О правовых позициях европейского суда по правам человека и конституционного суда Российской Федерации по участию прокуроров в судах общей юрисдикции по гражданским делам (С.С. Харитонов, "Право в Вооруженных Силах", N 10, октябрь 2012 г.)

О правовых позициях европейского суда по правам человека и конституционного суда Российской Федерации по участию прокуроров в судах общей юрисдикции по гражданским делам

Согласно ч. 1 ст. 45 ГПК РФ прокурор вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов граждан, неопределенного круга лиц или интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований. Заявление в защиту прав, свобод и законных интересов гражданина может быть подано прокурором только в случае, если гражданин по состоянию здоровья, возрасту, недееспособности и другим уважительным причинам не может сам обратиться в суд. Указанное ограничение не распространяется на заявление прокурора, основанием для которого является обращение к нему граждан о защите нарушенных или оспариваемых социальных прав, свобод и законных интересов в сфере трудовых (служебных) отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений; защите семьи, материнства, отцовства и детства; социальной защите, включая социальное обеспечение; обеспечении права на жилище в государственном и муниципальном жилищных фондах; охране здоровья, включая медицинскую помощь; обеспечении права на благоприятную окружающую среду; образование.

Прокурор, подавший заявление, пользуется всеми процессуальными правами и несет все процессуальные обязанности истца, за исключением права на заключение мирового соглашения и обязанности по уплате судебных расходов.

Необходимо отметить, что в соответствии с ч. 3 ст. 45 ГПК РФ прокурор вступает в процесс и дает заключение по делам о выселении, о восстановлении на работе, о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, а также в иных случаях, предусмотренных указанным Кодексом и другими федеральными законами, в целях осуществления возложенных на него полномочий.

Конституционный Суд Российской Федерации в определении от 13 октября 2009 г. N 1290-О-О высказал правовую позицию, согласно которой положения п. 1 ст. 35 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации", как конкретизирующие полномочия, предоставленные прокуратуре в соответствии со ст. 129 (ч. 5) Конституции Российской Федерации, и положения ч. 3 ст. 45 ГПК РФ, как являющиеся процессуальной гарантией реализации прокуратурой указанных полномочий, сами по себе не могут нарушать какие-либо права заявителей.

Обратимся к практике Европейского Суда по правам человека (далее - Европейский Суд) по данным вопросам.

В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

Федеральным законом от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ была ратифицирована Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. с изменениями, внесенными Протоколами к ней N 3 от 6 мая 1963 г., N 5 от 20 января 1966 г. и N 8 от 19 марта 1985 г., и дополнениями, содержащимися в Протоколе N 2 от 6 мая 1963 г., и Протоколы к ней N 1 от 20 марта 1952 г., N 4 от 16 сентября 1963 г., N 7 от 22 ноября 1984 г., N 9 от 6 ноября 1990 г., N 10 от 25 марта 1992 г. и N 11 от 11 мая 1994 г., подписанные от имени Российской Федерации в городе Страсбурге 28 февраля 1996 г.

Российская Федерация в соответствии со ст. 46 Конвенции признала ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации.

Исходя из того, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод, и решения Европейского Суда в той части, в какой ими дается толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод, включая право на доступ к суду и справедливое правосудие, являются составной частью российской правовой системы, они должны учитываться федеральным законодателем при регулировании общественных отношений, правоприменительными органами при применении норм права (см.: п. 2.1 постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 г. по делу о проверке конституционности положений ст.ст. 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 ГПК РФ в связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ "Нижнекамскнефтехим" и "Хакасэнерго", а также жалобами ряда граждан).

Европейский Суд в своих постановлениях неоднократно указывал, что принцип равенства сторон является одним из элементов более широкого понятия справедливого судебного разбирательства в значении п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. (далее - Конвенция). Указанный принцип требует "справедливого равновесия сторон": каждая сторона должна иметь разумную возможность представить свою позицию в условиях, которые не создают для нее существенного неудобства по сравнению с другой стороной (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ивон против Франции" (Yvon v. France), жалоба N 44962/98, § 31, ECHR 2003-V; Постановление Европейского Суда от 18 февраля 1997 г. по делу "Нидерест-Хубер против Швейцарии" (Niderost-Huber v. Switzerland), § 23, Reports of Judgments and Decisions 1997-I; Постановление Большой Палаты по делу "Кресс против Франции" (Kress v. France), жалоба N 39594/98, § 72, ECHR 2001-VI).

Ссылаясь на свою прецедентную практику о роли прокуроров вне пределов уголовной юстиции, Европейский Суд напоминает, что в ряде дел им разъяснялось, что одно лишь присутствие прокурора или иного сопоставимого должностного лица, будь то "активное" или "пассивное", может рассматриваться как нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты по делу "Мартини против Франции" (Martinie v. France), жалоба N 58675/00, § 53, ECHR 2006-...).

Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что, поскольку прокурор или иное сопоставимое должностное лицо, высказывая мнение о том, что кассационная жалоба подлежит удовлетворению или отклонению, тем самым занимает одну из сторон разбирательства, его участие может создать для стороны ощущение неравенства (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кресс против Франции", § 81; Постановление Европейского Суда от 31 марта 2005 г. по делу "F.W. против Франции" (F.W. v. France), жалоба N 61517/00, § 27). В этом контексте Европейский Суд напоминает, что хотя независимость и беспристрастность прокурора или аналогичного должностного лица не ставилась под сомнение, повышенная чувствительность общественности к справедливому осуществлению правосудия оправдывала растущее внимание к внешним проявлениям (см. Постановление Европейского Суда от 30 октября 1991 г. по делу "Борже против Бельгии" (Borgers v. Belgium), § 24, Series A, N 214-B).

Европейский Суд, вынося судебные постановления по ряду дел, в том числе Постановление Европейского Суда от 15 января 2009 г. по делу "Менчинская против Российской Федерации" (Menchinskaya v. Russia), жалоба N 42454/02, Постановление Европейского Суда от 1 апреля 2010 г. по делу "Королев против Российской Федерации (KOROLEV) (N 2)", жалоба N 5447/03, указал, что Резолюция Парламентской Ассамблеи 1 604 (2003) о роли прокуратуры в демократическом обществе, регулируемом верховенством права, в соответствующей части предусматривает, что роль прокуроров в общей защите прав человека не должна порождать какой-либо конфликт интересов или препятствовать людям в обращении за государственной защитой их прав.

Европейский Суд не исключает того, что поддержка прокуратурой одной из сторон может быть оправданна при определенных условиях, например, в целях защиты уязвимых лиц, которые считаются не способными защитить свои интересы самостоятельно, или в случае, если правонарушение затрагивает большое число людей, или если требуют защиты реальные государственные интересы или имущество (см. Постановление Европейского Суда от 15 января 2009 г. по делу "Менчинская против Российской Федерации" (Menchinskaya v. Russia), жалоба N 42454/02, § 37-40).

С.С. Харитонов,

кандидат юридических наук,

доцент

"Право в Вооруженных Силах", N 10, октябрь 2012 г.