Пособничество - в Особенной части УК (С. Ершов, "Законность", N 11, ноябрь 2012 г.)

Пособничество - в Особенной части УК

Общая часть УК потому так и называется, что содержит базовые положения, на основе которых применяется Особенная. Игнорирование правоприменителем предписаний Общей части приводит к решениям, которые не соответствуют закону. Юридическое же закрепление либо дублирование в Особенной части норм, которые фактически должны быть регламентированы в общих положениях, приводит к деструктуризации уголовного закона и затрудняет его понимание, а также применение.

О пособнике, наряду с другими соучастниками, говорится в ст. 33 УК. Уголовный закон раскрывает его понятие путём перечисления возможных вариантов общественно опасного поведения. Более того, законодатель решил, что количество общественно опасных способов пособничества должно быть строго ограничено, тем самым исключив расширительное толкование ч. 5 ст. 33 УК. Сказанное означает лишь одно - в соответствии с действующим уголовным законом пособником любого из преступлений, перечисленных в Особенной части, может быть признано только то лицо, которое способствовало исполнителю одним или несколькими способами, указанными в ч. 5 ст. 33 УК.

Критическое отношение к редакции названного предписания давно уже высказывалось в уголовно-правовой литературе. В ней обращалось внимание на то, что не все варианты содействия перечислены в определении пособника*(1). Однако законодатель не спешит вносить соответствующие изменения в Общую часть УК, зато периодически делает это в Особенной части. Проблемы неполноты перечня не было бы, если бы в ч. 5 ст. 33 УК были названы все возможные общественно опасные деяния. Хотя с учётом развития общественных отношений вряд ли можно утверждать, что она бы не появилась.

В свете сказанного, сегодня можно выделить по меньшей мере две особенности, характеризующие действующую Особенную часть в отношении пособничества. Первая из них заключается в том, что фактически пособнические действия выносятся в отдельный состав преступления.

Демонстрирует сказанное новая ст. 173.2 УК, которая называется "Незаконное использование документов для образования (создания, реорганизации) юридического лица". По мнению законодателя, незаконное использование документов возможно только в определённых формах. Интерес вызывают две из них: предоставление документа, удостоверяющего личность, и выдача доверенности. Примечательно то, что название этих форм никак не согласуется с наименованием статьи. Подобное критикуется в уголовно-правовой литературе: "Такие существенные противоречия между названиями статей и их диспозициями указывают на крайнее несовершенство законодательной техники при формулировании правовых норм, что отнюдь не способствует правовой определенности. А, как известно, отсутствие правовой определенности при формулировании уголовно-правовых запретов нарушает права неопределенного круга лиц: неясно, можно ли по закону совершать те или иные деяния, каковы риски в случае их совершения, - что чревато массовым применением незаконных репрессий"*(2).

Под термином "использовать" в русском языке понимается "эксплуатировать, пользоваться, употребить, просмотреть с какой-либо целью и извлечь что нужно"*(3). Предоставление же документа, удостоверяющего личность, а также выдача доверенности ещё не означают их использование. Они используются другими лицами "для образования (создания, реорганизации) юридического лица в целях совершения одного или нескольких преступлений, связанных с финансовыми операциями либо сделками с денежными средствами или иным имуществом".

Главное же заключается в том, что законодатель совершил более грубую ошибку. Установив в ч. 1 ст. 173.2 УК ответственность за предоставление документа, удостоверяющего личность, или выдачу доверенности, он сделал тем самым фактического пособника исполнителем. Если же логика изменений была в том, чтобы усилить наказание, тем самым эффективней урегулировать эту сферу деятельности, то надежды оправданы не будут, поскольку достаточно сравнить санкцию ст. 173.2 УК и возможное наказание за подобные действия в рамках пособничества конкретному преступлению. Аналогичная позиция существует и в науке уголовного права: "В некоторой степени ст. 173.2 УК РФ даже ослабляет ранее действовавшие уголовно-правовые запреты. Теперь наказание ограничено санкциями этой статьи, а ранее, когда лица, совершившие рассматриваемые деяния, подлежали уголовной ответственности как соучастники, они могли нести более строгие наказания согласно диспозициям статей УК РФ, предусматривающим уголовную ответственность за конкретные преступления"*(4).

Иным примером сказанного является ст. 291.1 УК. Она признала исполнительством не только действия посредника при даче или получении взятки, но и способствование в достижении либо реализации соглашения между взяткодателем и (или) взяткополучателем, а также обещание или предложение посредничества.

Несмотря на то, что посредник формально выполняет функцию взяткодателя и (или) взяткополучателя, он остаётся второстепенным, т.е. вспомогательным лицом. Более того, способствование в достижении либо реализации соглашения между взяткодателем и (или) взяткополучателем, а уж тем более обещание или предложение посредничества представляют собой исключительно действия, направленные на содействие названным лицам, что, конечно же, является сущностной функцией пособника.

Возведение посреднических действий, которые фактически являются пособническими, в ранг исполнительства не имеет под собой никаких оснований. Некоторые другие подобные действия, к примеру действия посредника в преступлениях с незаконным оборотом наркотических средств, Верховный Суд РФ предлагает квалифицировать как соучастие в преступлении*(5). Непонятно и то, что аналогичное посредничество, но в коммерческом подкупе, вообще остаётся без надлежащей уголовно-правовой оценки.

Более того, действия посредника при даче или получении взятки в незначительном размере по-прежнему будут квалифицироваться как соучастие*(6), а в случаях, не предусмотренных ст. 33 УК, останутся декриминализированными. Введение рассматриваемого состава получило широкую критику в уголовно-правовой литературе*(7).

Хотя, к слову сказать, уже давно некоторые авторы предлагали, наоборот, ввести специальную норму об уголовной ответственности за посредничество во взяточничестве, так как это было в УК РСФСР 1960 г.*(8).

Более того, высказывались пожелания и вовсе дополнить ст. 33 УК частью 51, в которой выделить нового соучастника преступления - посредника*(9).

При таком положении дел в уголовном законе, когда, с одной стороны, фактически пособнические действия юридически признаются исполнительскими, с другой - такая же деятельность при определённых обстоятельствах квалифицируется как пособничество в преступлении, а с третьей - аналогичное посредничество в иных преступлениях вовсе декриминализировано, вряд ли можно достичь единообразной практики применения уголовного закона.

Второй особенностью анализируемой части УК РФ является прямое закрепление пособничества в ранге исполнительства. Это стало возможным с введением ст. 205.1 УК, которая теперь именуется "Содействие террористической деятельности". Первая её часть устанавливает ответственность за склонение, вербовку или иное вовлечение лица в совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК, вооружение или подготовку лица в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений, а равно финансирование терроризма. Можно сделать вывод, что в упомянутой статье речь должна идти об оказании того же содействия, о котором идёт речь в рамках регламентации ч. 5 ст. 33 УК. Вместе с тем ст. 205.1 УК трактует содействие гораздо шире, дополняя его, по сути, подстрекательством (склонением, вербовкой или иным вовлечением лица) к преступлению, подготовкой для его совершения другого лица, финансированием.

Более того, недавно появившаяся ч. 3 ст. 205.1 УК традиционное пособничество прямо признаёт исполнительством. При сравнении санкций ч. 1 ст. 205 и ч. 3 ст. 205.1 УК получается, что фактически пособнические действия подлежат более строгому наказанию, чем фактически и юридически исполнительские.

Сказанное подтверждается и в теории уголовного права. В ней отмечается, что при наличии нормы, закрепленной в ч. 3 ст. 205.1 УК, соучастие в террористическом акте и других преступлениях террористического характера, перечисленных в ч. 1 ст. 205.1 УК, будет возможным только в форме соисполнительства, действий организатора и подстрекателя, но не пособника, что внесет сумбур в институт соучастия"*(10). Правда с А. Рарогом отчасти следует не согласиться.

В случае, когда лицо оказывает содействие советом или предоставлением сведений другому лицу для того, чтобы последнее устранило препятствие при совершении теракта, речь необходимо вести о пособничестве в пособничестве совершению преступлений террористической направленности. В этом случае оказание помощи в виде устранения препятствий будет юридически являться исполнительством, а фактически оставаться пособничеством. Предоставление же советов и сведений для устранения препятствий будет являться пособничеством в собственном смысле этого слова. На деле же, несмотря на возможность пособничества в рамках рассматриваемого состава, сумбур в институт соучастия, безусловно, внесён.

Не случайно, как и в случае с посредничеством во взяточничестве, введение этого состава также широко критикуется в уголовно-правовой литературе. В частности, А. Арутюнов выступал за исключение ст. 205.1 УК ещё до появления в ней части третьей, мотивируя это тем, что образование в Особенной части УК статей, диспозиции которых фактически дублируют положения ст. 33 УК, делает институт соучастия бессмысленным*(11). Эту точку зрения поддерживают и другие авторы*(12). А. Серебряков высказывает менее кардинальное решение, предлагая исключить из ст. 205.1 УК лишь те действия объективной стороны, которые дублируют чч. 4 и 5 ст. 33 УК РФ*(13). Некоторые авторы предлагают ещё более сузить количество объективных действий, посвятив ст. 205.1 УК сугубо проблеме финансирования терроризма*(14).

Подводя итог сказанному, следует отметить следующее. Во-первых, явно заметна тенденция законодателя решать проблемы борьбы с отдельными видами преступлений путём игнорирования положений Общей части УК либо внесения изменений в Особенную часть, дублирующих предписания первой. Во-вторых, нельзя не признать, что эта логика уголовно-правового регулирования пособничества порочна и, как было сказано выше, затрудняет понимание института соучастия для правоприменителя. В-третьих, появился ещё больший риск того, что судебная практика будет давать разнообразную уголовно-правовую оценку различным преступным действиям, тем самым нарушая единообразие применения норм УК, что вряд ли может быть оправдано.

С. Ершов,

аспирант кафедры уголовного права

и криминологии Ярославского государственного

университета им. П.Г. Демидова

"Законность", N 11, ноябрь 2012 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См., напр.: Козлов А.П. Соучастие: традиции и реальность. СПб., 2001, с. 149-151; Благов Е.В. Применение уголовного права (теория и практика). СПб., 2004, с. 210-211; Шубина В.Ю. Институт пособничества в совершении преступления: уголовно-правовой и криминологический аспекты. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2012, с. 23.

*(2) Пузанов И. Фирмы однодневки: закон принят, а вопросы остались... - ЭЖ-Юрист, 2012, N 3, с. 1, 4-5.

*(3) Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1994, с. 131.

*(4) Пузанов И. Указ. соч., с. 1, 4-5.

*(5) См.: Постановление пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами".

*(6) См.: Постановление пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе".

*(7) См.: Гарбатович Д. Посредничество во взяточничестве: преобразованный вид пособничества. - Уголовное право, 2011, N 5, с. 4-8; Борков В. Новая редакция норм об ответственности за взяточничество: проблемы применения. - Уголовное право, 2011, N 4, с. 9-14.

*(8) См.: Волженкин Б.В. Служебные преступления. М., 2000, с. 246-248; Васюков В. Понятия посредника и заказчика. - Законность, 2006, N 12, с. 27.

*(9) См.: Алехин В.П. Соучастие в террористической деятельности. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2008, с. 8.

*(10) Рарог А.И. Сомнительная коррекция института соучастия // Уголовное право: истоки, реалии, переход к устойчивому развитию: материалы VI Российского конгресса уголовного права (26-27 мая 2011 года). М., 2011, с. 115.

*(11) См.: Арутюнов А.А. Соучастие в преступлении по уголовному праву Российской Федерации: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 2006, с. 36.

*(12) См.: Аминов Д.И., Оганян Р.Э. Современные проблемы борьбы с финансированием терроризма в России. - Вестник Академии безопасности МВД России, 2007, N 1, с. 23.

*(13) См.: Серебряков А.В. Содействие террористической деятельности: проблемы квалификации и соотношения со смежными составами преступлений. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2012, с. 10-11.

*(14) См.: Мурадян С.В. Уголовно-правовое и административно-правовое регулирование борьбы с финансированием терроризма. - Административное и муниципальное право, 2011, с. 48-51.