Некоторые проблемы применения статьи 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (А.А. Сумин, "Адвокат", N 4, апрель 2013 г.)

Некоторые проблемы применения статьи 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации

В статье А.А. Сумина проанализированы проблемы, возникшие в связи с изменениями норм уголовно-процессуального закона, регулирующих порядок рассмотрения сообщений о преступлениях. Отмечено недостаточное правовое регулирование обеспечения реализации процессуальных средств проверки сообщений о преступлении. Выявлены основания для признания недопустимости доказательств, полученных в стадии возбуждения уголовного дела.

Федеральным законом от 4 марта 2013 г. N 23-ФЗ "О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации"*(1) внесен ряд существенных изменений в УПК РФ, вступающих в силу 15 марта 2013 г.

Коснулись эти изменения и ст. 144, определяющей порядок рассмотрения сообщения о преступлении.

В новой редакции ч. 1 данной статьи в числе процессуальных средств проверки названных сообщений предусмотрены получение объяснения, образцов для сравнительного исследования, истребование документов и предметов, изъятие их в порядке, установленном УПК, назначение судебной экспертизы, принятие участия в ее производстве и получение заключения эксперта в разумный срок. Однако, разрешив использование названных средств проверки, законодатель в полном соответствии с установившейся традицией модернизировать уголовно-процессуальное законодательство несистемно и непродуманно, не предусмотрел целый ряд проблем, которые с неизбежностью возникнут на практике. Традиционные попытки решить эти проблемы не на основе норм УПК РФ, а на основе положений ведомственных или межведомственных нормативных актов с неизбежностью приведут к постановке стороной защиты вопросов о признании результатов проверки недопустимыми доказательствами по мотиву несоблюдения порядка их собирания (получения).

Итак, первым нововведением, которое, впрочем, существовало в несколько иной редакции в УПК РСФСР 1960 г., стало право следователя (дознавателя) получать объяснения. Однако при этом возникает ряд вопросов: 1) какую форму должно иметь объяснение (письменную или устную) и каким должно быть его содержание; 2) какие процессуальные или иные последствия могут наступить для лица, которое откажется давать объяснение; 3) с каких вообще лиц следователь (дознаватель) вправе требовать объяснения? Наконец, совершенно непонятно, является получение объяснения следственным действием или нет. С одной стороны, в силу того, что оно, во-первых, прямо предусмотрено уголовно-процессуальным законом, а во-вторых, направлено на установление фактов, имеющих значения для установления обстоятельств проверяемого события и, в конечном счете, оценивается наряду с другими результатами проверки и учитывается при принятии решения о возбуждении уголовного дела, а в дальнейшем может быть использовано как доказательство, можно сделать вывод о том, что получение объяснения обладает признаками если не следственного, то, во всяком случае, процессуального действия. С другой стороны, как отмечалось, в УПК РФ не установлена процедурная регламентация рассматриваемого действия в отличие от других известных процессуальных действий. Последнее обстоятельство объективно обусловливает возникновение постоянных споров о соблюдении порядка получения объяснения как основы для заявления в дальнейших стадиях уголовного судопроизводства ходатайства о признании доказательства недопустимым.

Далее рассмотрим такие полномочия следователя (дознавателя), как получение образцов для сравнительного исследования, истребование документов, предметов и изъятие их "в порядке, установленном настоящим Кодексом". Прежде всего необходимо отметить наличие в отношении всех этих действий той же проблемы, что и для получения объяснения: какие правовые последствия могут наступить при отказе лица выполнить действия по выполнению перечисленных требований следователя (дознавателя) и заложен ли в УПК РФ механизм преодоления такого отказа?

Уголовно-правовые последствия в рассматриваемом случае наступить не могут. В Особенной части УК РФ (в ред. от 4 марта 2013 г.) отсутствует норма, предусматривающая наступление уголовной ответственности за невыполнение требований следователя (дознавателя). Статьей 17.7 КоАП РФ (в ред. от 23 февраля 2013 г.) установлена административная ответственность за невыполнение законных требований следователя (дознавателя), однако нельзя сказать, что эта норма может реально обеспечить выполнение указанных требований, поскольку санкцией за данное административное правонарушение является штраф в размере от 1 до 1,5 тысяч рублей для граждан и от 2 до 3 тысяч рублей для должностных лиц.

Что касается правового механизма преодоления отказа в выполнении требований следователя (дознавателя) в стадии возбуждения уголовного дела, то следует констатировать, что такой механизм отсутствует. Применение мер процессуального принуждения в этой стадии невозможно за исключением задержания подозреваемого*(2). Эффективное принуждение к выполнению названных требований в административном порядке представляется более чем сомнительным по следующим обстоятельствам. Рассмотрение дел об административном правонарушении, предусмотренным ст. 17.7 КоАП РФ относится к компетенции судьи, а согласно ч. 1.1 ст. 29.6 КоАП РФ для рассмотрения судьей протокола об административном нарушении установлен срок до двух месяцев с возможностью продления еще до одного месяца по ходатайству участников судебного разбирательства. Таким образом, есть объективная возможность, что административная санкция последует уже за пределами процессуального срока рассмотрения сообщения о преступлении.

Далее возникает вопрос об изъятии документов и предметов "в порядке, установленном настоящим Кодексом". Прежде всего, совершенно непонятно, что имел в виду законодатель, говоря об изъятии. Как известно, такого самостоятельного не только следственного, но и процессуального действия УПК РФ не предусматривает. Очевидно также, что не может идти речь об отождествлении законодателем следственного действия "выемка" и непонятного "изъятия". Таким образом, единственным выводом может только предположение об "изъятии" как элемента следственных действий. К следственным действиям, в ходе которых допустимо изъятие документов и предметов, закон относит осмотр, обыск и выемку, при этом производство двух последних следственных действий в стадии возбуждения уголовного дела не допускается. Что касается изъятия предметов при освидетельствовании (ст. 179 УПК РФ), допустимом до возбуждения уголовного дела, то здесь присутствует правовая коллизия. Дело в том, что сама ст. 179 УПК РФ ничего не говорит о допустимости изъятия каких-либо предметов при производстве данного следственного действия. Вместе с тем ст. 180 УПК РФ, устанавливающая требования к протоколу осмотра и освидетельствования, в ч. 3 указывает: "В протоколах перечисляются и описываются все предметы, изъятые при осмотре и (или) освидетельствовании". Налицо наличие как минимум повода для спора о признании допустимым доказательством предмета, изъятого в процессе освидетельствования. Таким образом, можно сделать обобщенный вывод о том, что в стадии возбуждения уголовного дела изъятие документов и предметов бесспорно возможно лишь при проведении следственного действия "осмотр"; допустимость же изъятия документов и предметов в этой стадии уголовного судопроизводства при производстве следственного действия "освидетельствования" является спорной и подлежит дополнительному законодательному урегулированию.

Вызывает полное недоумение включение в ст. 144 УПК РФ ч. 1.2, установившей: "Полученные в ходе проверки сообщения о преступлении сведения могут быть использованы в качестве доказательств при условии соблюдения положений статей 75 и 89 настоящего Кодекса. Если после возбуждения уголовного дела стороной защиты или потерпевшим будет заявлено ходатайство о производстве дополнительной либо повторной судебной экспертизы, то такое ходатайство подлежит удовлетворению". Вопросы о том, что может быть использовано в качестве доказательства и при каких условиях, должны регулироваться в разд. III УПК РФ "Доказательства и доказывание", как это было сделано, например, в отношении результатов ОРД (ст. 89 УПК РФ).

Наконец, следует обратить внимание на хотя и не новую, но не устраненную законодателем проблему при реформировании ст. 144 УПК РФ. Она касается положений ч. 5 названной нормы об обжаловании отказа в приеме сообщения о преступлении. Кодекс не устанавливает оснований для отказа в приеме названных сообщений. Кроме того, ни УПК РФ, ни иные федеральные законы не делегируют федеральным органам государственной власти, к компетенции которых отнесено принятие сообщений о преступлениях, полномочия устанавливать основания и процедуру отказа в приеме таких сообщений, поэтому в данной части вряд ли можно согласиться с легитимностью ведомственных нормативных актов, в которых формулируются названные основания*(3). Пока в УПК РФ не внесены соответствующие изменения, сам по себе отказ в приеме сообщения о преступления является недопустимым независимо ни от каких обстоятельств.

Библиография

Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях (принят Федеральным законом от 30 декабря 2001 г. N 195-ФЗ (в ред. от 23 февраля 2013 г.)

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (принят Федеральным законом от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ (в ред. от 04.03.13)

Уголовный кодекс Российской Федерации (принят Федеральным законом от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ (в ред. от 04.03.13)

Приказ Министерства внутренних дел РФ от 1 марта 2012 г. N 140 "Об утверждении Административного регламента Министерства внутренних дел Российской Федерации по предоставлению государственной услуги по приему, регистрации и разрешению в территориальных органах Министерства внутренних дел Российской Федерации заявлений, сообщений и иной информации о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях" // Российская газета. 2012. 1 авг.

Приказ Следственного комитета РФ от 11 октября 2012 г. N 72 "Об организации приема, регистрации и проверки сообщений о преступлениях в следственных органах (следственных подразделениях) системы Следственного комитета Российской Федерации" // Российская газета. 2013. 6 марта.

А.А. Сумин,

профессор кафедры уголовного процесса

Московского университета МВД России,

доктор юридических наук

"Адвокат", N 4, апрель 2013 г.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Российская газета. 2013 г., 6 марта. Федеральный выпуск N 6024.

*(2) Не вдаваясь в научную полемику по вопросу о возможности задержания лица по подозрению в совершении преступления до возбуждения уголовного дела, автор считает необходимым кратко обозначить свою позицию по данному вопросу. Момент фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления может предшествовать возбуждению уголовного дела (например, при реализации ОРМ) Поскольку данный момент прямо предусмотрен п. 15 ст. 5 УПК РФ и уголовно-процессуальный закон связывает ряд правовых последствий (возникновение права пользоваться защитником, исчисление срока задержания и дальнейшего содержания под стражей), то он входит в структуру длящегося процессуального действия - задержания подозреваемого, началом которого является момент фактического задержания (даже если оно осуществлено лицами, не являющимися участниками уголовного судопроизводства), а окончанием - составление следователем (дознавателем) протокола задержания подозреваемого.

*(3) Например, Административный регламент Министерства внутренних дел РФ по предоставлению государственной услуги по приему, регистрации и разрешению в территориальных органах Министерства внутренних дел РФ заявлений, сообщений и иной информации о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях; Инструкция об организации приема, регистрации и проверки сообщений о преступлениях в следственных органах (следственных подразделениях) системы Следственного комитета РФ.