Философская рефлексия гражданского (частного) права: продолжение старых традиций или новый цивилистический концепт? (М.Н. Семякин, "Российский юридический журнал", N 1, январь-февраль 2013 г.)

Философская рефлексия гражданского (частного) права: продолжение старых традиций или новый цивилистический концепт?

Статья открывает цикл материалов, посвященных философским аспектам частного права. Автор констатирует отсутствие в современной литературе должного внимания к философским основам гражданского (цивильного) права и обосновывает необходимость философской рефлексии частного права. Рассмотрены организационная структура и предмет исследования научной дисциплины "философия частного права", а также ее связь с практическими аспектами гражданского права.

Современная эпоха - век качественно нового развития науки, нанотехнологий - обусловливает постановку вопроса об актуальности не только науки как системы знаний, но и философии самой науки. Сейчас уже стало очевидным, что наука нуждается во всестороннем осмыслении. Причем чем быстрее развитие науки (а этот процесс в настоящее время приобретает фантастические и парадоксальные формы), тем острее потребность в обстоятельной философии науки.

Не является исключением в этом плане и правовая наука, в частности цивилистика. Однако необходимо заметить, что если в целом в правоведении имеется немало достаточно серьезных исследований по философии права, то философия конкретных отраслевых юридических наук, в особенности такой древней и крупнейшей отрасли научных знаний, как цивилистика, уже давно ждет своего "первооткрывателя".

Как представляется, такое удручающее положение обусловлено несколькими причинами.

Одна из них состоит в том, что в настоящее время, к сожалению, цивилистические исследования носят в значительной мере прикладной, а во многих случаях исключительно "комментаторский" характер, за рамками которого остаются проблемы философских основ (критериев) частного права, философская логика развития данной отрасли правовой науки, что в конечном счете предопределяет результат, когда, по выражению В.И. Ленина, "из-за деревьев леса не видно".

Другой причиной иррелевантного (безразличного) отношения многих цивилистов к проблемам философии частного права, видимо, выступает мнение о том, что последняя является далекой, оторванной от реалий жизни, практики и поэтому мало пригодной для употребления "вещью".

В качестве третьей причины рискнем назвать чрезвычайную сложность проблем, связанных с философией частного права, где помимо самих проблем огромной "широты" и "глубины", что уже "пугает" исследователя, имеются и другие "осложняющие" факторы, в частности касающиеся того, что при исследовании потребуются обширные знания как по философии в целом, так и по философии права.

Между тем философия права, в особенности частного права, - это не хобби для людей, склонных к "философствованию"; она представляет собой, по образному выражению Гегеля, "знающее себя право", "мыслящую себя идею права", важнейший способ его осознания в его человеческой и культурологической значимости; она исследует "умопостигаемые", всеобщие основания права. Поэтому сегодня развитие частноправовой доктрины на качественно новом уровне, глубокое понимание самой логики частного права, его взаимосвязи и взаимодействия с рядом других правовых явлений социальной действительности просто невозможно без цивилистической рефлексии, философского взгляда, обращенного внутрь самого частного права.

На важность и настоятельную необходимость философской рефлексии частного права хотелось бы обратить внимание еще с двух позиций.

Во-первых, в литературе в последнее время все чаще высказываются соображения, ставящие цивилистические правовые традиции под сомнение. Так, в докладах "Doing Business" Всемирного банка, посвященных анализу и оценке эффективности правовых систем, в том числе и прежде всего с экономической точки зрения, эксперты названного банка сделали вывод об определенной "генетической" ущербности civil law - правовых систем, основанных на цивилистических традициях*(1). Столь нелестная и безнадежная оценка экспертами Всемирного банка цивилистических начал, частноправовых подходов к решению экономических проблем, перспектив развития частного права особенно обращает на себя внимание из-за переживаемого в настоящее время всемирного кризиса, охватившего различные стороны общественной жизни, в том числе сферу частного права, имея в виду, что соответствующие частноправовые конструкции и механизмы не смогли предотвратить или хотя бы эффективно противодействовать наступлению кризисных явлений (конечно, последние носят глобальный характер и обусловлены комплексом различных причин, связанных не только (а возможно, и не столько) с частным правом).

Однако "камень брошен" в частноправовую сферу, и это обстоятельство заставляет вновь обратиться к философским основам (критериям) частного права, с тем чтобы на этой фундаментальной базе попытаться с научных позиций осмыслить "жизнеспособность" цивилистических традиций, самой частноправовой материи, необходимости и закономерностей ее существования, определить, имеет частное (цивильное) право социальную ценность или оно есть лишь досадная ошибка в истории развития права.

Во-вторых, известный теоретик и философ права С.С. Алексеев в ряде научных трудов достаточно убедительно обосновывает с гуманистических позиций социальную ценность и высокий регулятивный и иной потенциал догмы права, в том числе частного (позитивного права, аналитической юриспруденции), в прогрессивном значении, которое оно приобретает в современном гражданском обществе. Указанная мысль представляется плодотворной и нуждается в научной поддержке и дальнейшем развитии, особенно в сфере частного права. Данное обстоятельство важно в связи с тем, что в последнее время стало чуть ли не повальным увлечением, признаком "подлинной научности" позиций того или иного автора "развенчание" им догмы права (позитивного права), когда в ней усматривается основной источник и причины чуть ли не всех бед и неудач в социально-правовой сфере.

Между тем этот "модный" (и уже в силу этого преходящий) подход к догме права (позитивному праву, аналитической юриспруденции) связан не только с недооценкой ее роли и значения как формы, обязательного императива, но и - главное - с непониманием ее как объективной и необходимой реальности - самой правовой материи с ее достаточно богатым регулятивным потенциалом и другими социальными ценностями. Примечательно, что великий мыслитель И. Кант, развивая идею "чистого права", отвлеченного от фактических отношений, чувственных, моральных факторов, показал высокую значимость права как формы и раскрыл смысл собственной ценности права как особой объективной реальности (в том числе догмы права), идентифицировав его (право) с "бытием разума"*(2).

Что же представляет собой с общих позиций философия частного права, какова организационная структура данной научной дисциплины и предмет ее исследования? Прежде всего это одна из областей общетеоретических знаний в сфере цивилистики (частного права). Вместе с тем философия частного права не является ни структурным элементом "общей части" науки гражданского права, ни простым ее продолжением, хотя она, безусловно, в той или иной мере опирается на ее ("общей части") данные, использует их в философском осмыслении частного права.

Философия частного права - это новый уровень "обобщенных" знаний в сфере цивилистики, новая ступень философского осмысления частного права и в этом смысле новый концепт в цивилистической теории. Затрагивая вопросы историко-логического характера развития частного права, его ключевых юридических конструкций, понятий, отражающих реальные общественные отношения в указанной сфере, философия частного права формирует качественно новый подход к пониманию частного права. Оно трактуется как неотъемлемый элемент жизни людей, человеческого бытия, и философия права призвана дать философское (мировоззренческое) объяснение закономерностей возникновения и развития частного права, его сущности и смысла, социальной ценности и предназначения в жизни людей.

В связи с этим уместно вспомнить замечательную мысль, высказанную известным дореволюционным цивилистом и историком права И.А. Покровским: представляется "необходимым осветить наши цивилистические проблемы именно с точки зрения общефилософской, показать биение в них живого общечеловеческого духа, ввести их в круг идейных интересов всякого мыслящего гражданина"*(3).

Говоря об организационной структуре философии частного права как научной дисциплины, необходимо отметить, что она может строиться в двух науковедческих плоскостях и соответственно составлять два уровня научных знаний.

На первом уровне частное право в целом либо его элементы рассматриваются в контексте той или иной универсальной философской системы или историко-философского учения. Так, теория собственности получила достаточно глубокое освещение в философии Платона, немецкой классической (И. Кант, Г. Гегель) и постклассической философии (Бентам, Прудон, К. Маркс, Ф. Энгельс и др.), а также в многочисленных трудах современных философов (М.К. Мамардашвили и пр.). Договорные (контрактные) доктрины разрабатывались философами Древней Греции и Древнего Рима, в классический и постклассический периоды, исследуются и в настоящее время.

Выделение указанного уровня философии частного права вполне закономерно, ибо частное право как социальное (или природно-социальное) явление всегда в той или иной мере включается в предмет научного осмысления различных философских систем и историко-философских учений. Именно в связи с этим в рамках философской науки возможно формирование специфических философских знаний, связанных с осмыслением частноправовой "материи" и остающихся строго на "философской почве".

Примером осмысления частной собственности в контексте универсальной философской системы выступают идеи собственности в философии права Гегеля. Причем мыслитель, уделив значительное внимание философии собственности, указанную проблему рассматривает, безусловно, не с юридических позиций, а в контексте развития идеи о логике "свободной воли", которая "должна дать себе наличное бытие" в вещах, внешних предметах. И первый вид свободы мыслитель идентифицировал именно с собственностью*(4).

То же можно сказать об идеях Гегеля, касающихся философии договора, считающегося в контексте гегелевской системы "опосредованной формой" собственности. "Лицо, отличая себя от себя, относится к другому лицу, и оба обладают друг для друга наличным бытием только как собственники. Их в себе сущее тождество получает существование посредством перехода собственности одного в собственность другого при наличии общей воли и сохранении их права - в договоре"*(5). "Договор предполагает, что вступившие в него признают друг друга лицами и собственниками... момент признания в нем уже содержится и предполагается"*(6).

Идеи о собственности, договоре как важнейших явлениях частноправовой действительности в гегелевской философской системе также связаны с товарно-денежными отношениями (товарным оборотом), тем самым высвечивается еще одна - философско-экономическая - сторона указанных проблем.

Второй уровень рассмотрения философии частного права представляет собой интегрированную философско-частноправовую область знаний, когда на основе совокупности философских идей и философских положений осуществляется научная "проработка" частноправового материала.

Данный уровень научных знаний о частном праве может быть выражен в формировании и дальнейшем развитии особой частноправовой научной дисциплины, ориентированной на осмысление частного права на более высоком уровне, с использованием философских учений, идей, концептов.

На этом уровне философия частного права есть интегрированная область научных знаний, по основному содержанию относящаяся к сфере цивилистических наук. Именно в этой научной плоскости философия частного права вызывает больший интерес у цивилистов и других правоведов, поскольку здесь осмысление частного права осуществляется не в контексте философии всей окружающей действительности в целом, "всего бытия" (что характерно для философии частного права первого уровня), а лишь той реальности, в рамках которой существует частное право, т.е. социальной реальности, где индивид как частное лицо может свободно выражать свою волю, иметь гарантированные государством имущественные и иные права и законные интересы, постигать и творить свое бытие, важнейшим элементом которого выступает частное право. Ибо, по справедливому замечанию Гегеля, "в праве (и прежде всего в сфере частного права. - М.С.) человек должен найти свой разум... и постигнуть мысли, лежащие в основе права"*(7).

Важно иметь в виду, что философия частного права - более широкий и углубленный взгляд на феномен частного права (по сравнению с обычным цивилистическим подходом), но этот взгляд основывается на выводах и положениях, "сопряженных" своими главными "каналами" с самой логикой развития и сущностью именно частного права. С данных позиций философия частного права (второго уровня), "отталкиваясь" от "всеобщих" философских конструкций, идей, носящих нередко метафизический (умозрительный) характер, выстраивает свою специфическую - частноправовую - область юридических знаний.

Философия частного права носит объективный, закономерный характер и с этих позиций не есть временное, "модное" увлечение. Как свидетельствует история, уже в период разложения первобытнообщинной собственности и появления частной собственности, а в дальнейшем и частноправовых установлений (частного права) первичными (начально-философскими) формами освящения частной собственности (обоснования ее необходимости и значимости, высокого "статуса" в обществе) выступали религиозные, этические, нравственные представления, идеи, учения, а в последующем - правовые установления в частной сфере, идеи справедливого правосудия и другие юрисдикционные атрибуты, что отражено в философии естественного права.

Проблема духовного (философского) освящения частного права особенно актуальна в настоящее время, когда цивилистические традиции отвергаются либо ставятся под сомнение, многие институты частного права не проявили эффективности в реальных жизненных отношениях и нуждаются в серьезном совершенствовании с учетом современного состояния экономики, перспектив социально-экономического развития общества, норм и принципов международного частного права, идей естественного права.

По мере развития частного права, его утверждения в жизнедеятельности людей оно все в большей степени нуждается в осмыслении на качественно ином, самом высоком, философско-правовом уровне.

Однако при этом необходимо обратить особое внимание на то, что следует четко отграничивать философию частного права как особую цивилистическую научную дисциплину от обычного, традиционного использования в гражданском (частном) праве тех или иных философских категорий, понятий, конструкций или даже ссылок на философские системы. Такое "подключение" к исследованию частного права в целом либо его конкретных институтов (права собственности, договора, субъектов частного права и т.д.) категорий диалектики, феноменологии, аксиологии, теории систем, герменевтики и другого философского "инструментария" дает в оптимальном варианте определенный гносеологический, познавательный эффект и даже может способствовать существенному "приращению" частноправовых знаний, особенно когда в научный оборот вовлекаются фундаментальные философские положения, лучшие достижения философской мысли. Этот эффект убедительно продемонстрировал С.С. Алексеев при характеристике роли права с учетом выводов аксиологии, при использовании в процессе толкования права данных современной герменевтики, а также при рассмотрении права с точки зрения категорий социальной реальности и теории систем*(8).

К сожалению, необходимо заметить, что нередко философские положения, конструкции используются в правоведении в сугубо умозрительных целях, что ведет лишь к философско-терминологическому "переодеванию" известных юридических понятий, категорий, конструкций. В связи с этим справедливо замечено (со ссылкой на Б. Спинозу), что "само по себе применение философских терминов к праву новых смыслов не рождает, оно их только поверхностно множит"*(9).

Вместе с тем творческое применение философских положений в сфере гражданского (частного) права само по себе если и влечет формирование специфической области общетеоретических знаний, то только в рамках "общей части" науки гражданского (частного) права либо ее отдельных институтов и не приводит к созданию философии частного права как особой цивилистической научной дисциплины. В данном случае происходит обогащение теории цивилистики - той "обобщенной" части цивилистических знаний, которая имеет общее значение для всего гражданского (частного) права в целом.

При каких же условиях использование философских положений и конструкций в цивилистике способно дать наилучший науковедческий эффект - сформировать философию частного права как особую научную дисциплину, призванную раскрыть с мировоззренческих позиций смысл и предназначение частного права в жизни общества?

Поскольку частное право напрямую связано с практической жизнью людей, материальной основой которой является частная собственность, гражданский оборот, интегрированные философско-частноправовые разработки лишь тогда смогут обрести необходимую содержательную и научную весомость и трансформироваться в философию частного права как дисциплину, когда философские идеи будут органически "вплетаться" в живую ткань частного права, реальную жизнь людей, их имущественные интересы и на этой основе удастся с мировоззренческих позиций осмыслить социальную ценность и место частного права в нашей правовой системе, его предназначение в жизни современного общества. В рамках философии частного права философские идеи должны получить продолжение, трансформируясь в специфический научный материал, связанный с осмыслением генезиса и развития философии частного права в России и отдельных зарубежных странах; ряда важнейших направлений философии частного права (логики частного права, герменевтики, соотношения частного права и прав человека, международных норм и принципов, частного права и гражданского общества, современных тенденций и перспектив развития частного права и др.).

Кроме названных общих положений, которые наряду с другими структурными элементами охватываются содержанием философии частного права как особой отрасли науки, можно обозначить ряд моментов более "практического" характера, которые также должны находиться в "поле зрения" обсуждаемой области научных знаний.

Во-первых, с формированием и развитием философии частного права появляется возможность с учетом философских положений и идей обратить внимание на саму догму (позитивное право, аналитическую юриспруденцию) частного права (частноправовую "материю") с тем, чтобы на этой широкой философской основе дать ей научную оценку с позиций эффективности осуществления частноправового регулирования общественных отношений, центральное место в системе которых должно принадлежать человеку, обеспечения имущественных и иных прав и законных интересов личности и высказать рекомендации и предложения по совершенствованию законодательства в частноправовой сфере.

В этом контексте не случайно то, что Гегель уделил немало внимания исследованию именно "материи" частного права. В частности, во "всеобщезначимости" закона мыслитель усматривал две стороны: формальную и содержательную. С формальной точки зрения "общезначимость" закона подразумевала, что он обязателен для всех как императивное правило. Но эта абстрактная "общезначимость" производна от всеобщности его содержания: "...в представлении о законодательстве надо иметь в виду не только тот момент, что посредством этого законодательства высказывается нечто в качестве общезначимого правила поведения; важнее этого внутренний существенный момент - познание содержания в его определенной всеобщности"*(10). Однако содержательная всеобщность закона не присуща ему как таковому, в содержании закона субстанциальная необходимость может отсутствовать: "...позитивное по своему содержанию право может быть в некоторой своей части также противоречащим разуму и противоправным..."*(11)

Во-вторых, философия частного права открывает возможность с широких научных позиций исследовать философию реальной отечественной частноправовой жизни людей, их интересов, попытаться осмыслить российский менталитет в указанной сфере. В определениях и категориях частного права находят выражение интенции их авторов, которые, в свою очередь, связаны с умонастроениями эпохи, с господствующими в обществе представлениями о частном праве, законах, правопорядке в данной сфере и т.д. Смысл, который вкладывает в понятие частного права ученый, - теоретическое выражение ценностно-ориентированного правопонимания, правосознания, сформировавшегося в обществе.

Совокупная характеристика индивидуальных интенций, ценностных ориентаций, смысловых аберраций и типов дискурса в сфере частного права может быть названа частноправовым менталитетом. Это понятие необходимо, поскольку в традиционном частноправовом сознании как таковом отсутствует его "векторность", "тенденциозность"; кроме того, частноправовое сознание в этом виде не включает те "нижние этажи" общественной и индивидуальной психологии, которые, собственно, и придают особый колорит смыслообразованию в частноправовой сфере, поскольку, как совершенно правильно замечено, "смыслы не придумываются, они рождаются"*(12). Система цивилистических категорий, понятий получает богатую смысловую "развертку" в частноправовом менталитете, что требует научного осмысления в рамках философии частного права.

В-третьих, развитие философии частного права позволит "выйти" на такие структурные уровни в рамках указанной сферы, как частноправовая психология, частноправовая культура, частноправовая этика (мораль, нравственность), частноправовое образование и ряд иных направлений функционирования феномена частного права.

Не случайно в классической немецкой философии огромное внимание уделено нравственно-этическим проблемам при исследовании права, в особенности частного. Примечательно, что Кант считал исходным пунктом критической этики осознание практики, в которой воплощается разумное поведение человека. Причем осмысление соотношения действительной свободы и морального закона - одна из фундаментальных проблем в кантовской практической философии. Определяя моральный поступок как результат некоего внутреннего императива (повеления), Кант сформулировал нравственный императив: "Поступай так, чтобы максима твоей воли могла всегда стать и принципом всеобщего законодательства"*(13). Важнейший аспект кантовской практической философии выражается в том, что мыслитель видел в нравственности духовный источник коренного преобразования и обновления человека, его бытия, общества, что принципиально важно для сферы частного права, где, прежде всего, реализуются права и свободы индивида.

Гегель в своих философских трудах также исследовал нравственно-этические проблемы. Особенно важно, что мыслитель действующее право, законодательство тесно увязывал с принципами морали и нравственности, что, в частности, нашло отражение в одном из ставших афористичными изречений мыслителя: "Если законы дурны, то дурны и нравы"*(14). В контексте учения Спинозы о субстанции и модусах это означает, что человек в его отношении к "дурному" закону оказывается в "ножницах" субстанциальной (сущностной) и формально-юридической дилеммы. Следуя закону, не соответствующему субстанциальной необходимости (разумности, справедливости, требованиям свободы), человек нарушает последнюю, поступает вопреки своим моральным, нравственно-этическим принципам; соблюдая же в действиях предписания своей "свободной воли", совпадающей по существу с субстанциальной необходимостью, индивид нарушает тем самым закон, а значит, наносит ущерб своей свободе в ее "наличном бытии". В итоге "дурной" закон делает человека несвободным, даже если этот закон формально и направлен на обеспечение свободы гражданина, его пользы.

В связи с этим Гегель обосновывал необходимость самоопределения законодателя на субстанциальном уровне (уровне "всеобщего"): "Разумны те законы... которые соответствуют природе человека, понятию человека, свободе"*(15), что достаточно живо перекликается с сегодняшней правовой действительностью, особенно в сфере частного права, обусловливает необходимость ее осмысления с позиций принципов морали, нравственно-этических начал.

Однако нужно заметить, что даже "хорошее" законодательство само по себе не может "освободить" человека, сделать его подлинно свободным, если он не готов нравственно, интеллектуально к той мере свободы, которую ему предоставляет закон; он становится "жертвой" своей неразвитой, примитивной натуры. Частное право, мораль, нравственность, этика, религия, психология - это лишь формы, отличающиеся между собой внешними, содержательными, "предметными", функциональными и некоторыми другими моментами, в сущности они выражают по большому счету одни и те же ценности: жизнь человека, его здоровье, неотъемлемые права и свободы, благополучие, в том числе в имущественной сфере, и т.д., используя при этом различные приемы, способы, средства, характерные для каждого из указанных явлений. Отсюда можно сделать вывод о том, что в настоящее время важно не противопоставлять принципиально названные явления, а стремиться максимально учитывать их взаимодействие, "взаимопроникновение", чтобы использовать эти факторы для обеспечения эффективного развития каждого из них.

В рамках обоснования актуальности философии частного права возникает необходимость затронуть и такую проблему методологического характера, как соотношение философии права как особой научной дисциплины о праве и философии частного права.

Первое, что можно предположить, - это то, что поскольку частное право есть часть права, то и философия частного права представляет собой часть (структурный элемент) философии права как более широкой научной дисциплины. Полагаем, подобный вывод есть сугубо метафизическое, оторванное от действительности представление о соотношении двух указанных научных дисциплин. В основе такого методологического подхода лежит мнение о том, что право подразделяется на два крупных "блока": публичное и частное. Однако популярное еще со времен Древнего Рима обоснование деления права на две части (публичное право как выражающее интересы государства и частное право как обеспечивающее интересы индивида) в настоящее время несостоятельно. Не разделение государства и частных лиц, а существующий правопорядок должен служить обоснованием для использования различных методов правового регулирования: в одних случаях основывающихся на властных предписаниях (велениях), исходящих от государственной власти, а в других - на равенстве субъектов как равноправных участников общественных отношений (хотя в сфере частного права мы достаточно часто сталкиваемся с экономическим (фактическим) неравенством субъектов, нередко легализуемым правом).

В действительности имеются многочисленные имущественные и иные общественные отношения, в которых реализуются права и законные интересы граждан, их коллективных образований, иначе говоря, "частноправовое бытие" индивида, где главным образом и используется правонаделительный (диспозитивный) метод правового регулирования, эти отношения регулируются частным правом. И на государство как собственника по большому счету тоже должны распространяться все принципиальные, сущностные положения о праве собственности.

Что же касается всех иных норм, исходящих от государственной власти и носящих "повелительный" характер, то основная их цель состоит в том, чтобы создавать необходимые условия (благоприятную среду) для возникновения и развития указанных (частноправовых) отношений, обеспечивать их надлежащее правовое регулирование, стимулирование их развития, эффективную охрану и защиту, ответственность за их нарушение и т.д. с использованием различных приемов и способов, в частности административно-правовых рычагов. Более того, как свидетельствует частноправовая практика, складывающаяся в правопорядках развитых стран, в последнее время в США и ряде европейских государств все большее применение получают именно государственно-властные методы правового регулирования, в том числе в частноправовой сфере.

Однако такое усиление "публичных" функций в правовом регулировании общественных отношений отнюдь нельзя рассматривать как некую трансформацию демократических правопорядков в "этатистские" режимы, ибо усиление указанного государственно-властного регулирования здесь используется исключительно для обеспечения прав и свобод личности: охраны ее права на жизнь, здоровье, личную неприкосновенность, других неотъемлемых благ (чести, достоинства и т.д.), защиты частной собственности, т.е. всего того, в чем выражается реальное бытие личности.

"По отношению к сферам частного права и частного блага... - отмечал Гегель, - государство есть, с одной стороны, внешняя необходимость и их высшая власть, природе которой подчинены и от которой зависят их законы и их интересы; но, с другой стороны, оно есть их имманентная цель"*(16), которая внутренне определяет содержание и направление развития и государства как целого, и всех его элементов.

Таким образом, в данном случае публичное право, отличаясь "повелительностью" метода регулирования, ни в коей мере не противопоставляется частному праву; оно (публичное право) в известном смысле выступает здесь как "продолжение" частного права, отражение его ценности, смысла и значения в нормах, закрепляющих иной (государственно-властный) метод правового регулирования общественных отношений, но направленный именно на охрану прав и свобод личности.

Рискну предположить, что закономерность функционирования феномена частного права, охрана и защита частноправовых начал в обществе, их дальнейшее развитие, как это ни странно, будет осуществляться через усиление публично-правовых (повелительных) методов правового регулирования. Иначе говоря, "освобождение" (обретение подлинной свободы личности. - М.С.), по выражению Гегеля, достигается "в подчинении обязанности (закону)". "В обязанности индивид освобождает себя к субстанциальной свободе"*(17).

С учетом отмеченного можно сделать следующие выводы.

Во-первых, деление права на публичное и частное с позиций реального бытия человека, обеспечения должной охраны и защиты его неотъемлемых прав и свобод, в том числе, безусловно, права частной собственности, не имеет под собой каких-либо серьезных оснований. То обстоятельство, что в практике правового регулирования используются различные методы правового воздействия: государственно-властный (повелительный) и правонаделительный (диспозитивный), - свидетельствует лишь о том, что государство для достижения и обеспечения в сущности одной и той же цели - прав и свобод личности, достойной жизни человека (что главным образом связано с частноправовой сферой) - использует различные юридические приемы регулирования, что вполне естественно.

Во-вторых, поскольку отсутствуют реальные причины для разделения права на публичное и частное, то философия частного права не может рассматриваться как часть (структурный элемент) философии права; это две самостоятельные, хотя и тесно взаимосвязанные области научных знаний.

Вместе с тем нужно помнить, что именно частное право есть абсолютная основа свободы личности, средство индивидуализации субъекта в обществе, "индикатор" развития системы права и перехода ее к качественно новому состоянию, а следовательно, и отражения всех важнейших изменений в системе социального регулирования, в осмыслении сущности действующего правопорядка. Частное право выступает основным средством обеспечения непрерывности развития человеческой цивилизации, сохранения правопреемства, культурных ценностей и отечественных традиций. Более того, учитывая, что философия частного права связана с осмыслением частноправового бытия, жизни личности, ее неотъемлемых прав и свобод в указанной области, что имеет принципиальное, определяющее значение для всех иных сфер человеческой жизни, ни в коей мере не преуменьшая их, можно предположить, что именно философия права должна основываться (базироваться) на философии частного права, а не наоборот, быть ее в известном смысле "продолжением", дальнейшим "развитием" применительно к феномену права в целом. Хотя следует особо подчеркнуть, что философия частного права как отдельная научная дисциплина, безусловно, может и должна использовать в научном "арсенале" соответствующие теоретические "разработки" философии права как науки, связанной с философским осмыслением права, что отнюдь не снижает ее (философии частного права) научный "статус" и значение.

Думается, пришло время, когда современные достижения в сфере философии и накопленный "живой" материал частноправовой действительности объективно требуют интеграции и мировоззренческого осмысления на уровне особой цивилистической научной дисциплины - философии частного права.

М.Н. Семякин,

доктор юридических наук,

профессор УрГЮА (Екатеринбург)

"Российский юридический журнал", N 1, январь-февраль 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Подробнее об этом см.: Цивилистические правовые традиции под вопросом (по поводу докладов Doing Business Всемирного банка) / Ф. Барьер и др.; пер. с фр. А. Грядова. М., 2007. С. 2-3 и след.

*(2) Кант И. Сочинения на немецком и русском языках. М., 1994. Т. 1. С. 283.

*(3) Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. 3-е изд., стереотип. М., 2001. С. 35.

*(4) Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 94.

*(5) Там же. С. 99.

*(6) Там же. С. 128-129.

*(7) Там же. С. 57-58.

*(8) Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999.

*(9) Малинова И.П. Философия права (от метафизики к герменевтике). Екатеринбург, 1995. С. 41.

*(10) Гегель Г.В. Ф. Указ. соч. С. 247.

*(11) Там же. С. 385.

*(12) Малинова И.П. Указ. соч. С. 76.

*(13) Кант И. Соч. Т. 4. Ч. 1. М., 1998. С. 331.

*(14) Гегель Г.В.Ф. Указ. соч. С. 422.

*(15) Там же. С. 385.

*(16) Гегель Г.В.Ф. Указ. соч. С. 287.

*(17) Гегель Г.В.Ф. Указ. соч. С. 203.