Всеобщая пассивная юридическая обязанность как признак абсолютного права (С.А. Синицын, "Законодательство", N 8, август 2013 г.)

Всеобщая пассивная юридическая обязанность как признак абсолютного права

В научной литературе обязанность всех третьих лиц не нарушать чужое право и действие (направленность) последнего против всех прочих лиц рассматриваются в качестве отличительных признаков абсолютных, и в частности вещных, прав. Эта позиция является господствующей не только в России, но и за рубежом*(1).

В отечественной цивилистике термин "субъективная обязанность", в отличие от термина "субъективное право", традиционно почти не встречается, он не привился в науке*(2). Возникает вопрос: как в таком случае следует обозначить обязанности строго определенных лиц, связанных тем или иным договором, и (или) неопределенного круга лиц, обремененных всеобщей обязанностью не нарушать чужие права, которая не только формирует пассивную юридическую обязанность, но и является критерием определения вещного, абсолютного права? Этот вопрос остается открытым, хотя невозможно не заметить, что характеристики юридической обязанности в этих двух случаях не совпадают.

Общепризнанно, что субъективное право и юридическая обязанность образуют две стороны единой правовой формы общественного отношения. Право и обязанность характеризуются противоположностью своего содержания и определяются мерой дозволенного и должного поведения соответственно. Существование каждой из этих категорий обусловливает сущность другой до такой степени, что говорят об их взаимопроникновении и слиянии*(3). На этом, думается, основывается постулат, согласно которому субъективное право во всех случаях должно корреспондировать юридической обязанности, что составляет предпосылку самого правоотношения. Полагаем, что более предпочтительна содержательная характеристика соотношения субъективного права и юридической обязанности, предложенная в отечественной юридической литературе В.С. Емом. Ученый определяет правовую обязанность через необходимость определенного поведения, обусловленную требованиями, содержащимися в праве*(4). Юридическая обязанность, корреспондирующая праву, не является самодовлеющей ценностью в отрыве от права: право и обязанность "немыслимы друг без друга, существование одного с необходимостью предвосхищает существование другого"*(5).

Вопреки господствующему мнению, обязанность любых третьих лиц воздерживаться от действий, направленных на вмешательство в осуществление чужого права или на его непосредственное нарушение, не может свидетельствовать о приобретении этим правом свойств абсолютности. Исполнение указанной обязанности является прямым следствием установленного публичным порядком общего запрета на нарушение любых субъективных прав. Этим запретом обеспечены беспрепятственное осуществление и защита последних: в правовой действительности в принципе не существует субъективных прав, нарушение которых не считалось бы противоправным деянием. Исполнение всеобщей пассивной негативной обязанности никак не связано с содержанием самого права, но в то же время может рассматриваться как гарантия его беспрепятственного осуществления.

Пассивная обязанность воздерживаться от нарушения чужого права и установленный правопорядком запрет на нарушение последнего имеют публично-правовую природу и корреспондируют не конкретному субъективному праву, а правосубъектности всех прочих (других) лиц, не относящихся к правообладателю. Способность последних отвечать критериям субъекта права является условием распространения на их поведение установленного правопорядком запрета на противоправное поведение.

Сомнения в принадлежности всеобщей пассивной обязанности непосредственно к гражданско-правовому регулированию высказывались еще в дореволюционной литературе. Не случайно К.Д. Кавелин утверждал, что охранение личной и имущественной сферы от насилия образует предмет государственного и общественного интереса*(6).

Вопрос о сущностной самостоятельности всеобщей пассивной юридической обязанности, ее системообразующей роли для самих субъективных прав и юридической природе поднимался и в зарубежной литературе, но все же в несколько ином значении. Р. фон Иеринг заключил, что данное чисто негативное и абстрактное обязательство всего мира не должно возводиться в ранг особенного понятия, поскольку это не что иное, как тень, которую право отбрасывает во внешний мир, перевод из положительной категории в отрицательную; что есть у меня, того нет у другого*(7). Это, безусловно, правильное замечание, но в таком случае связь всеобщей пассивной обязанности и субъективного гражданского права не только не отрицается, но и предполагается, что дополнительно стимулирует интерес к выяснению значения, силы и взаимоопределения такой связи самого права и обязанности. В другой работе Р. фон Иеринг рассматривал всеобщую пассивную связанность как стадию, предшествующую будущим правам. Цель существования гражданско-правовой обязанности всех третьих (других) лиц виделась ему в защите находящегося на стадии возникновения права от негативного влияния внешней среды, которое нуждается в заботе подобно "зародышу жизни, который хочет расцвести"*(8): лоно права заранее раскрыто правоспособному субъекту и обеспечено таким образом, что никто другой не сможет помешать ему своими неправомерными действиями*(9). Вероятно, в этом случае всеобщая пассивная юридическая обязанность является уже не отражением и не тенью субъективного гражданского права, а выполняет функцию гаранта "жизни" последнего.

М. Планиоль, пытавшийся подчинить вещное право обязательственному, видел в вещном праве только всеобщее пассивное обязательство - "l'obligation passive universelle"*(10). Отдельные современные авторы положительное значение данной точки зрения видят в том, что вещное право при таком подходе возвращается в социальный контекст*(11). Некоторые расценивают данную идею как революционный переворот в правосознании*(12). Впрочем, еще современники М. Планиоля отмечали, что в понятии всеобщего пассивного обязательства сокрыта лишь сверхпустота - "outre vide"*(13).

Представляется актуальным вопрос о характере правовой связи субъекта вещного права и любого другого не связанного с ним лица до момента правонарушения. О каком правоотношении и устойчивой правовой связи может идти речь, когда лица даже не известны друг другу, не говоря уже об их взаимозависимости? Нет сомнений, что и субъект вещного права, и эти лица не существуют в правовом вакууме. Они находятся в сфере правового регулирования, т.е. в системе дозволений и запретов, установленных правопорядком, что позволяет им относиться друг к другу как субъектам права. Это дает основания предположить, что абсолютное и вещное право, а также возложенная на неопределенный круг лиц публичная обязанность названные права не нарушать не являются взаимосвязанными и взаимоопределяющими гражданско-правовыми категориями.

Такой тип взаимосвязи субъектов права изначально не предполагает существования каких-либо особенных правовых отношений, взаимных прав и обязанностей, которые бы корреспондировали друг другу и составляли единое целое в предмете гражданско-правового регулирования. Иной точки зрения придерживается А.А. Иванов, который считает, что собственник косвенно связан со всеми третьими лицами и что именно косвенные связи исключают экзальтацию права собственности*(14). Возникает вопрос о типе, свойствах, природе, особенностях возникновения этой правовой связи. Полагаем, что в случае признания данной позиции придется выделять и разграничивать в предмете гражданского права прямые и косвенные связи субъектов, что, как нам представляется, нецелесообразно.

Несколько иная интерпретация предлагается Н.Д. Егоровым: он утверждает, что общественная сторона собственности состоит в особом отношении, которое возникает в результате устранения правообладателем всех третьих лиц от присваиваемых материальных благ*(15). Однако какой юридический факт требуется для возникновения общественной стороны отношений собственности и устранения собственником всех неугодных ему иных (третьих) лиц? Буквальное понимание изложенного позволяет предположить, что подразумевается особое действие собственника - адресное воспрещение влияния на вещь. Но в таком случае будет ли достаточно всеобщего однократного запрещения? Какой должна быть его форма? Каково гражданско-правовое положение лица, которое выполнило все законодательные нормативные предписания и формальности, требуемые правопорядком для приобретения права собственности? Неужели до момента специальных действий, связанных с всеобщим запрещением влияния на вещь, лицо не может считаться собственником в смысле общественных и правовых отношений? Или же до этого его гражданско-правовой статус находится в состоянии формирования, а субъективное право - в стадии субъективации? Подобные вопросы вызывает работа А.Г. Певзнера, который, рассматривая абсолютные субъективные гражданские права на примере права собственности, заключает, что в их содержании сокрыто особое "общественное отношение признания". Каждый должен признать в собственнике лицо, за которым закреплено имущество. По мнению А.Г. Певзнера, "именно признание всеми членами общества определенного процесса или деятельности" за определенным лицом позволяет утверждать, что единственной возможной формой опосредования такого отношения является конструкция абсолютного правоотношения*(16). Как видим, признание всяким и каждым членом общества субъективного права ставится в зависимость от его (права) существования. Однако неясно, какими конкретно правовыми средствами должен достигаться этот результат и в чем видятся последствия, к примеру, частичного, а не тотального признания существования права.

Описанные конструкции представляются нам искусственными, ведь субъект права, в данном случае собственник, не выдвигает никаких самостоятельных требований относительно невмешательства в его право ко всем лицам, особенно к тем, кто ему не известен и проживает вдали от него. Думается, поведение третьих лиц корректируется в данном случае непосредственно материально-правовым статусом управомоченного лица и действием норм правопорядка, регламентирующих соответствующие запреты, дозволения, процедуры защиты, последствия правонарушений.

По своей юридической природе всеобщая пассивная субъективная обязанность ненарушения прав других лиц не может быть причислена к гражданско-правовым, поскольку ее исполнение или нарушение не влечет самостоятельных гражданско-правовых последствий, связанных с возникновением, изменением или прекращением гражданских правоотношений. Требование управомоченного лица о восстановлении правового положения, предшествовавшего правонарушения, или о компенсации причиненного ущерба представляет собой меру защиты, реакцию на противоправное поведение.

Наличие чужого субъективного права является предпосылкой действия установленного публичного запрета в каждом конкретном случае. Управомоченное лицо и все другие (третьи) лица связаны лишь в контексте регулируемых правом отношений, но всеобщая пассивная юридическая обязанность не предопределяет ни содержания, ни природы субъективного права, являясь лишь своеобразной гарантией свободного осуществления последнего. Публичная обязанность ненарушения чужих прав и само субъективное право не корреспондируют друг другу.

Традиционное понимание абсолютного права через всеобщую пассивную юридическую обязанность основано на ошибочной посылке и неверной методологии научного познания. Индивидуальные свойства и специфика правового явления исследуются не сами по себе, а во фрагментарном отражении в правах и обязанностях третьих лиц. Конечный результат, который ожидаем от применения этого логико-методологического приема, состоит в получении информации не о свойствах самого объекта исследования, а о его внешнем влиянии на окружающую правовую среду. Его использование изначально не рассчитано на выявление сущности, внутренней структуры, закономерностей генерации той правовой энергии, излучение которой порождает всеобщую пассивную юридическую обязанность. Речь идет лишь о свойствах отражения.

Применение аналогичных методов в точных науках (оптике, голографии) имеет целью воссоздание представлений об объекте по его внешним проявлениям, но не проникновение в его внутреннюю сущность; в естественных точных науках такой подход продиктован уровнем научно-технических достижений, не позволяющих исследовать сущность объекта, к примеру, вследствие его пространственной удаленности или практической невозможности раскрытия его содержания.

В юридической науке, думается, нет необходимости прибегать к подобным способам, в связи с чем выявление свойств права через исследование обязанности считаем нецелесообразным. Изучение негативной обязанности, падающей на неограниченный круг лиц, которые якобы противостоят управомоченному лицу, является вторичным и не всегда точным методом исследования самого субъективного права.

В научной литературе представлена и противоположная точка зрения. М.М. Агарков предлагал считать, что "содержанием вещного (и вообще абсолютного) права является требование от пассивных субъектов воздерживаться от того или иного действия"*(17). Я.М. Магазинер писал, что, "как и всякое право, право собственности есть право на чужие обязательные действия в виде воздержания от помехи собственнику, в виде положительных обязанностей перед собственником, содействие ему и т.д."*(18).

Автор этих строк придерживается обратной точки зрения и считает, что сущностное содержание абсолютного права следует видеть в возможности управомоченного лица по своему усмотрению и независимо от кого бы то ни было осуществлять заложенные в содержании субъективного права правовые возможности.

Приведенные соображения актуализируют необходимость дополнительного всестороннего, комплексного исследования правоотношения и субъективного гражданского права как фундаментальных категорий гражданского права на современном этапе развития цивилистической науки.

Список литературы

1. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву: Дис. ... докт. юрид. наук. М., 1939.

2. Егоров Н.Д. Гражданско-правовое регулирование экономических отношений. М., 1996.

3. Ем В.С. К вопросу о понятии, содержании и сущности правовых обязанностей // Проблемы развития частного права: Сборник статей к юбилею В.С. Ема. М., 2011.

4. Иванов А.А. Право собственности и товарно-денежные отношения: Дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1991.

5. Кавелин К.Д. Права и обязанности по имуществам и обязательствам. СПб., 1879.

6. Крашенинников Е.А., Мотовилковер Е.Я. О единстве субъективных прав и юридических обязанностей // Вопросы теории юридических обязанностей. Воронеж, 1988.

7. Магазинер Я.М. Объект права // Очерки по гражданскому праву. Л., 1957.

8. Матузов Н.И. Субъективные права граждан СССР. Саратов, 1966.

9. Суханов Е.А. Понятия и виды вещных прав // Суханов Е.А. Проблемы реформирования гражданского кодекса России. Избранные труды. 2008-2012. М., 2013.

10. Ямпольская Ц.А. О субъективных правах советских граждан и их гарантиях // Вопросы советского государственного права. М., 1959.

11. Austin J. Lectures on Jurisprudence. London, 1885.

12. Capitant H. Les notions fondamentales du droit prive. Paris, 1911.

13. Delgado L.R. El Derecho Fundamental a la intimidad. Madrid, 2005.

14. Gauch P., Schluep W, Schmid J., Emmenegger S. Schweizerisches Obligationenrecht. Allgemeiner Teil. Zuerich, 2008.

15. Jhering R. Die Reflexwirkungen oder die Rueckwirkung rechtlicher Thatsachen auf dritte Personen // JdP. Bd. 10. 1871.

16. Jhering R. Passive Wirkungen der Rechte // JdP. 1871. Bd. 10.

17. Michais H. Le droit reel considere comme une obligation passivement universelle. Paris, 1900.

18. Planiol M. Traite elementaire de droit civil. Paris, 1925. Т. 1.

19. Steinnauer P.H. Les droits reel. Berne, 2007. T. 1.

20. Strickler Y. Les biens. Paris, 2006.

21. Wieling H.J. Sachenrecht. Heidelberg, 2005.

22. Yiannopoulos A.N. Property: the law of things - real rights - real actions. Louisiana, 1991.

С.А. Синицын,

кандидат юридических наук,

ведущий научный сотрудник отдела гражданского законодательства

и процесса ИЗиСП при Правительстве РФ

"Законодательство", N 8, август 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Суханов Е.А. Понятия и виды вещных прав // Суханов Е.А. Проблемы реформирования гражданского кодекса России. Избранные труды. 2008-2012. М., 2013. С. 314; Steinnauer P.H. Les droits reel. Berne, 2007. T. 1. N 20; Gauch P., Schluep W., Schmid J., Emmenegger S. Schweizerisches Obligationenrecht. Allgemeiner Teil. Zuerich, 2008. N 64; Wieling H.J. Sachenrecht. Heidelberg, 2005. S. 22; Delgado L.R. El Derecho Fundamental a la intimidad. Madrid, 2005. S. 185; Yiannopoulos A.N. Property: the law of things - real rights - real actions. Louisiana, 1991. P. 376; Austin J. Lectures on Jurisprudence. London, 1885. P. 808.

*(2) См.: Матузов Н.И. Субъективные права граждан СССР. Саратов, 1966. С. 13; Ямпольская Ц.А. О субъективных правах советских граждан и их гарантиях // Вопросы советского государственного права. М., 1959. С. 160-161.

*(3) См.: Крашенинников Е.А., Мотовилковер Е.Я. О единстве субъективных прав и юридических обязанностей // Вопросы теории юридических обязанностей. Воронеж, 1988. С. 1-2.

*(4) См.: Ем В.С. К вопросу о понятии, содержании и сущности правовых обязанностей // Проблемы развития частного права: Сборник статей к юбилею В.С. Ема. М., 2011. С. 13.

*(5) Там же. С. 14.

*(6) См.: Кавелин К.Д. Права и обязанности по имуществам и обязательствам. СПб., 1879. С. 60.

*(7) См.: Jhering R. Die Reflexwirkungen oder die Rueckwirkung rechtlicher Thatsachen auf dritte Personen // JdP. Bd. 10. 1871. S. 245.

*(8) См.: Jhering R. Passive Wirkungen der Rechte // JdP. 1871. Bd. 10. S. 458-466.

*(9) Ibid. S. 394.

*(10) См.: Planiol M. Traite elementaire de droit civil. Paris, 1925. Т. 1.

*(11) См.: Strickler Y. Les biens. Paris, 2006. S. 22.

*(12) См.: Michais H. Le droit reel considere comme une obligation passivement universelle. Paris, 1900.

*(13) Capitant H. Les notions fondamentales du droit prive. Paris, 1911. S. 36.

*(14) См.: Иванов А.А. Право собственности и товарно-денежные отношения: Дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1991. С. 63.

*(15) См.: Егоров Н.Д. Гражданско-правовое регулирование экономических отношений. М., 1996. С. 52.

*(16) См.: Певзнер А.Г. Понятие и виды субъективных гражданских прав: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1961. С. 196.

*(17) См.: Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву: Дис. ... докт. юрид. наук. М., 1939. С. 57.

*(18) См.: Магазинер Я.М. Объект права // Очерки по гражданскому праву. Л., 1957. С. 73.