Новый закон об уголовном наказании в виде принудительных работ (П. Тепляшин, "Законность", N 9, сентябрь 2013 г.)

Новый закон об уголовном наказании в виде принудительных работ

С 1 января 2012 г. вступили в силу положения Федерального закона от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации", касающиеся введения уголовного наказания в виде принудительных работ.

Однако в специальной литературе отмечается значительное количество проблем, связанных с юридической природой этого уголовного наказания. В частности, указывается на соединение в нём разных уголовно-правовых институтов, а именно: сближение принудительных работ с исправительными работами - по признаку удержания из заработной платы осуждённого в доход государства от 5 до 20%, с ограничением свободы - поскольку при определённых условиях возможно проживание с семьёй, но в условиях фактического ограничения свободы передвижения*(1). Также Е. Благов отмечает "несамостоятельность" этого наказания и фактическую, но не совсем удачную трансформацию принудительных работ из условного осуждения, что привело к проблемам как уголовно-правового, так и уголовно-исполнительного характера*(2). Такое свойство принудительных работ, как альтернативность лишению свободы, и соотношение "один к одному" при определении сроков наказаний согласно ст. 71 УК РФ приводят к значительному нивелированию отличий между этими наказаниями, особенно если говорить об отбывании лишения свободы в таком виде исправительного учреждения, как колония-поселение, где степень карательных притязаний к осуждённому даже меньше, чем в исправительном центре.

Гармоничное сочетание практики применения принудительных работ с европейским пенологическим опытом, задаваемое объективными процессами интеграции правовых систем, приводит к критическому анализу этого уголовного наказания через призму категорий "свобода" и "труд". Так, согласно ст. 2 Конвенции Международной организации труда от 28 июня 1930 г. N 29 "Относительно принудительного или обязательного труда", ратифицированной СССР 4 июня 1956 г., труд носит принудительный характер в силу отсутствия добровольности выполнения каких-либо работ. Более того, в соответствии с п. "b" ст. 1 Конвенции Международной организации труда от 25 июня 1957 г. N 105 "Об упразднении принудительного труда", ратифицированной Российской Федерацией в 1998 г., одной из форм принудительного труда является его использование в качестве метода мобилизации и использование рабочей силы для нужд экономического развития. Вместе с тем зачастую можно услышать мнение о том, что на принудительные работы также возлагается надежда, например, в строительстве автомобильных дорог на Дальнем Востоке и железнодорожных путей до Магадана и Чукотки*(3). Однако направление осуждённых в конкретные места строительства и регионы, в которых испытывается недостаток рабочей силы, как раз выступает своеобразным методом мобилизации рабочей силы и её использования для нужд экономического развития. При этом могут возникнуть проблемы с организацией санитарно-бытовых, медико-социальных и иных условий пребывания осуждённых к принудительным работам в исправительных центрах. В современную эпоху от осуждённых потребуются квалифицированные навыки выполнения определённого вида работ, что также потребует предварительной переподготовки или повышения квалификации осуждённых либо создаст объективный дефицит в квалифицированной рабочей силе.

В связи с этим можно привести опыт применения принудительных работ в 1928-1934 гг. Так, в отдельных регионах РСФСР в 1928 г. не исполнялось от 20 до 50% приговоров о назначении принудительных работ по причине неудовлетворительного состояния здоровья осужденных, невозможности организовать исполнение этого наказания в сельской местности и нехватки квалифицированных работников. Ситуация была исправлена путем издания специального циркуляра N 5 НКЮ РСФСР от 14 января 1929 г. "О реальном применении Закона от 21/V-28 г. о принудительных работах", в котором указывалось на возможность направления лиц, возглавлявших административные отделы в порядке судебного приговора, на принудительные работы в случае, если они "не будут исполнять распоряжения центрального правительства"*(4). Очевидно, что в настоящее время принятие подобных мер, направленных на повышение эффективности исполнения уголовных наказаний, недопустимо. Поэтому необходимо совершенствовать содержание уголовно-правовой регламентации уголовного наказания в виде принудительных работ, которая должна гармонизировать с социально-экономическими возможностями государства и международными стандартами в области прав человека, а также учитывать исторический опыт применения уголовных наказаний.

В некоторых европейских государствах, в частности во Франции, для применения неоплачиваемых общественно полезных работ необходимо согласие самого подсудимого. Тогда как согласно ч. 5 ст. 53.1 УК из заработной платы осужденного к принудительным работам производятся удержания в доход государства в размере, установленном приговором суда, и в пределах от 5 до 20%. Соответственно, в целях гармоничного сочетания этого наказания с международными требованиями в области труда и зарубежного опыта использования труда осужденных целесообразно переименовать это наказание, заменив его на следующее наименование - "содержание в исправительном центре". Также необходимо закрепить принцип добровольного согласия осужденного на применение к нему этого наказания как альтернативы лишению свободы, а следовательно - и согласие осужденного на ограничение некоторых его трудовых прав и адекватности оплаты труда. Интересно заметить, что законодатель в иных уголовно-правовых институтах использует принцип добровольности. В частности, отсрочка отбывания наказания больным наркоманией, предусмотренная ст. 82.1 УК, так же как и принудительные работы, по своей юридической природе выступает альтернативным правовым институтом. При такой отсрочке осужденному к лишению свободы, признанному больным наркоманией, предлагается пройти курс лечения от наркомании и медико-социальную реабилитацию только в случае изъявления добровольного желания пройти курс лечения. Эта мера уголовно-правового характера не ущемляет прав осужденного, признанного больным наркоманией, и альтернатива лишению свободы носит добровольный характер, что нельзя сказать о принудительных работах, при которых перспектива ограничения трудовых прав осужденного не зависит от его волеизъявления. Таким образом, обнаруживается дисгармония между юридической природой принудительных работ и цивилизованной практикой использования труда осужденных, которую возможно устранить посредством предлагаемых корректив.

На этом основании предлагаем наименование ст. 53.1 УК, а также соответствующих статей УИК и подзаконных правовых актов, регламентирующих порядок исполнения рассматриваемого наказания, заменить на следующее: "Содержание в исправительном центре". В свою очередь, в ч. 2 ст. 53.1 УК после слов "заменить осужденному" добавить слова "изъявившему желание добровольно отбыть наказание в виде содержания в исправительном центре".

П. Тепляшин,

профессор кафедры уголовного права и криминологии

Сибирского юридического института ФСКН России (г. Красноярск),

кандидат юридических наук, доцент

"Законность", N 9, сентябрь 2013 г.

------------------------------------------------------------------------

*(1) См., напр.: Крылова Н. К вопросу о гармонизации и гуманизации уголовного закона. - Уголовное право, 2011, N 6, с. 32-34.

*(2) См.: Благов Е. Принудительные работы. - Уголовное право, 2012, N 2, с. 15-18.

*(3) См.: Электронный ресурс. URL: http://www.yurist-online.net/article/19.

*(4) Мигущенко О.Н. Применение меры социальной защиты "принудительные работы" в 1928-1934 гг. - История государства и права, 2009, N 22, с. 37-39.