Осмотр места происшествия, обыск или выемка? (В.Н. Карагодин, "Российский юридический журнал", N 5, сентябрь-октябрь 2012 г.)

Осмотр места происшествия, обыск или выемка?

Статья посвящена теоретическим и практическим вопросам разграничения ряда следственных действий (осмотра, обыска, выемки). Основываясь на анализе судебной практики, автор предлагает внести изменения в Уголовно-процессуальный кодекс РФ.

До недавнего времени разграничение осмотра места происшествия, обыска и выемки имело лишь теоретическое и учебно-методическое значение. В судебно-следственной практике эта тема не вызывала интереса до тех пор, пока не появились проблемы в досудебном производстве. Различные субъекты правоотношений стали обращаться в суд в порядке ст. 125 УПК РФ с жалобами на действия следователя и требованиями признания осмотра места происшествия незаконным. Вследствие удовлетворения подобных обращений признается недопустимым доказательством протокол осмотра места происшествия.

Нужно отметить, что нередко конфликтные ситуации подобного рода возникают на стадии возбуждения уголовного дела при проверке информации о совершении коррупционных преступлений. В этих условиях решения суда о неправомерности осмотра места происшествия фактически лишают смысла дальнейшее производство.

В обоснование своих доводов заявители ссылаются на то, что в действительности проводился не осмотр места происшествия, а обыск или выемка, производство которых до возбуждения уголовного дела не допускается.

Судебная практика по разрешению таких жалоб неоднозначна, что в значительной степени обусловлено отсутствием в законе четких критериев разграничения рассматриваемых следственных действий. В частности, в ст. 176 УПК фактически нет определения осмотра места происшествия, сказано лишь, что он наряду с другими видами осмотра "производится в целях обнаружения следов преступления, выяснения других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела".

В анализируемой норме не названы какие-либо признаки осмотра места происшествия. Это позволяет весьма произвольно толковать сущность данного следственного действия, а соответственно, и его законность.

Например, следователь в рамках проверки сообщения о незаконном выделении земельного участка руководителю органа внутренних дел изучил реестр договоров на приобретение указанных объектов. Обратив внимание на то, что в реестре имеются сведения о приобретении земельных участков также руководителями иных правоохранительных органов, следователь письменно затребовал в администрации муниципального округа подлинники названных договоров. Получив отказ в предоставлении документов, следователь провел осмотр места происшествия - служебного кабинета председателя комитета по управлению имуществом. В ходе производства следственного действия были обнаружены и изъяты искомые документы.

Председатель комитета по управлению имуществом обратился в суд с жалобой на действия следователя.

В судебном заседании заявитель и его адвокат пояснили, что осмотренный кабинет, по их мнению, не может рассматриваться в качестве места происшествия, поскольку изъятые договоры не заключались в его пределах, а были доставлены туда из архива администрации муниципального округа.

Суд согласился с доводами заявителя, посчитав, что осмотр производился без сообщения о преступлении, в кабинете, не являвшемся местом происшествия, документы изъяты при отсутствии информации об их незаконности, осмотр не был вызван необходимостью неотложного исследования кабинета и изъятия документов. В связи с этим суд пришел к выводу, что следователь действовал в нарушение ч. 1 ст. 144, ч. 2 ст. 176, ст. 177 УПК, а потому эти действия признаются незаконными и необоснованными*(1).

Не касаясь процедуры принятия приведенного решения, попытаемся проанализировать его в плоскости рассматриваемой проблемы.

Прежде всего вызывает сомнение указание на отсутствие сообщения о преступлении. В описательной части решения указано, что проверка проводилась по заявлению конкретного гражданина.

Что касается оснований производства осмотра, то они упоминаются лишь в наименовании ст. 176 УПК. В диспозиции ч. 1 этой статьи основания не обозначаются, говорится о целях осмотра. В теории уголовного процесса высказано мнение, что любое следственное действие должно иметь фактические и юридические основания*(2).

К первым относятся любые сведения, полученные в ходе уголовного судопроизводства. Из смысла ч. 1 ст. 176 УПК можно сделать вывод, что основаниями осмотра места происшествия выступают данные, позволяющие предполагать, что в ходе этого следственного действия могут быть обнаружены следы преступления или выяснены иные обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела. Цель в психологии понимается как мысленный образ желаемого результата, который далеко не всегда совпадает с реальными достижениями*(3). Следовательно, фактическими основаниями осмотра места происшествия будут сведения, не только прямо указывающие на то, что в конкретном месте имеются следы преступления, но и позволяющие предполагать, что они могут там находиться. Согласимся с авторами, считающими, что к фактическим основаниям осмотра относятся как доказательства, так и оперативно-розыскные данные*(4). Думается, к основаниям осмотра места происшествия могут быть отнесены и другие сведения, в частности полученные при производстве проверочных действий. В анализируемом примере, как явствует из приведенного решения, такие данные могли содержаться в изученном следователем реестре. Вполне логично предположить, что нарушения допускались и при передаче земельных участков руководителям других правоохранительных органов.

Предположения следователя в известной степени подтверждались и тем, что изъятые договоры по неустановленным причинам были изъяты из архива и находились у председателя комитета по управлению имуществом.

Содержание указанной в ч. 1 ст. 176 УПК цели обнаружения следов преступления в теории и судебной практике определяется по-разному. В теории криминалистики с давних пор под такими следами понимаются любые идеальные и материальные отражения преступных действий*(5). С этих позиций договор, составленный с нарушением требований закона, может рассматриваться в качестве носителя следов преступления.

Однако отдельные авторы полагают, что подобное толкование следов преступления неприменимо к проведению осмотра места происшествия в целях изъятия предметов и документов, поскольку для этого должен проводиться обыск или выемка*(6). Подобный подход вызывает возражения. Сущность понятия не может устанавливаться на основе неоднозначного толкования используемых признаков. Недопустимо в одном случае рассматривать подложные документы как следы преступления, а в другом - не считать их таковыми. Следуя же логике авторов приведенного суждения, осматривать, т.е. визуально исследовать документ с целью обнаружения следов преступления, в принципе можно, но не в рамках осмотра места происшествия. Такая трактовка не способствует формированию единого подхода к оценке законности и обоснованности осмотра места происшествия. Например, суд в рассмотренном примере исходил из аналогичных представлений о целях и содержании осмотра места происшествия.

Однако имеются примеры иных позиций при разрешении подобных жалоб. Так, следователи при проверке сообщения о невыплате заработной платы дважды проводили осмотры места происшествия, в ходе которых изъяли документы бухгалтерского учета, системный блок компьютера бухгалтерии, печать учреждения, крупную сумму наличных денежных средств, обнаруженных в одном из служебных кабинетов. Руководитель проверяемого учреждения обратился в суд с жалобой на действия следователей, полагая, что ими производились обыски, а не осмотр места происшествия. Суд отказал в удовлетворении жалобы, признав действия следователей законными. В то же время суд обязал органы расследования в кратчайшие сроки решить судьбу изъятых объектов: либо приобщить их к делу в качестве вещественных доказательств, либо вернуть владельцу*(7).

Кроме обнаружения следов преступления в ч. 1 ст. 176 УПК в качестве цели называется "выявление других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела". Таким образом, законодатель допускает противоречие, указывая в качестве основной цели осмотра обнаружение следов преступления, а в качестве факультативной - обстоятельств.

Представляется, что конечная цель осмотра места происшествия - установление обстоятельств происходившего в исследуемых условиях события, его характера (преступного или некриминального) и участников. Достижение этой цели возможно посредством решения промежуточных целей (задач): определения по следам, отобразившимся в объективной обстановке, отдельных обстоятельств события.

Обнаружение следов преступления - одна из важнейших, но не единственная из промежуточных задач осмотра места происшествия. Задача осмотра места происшествия, как и любого другого следственного действия, состоит в обнаружении и фиксации следов события, которое имело место в реальной действительности, независимо от того, носило оно преступный или некриминальный характер.

Вместе с тем нельзя отрицать, что сходные цели могут ставиться и при проведении иных следственных действий, которые по содержанию разительно отличаются от осмотра места происшествия. Допустим, допрос очевидцев также проводится для установления обстоятельств, характера и участников события. Однако его содержание составляют операции по получению и фиксации показаний. Содержание же осмотра - непосредственное исследование обстановки места происшествия с помощью методов чувственно-рационального познания. Место происшествия в криминалистике традиционно понимается как участок местности, помещение, в которых имеются следы преступления*(8). Оно не всегда совпадает с местом совершения преступления. Например, убийства, сопряженные с сокрытием трупа, нередко совершаются в помещениях, а тело жертвы скрывается на участках местности, в водоемах и т.п. Территория, на которой обнаруживается труп или его части, несомненно, признается местом происшествия, но не всегда совпадает с местом совершения убийства.

В следственной практике при проведении значительного числа осмотров мест происшествия не обнаруживаются следы преступления. Они не выявляются в основном по причинам объективного характера, поскольку никакого преступления в данном случае не совершалось. Такие ситуации довольно часто встречаются при проведении осмотра места обнаружения трупа без признаков насильственной смерти.

Учитывая это обстоятельство, а также приведенные доводы, предлагаем внести в уголовно-процессуальный закон статью, закрепляющую основные признаки и понятие осмотра места происшествия. Часть первую статьи сформулировать следующим образом: "Осмотр места происшествия представляет собой следственное действие, заключающееся в непосредственном обследовании и фиксации обстановки места происшествия с целью установления обстоятельств, характера и участников расследуемого события". Во второй части установить: "Основаниями осмотра места происшествия являются данные, позволяющие предполагать, что на участке местности, в помещении, средствах транспорта могут находиться следы расследуемого события". В третьей части сохранить прежнюю формулировку разрешения на производство осмотра места происшествия до возбуждения уголовного дела.

Для более четкого разграничения осмотра места происшествия и обыска нужно внести дополнения в ст. 182 УПК РФ: в части первой сформулировать определение обыска как следственного действия, заключающегося в принудительном обследовании помещений, участков местности, средств транспорта, одежды физических лиц и находящихся при них объектов с целью изъятия орудий и средств совершения преступления, предметов, документов и ценностей, которые могут иметь значение для уголовного дела. Все остальные части статьи не требуют изменения.

В то же время представляется, что принятие этих предложений не решит проблемы получения следствием необходимых предметов и документов в конфликтных ситуациях, возникающих на стадии возбуждения уголовного дела. Как известно, закон не позволяет проводить на этой стадии обыски и выемки. По смыслу ч. 4 ст. 21 УПК РФ следователь имеет право направлять требования и запросы, которые обязательны для исполнения должностными лицами, учреждениями, предприятиями и гражданами. Однако это предписание закона нередко не исполняется, особенно при проверке сообщений о коррупционных, налоговых и некоторых других видах преступлений. В подобных ситуациях следователи для преодоления оказываемого противодействия вынуждены проводить осмотр места происшествия.

В связи с этим интересны предложения о закреплении в законе таких процессуальных действий, как истребование и предоставление, с регламентацией процедуры их проведения. В то же время ряд авторов полагают, что эти проверочные действия заключаются в добровольной передаче требуемых следователем объектов*(9). В этом случае у следствия не возникает полномочий, позволяющих преодолевать противодействие лиц, препятствующих доступу к необходимым предметам и документам. Для восполнения этого пробела предлагается обеспечить истребование и получение письменных документов мерами процессуального принуждения*(10). В таком случае возникает вопрос: чем эти действия будут отличаться от выемки? С позиций соблюдения принципов экономичности целесообразнее законодательно разрешить производство в случаях, не терпящих отлагательства, выемки на стадии возбуждения уголовного дела.

При подготовке настоящей статьи мы не ставили цель однозначно решить перечисленные проблемы. Основная задача публикации - привлечение внимания ученых, судей, прокуроров к сложным вопросам правоприменительной практики. Возможно, что при обсуждении будут найдены оптимальные средства решения вопросов, возникающих в правоприменительной практике.

В.Н. Карагодин,

заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук,

профессор, заместитель директора Института повышения квалификации

Следственного комитета Российской Федерации -

директор Екатеринбургского филиала (Екатеринбург)

"Российский юридический журнал", N 5, сентябрь-октябрь 2012 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Решение Березовского городского суда Свердловской области от 15 марта 2010 г. по жалобе председателя комитета по управлению имуществом Березовского городского округа.

*(2) Семенцов В.А. Следственные действия в досудебном производстве (общие положения теории и практики). Екатеринбург, 2006. С. 137-150.

*(3) Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975. С. 103.

*(4) Кальницкий В.В. Осмотр. Освидетельствование. Следственный эксперимент // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / науч. ред. В.Т. Томин, М.П. Поляков. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2010. С. 490.

*(5) Турчин Д.А. Теоретические учения о следах в криминалистике. Владивосток, 1983. С. 83-86.

*(6) Кальницкий В.В. Указ. соч. С. 430.

*(7) Решение Нижневартовского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа от 3 июня 2011 г.

*(8) Якимов И.Н. Осмотр места происшествия // Криминалистика: учеб. для вузов: в 2 ч. / под ред. А.Н. Винберга, С.П. Митричева. М., 1950. Ч. 2. С. 208.

*(9) Семенцов В.А. Указ. соч. С. 97-98.

*(10) Игнатьев Д.Б. Документы как доказательства по делам о налоговых преступлениях. М., 2001. С. 21-22.