Презумпция собственности в исполнительном производстве (Л. Невидимова, "Консультант", N 11, июнь 2013 г.)

Презумпция собственности в исполнительном производстве

Согласно Федеральному закону от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" при недостаточности денежных средств взыскание обращается на иное имущество должника, принадлежащее ему на праве собственности (ст. 69), то есть на вещи, собственником которых является должник. В той же статье говорится, что должник вправе указывать, на какие вещи можно обратить взыскание в первую очередь. При этом подчеркивается, что окончательная очередность обращения взыскания определяется судебным приставом-исполнителем (п. 5). Отсюда следует, что именно судебный пристав определяет, какое имущество попадет в опись.

Должник может сообщать ему информацию о правах на описываемые вещи. Составляя опись, судебный исполнитель исходит из презумпции права собственности должника на вещи, пребывающие в его обладании. Данная презумпция является общепризнанной, но иногда суды намеренно отступают от нее.

Угроза презумпции

В постановлении Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 29 сентября 2010 г. по делу N А58-1259/10 сказано: "Действия по обращению взыскания на имущество должника могут быть произведены лишь при наличии у судебного пристава достоверных данных о принадлежности такого имущества именно должнику и только в том случае, когда судебный пристав достоверно информирован о принадлежности имущества должнику и данная информация подтверждена документально". Иными словами, по мнению суда, судебный исполнитель может включать имущество в опись, если у должника есть доказательства того, что имущество действительно принадлежит ему (должнику) на праве собственности. Такая позиция явно неверна.

Невольно можно прийти к абсурдному выводу о том, что должнику достаточно не учитывать приобретаемое имущество на своем балансе, чтобы уберечь его от взыскания. Не подвергая сомнению правильность судебного решения применительно к конкретным обстоятельствам дела, все же считаем необходимым отметить, что мотивы его неправильны в части отказа от сложившейся презумпции права собственности на вещи владельца.

Отцом ребенка считается муж

Презумпции есть зафиксированные в нормах права предположения о наличии или отсутствии юридических фактов. Например, известна презумпция "отцом ребенка, рожденного в браке, считается муж", закрепленная в следующем нормативно-правовом предписании: "Если ребенок родился от лиц, состоящих в браке между собой, ...отцом ребенка признается супруг (бывший супруг) матери, если не доказано иное" (ч. 2 ст. 48 Семейного кодекса РФ). Благодаря данной презумпции у мужа нет необходимости испрашивать согласия матери ребенка (жены) на запись в качестве отца ребенка, поскольку запись о родителях, состоящих в браке между собой, осуществляется на основании заявления любого из них (ч. 1 ст. 51 СК РФ).

Таким образом, презумпция позволяет мужчине, состоящему в браке, записать себя в качестве отца ребенка, рожденного его женой, даже в том случае, если он достоверно знает, что биологическим отцом не является (загс не может знать точно, родился ли ребенок от заявителя). Поэтому правильно говорят о том, что брак есть институт, созданный мужчинами ради интересов мужчин. Однако мать вправе подать совместное с настоящим отцом ребенка заявление в органы записей актов гражданского состояния о внесении записи в книгу рождений, если по каким-то причинам ее супруг медлит и не подает заявление, не стремится легализовать себя в качестве отца биологически чужого ему ребенка. Такое стремление может быть мотивировано, скажем, тем, что родившемуся ребенку принадлежит право на значительное наследство, управление которым рассчитывает осуществлять муж матери наследника.

Презумпции всегда подтверждаются предшествующим опытом. Опыт показывает, что чаще всего отцами детей, рождаемых в браке, действительно являются мужья матерей.

Нормативное обоснование

Опыт также показывает, что в большинстве случаев владельцы (обладатели) движимых вещей являются собственниками данных вещей. Считается, что в ч. 4 ст. 71 ГПК РФ содержится легальное определение презумпции "факты, которые согласно закону предполагаются установленными, не доказываются при разбирательстве гражданского дела. Такое предположение может быть опровергнуто в общем порядке". Презумпции, как афористично отмечают в литературе, есть суррогат доказательства.

Презумпция права собственности владельца движимого имущества является одной из важнейших презумпций. Иногда утверждают, что данная презумпция зафиксирована в ГК РФ. Однако в нашем ГК отсутствует нормативно-правовое предписание, в котором прямо указано на такую презумпцию, в отличие, скажем от французского гражданского кодекса и германского гражданского уложения, в которых данная презумпция записана.

Утверждать, однако, что российская правовая реальность не знает презумпции права собственности владельца движимых вещей, было бы весьма опрометчиво. Эта презумпция установлена практикой. Так, в курсе лекций под редакцией О. Садикова сказано, что на практике презумпция права государственной собственности была заменена презумпцией права собственности фактического владельца, согласно которой владелец имущества предполагается его собственником, пока не доказано обратное.

В законодательстве России презумпция права собственности владельца движимых вещей не установлена, отмечено в цитируемом курсе, но она соответствует положениям п. 3 ст. 10 ГК РФ о том, что в случаях необходимости защиты гражданских прав "разумность и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются".

Доказывать противное, т.е. отсутствие права собственности, должен тот, кто оспаривает собственность у владельца вещи. Можно утверждать, что презумпция права собственности владельца движимых вещей на вещи, пребывающие в его обладании, базируется на положениях ст. 234 ГК РФ о приобретательной давности. Согласно ч. 1 ст. 234 лицо, не являющееся собственником имущества, но открыто, добросовестно и непрерывно владеющее имуществом как своим собственным, может приобрести право собственности на объекты своего владения.

Из приведенного предписания следует, что если кто-то владеет имуществом как своим собственным, не являясь при этом собственником, то, даже не являясь собственником, он вполне легально может этим собственником стать по истечении небольшого срока (пять лет для движимых вещей) после начала владения. Отсюда следует, что тот, кто владеет движимыми вещами как своими собственными, чаще всего является собственником данных вещей, а если таковым не является, то может им стать в ближайшее время. "Владелец признается владеющим вещью как своей собственною, поскольку не будет доказано, что он владеет ею за другое лицо или по договору с последним", - писал профессор Б. Черепахин.

Презумпция в доктрине

Другие нормативные правовые предписания ГК РФ также дают основания полагать, что законодатель разделяет установленную практикой презумпцию. Так, лицу, предъявившему иск об истребовании вещи из чужого незаконного владения, следует доказать свое право собственности на вещь (ст. 301, 302 ГК РФ). Другими словами, опровергнуть презумпцию права собственности на вещь истец может, лишь доказав свое право собственности на вещь.

Отдельные авторы, доказывая общепризнанность того, что владелец пользуется презумпцией права на вещь, правильно говорят, что в судебном споре о праве собственности лицо, обладающее вещью, считается ее собственником, пока процессуальные оппоненты не доказали обратное. При этом они ссылаются на ч. 1 ст. 65 АПК РФ, согласно которой каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основания своих требований и возражений. "В процессе об истребовании вещи, - полагает правовед В. Слыщенков, - это начало действует таким образом, что ответчик - владелец вещи не обязан доказывать свое право на вещь: бремя доказывания отсутствия права ответчика и, соответственно, наличия собственного права закон возлагает на истца".

Разделяется практикой

Вышеизложенное позволяет предположить, что суду, вынесшему подвергаемое разбору постановление, известно, что в законодательстве нет прямого предписания (текста), прямо закрепляющего презумпцию права собственности владельца движимых вещей. С другой стороны, можно не сомневаться в том, что суду известно, что презумпция права собственности владельца движимых вещей, не будучи в законе прямо зафиксированной, разделяется судебной практикой.

Так, например, судебный пристав-исполнитель арестовал движимое имущество, находящееся в помещении должника (офисную технику и мебель). Третье лицо предъявило иск об освобождении имущества от ареста, ссылаясь на то, что арестованные мебель и техника должнику не принадлежат. Напротив, бухгалтерский баланс, товарные чеки и другие доказательства свидетельствуют, что собственником арестованных вещей является истец.

В иске было отказано, поскольку при аресте имущества приставу-исполнителю не представлялось каких-либо документов, подтверждающих право собственности истца на подвергаемые аресту вещи. Предъявляя иск об освобождении имущества из-под ареста, подчеркивается в постановлении Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 25 марта 2008 г. N Ф08-485/08, истец должен доказать, что является собственником или титульным владельцем спорного имущества. Иными словами, из цитируемого постановления следует, что судебный пристав-исполнитель арестовывает все имущество, пребывающее во владении должника, относительно которого у него нет обоснованного предположения о том, что в судебном заседании третье лицо сможет доказать свое право собственности на подвергаемые аресту вещи.

Таким образом, при аресте имущества судебный пристав-исполнитель исходит из права собственности на вещи, которыми должник владеет как своими собственными (держит в своей квартире, хранит в подсобных помещениях и на складе, эксплуатирует в своем офисе).

Норма права и текст закона

Вопреки распространенному мнению нормативные правовые предписания, содержащиеся в текстах законов и кодексов, никаких правовых норм в себе не содержат. Законодательные правила, как указывает юрист В. Белов, лишь источники для установления содержания правовых норм. Правовые нормы конструируются юристами, и правила, конструируемые юристами, приобретают правовой нормативный характер и начинают восприниматься как общеобязательные. Правовые нормы конструируются юристами, опирающимися на конституции, законы и кодексы, судебные акты и административную практику, правовые обычаи и доктрину. Правовые нормы могут фиксироваться в текстах законов и выступать источниками для других норм, продуцировать их с помощью коллективного правосознания.

Норма права и правосознание

Известно, что всякое судебное решение по гражданскому делу "формируется под воздействием нескольких факторов: а) нормы права, регулирующей данный вид отношений; б) фактических отношений, сложившихся между участниками правоотношения; в) правосознания лиц, рассматривающих конкретное дело...".

Таким образом, нормы права, объективно существующие в коллективном профессиональном правосознании, при принятии решения по конкретному делу преломляются сквозь индивидуальное правосознание правоприменителя, равно как и фактические обстоятельства дела. И если в конкретном решении формулируется общее правило, вступающее в конфликт, коллизию с правовой нормой, то это означает, что индивидуальное правосознание правоприменителя либо является дефектным, либо прогрессивным.

В обоих случаях новое правило, появившееся в судебном решении, либо завоевывает аудиторию, признание, либо отвергается. Чем выше стоит суд на иерархической лестнице, тем больше у шансов дефектного правила получить признание, тем труднее его преодолеть. У хорошего юриста индивидуальное чувство правового пространства, правовой реальности и отдельной правовой нормы не противоречит коллективному профессиональному правосознанию, опирающемуся на правовые традиции. Традиции юрист познает от старших коллег, а также из литературы. Опираясь на традиции и профессиональную интуицию, юрист может изменять правовые нормы в лучшую сторону. Отвергая традиции, правоприменитель постановляет дефектные акты. Каждый дефектный акт, даже правильный по сути, но неверно мотивированный, создает угрозу и правовым нормам, и правосознанию.

Выводы

Аресту и описи в исполнительном производстве подлежит имущество должника. Как принадлежащее ему на праве собственности, так и пребывающее в его добросовестном давностном владении. Вещи, задавненные недобросовестным владельцем, подлежат аресту. Если собственник арестованных вещей доказал свое право собственности, но не имеет права на удовлетворение виндикационного иска согласно ст. 302 ГК РФ или в связи с пропуском исковой давности, то он не имеет права на удовлетворение иска об освобождении имущества из-под ареста (исключении из описи).

Право собственности владельца движимых вещей, которыми он владеет как своими собственными, и подвергнутых аресту, считается установленным в силу факта владения, но может быть опровергнуто в судебном разбирательстве, например, по иску об исключении имущества из описи (освобождении от ареста). Просим высшие судебные инстанции дать соответствующие руководящие разъяснения.

Л. Невидимова,

Российская правовая академия

Министерства юстиции

"Консультант", N 11, июнь 2013 г.