Криминалистические аспекты использования судебно-медицинских знаний в процессе доказывания в судах дел об убийствах (А.Е. Хорошева, "Адвокат", N 8, август 2013 г.)

Криминалистические аспекты использования судебно-медицинских знаний в процессе доказывания в судах дел об убийствах

В статье А.Е. Хорошевой исследуются проблемные вопросы, связанные с использованием в доказательственной деятельности сторон результатов судебно-медицинских экспертиз. Автор выражает надежду, что наметившаяся в последнее время положительная тенденция развития "состязательной" экспертизы укрепится и разовьется в правоприменительной практике при рассмотрении дел об убийствах.

Состязательность в российских судах - явление крайне противоречивое и дискуссионное. В идеале оно заключается в установлении правового баланса между двумя противоборствующими сторонами. Суд прилагает все усилия к тому, чтобы этот баланс соблюдался. На практике же все происходит совершенно иначе. К сожалению, довольно часто можно наблюдать ситуации, когда доказательства в судебном заседании исследуются формально, их достоверность презюмируется, а все доводы защиты, обращенные к суду и направленные на получение возможности приобщить новые доказательства, отбрасываются как необоснованные и неаргументированные. Вопрос о сборе новых доказательств и тем более по инициативе председательствующего даже не затрагивается. Но подобное поведение судьи может быть им легко объяснимо ссылкой на статью 15 УПК РФ, позволяющую произвести ее расширительное толкование. В последнем случае не исключено "срабатывание" известной установки, когда "стакан наполовину полон или наполовину пуст". Вся разница лишь в том, кто это толкование осуществляет, т.е. кто, собственно, является правоприменителем. Период действия нового УПК РФ 2001 г. показал, что профессиональная юридическая общественность оказалась не готова к новым правовым реалиям, направленным на реформирование уголовной юстиции. Ситуация столкновения практики и правовых норм породила ряд негативных явлений, среди которых - сращивание государственного аппарата в лице следователей, судей и государственных обвинителей; недостаток квалифицированных представителей адвокатского сообщества; "слабая" инициатива защитников в части проведения адвокатского расследования; заинтересованность свидетелей, экспертов в отстаивании версии обвинения и др. Естественно, проблемы процессуального характера не смогли не затронуть и содержательную сторону доказывания, вычленив трудности криминалистического порядка. Во многом это коснулось и тактики исследования доказательств.

Учитывая сложнейшие нюансы, возникающие при оперировании специальными знаниями в ходе судебного разбирательства, видится целесообразным рассмотреть тактические особенности использования в доказывании такого доказательства, как заключение судебно-медицинского эксперта. В силу обширного профиля задач, разрешаемых в рамках данного вида экспертизы, а также с учетом того, что судебно-медицинские исследования включают в себя не менее десятка узких специальностей (в том числе комплексные экспертизы), их значение при доказывании дел об убийствах очень велико. Следователи и государственные обвинители, при отсутствии признания вины, не рискуют отстаивать версию о виновности, основанную лишь на свидетельских показаниях, пусть даже свидетелей-очевидцев. Стремясь к необходимой в процессуальном плане совокупности доказательств для достижения так называемого идеала "вне разумных сомнений", и следователи, и прокуроры в обязательном порядке включают в этот перечень заключения судебно-медицинских экспертиз и смежные с ними исследования. По сложным делам об убийствах, характеризуемым неочевидной следовой картиной, значение таких экспертиз неизбежно возрастает. Большинство профессиональных юристов, являясь приверженцами идеи объективизации доказывания, вполне обоснованно выдвигают заключение судебно-медицинского эксперта на первый план в списке доказательств, подтверждающих или опровергающих вину подсудимого.

При доказывании дел об убийствах государственные обвинители используют заключения судебно-медицинских экспертов для обоснования следующих фактов, способствующих установлению обстоятельств, образующих предмет доказывания:

1) судебно-медицинское исследование трупа в части установления причин смерти;

2) выявление условий, не позволяющих сделать категорический вывод о причинах смерти, прижизненном или посмертном характере обнаруженных у трупа повреждений;

3) исследования следов крови, обнаруженных на одежде, обуви, принадлежащих обвиняемому;

4) исследования следов крови или иных объектов биологического происхождения, обнаруженных в месте жительства обвиняемого или в (на) принадлежащих ему транспортных средствах;

5) исследования предметов со следами биологического происхождения, изъятых с места происшествия;

6) исследование механизма образования повреждений, обнаруженных у трупа, их сопоставление с оружием, патронами или предметами хозяйственного назначения, изъятыми с места жительства или работы подсудимого;

7) исследование механизма образования повреждений, находящихся в причинно-следственной связи с последствием в виде смерти, и выявлении способности подсудимого (физические особенности, профессиональные или иные навыки) совершить такие действия;

8) исследование характера повреждений и механизма их образования, свидетельствующих о наличии фактов, опровергающих или ставящих под сомнение их криминальное происхождение.

Можно резюмировать, что качественный состав доказательств, которыми оперирует государственный обвинитель в ходе судебного разбирательства дел об убийствах, в большей степени носит косвенный характер. Как правило, к ним относятся: доказательства присутствия, доказательства принадлежности, доказательства способности совершить определенные действия и доказательства контакта.

Выводы, сделанные на основе исследования деятельности защитников, позволяют выделить несколько групп характерных действий, направленных на опровержение заключения судебно-медицинского эксперта, представленного стороной обвинения.

1. Выявление нарушений, позволивших адвокату заявить ходатайство о признании заключения эксперта недопустимым доказательством и исключении его из материалов дела.

Сделать подобное можно двумя путями. Во-первых, поставить перед судом вопрос о недопустимости заключения эксперта как такового. Во-вторых, руководствуясь правилом "плодов отравленного дерева", вести речь об исключении цепочки доказательств, в том числе о первоначальном доказательстве, добытом с нарушением закона, и о производных от него доказательствах, в том числе о заключении судебно-медицинского эксперта.

2. Заявление ходатайства о назначении повторной или дополнительной судебной экспертизы.

3. Приглашение специалиста для дачи заключения по вопросам, поставленным перед ним стороной защиты.

Как правило, самостоятельное суждение специалиста необходимо для обоснования ходатайства адвоката о назначении судебной экспертизы. Проиллюстрируем сказанное примером.

На заключительном этапе судебного следствия, характеризующегося наличием спорных доказательств, сторона защиты выступила с заявлением о целесообразности проведения геномной экспертизы в отношении кроссовок, принадлежность которых подсудимому, по версии обвинения, свидетельствовала о его косвенной причастности к совершенному убийству. В частности, объектом экспертизы должен был явиться пот. Именно его исследование, как считала защита, могло опровергнуть доводы государственного обвинителя о том, что в этих кроссовках подсудимый совершал убийства. По согласованию с адвокатом и прокурором председательствующим был приглашен специалист, разъяснивший сторонам и суду некоторые нюансы подобного исследования. Так, специалист пояснил, что геномные экспертизы по поту не назначаются и соответствующая постановка вопроса является некорректной. Правильным же в подобном случае является исследование эпителиальных клеток, которые чаще всего имеются там, где обнаружен пот. Таким образом, веществом биологического происхождения выступает поверхностный слой кожи, содержащий ДНК, а из пота, являющегося, по сути, соленой водой, ДНК не выделяют*(1). Нужно добавить, что председательствующий удовлетворил ходатайство защиты о проведении геномной экспертизы, сформулировавшей вопросы с учетом пояснений специалиста.

4. Вызов в судебное заседание и допрос специалиста, представившего рецензию на заключение судебного эксперта.

Развитие новых научных направлений, в частности, в области идентификации личности, несомненно, повлияло на содержание доказательственной деятельности сторон по делам об убийствах. Высокая эффективность генотипоскопических (геномных) исследований является неоспоримой, однако и здесь заслуживает внимания ряд негативных факторов, способных повлиять на оценку таких экспертиз:

- фальсификация объектов, поступивших на экспертизу;

- нарушение условий изъятия и (или) хранения объектов, поступивших на экспертизу;

- ошибки, допущенные при осуществлении расчетов;

- сопоставление объектов по ограниченному числу локусов.

По делам прошлых лет, когда метод генотипоскопической идентификации еще только внедрялся, применяемые экспертами методики отождествления личности по оставленным им биологическим следам допускали большие погрешности в части вероятности совпадения. Так, сопоставление объектов проводилось всего по двум локусам, а заключение содержало допущение о том, что подобной структурой ДНК может обладать один человек из 45. Подобная ситуация явилась негативным фактором при разрешении в судах дел об убийствах, расследование по которым было приостановлено, решения кассационной инстанции были отменены, а дело направлено на новое рассмотрение.

Нередко использование в доказывании специальных медицинских познаний порождает так называемый конфликт научных мнений. Проблема заключается в том, что единых унифицированных требований к примененным экспертным методикам не существует. Практика показывает, что различные ведомственные акты (положения, инструкции), которые используют в своей деятельности судебно-экспертные учреждения, не образуют единого правового пространства. Отдельные разработки учреждений, нацеленные на помощь в создании типовых экспертных методик, носят лишь рекомендательный характер. (Сегодня такого рода деятельностью занимается, в частности, Федеральный межведомственный координационно-методический совет по проблемам экспертных исследований, образованный на базе двух экспертных учреждений федерального уровня: Российского федерального центра судебной экспертизы при Минюсте России и Экспертно-криминалистического центра МВД России*(2).) Сложившаяся ситуация приводит к тому, что сторона защиты практически лишена возможности доказать тот факт, что экспертом была неверно применена определенная методика либо в ходе исследования была допущена ошибка, связанная с расчетами или исчислениями. Речь в данном случае идет об ошибках гносеологического характера, которые Е.Р. Россинская делит на ошибки логические и фактические (предметные)*(3). Вполне естественно, что выявление таких ошибок выгодно стороне, желающей опровергнуть заключение, используемое процессуальным соперником в качестве одного из своих доказательств. Чаще всего такой стороной являются подсудимый и его защитник. Достаточно распространенным, но малоэффективным средством опровержения заключения судебного эксперта выступает реализованное защитником право на адвокатский запрос, воспользовавшись которым защитник получает новые доказательства (заключение специалиста, эксперта негосударственных учреждений). Однако попытки приобщить к делу такие заключения либо акты проведенных исследований в ходе судебного следствия терпят неудачу. Особенности российской системы уголовного судопроизводства, нередко заключающиеся в попирании смысла и духа закона, не позволяют стороне защиты быть полноправной участницей состязательной экспертизы.

Приведем пример, показывающий, как цепочка уголовно-процессуальных нарушений, берущая начало в период предварительного расследования, трансформируясь и обрастая новыми злоупотреблениями, приводит в итоге к искажению сущности всего доказательства. На протяжении всего расследования сторона защиты сталкивается со следующими нарушениями: постановление о назначении экспертизы обвиняемому и его адвокату предъявляют для ознакомления спустя некоторое время после ее проведения; все ходатайства защиты о проведении повторной (дополнительной) экспертизы следователем отклоняются как необоснованные либо следователь назначает экспертизу, о проведении которой ходатайствует сторона защиты, но по своей инициативе и при этом игнорирует вопросы, которые формулирует адвокат или включает их в постановление в иной, удобной ему интерпретации. Далее собранные материалы, подшитые к материалам дела, направляются в суд. В ходе судебного разбирательства сторона защиты вновь ходатайствует о назначении повторной (дополнительной) экспертизы, но судом такие ходатайства не удовлетворяются. Защитник, воспользовавшись правом, закрепленным в ч. 4 ст. 271 УПК РФ, заявляет ходатайство о допросе в суде специалиста, зачастую содержанием показаний которого является рецензия на заключение эксперта. Анализируя судебно-следственную практику, Н.А. Классен, А.Н. Классен и А.В. Кудрявцева приводят данные, в соответствии с которыми в "15% случаев содержанием заключений специалистов является сумма готовых знаний, не выявлено ни одного случая "рецензий" на официальное заключение эксперта (выделено мной. - А.Х.), а в 85% случаев содержанием заключения специалиста были те же исследования, которые обычно являются содержанием заключения эксперта"*(4). Как видится, в общей массе любые формы участия специалиста - и дачу заключений (самостоятельные суждения), и рецензии на заключения эксперта - безусловно, следует рассматривать как положительное явление, формирующее основы состязательной экспертизы. Е.А. Зайцева отмечает: "Проведенный анализ ряда таких рецензий, оформленных заключением специалиста, свидетельствует о высоком профессиональном уровне специалиста-рецензента, об умении аргументировать свою позицию, о знании им "слабых" мест официальных методик, что позволяет ему дать всестороннюю оценку научной обоснованности заключения эксперта, его компетентности, соблюдению им правил методики"*(5).

В одном из случаев в ходе судебного заседания по инициативе стороны защиты был допрошен специалист С., который дал суду пояснения о выявленных им общих и частных несоответствиях в заключении эксперта К., проводившего исследование трупа, действующим методикам. Специалист объяснил, что обязательной частью такого рода заключений является включение в его текст данных о давности наступления смерти, определяемой не только такими показателями, как температура тела, выраженность трупных пятен и трупного окоченения (что, собственно, и сделал эксперт), но и путем иных исследований. Так, по словам специалиста, к обязательным методам исследования необходимо отнести: измерение температуры тела в прямой кишке и тканях печени, установление помутнения роговицы (пятна Лярше), определение наличия или отсутствия признаков Белоглазова - изменение формы зрачка при надавливании на глазное яблоко. Все эти данные в исследовательской части заключения отсутствовали*(6).

Но, как показывает практика, судьи аргументацию специалиста, вызванного по инициативе стороны защиты, во внимание не принимают, ставя под сомнение его компетенцию, опыт, отсутствие объективной возможности исследовать объект и др. В итоге в приобщении таких заключений к материалам дела судьи в большинстве случаев отказывают, даже если квалификация специалиста не вызывает сомнений. Таким образом, заключение эксперта, полученное в рамках предварительного следствия, фигурирует в материалах дел как доказательство, обладающее свойствами допустимости, достоверности и относимости, а участники судебного разбирательства лишены возможности провести его проверку, сопоставив его с другими однородными доказательствами.

К сожалению, приведенные условия, в которых складывается описанная модель доказывания, явление весьма распространенное, и единственный выход видится в обращении к криминалистическим критериям оценки, составляющим содержание достоверности и относимости доказательства.

В литературе свойство достоверности заключения судебно-медицинского эксперта авторы наполняют различным содержанием, что может привести к ошибкам и, как следствие, неверной оценке данного доказательства. Например, А.В. Гришин приходит к следующему выводу: "Практика показывает, что оценка достоверности заключения эксперта проводится, как правило, двумя способами: установлением его компетентности; анализом реализации экспертом положений частной экспертной методики"*(7). На наш взгляд, заблуждение автора очевидно. Не вдаваясь в подробности определения понятия достоверности, отметим, что глава 27 УПК РФ, регламентируя процессуальные требования, предъявляемые к экспертному заключению, содержит нормы, касающиеся компетенции эксперта. Исходя из теории доказательств, одним из оснований признания доказательств недопустимым является его получение ненадлежащим субъектом. То есть проведение экспертизы лицом, не обладающим необходимыми знаниями, выступает признаком, свидетельствующим о его недопустимости. Применение же экспертом методики, не отвечающей требованиям развития науки, ставящей под сомнение его научную обоснованность, также может свидетельствовать о недопустимости данного доказательства. Если же вести речь о достоверности заключения судебно-медицинского эксперта, можно отметить, что установление этого свойства является в той же степени сложным, в какой степени сложно выявить сущность (внутреннее содержание) любого явления субъектам, не обладающим познаниями в данной области. При оценке заключения судебно-медицинского эксперта с позиции его достоверности мы предлагаем воспользоваться криминалистическими критериями, которые могут быть учтены при его оценке.

1. Презумпция "уязвимости" объекта, предполагающая, что сомнения в качестве объекта, направленного на экспертизу, должны быть опровергнуты стороной, представившей данное доказательства в подтверждение своей версии. Из этого следует, что и защитник, и государственный обвинитель могут ссылаться на нарушения, касающиеся процедуры собирания, фиксации и хранения доказательств, и такая ссылка должна быть учтена председательствующим как достоверная, если противоположная сторона не заявит иное. Полагаем, что учет данного предположения позволит неукоснительно соблюсти требования презумпции невиновности, в соответствии с которой подозреваемый, обвиняемый и - добавим - подсудимый не обязаны доказывать свою невиновность.

Вопрос о том, насколько важное значение имеют условия транспортировки и хранения вещественных доказательств, неоднократно поднимался в криминалистической литературе*(8). Идеальной ситуацией является та, при которой качество объекта, поступившего на экспертизу, оценивается экспертом. Если речь идет об объекте ненадлежащего качества, эксперты указывают в заключениях, что дать ответы на поставленные перед ними вопросы невозможно. Повторим, что это идеальная ситуация, которая не всегда встречается в судебной практике. Существует ряд объективных и субъективных условий, при которых так называемая неуязвимость объекта ставится под сомнение. Известно, что если были нарушены правила отбора образцов, это может повлиять на результат выводов.

Приведем еще один пример. В одном из судебных заседаний адвокат задал вопрос эксперту, насколько велика вероятность "перепутать" образцы исследования, на что эксперт ответил, что вероятность "перепутать" есть всегда, особенно при условии, что все одинаково упаковано.

Наглядной иллюстрацией к сказанному является выдержка из протокола судебного заседания, которую автор настоящей статьи, дабы ничего не исказить, привел дословно. Интересным данный процесс явился еще и потому, что дело рассматривалось в суде с участием присяжных заседателей, что всегда свидетельствует о наличии хотя бы зачатков состязательности по сравнению с обычной формой отправления правосудия.

В ходе судебного следствия по делу об убийстве нескольких лиц исследовались два заключения судебно-медицинской биологической экспертизы, в выводах которых были даны ответы на тождественные вопросы - к какой группе крови принадлежит кровь погибшего Ф.? Однако тождественным вопросом исследования и ограничились, так как одно заключение указывало на первую группу, а второе - на четвертую. С целью разрешения возникших противоречий в судебном заседании (по ходатайству защиты и в отсутствие возражений со стороны государственного обвинителя) были практически поочередно допрошены два эксперта, проводившие данные экспертизы.

Из показаний допроса эксперта, давшего заключение о наличии у потерпевшего четвертой группы крови:

"В.: Как сложно определить четвертую группу крови?

О: Она определяется сложнее, чем первая, вторая и третья.

В.: На основании заключения экспертизы Вы можете с достоверностью сказать, что у Ф. четвертая группа крови?

О.: Нет, по этой экспертизе я утверждать не могу. Четвертая группа по сухой крови всегда определяется не так достоверно. Я говорю именно про сухую кровь. С жидкой кровью проблем не будет".

Из показаний допроса эксперта, давшего заключение о наличии у потерпевшего первой группы крови:

"В.: В Вашем заключении достоверно определено, что группа крови потерпевшего Ф. относится к первой группе?

О.: Если не было никакой технической ошибки, то достоверно.

В.: Образцы поступают в запечатанном конверте, Вы их вскрываете. На конвертах имеются пояснительные надписи. Как такое может произойти?

О.: Во время работы, если много одинаковых конвертов, совсем не сложно залить два раза один и тот же образец.

В.: То есть Вы не исключаете техническую ошибку?

О.: Всякое бывает. Не рабочую, а именно техническую ошибку"*(9).

2. Отсутствие подмены одного рода (вида) экспертизы другим. Такая подмена сама по себе может рассматриваться как грубейшее нарушение, способное свести к абсурду любые законы логики.

В судебном заседании был допрошен эксперт, проводивший в составе комиссии экспертов судебно-медицинскую экспертизу и дополнительную судебно-медицинскую экспертизу, на разрешение которой были поставлены следующие вопросы: "Какие телесные повреждения могли образоваться на теле погибшего?" "Могла ли смерть погибшего наступить от действий подсудимого?" "Мог ли подсудимый совершить убийство указанным свидетелем способом, исходя из высоты стен, потолка, веса и роста погибшего?" Любопытный факт заключался в том, что тело предполагаемого погибшего не было представлено на экспертизу, так как не было обнаружено.

Известно, что подобные экспертизы, проведенные по материалам дел, встречаются в практике расследования так называемых "убийств без трупа" и относятся к разновидности ситуационных (ситуалогических) экспертиз. В приведенных же заключениях слово "ситуационный" вообще нигде не фигурировало, все экспертизы носили название судебно-медицинских экспертиз по материалам дел, что, однако, не одно и то же. Учитывая междисциплинарный характер таких исследований, особенно в части установления способа причинения смерти, данные экспертизы относятся к разряду комплексных и проводятся экспертами разных специальностей (медиками, экспертами-трасологами и т.д.).

3. По отношению к судебным версиям заключение эксперта может быть абсолютно подтверждающим, относительно подтверждающим, абсолютно опровергающим, относительно опровергающим и нейтральным.

4. При оценивании заключения эксперта, на разрешение которого ставятся вопросы о решении идентификационных задач, должно быть установлено отсутствие препятствий, позволяющих сомневаться в правильности вывода.

Представляется, что даже небольшой формат статьи позволил продемонстрировать, насколько обширна пропасть проблем, возникающих в ходе использования в доказывании по делам об убийствах судебно-медицинских знаний. Не исключено, что в современных условиях быстро меняющегося и развивающегося общества их количество будет только расти. Автор надеется, что данные обстоятельства позволят способствовать пересмотру традиционных взглядов на теорию доказательственного права и развитию криминалистических основ доказывания по уголовным делам. И что важно, пересмотреть взгляды, касающиеся защитника, в сторону признания его полноправным субъектом криминалистической деятельности. Однако последнее является предметом дальнейших исследований.

Библиография

Гришин А.В. Как правильно оценивать заключения эксперта по уголовному делу // Уголовный процесс. 2011. N 11.

Зайцева Е.А. Концепция развития института судебной экспертизы в условиях состязательного уголовного судопроизводства. - М., 2010.

Карабанов А.Л., Мелькин С.К. Осмотр места происшествия: обнаружение, фиксация, изъятие и исследование следов: справочно-методич. пособие. - М., 2011.

Классен Н.А., Классен А.Н., Кудрявцева А.В. Использование специальных знаний при осуществлении защиты по уголовным делам. - М.: Юрлитинформ, 2011.

Практическое руководство по производству судебных экспертиз для экспертов и специалистов: практ. пособие / под ред. Т.В. Аверьяновой и В.Ф. Статкуса. - М., 2011.

Россинская Е.Р., Галяшина Е.И. Настольная книга судьи. Судебная экспертиза: теория и практика, типичные вопросы и нестандартные ситуации: судебно-экспертные учреждения, назначение экспертизы в суде, типичные экспертные ошибки, заключение эксперта, порядок проведения экспертиз. - М.: Проспект, 2012.

Сорокотягина Д.А., Сорокотягин И.Н. Теория судебной экспертизы. - Р.н/Д., 2009.

А.Е. Хорошева,

доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин

Российской академии народного хозяйства

и государственной службы при Президенте РФ

(Алтайский филиал), кандидат юридических наук

"Адвокат", N 8, август 2013 г.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Архив Алтайского краевого суда. Уголовное дело N 2-38/2012.

*(2) Сорокотягина Д.А., Сорокотягин И.Н. Теория судебной экспертизы. Р.н/Д., 2009. С. 200.

*(3) Россинская Е.Р., Галяшина Е.И. Настольная книга судьи. Судебная экспертиза: теория и практика, типичные вопросы и нестандартные ситуации: судебно-экспертные учреждения, назначение экспертизы в суде, типичные экспертные ошибки, заключение эксперта, порядок проведения экспертиз. М.: Проспект, 2012.

*(4) Классен Н.А., Классен А.Н., Кудрявцева А.В. Использование специальных знаний при осуществлении защиты по уголовным делам. М.: Юрлитинформ, 2011. С. 80.

*(5) Зайцева Е.А. Концепция развития института судебной экспертизы в условиях состязательного уголовного судопроизводства. М., 2010. С. 167.

*(6) Архив Алтайского краевого суда. Уголовное дело N 2-29/11.

*(7) Гришин А.В. Как правильно оценивать заключения эксперта по уголовному делу // Уголовный процесс. 2011. N 11. С. 61-62.

*(8) См.: Практическое руководство по производству судебных экспертиз для экспертов и специалистов: практ. пособие / под ред. Т.В. Аверьяновой и В.Ф. Статкуса. М., 2011; Карабанов А.Л., Мелькин С.К. Осмотр места происшествия: обнаружение, фиксация, изъятие и исследование следов: справочно-методич. пособие. М., 2011.

*(9) Архив Алтайского краевого суда. Уголовное дело N 2-18/2012.