Состояние аффекта и превышение пределов необходимой обороны: вопросы соотношения и разграничения составов (К.В. Дядюн, "Адвокат", N 9, сентябрь 2013 г.)

Состояние аффекта и превышение пределов необходимой обороны: вопросы соотношения и разграничения составов

Статья К.В. Дядюн посвящена рассмотрению проблем соотношения и разграничения преступлений, совершенных в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны. Автор анализирует дифференционные критерии, обосновывает целесообразность их совокупного применения, рассматривает проблему квалификации преступлений, имеющих признаки и состояния аффекта и необходимой обороны, анализирует варианты ее решения. Кроме того, в статье представлен опыт зарубежного законодателя по исследуемым вопросам.

Преступления, совершенные в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта) и при превышении пределов необходимой обороны имеют ряд общих признаков. Изучение практики применения уголовного закона показывает, что у судебно-следственных органов возникают трудности как в квалификации означенных деяний, так и в их разрешении. Данная статья посвящена анализу возможных отличительных критериев указанных преступлений, а также проблемам их соотношения и квалификации.

Исследование составов преступлений (ст. 107, 113, ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК РФ) показывает, что у них один и тот же объект и субъект преступления. Объективная сторона выражается в форме действия, которое является ответной реакцией на совершаемое (совершенное) посягательство, которое, в свою очередь, выражается в форме насилия либо иного противоправного действия. С субъективной стороны указанные составы преступлений характеризуются умышленной формой вины. Кроме того, следует отметить, что и аффект, и превышение пределов необходимой обороны - оценочные категории, данный факт также обусловливает сложности правоприменения.

При разграничении анализируемых составов преступлений в правовой литературе доминирующее значение придается мотиву действий виновного: защита правоохраняемых интересов - в случае превышения пределов необходимой обороны; месть - в случае совершения преступления в состоянии аффекта. Существует также мнение, что основное различие между составами преступлений, предусмотренных ст. 107, 114 и ст. 108, 113 УК РФ, должно проводиться по факту "оконченности" посягательства со стороны потерпевшего*(1).

Некоторые юристы*(2) выдвигают в качестве разграничительного критерия характер насилия, примененного потерпевшим. Другие*(3) - цель, т.е. достижение того результата, к которому стремится лицо: защита от посягательства в момент его совершения (ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114); прекращение действий, совершаемых потерпевшим лицом (ст. 107, 113 УК РФ). Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. N 19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и о причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление" в качестве разграничительных критериев указывает на наличие либо отсутствие состояния сильного душевного волнения и наличие либо отсутствие цели защиты (п. 15).

Однако все вышеперечисленные критерии небезупречны, не позволяют четко отграничить рассматриваемые деяния. Так, совершение преступления в состоянии аффекта далеко не всегда сопряжено с мотивом мести, ревности и т.п. Зачастую такое деяние может быть обусловлено именно побуждениями защиты от систематических побоев, издевательств со стороны потерпевшего. Равно как действия при превышении пределов необходимой обороны могут характеризоваться мотивами мести за совершенное посягательство.

Факт оконченности посягательства со стороны потерпевшего - тоже весьма спорный критерий разграничения рассматриваемых деяний. Так, указанные преступления могут быть совершены и в момент посягательства, и после его окончания. Закон не устанавливает каких-либо ограничений в этом вопросе. Действительно, как правило, при квалификации по ст. 107, 113 УК РФ не должно быть разрыва во времени между противоправными действиями лица и совершенным преступлением либо этот разрыв должен быть минимальным. Однако встречаются случаи, когда аффект и вслед за ним преступление возникают через какой-то промежуток времени или когда преступление совершается в состоянии внезапно возникшего сильного душеного волнения в процессе осуществления очередного факта противоправного поведения потерпевшего лица. Что касается временных пределов необходимой обороны, то по общему правилу общественное посягательство признается наличным с момента его осуществления до момента прекращения. Однако судебная практика исходила и исходит из того, что право на оборону может быть реализовано и в том случае, когда посягательство еще не началось, но имеется реальная угроза его осуществления; а также после фактического окончания посягательства, если обороняющемуся не был ясен момент его окончания*(4).

Характер насилия, примененного потерпевшим, тоже нельзя признать определяющим критерием. Данный признак оправдан в случаях, когда поводом совершения преступления, предусмотренного ст. 107, 113, ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК РФ, являются различные по содержательной характеристике насильственные действия. Например, конкретные физические действия (причинение вреда здоровью) и иные случаи противоправного проведения потерпевшего (длительная психотравмирующая ситуация) позволяют в ряде случаев решить вопрос о разграничении рассматриваемых составов. Но как быть в ситуации, когда характер насилия идентичен: побои, угроза совершения изнасилования? Последняя ситуация, по мнению некоторых исследователей*(5), как раз и является основанием ошибок в квалификации рассматриваемых составов преступлений.

Сложным в применении является и разграничение анализируемых деяний по цели совершения. Во-первых, вряд ли можно безусловно разграничить цель защиты (ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114) и цель прекращения противоправных действий (ст. 107, 113 УК РФ). Во-вторых, указанный признак не является обязательным для рассматриваемых составов, а следовательно, не подлежит необходимому установлению и доказыванию.

Таким образом, каждый из рассмотренных критериев содержит рациональное зерно и может быть использован в правоприменительной практике, однако ни один из них не является безусловным и достаточным, позволяющим провести четкую грань между анализируемыми деяниями. Кроме того, как верно отмечает И. Фаргиев, "в судебной практике при рассмотрении конкретных уголовных дел недостаточно проводить грань между действиями, совершенными в состоянии аффекта или при превышении пределов необходимой обороны, по одному, отдельно взятому критерию"*(6).

Исходя из вышеизложенного при решении означенной проблемы необходимо оценивать в совокупности и объективные, и субъективные признаки содеянного. Видится целесообразным учет и такого критерия, как обстановка совершения преступления. Во-первых, данный элемент состава выступает обязательным признаком в анализируемых деяниях. Во-вторых, указанный критерий обладает определенными разграничительными характеристиками применительно к исследуемой проблеме. Так, в преступлениях, предусмотренных ст. 107, 113 УК РФ, внешнее поведение потерпевшего выглядит как "провокация" преступления, которое совершается в результате фактически учиненных или уже оконченных противоправных или аморальных действий потерпевшего, перечисленных в законе. Обстановка в смысле ст. 108, 114 УК РФ порождает состояние необходимой обороны, которая возможна не только при осуществлении посягательства, но и в случаях возникновения и сохранения реальной опасности нападения.

Наибольшие сложности возникают при проведении четкой границы между действиями, когда в общественно опасном поведении содержатся признаки и необходимой обороны, и состояния аффекта.

Характерно на этот счет уголовное дело в отношении гражданина Ш. Обстоятельства дела таковы: Ш. увидела, что ее муж в трусах лег на диван к дочери, стал прижиматься к ней, хватал ее руками; дочь пыталась сопротивляться. Ш. схватила рюкзак, в котором была гантель, и нанесла удары по голове мужу, от чего наступила смерть последнего. Органы предварительного расследования квалифицировали действия Ш. по ст. 105, суд переквалифицировал ее действия по ч. 1 ст. 107 УК РФ*(7). Вопрос о необходимой обороне либо превышении ее пределов не затрагивался, хотя Ш. своими действиями защищала свою малолетнюю дочь в момент совершения посягательства. Разумеется, Ш. не могла не испытать душевное волнение от увиденного, однако совершенно очевидно, что она действовала в состоянии необходимой обороны. Следует отметить, что подобные ситуации весьма распространены на практике: решение по делу выносится не в пользу обороняющегося. И дело здесь не столько в действующем уголовном законодательстве, сколько в практике его применения.

В другом случае один из районных судов Псковской области осудил П. за убийство К. Последний после совместного распития спиртного сделал П. предложение совершить с ним половой акт. Получив отказ, К. затащил ее в спальню, где, угрожая ножом, заставил совершить действия сексуального характера. В момент их осуществления П. схватила лежащий на столе нож и нанесла им несколько ударов потерпевшему. П. была осуждена за простое убийство. Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ действия П. были переквалифицированы на ч. 1 ст. 107 УК РФ*(8).

В описанной ситуации ни один из судов не обратил внимание на то, что при описанных обстоятельствах может идти речь и об убийстве при превышении пределов необходимой обороны. Следовательно, по правилам квалификации П. необходимо вменить ч. 1 ст. 108 УК РФ, так как при конкуренции специальных норм, содержащих привилегированные составы, применяется норма, содержащая более привилегирующие обстоятельства.*(9) Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. прямо указывает: "Если оборонявшееся лицо превысило пределы необходимой обороны в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), его действия надлежит квалифицировать по части 1 статьи 108 или части 1 статьи 114 УК РФ" (ч. 2 п. 15).

Интересен на этот счет опыт зарубежного законодательства. Так, § 33 УК ФРГ закрепляет положение, согласно которому, "если лицо превышает пределы необходимой обороны из-за замешательства, страха или испуга, то оно не подлежит наказанию". В ст. 33 УК Швейцарии определено, что если обороняющийся превышает пределы необходимой обороны вследствие извинительного волнения или замешательства, вызванного посягательством, то его не наказывают. Аналогичные нормы закреплены в УК Польши, Латвии. Таким образом, зарубежный законодатель исключает вину лица вследствие возникшего душевного волнения при любом из перечисленных в законе видов оборонительных реакций.

На практике встречаются и случаи, когда действия, начавшиеся в состоянии необходимой обороны либо ее превышения перерастают в преступления в состоянии аффекта. Данные действия необходимо квалифицировать следующим образом. Если одному и тому же лицу вначале причиняется вред при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 114 УК РФ), а затем уже в состоянии аффекта причиняется смерть этому лицу, то содеянное надлежит квалифицировать только по ст. 107 УК РФ, т.е. по окончательному результату. Если же вред причиняется двум и более лицам: одному при превышении пределов необходимой обороны, другому - уже в состоянии аффекта, то такие действия следует квалифицировать по совокупности преступлений. Данный вывод основывается на правилах квалификации деяния при трансформации умысла и при совокупности преступлений. Так, в случае, когда промежуточной стадией (этапом) совершения более тяжкого преступления было менее тяжкое деяние, то последнее охватывается нормой, предусматривающей состав более тяжкого преступления. Если же лицо совершает два оконченных преступных деяния, являющихся тождественными, но содержащих ввиду учета конкретных обстоятельств разные составы, содеянное квалифицируется по совокупности*(10). Резюмируя изложенное, можно сделать основные выводы:

1) преступления, совершенные в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны, имеют ряд общих признаков. Для разграничения указанных деяний целесообразно использовать следующие критерии: обстановка совершения преступления; характер насилия, примененного потерпевшим; факт оконченности посягательства; мотив и цель. Означенные признаки необходимо оценивать в совокупности;

2) при конкуренции составов ст. 107 и ч. 1 ст. 108 УК РФ применению подлежит последняя согласно правилам квалификации;

3) в случае трансформации состояния необходимой обороны в состояние аффекта совершенные деяния следует квалифицировать либо по окончательному результату, либо по совокупности преступлений в зависимости от конкретных обстоятельств дела.

Следует уделять особое внимание разрешению рассмотренных проблем в целях усовершенствования практики применения уголовного законодательства, обеспечения правильной квалификации и во избежание нарушений прав и законных интересов граждан.

Библиография

Архив Верховного Суда РФ. Дело N 44-099-132.

Бахтеева Е.И. Превышение пределов необходимой обороны: проблемы квалификации // Российский следователь. 2002. N 7.

Бюллетень Верховного Суда СССР. 1984. N 5.

Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. N 5.

Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 9.

Ефимович А.А. К вопросу квалификации общественно опасного деяния, являющегося основанием необходимой обороны // Российский следователь. 2010. N 8.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. П.П. Кругликова. - М., 2011.

Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. - М., 2001.

Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений. - М., 2007.

Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за IV квартал 2010 г.

Орехов В.В. Необходимая оборона и другие обстоятельства, исключающие преступность деяния. - СПб., 2003.

Питецкий В.В. Уголовно-правовое значение автоматически срабатывающих средств при осуществлении права на необходимую оборону // Российская юстиция. 2011. N 7.

Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 4 июня 2003 г. N 260-П03.

Фаргиев И. Состояние аффекта и превышение пределов необходимой обороны. Вопросы разграничения составов // Российская юстиция. 2001. N 1.

Фомин М.А. Соотношение и разграничение преступлений, совершенных в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны // Российский следователь. 2001. N 5.

Чудиновских А.О., Игнатов С.Д. К вопросу об особенностях доказывания по делам о превышении пределов необходимой обороны // Российский следователь. 2011. N 12.

Юсупов Р. Соотношение аффекта и превышения пределов необходимой обороны // Российская юстиция. 1999. N 5.

К.В. Дядюн,

доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин

Владивостокского филиала Российской таможенной академии,

кандидат юридических наук

"Адвокат", N 9, сентябрь 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См., например: Орехов В.В. Необходимая оборона и другие обстоятельства, исключающие преступность деяния. СПб., 2003. С. 58.

*(2) См.: Чудиновских А.О., Игнатов С.Д. К вопросу об особенностях доказывания по делам о превышении пределов необходимой обороны // Российский следователь. 2011. N 12. С. 33; Питецкий В.В. Уголовно-правовое значение автоматически срабатывающих средств при осуществлении права на необходимую оборону // Российская юстиция. 2011. N 7. С. 24.

*(3) См.: Ефимович А.А. К вопросу квалификации общественно опасного деяния, являющегося основанием необходимой обороны // Российский следователь. 2010. N 8. С. 16; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. П.П. Кругликова. М., 2011. С. 66.

*(4) См.: Бюллетень Верховного суда СССР. 1984. N 5. С. 11; Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. N 5. С. 13, 14; постановление Президиума Верховного Суда РФ от 4 июня 200 г. N 260-П03; Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за IV квартал 2010 г.

*(5) См.: Фомин М.А. Соотношение и разграничение преступлений, совершенных в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны // Российский следователь. 2001. N 5. С. 32; Юсупов Р. Соотношение аффекта и превышения пределов необходимой обороны // Российская юстиция. 1999. N 5. С. 51; Бахтеева Е.И. Превышение пределов необходимой обороны: проблемы квалификации // Российский следователь. 2002. N 7. С. 21.

*(6) Фаргиев И. Состояние аффекта и превышение пределов необходимой обороны. Вопросы разграничения составов // Российская юстиция. 2001. N 1. С. 55.

*(7) Архив Верховного Суда РФ. Дело N 44-099-132.

*(8) Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 9. С. 13.

*(9) Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 2001. С. 226.

*(10) Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений. М., 2007.