Модели поведения в частном праве (В.И. Иванов, "Образование и право", N 12, декабрь 2012 г.)

Модели поведения в частном праве

Методы правового регулирования в частном праве согласно мнению большинства российских юристов представляют собой создание диспозитивных и императивных норм. При этом юристы до сих пор уверены, что в гражданском праве, например, подавляющее число норм составляют именно диспозитивные в противовес нормам императивным.

Профессор М.И. Брагинский математически доказал: нормы во второй части ГК РФ распределяются так, что восемьдесят процентов их составляют именно императивные*(1). Это свидетельствует о многом, и прежде всего, о нашем недостаточно ясном понимании как правовой природы двух основных видов норм, так и природы отношений, урегулированных данными нормами. Кроме того, остается в тени вопрос о системе распределения императивных и диспозитивных норм во всей совокупности российского законодательства.

Прежде всего, нужно отметить, что все законы (нормы), исходящие от государства, безусловно, являются императивными и разделение их на императивные и диспозитивные применительно хотя бы только к праву гражданскому, показывает необходимость разделения всей системы права по правоотраслевому признаку.

Такой взгляд возможен, но он представляется несколько схематичным в условиях признания деления правовой системы по иному основанию: на частную и публичную.

В публичной части законодательства государство прямо предписывает конкретную модель поведения субъектов, тогда как в частном праве даются некоторые возможные модели поведения тех же субъектов. В первом случае государство говорит адресатам нормы: вы должны действовать только в соответствии с предписанным. Во втором же случае государство дозволяет отступить от общего правилами избрать иную модель поведения, в сравнении с указанной в ней. Это и есть диспозитивные нормы, как бы основанные на автономной воле субъектов права частного.

Но здесь автономия воли носит призрачный характер и если субъекты права никак эту волю не проявляют, то действует общее правило диспозитивной нормы.

С нашей точки зрения, автономия воли заключается не в наличии диспозитивных правил, а в том, что государство дозволяет действовать субъектам в рамках той свободы, которая отдается на их усмотрение. Оно как бы говорит: в каких-то областях частного права можно действовать совершенно самостоятельно, не выходя за рамки существующих запретов, и власть не будет вмешиваться в вашу деятельность. Это не означает отсутствие контроля со стороны государства, но такому контролю установлены рамки императивными нормами.

Суть вопроса заключена в том, чтобы в законах точно определить отношения, в которых субъекты действуют в соответствии с принципом автономии воли, а не только в пределах модели, определенной диспозитивной нормой, поскольку такими моделями невозможно определить (создать) автономную волю.

Отсюда видно, что без проведения в жизнь самого принципа автономии воли проблема соотношения императивных и диспозитивных правил в пределах частного права имеет теоретический характер, почти не влияющий на существо частных отношений.

Частное право не станет публичным даже в том случае, если все его нормы (которых и сейчас большинство) будут императивными. Дело не в нормах, а в той степени свободы, которая дается субъектам частного права в отличие от четко прописанной компетенции субъектов права публичного.

Представляется, что существо вопроса заключено не в правовых нормах, а в моделях отношений, лежащих в основе их дальнейшего правового регулирования.

Модель частных отношений заключена в том, что они должны удовлетворять критериям автономии воли, имущественной обособленности и равенству их субъектов. Причем равенство понимается здесь как отсутствие власти и подчинения субъектов друг другу, но отнюдь не в формальном равенстве, закрепленном в Конституции РФ, избирательном и другом публичном законодательстве.

Существо модели публичных отношений заключено, на наш взгляд, именно в наличии власти и ее компетенции. Здесь в первую очередь нет места автономии воли, а есть приказ и подчинение, исходящие от власти.

Поэтому представляется, что прежде правового регулирования должны быть разграничены частные и публичные общественные отношения. На основе такого разграничения возможно построение их четкого законодательного регулирования.

Если правовая политика сможет ясно и определенно доказать гражданам, что какие-то общественные отношения отдаются на их усмотрение и государство не будет создавать препятствия их деятельности и инициативе, то и в законах нужно проводить эту разграничительную линию.

Сложный переход нашей страны к модели рыночной экономики значительно усложняет проблему. В самом деле, очень не просто разграничить частные и публичные отношения, пока происходит смешение государственных и рыночных отношений.

Что в области хозяйства мы можем признать "частным"? Вероятно, это вновь стало актуальным, поскольку наше "хозяйство" в очень значительной степени публично-правовое.

В настоящее время финансы, транспорт, медицинское обслуживание, образование, наука, культура, искусство и многое другое находятся в стадии пограничных отношений, где необходимо отделить публичное от частного. Конечно, здесь необходимы дополнительные исследования, которые позволят провести границу указанных выше (и не только) общественных отношений. Но если мы хотим, упорядочить и систематизировать наше законодательство, такую работу необходимо проделать.

В результате наша законотворческая деятельность приобретает системный характер и плановую направленность, уйдя от непредсказуемого и хаотичного состояния. В литературе*(2) было отмечено, что взаимопроникновение частных и публичных норм, в частности, "в области перемещения объектов публично- правового регулирования в область частного и наоборот, составляет особенность нынешнего периода становления российского законодательства. Нет нужды заимствовать иностранное законодательство, исходя из мысли, что там давно существуют рыночные отношения, и нет нужды что-то "изобретать" *(3).

Такая "нужда" есть, поскольку до России не было опыта перехода "от социализма к капитализму" и мы сейчас идем непроторенным путем, и мы сейчас идем непроторенным путем, в условиях необозначенных правил перехода.

Нам, видимо, нужно признать, что не все в советских условиях хозяйства было плохим или неверным и, отделив зерна от плевел, сохранить, модернизировать то положительное, позволяющее получить максимальный эффект не только в сфере хозяйствования. Например, в области медицинского обслуживания нельзя, видимо, переходить только к частному здравоохранению: нужно, исходя из идеи построения социального государства, обеспечить свободный доступ малоимущим гражданам к бесплатной государственной медицине.

Не только отношения в сфере здравоохранения нуждаются в разграничении на публичные и частные. В сфере торговли, например (которая в основном относится к частному праву), можно выделить социальные аспекты, которые может реализовать только государство. Было бы неверно давать предписания частным магазинам, продавать ветеранам, другим малообеспеченным и нуждающимся в помощи гражданам определенные товары по ценам, ниже рыночных - это решение подорвало бы торговлю, поскольку она включена в рыночные механизмы.

Здесь нужны социальные государственные (муниципальные) магазины для отдельных категорий граждан, своего рода спецраспределители дотируемые из бюджета и поддержанные благотворительностью.

Подобных примеров можно привести много. Ясно одно: некоторые социальные решения СССР должны быть сохранены, но модернизированы.

И поскольку частные отношения не только отношения, регулируемые гражданским правом, те же взгляды можно распространить на трудовые, семейные, природоресурсовые и иные, содержащие, в том числе, значительную часть публичных элементов.

Вопросы осмысления дифференциации частных и публичных отношений чрезвычайно сложны. Не последнюю роль здесь играет устоявшееся представление о разграничении правовой системы на отрасли права по предмету и методу их регулирования. Вызвано это многими причинами прагматического порядка, но более всего нежеланием менять систему построения структур учебных и научных учреждений, систем диссертационных советов и систем научных специализаций. Сейчас нельзя защитить, например, диссертацию (кандидатскую и докторскую) по специальности "частное право" - нет таких советов, а это тормозит развитие науки. В некоторых вузах существуют кафедры частного права, но преподают на них гражданское, семейное и т.д. право, которые сами по себе не могут быть отождествлены с правом частным.

Это особенно заметно при переходе двухуровневую систему образования применительно к магистратуре. Здесь нередко можно увидеть среди направлений правовой подготовки магистрантов господство правоотраслевого подхода. Если взять, например, финансово-правовое направление, то мы увидим, что господствует публично-правовой аспект или, напротив, частноправовой, хотя финансовое право одновременно присутствует в разных частях системы "публичное-частное".

Общественные отношения меняются на наших глазах. Оставлять без внимания такие изменения нельзя, и право должно, осмыслив их, предложить наилучшие варианты правового регулирования таких изменений, иначе в правовой системе начнется застой, преодолевать который будет весьма сложно.

Подводя итог, можно констатировать необходимость проведения исследований в направлении изучения общественных отношений, а не их правового регулирования, поскольку они выступают в качестве основы, базиса. Право, являясь отражением общественных отношений, способно показать их систему как единство и разделение частного и публичного. Право не должно являться инструментом "латания дыр", а планомерно закреплять нужные общественные отношения новой России.

Библиографический список:

1. Брагинский М.И. О нормативном регулировании договоров // Журнал российского права, 1997. N 1. С. 72.

2. Коршунов Н.М. Конвергенция частного и публичного права: проблемы теории и практики. М., Норма, 2011. С. 18.

В.И. Иванов,

Заслуженный юрист Российской Федерации,

кандидат юридических наук, профессор,

профессор кафедры "Гражданское право"

Финансового университета при Правительстве

Российской Федерации

"Образование и право", N 12, декабрь 2012 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Брагинский М.И. О нормативном регулировании договоров // Журнал российского права, 1997. N 1. С. 72.

*(2) Коршунов Н.М. Конвергенция частного и публичного права: проблемы теории и практики. М., Норма, 2011. С. 18.

*(3) Указ. соч. С. 20.