Пономаренко В.А. К вопросу о модернизации судебно-арбитражной процессуальной формы в свете Федеральных законов N 228-ФЗ от 27.07.2010 г., N 86-ФЗ от 25.06.2012 г. и концепции "электронного правосудия". - Специально для системы ГАРАНТ, 2012 г.

К вопросу о модернизации судебно-арбитражной процессуальной формы в свете Федеральных законов N 228-ФЗ от 27.07.2010 г., N 86-ФЗ от 25.06.2012 г. и концепции "электронного правосудия"

Совершенствование средств социальной коммуникации, приведшее к беспрецедентному в истории человечества ускорению обмена информацией, не могло не изменить характера взаимодействия "человек-общество-государство".

Научные наработки являющейся идейным "обрамлением" этого социального процесса парадигмы информационного общества уже сейчас позволяют выявить контуры будущих общественно-правовых явлений и характер правоотношений, которые не оставляют сомнений в необходимости модернизации российского гражданского судопроизводства*(1).

Закономерным результатом информатизации общества является концепция "электронного правосудия"*(2), последовательно реализуемая в иностранных процессуальных законодательствах с опорой на соответствующую доктринальную основу*(3).

Не стала исключением и Россия, в арбитражно-процессуальное законодательство которой в последние годы последовательно внедряются элементы "электронного правосудия"*(4).

Те или иные аспекты этого, только начавшего "произрастать" в отечественной законодательной почве, правового явления всё чаще становятся объектом научного внимания российских процессуалистов*(5). Однако, содержание имеющихся публикаций отечественных авторов свидетельствует о том, что доктринальное осмысление перспектив "электронного правосудия" очевидно запаздывает. Стало не слишком хорошей традицией критиковать введённые в действие законодательные инновации вместо того, чтобы своевременно их направлять, наполняя научно обоснованным содержанием.

Гражданское судопроизводство нуждается в тщательно и заблаговременно продуманной модернизации.

Как следует из отдельных научных публикаций, авторы которых констатируют необходимость модернизации гражданского судопроизводства, содержащиеся в них предложения к числу "модернизирующих" относятся далеко не всегда.

Модернизация - это "приведение объекта в соответствие с новыми требованиями и нормами, техническими условиями, показателями качества"*(6).

В этом контексте вряд ли можно признать модернизацией, например, "возложение обязанностей командированных или заболевших судей на их помощников с пятилетним юридическим стажем"*(7); учреждение должности "судебного чиновника, не выполняющего иных судейских функций" (при этом в его полномочия "должны входить принятие искового заявления, отказ в принятии искового заявления, возвращение искового заявления, принятие встречного иска"*(8); увеличение штатной численности судов,*(9) либо внедрение "дистанционного производства" (предполагающего общение суда со сторонами посредством архаично-традиционной почтовой связи)*(10). Очевидно, что подобная "модернизация" не привела бы к признанию гражданского судопроизводства "соответствующим новым требованиям и нормам, техническим условиям, показателям качества". Скорее, обозначилась бы обратная тенденция.

Модернизация нормативной и институциональной составляющих гражданского судопроизводства должна осуществляться с обязательным учётом всех обусловливающих её факторов - характеристик современной социальной действительности.

А действительность эта с каждым днём всё отчётливее являет собой реализацию идеи постиндустриального (информационного) общества*(11), характеристики которого не оставляют гражданскому судопроизводству и науке о нём шансов остаться неизменными, не утратив при этом своей функциональной эффективности.

Попробуем задать направление необходимой модернизации.

Для этого сначала определимся с исходными понятиями. Ввиду предмета исследования ключевым среди них выступает понятие, обычно обозначаемое в литературе термином "электронное правосудие".

Поскольку в отечественной процессуальной науке это правовое явление с необходимой однозначностью не определено, для выявления этимологических границ термина "электронное правосудие" автор считает целесообразным задействовать метод сравнительного правоведения. Он предполагает использование характеристик, выявленных зарубежной доктриной в результате изучения аналогичных правовых конструкций, в той или иной степени сформировавшихся в иностранных национальных законодательствах*(12).

Применение данного метода посредством анализа современного иностранного законодательства и ознакомления с последними результатами его теоретических исследований*(13) приводит к единственно возможному выводу: под "электронным правосудием" ("electronic court", "electronic justice") за рубежом понимается такой судебно-юрисдикционный порядок рассмотрения гражданских дел, который всецело (включая совершение всех необходимых процессуальных действий) опосредуется электронной формой выражения (закрепления) процессуальной информации и взаимодействия участников гражданского судопроизводства.

Определившись с этим исходным посылом, обратимся к содержанию процессуальной деятельности суда по осуществлению правосудия.

Общеизвестно, что правосудие осуществляется им посредством вынесения соответствующих правоприменительных актов*(14). Судебный акт является по существу внешним выражением закономерного результата правосудной деятельности, её итоговым формальным реквизитом. Сама же эта деятельность, её пределы и содержание, жёстко регламентированы гражданской процессуальной формой (понимаемой в данном случае в одном из двух её проявлений - нормативном)*(15).

Наряду с собственно правосудными (составляющими самоцель, "сердцевину" всей процессуальной деятельности), суд, вместе с лицами, участвующими в деле и содействующими осуществлению правосудия, предпринимает множество иных процессуальных действий, обеспечивающих возможность осуществления правосудия (извещения и вызовы, пересылка процессуальных документов и доказательств; отложение разбирательства дела, приостановление его производством и т.п.)*(16). Бесспорно, эти действия имеют важное значение для вынесения правосудного решения, однако в содержание деятельности суда по осуществлению правосудия они не входят*(17).

С этих теоретических позиций логично было бы сначала охарактеризовать положения Федерального закона N 228-ФЗ от 27 июля 2010 г. "О внесении изменений в арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации" (далее - ФЗ N 228), который впервые внедрил электронную форму фиксации процессуальной информации в деятельности арбитражных судов.

С учётом изложенного выше состава процессуальной деятельности суда положения АПК, введённые этим законом, видятся как имеющие своей единственной целью регламентацию действий по техническому (электронному) обеспечению правосудия, полностью оставшегося за пределами их правового регулирования.

Действительно, рассматриваемый нормативный акт допустил в повседневную практику арбитражных судов следующие новые процессуальные институты, имеющие лишь некоторое отношение к собственно правосудию (в том числе - "электронному"):

- судебное извещение лиц, участвующих в деле с использованием сайта арбитражного суда и электронное почты;

- удалённое участие в судебном заседании посредством видеоконференцсвязи;

- подача документов в суд в электронной форме с приложением к ним фотокопий письменных доказательств.

Даже на первый взгляд, не погружаясь в анализ деталей, в перечисленных нововведениях обращают на себя следующие характерные черты:

- ни один из введённых ФЗ N 228 институтов не относится к деятельности самого суда по разрешению дела посредством правоприменения;

- электронная форма документов (заявлений, доказательств) во всех установленных случаях не является "самодостаточной" (конечной): закон предполагает обязательное перенесение процессуальной информации на бумажный носитель, каковым, собственно, остаются и материалы дела;

- электронная форма, выполняющая лишь "транспортную" функцию, сопутствует весьма кратковременным периодам существования процессуальных документов, а отнюдь не всему производству по делу.

Представляется, что в рамках установленного ФЗ N 228 процессуального регулирования вести речь о собственно "электронном правосудии" явно преждевременно, ибо, повторим, по отношению к правосудной деятельности введённые названным законом процессуальные институты имеют косвенное технико-обеспечивающее отношение.

В этой связи, встречающиеся в литературе*(18) разнонаправленные оценочные суждения о собственно "электронном правосудии" (в том числе в свете положений ФЗ N 228) следует также признать преждевременными. Ведь концептуальные контуры этой перспективной юридической инновации, её юрисдикционно-прикладной потенциал совсем недавно начали проявляться в доктрине, законодательстве и судебной практике иностранных государств*(19), а в России - вообще находятся на исходной стадии своего формирования.

Поэтому следует согласиться с выводом И.И. Черных о том, что обусловленные нововведениями ФЗ N 228 "итоги информатизации не раскрывают содержание термина "электронное правосудие" по той причине, что впрямую не связаны с процессуальной деятельностью суда, хотя и влияют на обеспечение её организационной стороны"*(20).

25 июня 2012 г. принят Федеральный закон N 86-ФЗ "О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с совершенствованием упрощённого производства" (далее - ФЗ N 86).

В ходе связываемого с принятием этого закона нового этапа модернизации АПК, законодатель заметно приблизился к "святая святых" процессуальной деятельности арбитражного суда - собственно правосудию*(21).

К такому выводу подталкивают результаты анализа ФЗ N 86 по тем же параметрам, которые использовались нами применительно к ФЗ N 228:

- новое "электронное" упрощённое производство предусматривает собственную процессуальную процедуру, легальным результатом которой является судебное решение (то есть акт правосудия);

- электронная форма теперь является "самодостаточной" (конечной) формой выражения процессуальной информации*(22);

- она перестала выполнять исключительно "транспортную" функцию;

- электронная форма стала элементом формы процессуальной: впервые в истории отечественного судопроизводства она стала самостоятельной формой материалов дела (абз. 2 ч. 3 ст. 135, ч. 2 ст. 228 АПК в ред. ФЗ N 86);

- такая форма выражения процессуальной информации перестала быть временной*(23);

- решение теперь выносится арбитражным судом исключительно на основании доказательств (включая объяснения сторон), которые могут быть предоставлены только дистанционно, в том числе, в электронном виде (абз. 3 ч. 5 ст. 229 АПК в ред. ФЗ N 86).

Безусловно, введённые рассматриваемым Законом положения после "обкатки" его на практике, как это всегда бывает с такого рода законами-первопроходцами, будут признаны нуждающимся в доработке*(24). Однако это, как говорится, "рабочие моменты", нисколько не умаляющие значимости ФЗ N 86 как "первой ласточки" - вестника давно обещанной руководством высшим судебных инстанций "приближающейся эры электронного правосудия в России"*(25).

Автор сознательно не прогнозирует наступление этой самой "эры" в ближайшем будущем. О невозможности (и нецелесообразности) этого на сегодняшний день свидетельствует, в частности, полное отсутствие комплексных научно-прикладных исследований и разработок рассматриваемой проблематики.

Думается, не в последнюю очередь именно по этой причине отечественный законодатель не располагает сегодня возможностью устранить ряд серьёзных судопроизводственных препятствий, исключающих согласно новым положениям главы 29 АПК "электронное" упрощённое производство.

Так, введённый ФЗ N 86 новый процессуальный порядок:

- остаётся исключением из общего правила, каковым по-прежнему остаётся "бумажное" исковое производство либо административное судопроизводство (ч. 5 ст. 227 АПК РФ в ред. ФЗ N 86); дела особого производства остаются за пределами регулирования ФЗ N 86;

- не допускает возможности осуществления ряда важнейших процессуальных действий (осмотр доказательств на месте, назначение экспертизы) и исследование отдельных видов доказательств (допрос свидетелей);

- исключает возможность участия в "электронном деле", рассматриваемом в порядке главы 29 АПК, третьего или иного заинтересованного лица (с его вступлением в процесс арбитражному суду предписано переходить к "традиционному" порядку рассмотрения дела);

- наконец, если в пределах "электронной" процедуры суд не усматривает возможности исчерпывающе установить обстоятельства дела - он, опять же, переходит к "традиционному" варианту судебного разбирательства.

Следовательно, с учётом взятого нами за основу содержания правого явления, обозначаемого термином "электронное правосудие", перечисленные выше характеристики процедуры рассмотрения дел в порядке главы 29 АПК РФ в редакции ФЗ N 86 свидетельствуют о введении в отечественное законодательство процессуальной конструкции, которая может быть названа прообразом процедуры осуществления "электронного правосудия", обладающей отдельными её признаками.

Целесообразно попытаться ответить на вопрос, почему новый процессуальный регламент не может именоваться "электронным правосудием".

С точки зрения традиционной теории гражданского процесса, ответ на этот вопрос лежит на поверхности. Введённый ФЗ N 86 порядок рассмотрения дел арбитражными судами вообще не может именоваться правосудием, поскольку не содержит всех необходимых характеристик гражданской процессуальной формы, а ведь "именно она - процессуальная форма - делает правосудием деятельность суда"*(26).

Из этого, по мнению сторонников традиционных доктринальных воззрений, следует, что судебное решение, вынесенное с исчерпывающим соблюдением судом новой процедуры главы 29 АПК, не обладает качествами акта правосудия*(27).

С позиции фундаментальной гражданско-процессуальной науки этот вывод видится вполне логичным. Но достаточно ли этого для признания нового "электронного" порядка упрощённого производства не способным (даже в перспективе) обеспечить эффективную судебную защиту и поэтому лишённым права на существование?

Автор не сомневается в правильности отрицательного ответа на этот судьбоносный вопрос и вот почему.

Зададимся вопросом, как поступил бы советский народный суд, скрупулезно следующий установленной ГПК и научно обоснованной гражданской процессуальной форме, если бы в качестве доказательства заключения договора ему была бы представлена электронная переписка сторон, достоверность которой подтверждается наличием электронных цифровых подписей? Либо, например, сторона заявила ходатайство о просмотре видеозаписи деликтных действий, результатом которых стало причинение имущественного ущерба, представленной, скажем, на флеш-карте?

Думается, максимум, что ему подсказала бы находившаяся в его распоряжении процессуальная форма - объявить перерыв с целью весьма затруднительного поиска процессуально-правых оснований для разрешения заявленного ходатайства...

Вывод очевиден: процессуальная форма не должна считаться неприкасаемой догмой, особенно когда она становится неспособной удовлетворить потребностей повседневной практики гражданского оборота, и обеспечить эффективную реализацию функций обслуживающего этот оборот гражданского судопроизводства*(28).

В этом контексте, поддерживая встречающиеся в литературе призывы к "соблюдению процессуальной формы" в числе "базовых начал концепции электронного правосудия",*(29) хотелось бы дополнить их призывом к модернизации самой гражданской процессуальной формы и учения о ней с целью их актуализации - приведения в соответствие с современными потребностями судопроизводственной практики*(30).

Продолжившееся развитие информационно-коммуникационных технологий, лишившее (в восприятии человеком) привычных физических характеристик время и расстояние, настолько изменило повседневность гражданского оборота, что не успевающая за его ритмом судопроизводственная деятельность, "закованная" в традиционно-архаичную гражданскую процессуальную форму, в настоящее время утрачивает последние претензии на эффективность.

Действительно, о той доктринально обоснованной и проверенной практикой десятилетий процессуальной форме как гарантии эффективности правосудия в процедуре новой редакции главы 29 АПК речи не идёт. Но можно ли утверждать, что введённые ФЗ N 228, ФЗ N 86 законоположения, относящиеся к автоматизации арбитражного процесса, исключительно снижают качество судебной защиты?

Отрицательный ответ на этот вопрос видится предпочтительным.

Названные Законы следует рассматривать лишь как шаги на пути к внедрению "электронного правосудия". Из этого следует, что степень эффективности нововведений (включая и необходимую оптимизацию судебной процессуальной формы) можно будет оценить лишь в своё время - когда правосудие станет электронным без кавычек.

В.А. Пономаренко,

преподаватель кафедры гражданского процесса

Московской государственной юридической академии

им. О.Е. Кутафина (МГЮА) кандидат юридических наук

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См. об этом: Пономаренко В.А. Формирование в России информационного общества как предпосылка внедрения "электронного правосудия" в судебно-арбитражную юрисдикцию. // Вестник Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа N 3 (9) 2012. С. 66-86.

*(2) Здесь и далее мы используем этот термин как общеупотребительный; полагая его методологически и этимологически не слишком удачным и нуждающимся в уточнении (а может быть - в замене другим) после глубокого предметного анализа содержания правового явления, обыкновенно обозначаемого им в российской литературе.

*(3) См.: Wahab M., Katsh E., Rainey D. Online Dispute Resolution: Theory and Practice: A Treatise on Technology and Dispute Resolution. 2012.; Kengyel M., Nemerssanyi Z. Electronic Technology and Civil Procedure. - Dordrecht, 2012; Cerrillo I Martinez А., Fabra i Abat P. E-Jastice: Using information Communication Technologies. 2009 и др.

*(4) См.: Федеральный закон N 228-ФЗ от 27.07.2010 г. "О внесении изменений в арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации", СЗ РФ от 02.08.2010 г. N 31 ст. 4197; Федеральный закон N 86-ФЗ от 25.06.2012 г. "О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с совершенствованием упрощённого производства", СЗ РФ от 25.06.2012 г. N 26 ст. 3439.

*(5) См., например: "Электронное правосудие": результаты работы и перспективы. // Вестник ВАС РФ N 8/2008. С. 56-59; Иванов А.А. Электронное дело // "ЭЖ-Юрист". 2008. N 45; Ярков В.В. Электронное правосудие. // "ЭЖ-Юрист". 2006. N 41; Федосеева Н.Н. Электронное правосудие в России: сущность проблемы, перспективы // Администратор суда. 2008. N 3. С. 129; Л.В. Приходько. Зарубежный опыт внедрения и использования системы "электронный суд" (e-court). // Государство и право. 2007. N 9. С. 82-86; Черных И.И. Размышления об "электронном правосудии. // Судебная реформа и проблемы развития гражданского и арбитражного процессуального законодательства: материалы международной научно-практической конференции. М.: РАП, 2011 и др.

*(6) Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1990. С. 451.

*(7) Клевов Н.А. К вопросу о модернизации гражданского правосудия. // Арбитражный и гражданский процесс. 2011, N 9. С. 7-9.

*(8) См.: Чупов М. О совершенствовании судебной работы на стадии подготовки дела к судебному разбирательству. / Проблему доступности и эффективности правосудия в арбитражном и гражданском судопроизводстве" М., 2001. С. 395-399.

*(9) См.: Брант И.Н. Факторы, влияющие на своевременность рассмотрения гражданских дел. // Арбитражный и гражданский процесс. 2004, N 8. С. 2-4.

*(10) Ракитина Л.Н. Дистанционное гражданское судопроизводство в судах общей юрисдикции как юридическая гарантия права на судебную защиту. // Гражданское судопроизводство в изменяющейся России. Саратов, 2007. С. 116-122.

*(11) См. об этом: Боков Д.Ю. Социально-правовые основания информационного общества. Балашиха, 2011.

*(12) См. об этом: Малешин Д.Я. Методология гражданского процессуального права. М. 2010. С. 171-174.

*(13) См.: Wahab M., Katsh E., Rainey D. Online Dispute Resolution: Theory and Practice: A Treatise on Technology and Dispute Resolution. 2012.; Kengyel M., Nemerssanyi Z. Electronic Technology and Civil Procedure. - Dordrecht, 2012 и др.

*(14) См. об этом: Загайнова С.К. Судебные акты в механизме реализации судебной власти в гражданском и арбитражном процессе. М., 2007.

*(15) См. об этом: Рассахатская Н.А. Гражданская процессуальная форма. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1995. С. 8.

*(16) См. об этом: Трещева Е.А. Компетенция арбитражного суда первой инстанции как обязательного субъекта арбитражных процессуальных правоотношений. // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2006 N 5. СПб. 2007. С. 85-100.

*(17) Перечень процессуальных действий, составляющих деятельность суда по осуществлению правосудия остаётся предметом научной дискуссии (обзор имеющихся точек зрения см.: Громошина Н.А. Судебная власть и правосудие в гражданском судопроизводстве. // Lex Russica. N 5 2008. Научные труды МГЮА. М. 2008. С. 1068-1070); однако отнесение к числу правосудных всех, включая вышеперечисленные "технические", действий суда в отечественной литературе отстаивает, пожалуй, только Загайнова С.К. (см.: Загайнова С.К. Указ. соч. С. 47).

*(18) См. например: Федосеева Н.Н. Электронное правосудие в России: сущность проблемы, перспективы // Администратор суда. 2008. N 3. С. 129; Л.Э. Боташева. Электронное правосудие в России. // Актуальные проблемы современного российского права. Невинномысск. 2010. С. 205 и др.

*(19) См. об этом: Брановицкий К. Возможности использования информационных технологий в европейском приказном производстве (регламент ЕС N 1896/2006). // Арбитражный и гражданский процесс. 2009. N 10 С. 36-39; Кудрявцева Е.В. Использование информационных технологий в английском гражданском процессе. // Европейский гражданский процесс и исполнительное производство. М. 2012. С. 44 и др.

*(20) Черных И.И. Размышления об "электронном правосудии". // Судебная реформа и проблемы развития гражданского и арбитражного процессуального законодательства: материалы международной научно-практической конференции. М.: РАП, 2011. С. 112.

*(21) См. об этом: Пономаренко В.А. Федеральный закон N 86-ФЗ - важный шаг на пути к "электронному правосудию" // Закон. 2012. N 10. С. 128-139.

*(22) Во всяком случае, необходимость перенесения информации на бумажный носитель в ФЗ N 86 не упоминается.

*(23) Следует отметить, что в ФЗ N 86 ничего не сказано, в какой форме материалы дела пересылаются между арбитражными судами различных инстанций в ходе процедур обжалования; следует отметить, что техническая возможность "всеинстанционной" судьбы "электронного дела" за рубежом давно имеется. Более того, иностранные коллеги прогнозируют, что в скором "будущем истец сможет требовать исполнения уже непосредственно в исковом заявлении, после чего дело в электронном виде отправляется напрямую из суда в исполнительный орган". (см.: Лаукканен С. Последние тенденции в гражданско-процессуальном праве и судоустройстве Финляндии. // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса N 6, 2007. СПб. 2008. С. 553-557).

*(24) Уже сейчас можно сказать, что недостаточно однозначная формулировка п. 1 ч. 2 ст. 227 АПК РФ (в ред. ФЗ N 86), допускающая рассмотрение в новом порядке упрощённого производства дел "по искам, основанным на ... документах, подтверждающих задолженность по договорам", способна породить существенные трудности на практике, ибо редкий истец на стадии подачи иска не считает, что прикладываемые им к иску из договора документы не подтверждают задолженность ответчика перед ним, что отнюдь не всегда совпадает с мнением суда по этому поводу.

*(25) См.: "Приближается эра электронного арбитражного правосудия в России". Интернет-конференция с Председателем Высшего Арбитражного Суда России А.А. Ивановым на тему "Итоги работы Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации и перспективы развития арбитражного правосудия на ближайшее время" // "Арбитражное правосудие в России". 2008. N 7 // СПС "Гарант".

*(26) Попова Ю.А. Интеграция судопроизводственных отраслей современного права России (цивилистический аспект) // Гражданское судопроизводство в изменяющейся России. Саратов, 2007. С. 17.

*(27) По результатам анализа весьма схожей процедуры вынесения судебного приказа именно к такому выводу пришла и продолжает его отстаивать Н.А. Громошина: "Судебный приказ выносится вне рамок гражданской процессуальной формы и потому не является актом правосудия" (см.: Громошина Н.А. Указ. соч. С. 1068-1069).

*(28) Уместно здесь привести цитату из знаменитой книги лауреата нобелевской премии Ф.А. фон Хайека: "Важным следствием из отношения между системой правил поведения и фактическим порядком действий является то, что невозможна юридическая наука, которая была бы только наукой о нормах и совершенно бы не учитывала фактического порядка, на который они нацелены" См.: Фриидрих Август фон Хайек. Право, законодательство и свобода. Современное понимание либеральных принципов справедливости и политики. Москва, 2006. С. 124.

*(29) И.И. Черных Размышления об "электронном правосудии". // Судебная реформа и проблемы развития гражданского и арбитражного процессуального законодательства: материалы международной научно-практической конференции. М.: РАП, 2011. С. 112.

*(30) Подобные призывы, время от времени встречающиеся в литературе, заслуживают пристального научного внимания и поддержки. См., например: Сахнова Т.В. "Судебные процедуры (о будущем цивилистического процесса)" // Арбитражный и гражданский процесс. 2009, N 2. С. 10, 12; N 3. С. 5.