Политика накопительства несостоятельна (И. Николаев, "БДМ. Банки и деловой мир", N 1-2, январь-февраль 2013 г.)

Политика накопительства несостоятельна

Я считаю этот бюджет просто антисоциальным. В 2013-2015 годах существенно сокращаются доли расходов и на здравоохранение, и на образование в суммарных расходах федерального бюджета (без учета секретных расходов): с 3,7 до 2,3% и с 4,5 до 3,7% соответственно. При этом сокращаются не только доли этих расходов, что уже достаточно, когда мы говорим о приоритетах, - сокращаются и абсолютные размеры финансирования (на здравоохранение, к примеру, с 495 миллиардов рублей в 2013 году до 361,3 миллиарда в 2015-м).

Власти говорят: "Не стоит беспокоиться, потому что надо смотреть на расходы консолидированного бюджета, - регионы, муниципалитеты добавят, фонды соответствующие, те же региональные фонды обязательного медицинского страхования. Поэтому в совокупности меньше не получится". Но можем ли мы утешиться тем, что расходы других бюджетов и фондов компенсируют сокращение расходов федерального бюджета? Здесь есть сомнения. Следует посмотреть, что происходит сегодня с региональными и муниципальными бюджетами. Их дефицитность усиливается. К примеру, совокупный долг муниципальных бюджетов к концу 2012 года - более 200 миллиардов рублей. Это в 14 раз больше, чем в прошлом году. И в четыре раза больше, чем в остром кризисном 2009-м. Сейчас регионы и муниципалитеты вынуждены безудержно наращивать долговую нагрузку. Но это долго не может продолжаться. Рост долговой пирамиды быстро заканчивается.

Что касается возможностей специализированных фондов. Как известно, если ситуация в экономике ухудшается, то и поступления в эти фонды - социального, медицинского страхования - тоже резко уменьшаются. Можно посмотреть на 2009 год, и мы увидим, сколь резко тогда сократились эти поступления. Поэтому за счет местных бюджетов и фондов мы вряд ли получим восполнение выпадающих доходов федерального бюджета.

Какие аргументы власти приводят в пользу того, что бюджет все-таки социальный? Посмотрите, говорят, на общую долю социальных расходов. Формально вроде бы да, она большая. Но в основном за счет тех же трансфертов регионам и Пенсионному фонду, в который перечисляется больше триллиона рублей, чтобы пенсии платить. И если мы посмотрим в динамике, то увидим, что доля социальных расходов в 2013-2015 годах будет уменьшаться, несмотря на огромные абсолютные цифры.

Но снижение доли расходов на социалку - это одна из претензий. Не менее важная претензия состоит в том, что в бюджете сокращаются расходы по разделу "Национальная экономика", на 2 п.п., если сравнить 2013 и 2015 годы. В условиях падения внешнего спроса грамотная политика должна заключаться в том, чтобы постараться стимулировать внутренний спрос. А в ситуации неопределенности и нарастания кризисных явлений пытаться стимулировать внутренний спрос должно, прежде всего, государство. Но получается, что мы в этом бюджете сокращаем деньги на то, с помощью чего фактически можно и нужно было бы стимулировать внутренний спрос. Например, вложениями в ту же инфраструктуру. В бюджетном послании президента прозвучала вызвавшая эйфорию цифра: из Фонда национального благосостояния будут выделены 100 миллиардов рублей на покупку инфраструктурных облигаций. Но эта сумма ничтожна с точки зрения объемов, которые необходимы для того, чтобы действительно должным образом стимулировать внутренний спрос. И еще неизвестно, как этот инструмент вообще будет работать.

Бюджет сверстан как дефицитный при довольно высокой средней цене на нефть - $91 за баррель. Теоретически она может упасть ниже $90, но не думаю, что сильно: кризис во время этой второй волны развивается по-другому - не резкое падение, а этакое сползание. Так что риск возрастания дефицита бюджета из-за падения нефтяных цен представляется минимальным. По-моему, риск - в другом. Весь бюджет посчитан исходя из того, что экономика будет расти темпами 3,7%. А если она не будет расти? По нашим расчетам, темпы ее роста в 2013 году составят около 0%, что будет означать минус где-то 550 миллиардов рублей доходов федерального бюджета. А это обусловит достаточно резкое увеличение дефицита, до 2-2,3% ВВП.

Что это может означать для расходной части бюджета? Или придется все-таки увеличить дефицит и программу заимствования и тогда расходы удастся выполнять безусловно. Или придется резать расходы, оставляя запланированный показатель дефицита на прежнем уровне - 0,8% ВВП. Я не знаю, что выберут власти.

Идет дискуссия о том, чтобы смягчить бюджетное правило - снизить целевые установки наполнения Резервного фонда, формируемого за счет излишков нефтяных цен: не до объема в размере 7% от ВВП, а, скажем, до 5%. Моя позиция такая. Мы переоцениваем значение бюджетного правила. Потому что если цены на нефть опустятся ниже $91 за баррель, то оно вообще потеряет актуальность. Никто не будет пополнять Резервный фонд - надо будет выполнять те самые бюджетные обязательства, 80% из которых - обязательства не снижаемого характера. Закон о бюджетном правиле как приняли, так и отменят. Или приостановят его действие. Или он только на бумаге будет оставаться.

Но в принципе я считаю, что такой жесткой ограничительной политики, политики накопительства в этот период не должно быть. В сложные времена можно стараться копить и экономить на всем, а можно стараться больше заработать, сделать так, чтобы доходы не упали сильно. По-моему, второй путь более перспективный. Мы и так уже копили предостаточно вместо того, чтобы вкладываться в развитие. А в такой период копить - это еще больше дестимулировать предпринимательскую активность.

И. Николаев,

директор департамента

стратегического анализа компании ФБК

"БДМ. Банки и деловой мир", N 1-2, январь-февраль 2013 г.