Независимость судебной власти (С. Губин, "Законность", N 12, декабрь 2013 г.)

Независимость судебной власти

Согласно ч. 2 ст. 1 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" судебная власть самостоятельна и действует независимо.

Исходя из положений ст. 5 этого закона, суды осуществляют свою власть самостоятельно, независимо от чьей бы то ни было воли, подчиняясь Конституции РФ и закону. Судьи, участвующие в осуществлении правосудия, независимы и также подчиняются только Конституции РФ и федеральным законам.

Частью 4 ст. 5 Федерального конституционного закона от 7 февраля 2011 г. N 1-ФКЗ "О судах общей юрисдикции Российской Федерации" установлено, что суды общей юрисдикции осуществляют свою власть независимо от законодательных и исполнительных органов государственной власти, при этом в РФ не могут издаваться законодательные и иные нормативные правовые акты и осуществляться действия (бездействие), отменяющие или умаляющие независимость судов и судей. Аналогичный принцип независимости суда и его подчинённости лишь Конституции и закону закреплён в ст. 120 Конституции РФ.

Принцип независимости судебной власти, несомненно, является отправным, определяющим положение суда в современном государстве*(1).

Только профессиональный, квалифицированный судья, осуществляющий свою деятельность без постороннего вмешательства, а лишь на основе действующего законодательства, может служить гарантом формирования независимого правосудия в государственно-правовой системе современной России*(2).

При этом, обладая гарантиями независимости, судья, согласно ст. 17 УПК, оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь законом и совестью.

Никаких оснований оспаривать эти концептуальные положения уголовного процесса России, естественно, нет. Но тем не менее возникает вопрос влияния провозглашённой независимости суда на законность, обоснованность и справедливость принимаемых им решений по делу.

Предлагаем несколько примеров, которые, на наш взгляд, ярко демонстрируют изложенную позицию. При этом мы не берёмся анализировать приговоры суда по уголовным делам, рассмотренным с участием присяжных заседателей, поскольку нелогичность принятых ими решений не раз обсуждалась на страницах различных периодических изданий*(3).

Итак, по требованию прокуратуры Республики Адыгея*(4) СУ при МВД республики было возбуждено уголовное дело по факту приобретения путём обмана права на недостроенные строительные объекты туристической базы, расположенной в непосредственной близи с Кавказским биосферальным заповедником - в пос. Гузерипль Майкопского района.

Как в ходе предварительного расследования, так и в ходе судебного следствия было установлено, что Х., будучи конкурсным управляющим ОАО "Кавказ-Тур", располагая достоверной информацией о том, что 25 объектов незавершённого строительства, в том числе 5 зданий гостиниц и несколько гостевых домов, как и 100% голосующих акций этой компании, находятся в казне РФ, по своей инициативе произвёл оценку указанных объектов на сумму всего лишь в 2,5 млн. руб.

После этого в нарушение федерального законодательства Х., без согласия и уведомления ТУ Росимущества в Республике Адыгея, обратился в Арбитражный суд республики, который признал за ОАО "Кавказ-Тур" право собственности на перечисленные объекты. Х., получив таким образом возможность распоряжения недостроенным туристическим комплексом, продал его иному лицу за 2,75 млн. руб. Проведённая впоследствии экспертиза установила реальную стоимость комплекса в 33,3 млн. руб.

Оправдывая Х. по предъявленному обвинению, суд указал, что он как конкурсный управляющий достоверно не знал о принадлежности государству объектов незавершённого строительства. При этом такой вывод был основан лишь на одних показаниях самого Х.

Вместе с тем предварительным расследованием и государственным обвинением было установлено: ТУ Росимущества в Республике Адыгея уведомляло Х. о том, что все объекты туристического комплекса находятся в казне РФ. Соответствующее письмо было обнаружено и изъято при обыске в жилище Х. Согласно письму 75% акций ОАО "Кавказ-Тур" и объекты незавершённого строительства в пос. Гузерипль являются имуществом РФ и их строительство осуществлялось за счёт средств федерального бюджета. Были и иные доказательства осведомлённости Х. о принадлежности похищенного им гостиничного комплекса.

Таким образом, решениями Майкопского районного и Арбитражного судов республики незавуалированное хищение государственной собственности было признано правомерным. Кассационным определением, постановлениями судьи и председателя Верховного суда Республики Адыгея оправдательный приговор оставлен в силе.

Ещё одним ярким примером может служить уголовное дело по обвинению начальника подразделения "Майкопское лесничество" Управления лесами Республики Адыгея Х., который вследствие небрежного отношения к исполнению служебных обязанностей причинил особо крупный ущерб и существенно нарушил охраняемые законом интересы государства.

В ходе предварительного расследования было установлено, что Х. согласовал предпринимателю К. технологическую карту на разработку лесосеки на деляне N 1, расположенной в пределах охраняемой природной территории памятника природы республиканского значения "Верховья рек Пшехи и Пшехашки", включённого в Список Всемирного природного наследия ЮНЕСКО в номинации "Западный Кавказ" в 1999 г. При этом, вопреки нормативным правовым документам, предпринимателю была разрешена трелёвка древесины трактором на склоне с углом свыше 30 градусов. В результате незаконной хозяйственной деятельности было произведено невосполнимое снятие и уничтожение почвенного покрова общей площадью более 8,5 тыс. кв. м, повлёкшее за собой развитие значительных эрозийных процессов, сопряжённое с существенным негативным изменением экологической системы названного памятника природы. Согласно проведённому исследованию специалистов Регионального Управления Росприроднадзора по Краснодарскому краю и Республике Адыгея ущерб от уничтожения поверхностного слоя почвы составил более 235 млн. руб.

В ходе судебного заседания суд, поставив под сомнение названное заключение специалистов, назначил судебно-экологическую экспертизу в ФГУ "НИИ Горлесэкол", расположенном в г. Сочи. Следует отметить, что исследование эксперты провели, что называется, не выходя из кабинета по имеющимся в деле документам и фотографиям, в том числе по фотоснимкам, исследовали рельеф местности, крутизну склона, трелёвочные волокна. В результате был получен диаметрально противоположный вывод о том, что технология заготовки древесины нарушена не была, ущерб природе не причинён.

Однако государственным обвинением была получена информация о том, что руководитель НИИ, где по инициативе суда производилась экспертиза, более 20 лет был лично знаком с подсудимым. Более того, в период производства экспертизы Х. встречался с ним в г. Сочи. В подтверждение сказанному суду были представлены соответствующие материалы, в том числе объяснение руководителя экспертов, не отрицавшего эти факты.

Несмотря на существенные противоречия в выводах заключения специалистов и экспертов, грубые нарушения методики производства экспертизы, информацию о возможной заинтересованности экспертов в исходе дела, ходатайство стороны обвинения о назначении повторной экспертизы в ином экспертном учреждении судом было отклонено. Именно эта экспертиза помимо иных материалов была положена в основу оправдания Х. Таким образом, причинённый государству ущерб более чем в 235 млн. руб. не был возмещён, Х. реабилитирован. Вновь кассационные и надзорные жалобы не были поддержаны судьями и председателем Верховного суда республики.

Положения ст. 405 УПК РФ, действовавшие в тот период времени, не позволили обжаловать принятые решения в Верховном Суде РФ, поскольку допускали пересмотр оправдательного приговора, вступившего в законную силу, лишь в случае допущения фундаментальных нарушений уголовно-процессуального закона, повлиявших на законность приговора. Даже после известных изменений, внесённых в ст. 405 УПК, приведённые выше нарушения уголовно-процессуального законодательства к фундаментальным отнести было нельзя.

Возможно, обозначенная проблема не актуальна для большинства субъектов Федерации. Опыт работы в Республике Карелия последний вывод подтверждает. Вместе с тем в судах небольших национальных республик Юга России подобные примеры негативной судебной практики единичными не являются. Отсутствие контроля со стороны вышестоящего суда гипертрофирует принцип независимости судебной власти во вседозволенность.

Напротив, там, где механизм контроля вышестоящего суда позволял пересматривать решения республиканского суда, справедливость удалось восстановить.

Так, Верховным судом Республики Адыгея М. и С. были оправданы. Органами предварительного расследования они обвинялись в том, что на почве раздела криминальных сфер влияния, а также с целью поддержания своего авторитета в преступной среде, действуя совместно и согласованно, с применением огнестрельного оружия - дробового ружья и пистолета ПМ, убили четырёх человек и одному причинили тяжкий вред здоровью. Кассационным определением Верховного Суда РФ по доводам кассационного представления прокурора и жалоб потерпевших оправдательный приговор отменён, дело направлено на новое разбирательство в тот же суд, но в ином составе суда. При этом в определении сделан вывод о том, что выводы суда, положенные в оправдание подсудимых, не соответствуют исследованным в суде доказательствам.

Аналогичным образом определением кассационной инстанции Верховного Суда РФ было отменено решение судьи Верховного суда Республики Адыгея о возвращении прокурору уголовного дела в отношении бывших сотрудников правоохранительных органов республики и иных лиц, обвинявшихся в организации, участии и руководстве преступным сообществом, которое в течение длительного времени осуществляло сбыт наркотических средств на территории республики. Вышестоящим судом было установлено, что у суда первой инстанции не было законных оснований для возвращения уголовного дела прокурору. После рассмотрения этого уголовного дела с участием присяжных заседателей постановлен обвинительный приговор, подсудимые приговорены к длительным срокам лишения свободы.

В настоящее время предел контроля Верховного Суда РФ за законностью и обоснованностью решений нижестоящих судов (по результатам рассмотрения которых положение осуждённых, оправданных может быть ухудшено) очерчен ст. 401.6 УПК. Её положения допускают пересмотр судебного решения в кассационном (ранее надзорном) порядке в случае, если в ходе судебного разбирательства были допущены повлиявшие на исход дела нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия.

На практике, исходя из приведённых примеров, остро стоит вопрос: что понимать под решениями, которые искажают суть правосудия или смысл судебного акта как акта правосудия? Подпадают ли под них такие случаи, когда приговор явно не соответствует обстоятельствам, установленным в ходе судебного заседания, либо в судебном заседании грубо нарушены нормы уголовно-процессуального законодательства, повлиявшие на исход дела, и при этом допущенные нарушения не были исправлены судом апелляционной инстанции?

Таким образом, на наш взгляд, принцип независимости суда является важной конституционной гарантией государственной защиты прав и свобод человека и гражданина. Вместе с тем отсутствие действенного механизма контроля вышестоящих судов за деятельностью нижестоящих не способствует реализации целей правосудия, что в конечном итоге не обеспечивает защиту прав потерпевших от преступлений.

С. Губин,

заместитель прокурора Республики Карелия,

кандидат юридических наук

"Законность", N 12, декабрь 2013 г.

------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Абова Т.Е. Судебная власть / Под ред. И.Л. Петрухина. М.: ООО "ТК Велби", 2003, с. 210.

*(2) См.: Судья Московского областного суда Мосина И.А. Независимость судебной власти как основополагающая гарантия статуса судьи. - Администратор суда, 2011, N 4, с. 3-8.

*(3) См., напр.: Маслов И. Почему обвинение проигрывает в суде присяжных? - Законность, 2009, N 9, с. 23-29; Глобенко О.А. Заметки присяжного. - Уголовное судопроизводство, 2007, N 1, с. 8-15.

*(4) В период рассматриваемых событий автор работал в должности заместителя прокурора Республики Адыгея.