые вероятность их задержания минимальна. Когда амнистии являются атрибутом "круглой праздничной даты", криминальный мир это тоже учитывает. Совершив преступление в преддверии такого праздника, можно значительно уменьшить риски наказания*(5). Ожидание амнистии дает всплеск преступности. Поэтому я убежден, что милосердие, привязанное "к датам", надо запретить.

Одним из аргументов в пользу амнистии является желание уменьшить количество заключенных. Но разве можно искусственным путем регулировать наполнение мест лишения свободы? Если уровень преступности в стране объективно высок, если совершается масса опасных и тяжких преступлений, почему количество заключенных должно уменьшаться? Ведь таким образом мы порождаем безнаказанность и культивируем почву для новых преступлений.

В исправительных учреждениях ФСИН России на 1 ноября 2013 г. отбывали наказание 564 тысячи человек, причем 85% из них - за тяжкие и особо тяжкие преступления. А подавляющее большинство тех, кто осужден за преступления небольшой и средней тяжести (их 15 и 63 тысячи человек соответственно), являются рецидивистами, поскольку имеют несколько судимостей и отбывали наказание в местах лишения свободы неоднократно*(6).

Количество заключенных допустимо уменьшать только одним - естественным - способом, т.е. подавляя реальную преступность. Но этого нельзя добиться в одночасье, подписав указ или постановление. Необходима сложная и долгая профессионально выверенная работа, скоординированные усилия государственных органов и всего общества.

Когда нас захлестнет цунами преступности, места лишения свободы снова заполнятся. Точно так же, например, можно отчитаться об оздоровлении нации, отправив домой часть больных из стационаров. Но благополучие будет видеться лишь с определенной точки. А на самом деле ситуация резко ухудшится, возрастет смертность, и придется принимать экстренные меры.

Еще один немаловажный аспект проблемы - возможность коррупции при определении контингента, подпадающего под амнистию. Есть ли уверенность, что организованные преступные формирования, особенно экономической направленности, не покупают таким способом свободу для своих "особо ценных" собратьев? Учитывая уровень коррумпированности нашего общества, исключить этого нельзя.

Отдельный вопрос - амнистия для беременных женщин и матерей несовершеннолетних детей. При этом априори предполагается, что ребенку всегда лучше жить с матерью. Но если эта женщина - закоренелая и циничная преступница, кого она воспитает? Не станет ли тогда ребенок преступником либо жертвой преступления? Зачем надо торопить встречу ребенка с его физиологической матерью, которая, например, осуждена за убийство другого своего ребенка, новорожденного? Или за организацию притона для занятия проституцией, перевозку партии наркотиков? Об этом апологеты амнистии, похоже, не задумываются. На самом деле проблему воспитания этих детей нужно решать "с другого конца" - путем создания условий для их нормального развития (назначая опекунов, отдавая в благополучные семьи и т.д.), а не помещения их в криминогенную среду.

Помимо беременных и тех женщин, кто имеет несовершеннолетних детей, российские амнистии, по общему правилу, распространяются на лиц, которые, будучи несовершеннолетними, совершили тяжкое, а в отдельных случаях - и особо тяжкое преступление. Насколько это обоснованно? Положение с преступностью несовершеннолетних в стране крайне неблагополучно. При этом ее фактический рост и ухудшение всех криминологических характеристик год от года сопровождаются последовательным смягчением ответственности несовершеннолетних правонарушителей. В исправительных учреждениях содержатся ныне лишь те из них, кто совершил тяжкие и особо тяжкие преступления. Сколько бы краж, угонов, грабежей и других преступлений небольшой и средней тяжести ни совершил юноша (или девушка), раз от раза суды назначают рецидивисту условное наказание. Да и повторное совершение тяжкого преступления не влечет автоматической отмены испытательного срока и превращения условного наказания в реальное*(7).

Логично, справедливо, разумно ли это? Ведь в результате у молодых людей возникает устойчивое представление о своей исключительности и безнаказанности, о том, что над законом торжествует право сильного и дерзкого, и они совершают все более опасные преступления. Когда же виновные, наконец, получают реальное наказание в виде лишения свободы, согласно ст. 88 УК РФ оно не может составить более шести лет, если на момент совершения преступлений виновные не достигли 16 лет, и десяти, если ими совершены особо тяжкие преступления.

Например, ученику столичной школы N 263, принесшему 3 февраля 2014 г. в класс огнестрельное оружие, захватившему заложников, убившему своего учителя, полицейского и тяжело ранившего другого полицейского, в случае признания его вменяемым грозит не более десяти лет лишения свободы. На деле - и того меньше. Ведь судьи понимают, что как бы ни были ужасны совершенные им преступления, это не предел, и через некоторое время перед судом может предстать другой молодой человек, расстрелявший 5, 10 или 50 человек, т.е. заслуживающий более сурового наказания.

Поэтому должен оставаться запас уголовной репрессии. В итоге после очередной амнистии в возрасте 20 с небольшим лет зловещий стрелок может выйти на свободу. А кто может гарантировать, что он вновь не возьмется за оружие?

Надо отметить, что регулярные амнистии делают реальное наказание еще более кратким, укрепляя осужденных в представлениях о беззубости закона. И это притом, что в ряде иных правовых систем, имеющих в мировом сообществе репутацию совершенных и демократичных, для таких правонарушителей возможно пожизненное лишение свободы или даже смертная казнь. Причем амнистии там не практикуются.

Таким образом, есть веские основания полагать, что современная уголовная политика в части применения амнистии необоснованна и противоречива. Есть основания полагать, что заявленные принципы гуманизма и милосердия реализуются лишь в отношении преступников, оборачиваясь несправедливостью и жестокостью по отношению к законопослушным гражданам. Люди, получившие законное и обоснованное наказание, освобождаются от него или избегают его только потому, что в стране отмечается календарный праздник! А как это соотносится с принципами справедливости, разумности, равенства всех перед законом и неотвратимости наказания*(8), с конституционным правом потерпевших на государственную защиту от преступлений?

П. Скобликов,

доктор юридических наук,

бывший сотрудник главка МВД России

по борьбе с оргпреступностью и коррупцией

"Юрист спешит на помощь", N 3, март 2014 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Соблюсти это правило очень трудно, поскольку амнистия не предполагает индивидуальный подход. Амнистируются все лица, обладающие некими формальными признаками, набор которых ограничен. В связи с этим представляются правдоподобными результаты сравнительных научных исследований, согласно которым рецидив среди амнистированных составляет около 40%, а среди помилованных - около 4%. Ведь помилование предполагает ряд фильтров, тщательное изучение личности конкретного осужденного многими людьми (экспертами в широком смысле) перед одобрением (или неодобрением) его освобождения.

*(2) Слабая не только из-за недостаточности доказательств, но и по другим причинам: особое общественное положение подозреваемых ("неприкасаемые", которые вследствие административного или коррупционного ресурса имеют малые шансы быть осужденными; "неудобные", имеющие мощную юридическую и (или) общественную поддержку, что для оперативных работников, дознавателей, следователей чревато многочисленными жалобами, акциями протеста и неприятностями по службе), сложности в расследовании, обусловленные неудачной конструкцией отдельных уголовно-правовых норм, большим количеством фигурантов и т.д.

*(3) Ежегодно в России отказывается в возбуждении уголовных дел почти по 7 млн. заявлений и сообщений о преступлениях. В 2013 году в среднем лишь одному из пяти заявителей удавалось добиться возбуждения уголовного дела. А из возбужденных уголовных дел лишь половина закончилась обвинительным приговором. Подробнее о такой практике см., напр.: Скобликов П.А. Отказ в доступе к правосудию пострадавшим от преступлений: проблемы и решения // Законодательство. 2012. N 8. С. 72-78; Скобликов П.А. Противодействие необоснованным и незаконным отказам в возбуждении уголовных дел уголовно-процессуальными средствами // Судья. 2013. N 9. С. 43-46.

*(4) В этом смысле среди всех амнистий постсоветского периода в лучшую сторону отличается так называемая экономическая амнистия, объявленная 2 июля 2013 г. Под ее действие попали в основном лица, совершившие экономические преступления. А одним из ее обязательных условий явилось предварительное выполнение амнистируемыми обязательств по возврату имущества и (или) возмещению убытков потерпевшим. Такое условие отсутствовало в постановлениях обо всех иных амнистиях.

*(5) Нетрудно, например, просчитать, что одна из следующих амнистий будет объявлена в мае 2015 года.

*(6) Это важная подробность. Сторонники амнистий призывают освобождать из мест лишения свободы в первую очередь тех, кто совершил не тяжкие преступления. И непосвященные думают, что таковых большинство, но в действительности наоборот. Это во-первых. А во-вторых, данная категория - рецидивисты, которые опасны не в силу тяжести преступления, в котором уличены, а в силу устойчивой преступной направленности своей личности.

*(7) В случае если несовершеннолетний осужденный, которому назначено условное осуждение, совершил в течение испытательного срока новое преступление, не являющееся особо тяжким, суд с учетом обстоятельств дела и личности виновного может повторно принять решение об условном осуждении (ч. 6.2 ст. 88 УК РФ).

*(8) Чтобы пояснить этот вопрос, замечу, что в результате амнистий лица, совершившие одинаковые преступления, оказываются в неравном положении относительно друг друга и закона. Те, кто совершил преступление до амнистии, подлежат освобождению от наказания, а те, кто совершил его позже (хотя бы через пару дней), должны наказание понести. Соответственно, в неравном положении оказываются и лица, пострадавшие от одинаковых преступлений. В одном случае их обидчики получают наказание, что способствует защищенности единожды пострадавших от новых преступлений, компенсирует причиненный моральный вред, а в другом случае этого не происходит.