Почему взяточники и расхитители превращаются в мошенников? (Д. Корецкий, Я. Куринова, "Законность", N 5, май 2013 г.)

Почему взяточники и расхитители превращаются в мошенников?

Российские правоприменители определяют "лицо" борьбы с преступностью в гораздо большей степени, чем уголовное законодательство. Институты усмотрения и оценочности способны кардинальным образом изменить замысел законодателя и исказить смысл уголовно-правовой нормы.

Так, несмотря на неоднократные изменения ст. 37 УК РФ и постановления пленума Верховного Суда России, направленные на расширение возможности законопослушных граждан защищаться от нападений преступников, судебная практика фактически свела возможности необходимой обороны к нулю.

В последнее время наблюдается изменение оценок действий взяточников и расхитителей путём переквалификации их на мошенничество, на что обращалось внимание и в средствах массовой информации*(1).

Речь идёт не о последователях Остапа Бендера, которые выдают себя за наделённых полномочиями должностных лиц, а на самом деле являются традиционными мошенниками. Именно им посвящено постановление пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе": получение должностным лицом либо лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, ценных бумаг и других материальных ценностей якобы за совершение действия (бездействия), которое оно не может осуществить из-за отсутствия служебных полномочий или невозможности использовать своё служебное положение, следует квалифицировать при наличии умысла на приобретение указанных ценностей как мошенничество по ст. 159 УК (п. 20).

Если лицо получает от кого-либо деньги или иные ценности якобы для передачи должностному лицу или лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, в качестве взятки либо предмета коммерческого подкупа и, не намереваясь этого делать, присваивает их, содеянное им следует квалифицировать как мошенничество (п. 21).

В полном соответствии с этим постановлением, например, в Ростове осуждён по ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 159 УК нигде не работающий Мурадян, который "продавал" должность замначальника одного из окружных управлений МВД России за полмиллиона рублей и при передаче части суммы в размере 266 тыс. руб. был задержан. При этом он не обладал какими-либо полномочиями влиять на кадровые решения по назначению на руководящие должности в системе органов внутренних дел. Недавно интернет-ресурсы переполнила информация о задержании за мошенничество Татьяны К., которая выдавала себя за лидера женского казачьего движения, генерал-полковника медицинской службы и Героя социалистического труда. Входя в доверие к гражданам, она за большие суммы "продавала" высокие должности. Инструментом мошенников является обман и "липовые" атрибуты их якобы высокого должностного положения (поддельные документы, незаконно носимая воинская или прокурорская форма, чужие ордена и медали и т.д.)

Однако упомянутая тенденция переквалификации взяточничества и хищений на мошенничество зачастую касается не банальных обманщиков, а самых настоящих должностных лиц. Достигается это несколькими способами.

1. Преступными злоупотреблениями вышестоящего начальства, оформляющего задним числом увольнение взяткополучателя и тем самым переводящего его из категории должностных лиц в обычного мошенника. Эти случаи вполне понятны как проявление системной коррупции, за которую высокопоставленные покровители подлежат привлечению к уголовной ответственности. Так, СКР возбудил уголовное дело в отношении руководителя Росрыболовства А. Крайнего за то, что он задним числом уволил попавшегося на взятке руководителя Северо-Западного территориального управления С. Муравьева*(2).

2. Чаще действующие чиновники, находящиеся при должностях и облечённые властью вдруг признаются... не имеющими должностных полномочий, позволяющих квалифицировать их действия как получение взятки. При анализе конкретных ситуаций оказывается, что такие решения противоречат как основам уголовно-правовой теории, так и постановлению пленума Верховного Суда РФ.

Например, Советский районный суд г. Тулы признал виновным К. в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК, со следующей мотивировкой: "К., занимая должность оперуполномоченного отделения по выявлению преступлений в сфере экономики отдела по борьбе с экономическими преступлениями УВД по г. Туле, сообщил потерпевшему Б. заведомо ложные сведения о том, что в отношении его будет возбуждено уголовное дело по факту совершения мошеннических действий в отношении КБ "Х..." и потребовал передать ему денежные средства в сумме 100 000 рублей за непривлечение Б. к уголовной ответственности, достоверно зная при этом, что оснований для возбуждения уголовного дела в отношении Б. по указанному выше факту не имеется, а также то, что оперативный сотрудник не принимает процессуальное решение о возбуждении уголовного дела.

Потерпевший Б., будучи введенным в заблуждение относительно должностных полномочий К. по привлечению его к уголовной ответственности и наличия достаточных оснований, подтверждающих его причастность к совершению мошеннических действий, был вынужден согласиться на передачу К. денежных средств в сумме 100 000 рублей за непривлечение его к уголовной ответственности."

Такая оценка представляется неверной. Приговор суда строится исключительно на предполагаемой субъективной оценке оперуполномоченным К. своего деяния. При этом игнорируется то обстоятельство, что внешнюю сторону его действий потерпевший воспринимал как требование должностного лица, следующее из его служебных полномочий. Использованный К. обман касался юридических тонкостей, в которых потерпевший заведомо не мог разобраться и которые для него являлись не главными, а главным было то, что К., являясь действующим оперативным сотрудником, наделённым правом административного принуждения, оперативно-розыскной и отчасти процессуальной деятельности, был должностным лицом, имел возможность фальсифицировать материал предварительной проверки, обратиться к своим коллегам - следователям или дознавателям с просьбой о возбуждении уголовного дела в отношении Б. либо применить к нему другие незаконные меры, тем более что правоохранительная практика последнего времени знает множество примеров привлечения к уголовной ответственности и даже осуждения невиновных лиц. Умысел К. был направлен не на обман потерпевшего в частных юридических вопросах, а на использование своего служебного положения для запугивания Б. и вымогательство с него взятки. Таким образом, действия К. подлежали квалификации как покушение на получение взятки.

Между тем такие примеры не единичны. За мошенничество осуждён командир взвода вневедомственной охраны П., который потребовал от военнослужащего А. 2000 руб. за недоставление последнего в военную комендатуру для последующего разбирательства. Аналогичным образом были квалифицированы действия К., который, занимая должность главы сельсовета района Курской области, договорился с Б. оформить необходимые документы на получение последним земельного участка для индивидуального жилищного строительства, потребовав при этом вознаграждение в размере 100 000 руб., которые он обещал передать в качестве взятки в том числе и главе района. В обоих случаях суд мотивировал своё решение "отсутствием у подсудимых необходимых должностных полномочий". В этих приговорах были ссылки на должностную инструкцию и устав сельхозпоселения, из которых следовало, что субъекты взятки не обладали полномочиями по осуществлению действий в отношении взяткодателей. Виновные намеренно вводили их в заблуждение относительно наличия у них этих полномочий, и якобы в этом и есть суть мошеннических действий.

Такие мотивировки вряд ли представляются обоснованными, так как согласно п. 4 названного постановления пленума Верховного Суда субъектом преступления, предусмотренного ст. 290 УК, надлежит признавать, при наличии к тому оснований, и такое должностное лицо, которое хотя и не обладало полномочиями для совершения действия (бездействия) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, но в силу своего должностного положения могло способствовать исполнению такого действия (бездействия) другим должностным лицом либо получило взятку за общее покровительство или попустительство по службе.

Учёные уже обращали внимание на нарушение уголовно-правовой теории при квалификации взяточничества как мошенничества. Так, профессор П. Яни обращает внимание на проблему разграничения взяток и мошенничеств по признакам объективной стороны. Он указывает, что, реализуя обещание за взятку а) совершить незаконные действие по службе, либо б) незаконно бездействовать, не выполняя служебные обязанности, либо в) использовать авторитет должности для способствования совершения другим лицом незаконных действий (бездействия) по службе, чиновник не совершает действия, входящие в его полномочия, а использует своё служебное положение. Всё это и охватывается составом взятки, а не мошенничества*(3), именно это и следует из п. 4 упомянутого постановления пленума Верховного Суда. Таким образом, в перечисленных примерах никаких оснований квалифицировать действия лиц, получивших взятку, как мошенничество не было.

Не имеет под собой правовых оснований квалификация злоупотреблений и хищений, совершённых должностными лицами с использованием своего служебного положения, как мошенничества. Особенно наглядным в этом отношении (но далеко не единственным) представляется нашумевшее уголовное дело "Оборонсервиса", где средством совершения многомиллиардных хищений стал никакой не обман, а своекорыстные действия уполномоченных должностных лиц, занимающих чрезвычайно ответственное положение, наглядно отражающееся в их невиданно привилегированном процессуальном положении.

Квалификация хищений и взяточничества как мошенничества значительно снижает возможный размер наказания, а кроме того, исключает особо крупные штрафы, установленные специально для борьбы с коррупционными преступлениями, и возможность применения конфискации денег, ценностей и иного имущества, полученных в результате совершения преступления.

Таким образом, ст. 159 УК становится своеобразным "спасательным кругом" для взяточников и расхитителей. И этот "спасательный круг" постепенно совершенствуется. Федеральным законом РФ от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" наряду с основным составом мошенничества выделены отдельными статьями шесть его разновидностей: "Мошенничество в сфере кредитования" (ст. 159.1), "Мошенничество при получении выплат" (ст. 159.2), "Мошенничество с использованием платежных карт" (ст. 159.3), "Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности" (ст. 159.4), "Мошенничество в сфере страхования" (ст. 159.5), "Мошенничество в сфере компьютерной информации" (ст. 159.6), установлено частно-публичное производство по этим составам, что безусловно снижает уровень государственной защиты охраняемых уголовным законом правоотношений.

Объяснить такую модификацию уголовно-правовых норм о мошенничестве очень трудно. Ведь если развивать положенную в её основу логику, то следует вводить "дочерние" статьи и в других составах: например, можно выделять самостоятельные карманную, квартирную, автомобильную кражу либо составы изнасилования в зависимости от места совершения (в парке, в подъезде, на чердаке и т.д.). Вполне понятно, что это тупиковый и абсурдный путь, подрывающий универсальность уголовного закона. Едва ли следует ожидать, что законодатель пойдёт по этому пути. А объяснить выделение мошенничеств, совершаемых в различных сферах, можно только одним - планами дальнейшего совершенствования "спасательного круга", а именно - декриминализации обособленных составов. Но пойдёт ли это на пользу борьбе с преступностью?

Представляется, что поднятая проблема требует законодательного решения, а также принятия специального постановления пленума Верховного Суда.

Д. Корецкий,

главный научный сотрудник

ВНИИ МВД России (филиал по ЮФО),

доктор юридических наук, профессор,

заслуженный юрист России

Я. Куринова,

преподаватель кафедры уголовного права юридического факультета ЮФУ,

кандидат юридических наук

"Законность", N 5, май 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) http://www.rg.ru/2012/05/04/vzyatki.html.

*(2) См.: Следователи допросили главу Росрыболовства. - "Взгляд", деловая газета, 2013, 20 февраля.

*(3) См.: Яни П. Взятка или мошенничество? - Законность, 2012, N 6.