Рейдерство в России - показатель институционального кризиса отношений собственности (И.А. Брагин, "Российский юридический журнал", N 6, ноябрь-декабрь 2012 г.)

Рейдерство в России - показатель институционального кризиса отношений собственности

Статья посвящена изучению криминологических аспектов институционального кризиса отношений собственности в условиях реформирования российской экономики. Автор исследует криминологическую мотивацию рейдерства и предлагает пути легитимизации собственности.

Рейдерство как ключевой вид деструктивных экономических отношений, возникших вместе с частной собственностью, было характерно для всех государственно-политических систем, будь то деспотии, монархии, авторитарные и тоталитарные режимы или современные демократии. Вопрос заключается лишь в масштабах и последствиях этого негативного социально-правового явления.

С древних времен власть немногих над многими устанавливалась за счет захвата и присвоения чужой собственности. Так, в Египте расхищению подвергались прежде всего общинные и храмовые земли, которые ранее сдавались крестьянам в аренду. Сходные процессы происходили в Индии и Китае, в результате чего на одном полюсе формировались замкнутые сословия, обладающие собственностью и богатством, а на другом - все остальное население.

Концентрация собственности и власти со временем перестала ограничиваться масштабами одного государства. Грабительские войны и захваты стали не исключением, а правилом. В период феодализма продолжался процесс концентрации собственности как в границах государств, так и за их пределами.

Формирование капиталистических отношений способствовало неравномерному развитию стран. В результате обострилась конкурентная борьба на внутренних и внешних рынках. В это время посредством завоеваний сформировались колониальные империи (Англия, Франция, Германия и др.). Достигшие крайнего обострения противоречия в борьбе за ресурсы привели к локальным и мировым войнам. Первая и Вторая мировые войны преследовали одну цель - передел мира и установление контроля над источниками богатств, принадлежащих другим государствам и народам.

Только в ХХ в. под страхом гибели капитализм был вынужден сделать шаги к некоторой рационализации отношений собственности. Однако рейдерство не исчезло, а, наоборот, демонстрирует поразительную живучесть, приспосабливаясь к новым реалиям, используя многообразные внешние формы, но не меняя своего криминального содержания.

Хотелось бы сделать три замечания по поводу рейдерства. Во-первых, главным стимулом рейдерства всегда была и остается экономическая выгода от присвоения и захвата чужой собственности. Во-вторых, процессы концентрации собственности, не ограниченные законами, попирающие естественное право тех, кто создавал и владел собственностью, всегда сопровождались социальной нестабильностью государств и империй, которые сотрясались, разрушались и гибли от восстаний, революций и национально-освободительных движений. В-третьих, мотивационной основой общественно-политических трансформаций на протяжении всей мировой истории являлся институт права собственности.

Многовековое развитие правовой мысли свидетельствует о том, что проблема собственности всегда рассматривалась как важнейшая в хозяйственных и политических отношениях. Поиск путей гармоничного развития любого общества неизбежно приводил к необходимости соблюдения фундаментального принципа неприкосновенности собственности, обусловленного законностью приобретения, владения и распоряжения ею.

В частности, в основе учения Цицерона о справедливости и несправедливости лежат представления о неприкосновенности собственности. В трактате "Об обязанностях" Цицерон провозглашал: "...Тот, кто пренебрегает цивильным правом, отвергает общежитие и общую пользу граждан. Цивильное право необходимо охранять, ибо если оно будет уничтожено, невозможно будет узнать, что твое, а что чужое, не будет равных для всех прав, никто не будет уверен в том, что сохранит полученное от отца имущество, которое рассчитывает оставить детям. Какая польза в приобретениях без уверенности в том, что сохранишь их по праву собственности, какая польза владения имением без установленного предками права границ, права владения?"*(1) Положения римского права о собственности и ее неприкосновенности универсальны, отличаются четкостью определений, хорошей юридической техникой, что способствовало рецепции их в правовые системы последующих эпох. Отдельные авторы, оценивая этот историко-правовой феномен, называли его "римским правом нового мира"*(2).

Генетическая связь с римским правом характерна и для правовых систем романо-германского типа, к которым можно отнести традиционное российское право. В частности, нормы Русской Правды в соответствии с правовыми принципами классического римского права защищали частную собственность, как движимую, так и недвижимую. Подробно регламентировался порядок ее передачи по наследству, по обязательствам и договорам. В Соборном уложении 1649 г. вопросы защиты и неприкосновенности частной собственности регламентированы более подробно. Так, к системе имущественных преступлений относились: татьба простая и квалифицированная, разбой, грабеж обыкновенный или квалифицированный (совершенный служилыми людьми), насильственное завладение чужим имуществом (землей, животными), мошенничество, поджог, порча чужого имущества. В Жалованной грамоте и Сельском положении 1785 г. также прослеживается общая тенденция к защите права собственности. В Своде законов Российской империи 1833 г. дано следующее определение права собственности: "Собственность есть власть в порядке, гражданскими законами установленном, исключительно и независимо от лица постороннего владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом вечно и потомственно"*(3).

Однако вопреки такой универсальной правовой регламентации институт неприкосновенности собственности не стал неотъемлемой частью российской правовой традиции. Скорее наоборот, российская история на определенных этапах демонстрировала пренебрежительное отношение к естественному праву собственности. Столетия крепостного права, когда не только земля и производимая на ней продукция, но и сам крестьянин, обрабатывавший землю и преумножавший богатство, являлся собственностью помещика, наложили отпечаток на последующее историческое развитие, изобилующее попранием фундаментальных основ этого права, породивших институциональный кризис неприкосновенности права собственности.

Поздний переход к капиталистическому способу производства и форсированная концентрация основных ресурсов в руках узкого круга собственников сопровождались не только чудовищной эксплуатацией наемного труда, но и беспрецедентной конкурентной борьбой, разорением мелких производителей, масштабным присвоением земли, средств производства, природных ресурсов, захватами рынков сбыта продукции. Лишение властных институтов царской России возможности выполнять регулирующую функцию и легкомысленная надежда на саморегулирование капиталистических отношений, с одной стороны, стимулировали активность народившегося класса собственников в масштабных присвоениях и захватах результатов чужого труда, а с другой - формировали широкие слои населения, выражающие социальное недовольство, что в итоге привело к радикальным изменениям существующей формы власти и государственного устройства.

Эти изменения в очередной раз продемонстрировали, что движущим мотивом всех социально-политических потрясений было стремление изменить сложившиеся отношения собственности. Первыми декретами советской власти была осуществлена экспроприация частной собственности, носившая тотальный характер безотносительно к источникам ее происхождения и легитимности права частной собственности. В 30-х гг. ХХ в., в период коллективизации, эта порочная практика была продолжена, государство реквизировало у широких слоев крестьянства собственность, которая имела безусловно трудовое происхождение.

При переходе к рыночной экономике провозглашались фундаментальные принципы многообразия форм и неприкосновенности собственности. В п. 2 ст. 8 Конституции РФ установлено, что "в Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности".

Однако с началом экономических реформ в стране был запущен механизм криминального передела собственности, который достиг невиданного размаха и приобрел черты масштабного рейдерства, реализованного на государственном уровне. Фактически приватизация свелась к форсированному созданию узкого круга крупных собственников, получивших за бесценок государственную собственность. Так, стоимость 342 заводов, реализованных на чековых аукционах, составила в среднем 4 млн. долл. за предприятие. В частности, Уралмаш был продан за 3,7 млн. долл., Челябинский металлургический комбинат - по такой же цене, Челябинский тракторный завод - за 2,2 млн. долл. и т.д.*(4)

Несмотря на то что на политическом уровне утверждалось, что в ходе реализации этого масштабного проекта появятся миллионы собственников, а не горстка миллионеров, фактически участие широких слоев населения в приватизации носило декларативный характер. Это подтверждают результаты ваучерной приватизации. В связи с занижением балансовой стоимости приватизируемого имущества номинальная стоимость приватизационного чека была занижена многократно. В условиях же галопирующей инфляции владельцы вынуждены были продавать ваучеры за бесценок. Если граждане вносили приватизационные чеки в специализированные инвестиционные фонды, созданные по указу Президента РФ, то, как показала практика, они также не получали гарантии владения собственностью. Эти фонды публично функционировали лишь на этапе сбора ваучеров у населения. После приобретения на них государственной собственности начинался криминальный процесс дележа и перепродажи активов узким кругом лиц, поскольку нормативно-правовая база давала для этого неограниченные возможности. Так, в Челябинской области созданный чиновниками Комитета по управлению государственным имуществом "Чековый инвестиционный фонд социальной защиты населения" собрал у пенсионеров и работников бюджетной сферы 450 тыс. приватизационных чеков, на которые были приобретены акции высокодоходных предприятий номинальной стоимостью свыше 3 млрд. руб. В последующем посредством многочисленных манипуляций и мошеннических схем эти пакеты акций были перепроданы уже по рыночной цене, а средства присвоены организаторами фонда, ни один владелец ваучеров не получил причитающейся ему собственности*(5). Это лишь один из множества примеров криминальной приватизации.

Самый масштабный рейдерский захват государственной собственности был осуществлен узким кругом предпринимателей при содействии власти в ходе проведения в 1995-1996 гг. залоговых аукционов. По схеме залоговых аукционов правительство получало в избранных банках кредиты под залог акций крупнейших высокодоходных и экспортно ориентированных предприятий, по условиям договоров в случае невозврата кредита пакеты акций переходили в собственность банков. Счетная палата РФ по итогам комплексной проверки итогов приватизации отмечала, что в это же время Минфин России разместил на депозитных счетах коммерческих банков, участвовавших в залоговых аукционах, временно свободные валютные средства из федерального бюджета. Причем суммы временно размещаемых средств были эквивалентны суммам полученных кредитов. Таким образом, под прикрытием этих притворных сделок был осуществлен захват государственной собственности*(6).

К этому следует добавить, что на старте реформ были заморожены денежные вклады населения страны в банках, которые государство не компенсировало ни в период приватизации государственной собственности, ни позднее.

Объективный анализ двух российских общественно-политических трансформаций ХХ в. позволяет сделать вывод о том, что главной мотивационной основой был кардинальный пересмотр отношений собственности. Цели этих реформ заявлялись как противоположные, однако они поразительно схожи в одном - в игнорировании основ неприкосновенности собственности. Несправедливая приватизация, носившая черты масштабного рейдерства, и сопутствующая ей криминализация экономики заложили фундамент институционального кризиса отношений собственности, создающего серьезные препятствия для гармоничного социально-экономического развития страны.

Рассматривая собственность как важнейший и эффективный инструмент поддержания стабильности общественных отношений, важно уяснить правовую природу формирования и эволюции института собственности с древних времен до наших дней.

Так, Аристотель считал собственность фактором, присущим самой природе человека как индивидуума*(7). Гегель в своем философском обосновании частной собственности утверждал, что она является "сущим личности и внешней сферой его свободы". По его мнению, "лишь в собственности лицо выступает как разум"*(8). По словам Гегеля, человека можно рассматривать как личность только в единстве с собственностью.

Большинство сторонников идеи частной собственности рассматривали ее в неразрывной связи со свободой и справедливостью. Несомненный интерес в этом плане представляют взгляды русского философа И.А. Ильина. Говоря о праве собственности как проявлении свободы, пробуждающей творческую инициативу, он в то же время отмечал его взаимообусловленность с принципами справедливости ее распределения и исключительной неприкосновенности. В частности, он правильно подчеркивал: "Обосновать частную собственность - значит показать ее необходимость для человека, ее жизненную целесообразность и ее духовную верность. Это значит указать те существенные свойства человека - естественные, инстинктивные и духовные, - в силу которых частную собственность надо принять, признать, утвердить и оградить. Однако это не значит одобрить и оправдать всякое наличное распределение имущества и богатства... Институт частной собственности может быть необходим и верен, но наличное распределение имущества может быть неверным и жизненно нецелесообразным. Необходимо, чтобы вещи принадлежали людям с такою полнотой, исключительностью и прочною обеспеченностью, которая вызывала бы в душе каждого полную и неистощимую волю к творческому труду, но совсем не необходимо, чтобы люди делились на сверхбогачей и нищих или на монопольных работодателей и беззащитных наемников"*(9).

Тем самым обосновывалась исторически подтвержденная закономерность, заключающаяся в том, что чрезмерное неравенство распределения собственности опасно для равновесия государства. Поэтому стабильность и гармоничное развитие общества возможны лишь при условии, что собственность принадлежит широким слоям населения. А поскольку власть производна от экономики, собственность широких народных масс, защищенная правом, становится гарантом демократии и стабильного экономического развития. Как справедливо утверждал Р. Познер, "правовая защита прав собственности создает стимулы к эффективному использованию ресурсов"*(10). В связи с этим чрезвычайно важным представляется вывод Г.Д. Гурвича о взаимосвязи политической и экономической демократий. "Политическая демократия, - писал он, - не может существовать, если она не опирается на сильную экономическую демократию и не уравновешивается ею"*(11). В свою очередь, правовую природу экономической демократии формирует право собственности, надежно охраняемое законом и составляющее базис экономической свободы.

Л. Эрхард, реформатор послевоенной Германии, автор "немецкого экономического чуда", рассматривал экономическую свободу и неприкосновенность собственности в качестве краеугольных камней экономической политики, позволившей за десять лет восстановить разрушенное хозяйство страны. Обосновывая эти фундаментальные принципы, он, в частности, писал: "Свобода потребления и свобода хозяйственной деятельности должны в сознании каждого гражданина восприниматься как неприкосновенные основные права. Покушение на них должно караться как покушение на наш общественный строй"*(12).

Для современной российской хозяйственной системы, характеризующейся переходным политико-экономическим устройством, большое значение имеет правовая природа происхождения частной собственности. Поэтому весьма актуальна позиция Дж. Локка, обосновывавшего идею трудового происхождения собственности. Рассматривая труд как основу легитимности собственности и богатства, он утверждал: "Хотя земля и все низшие существа принадлежат сообща всем людям, все же каждый человек обладает некоторой собственностью, заключающейся в его собственной личности, на которую никто, кроме него самого, не имеет никаких прав. Мы можем сказать, что труд его тела и работа его рук по самому строгому счету принадлежат ему. Что бы тогда человек ни извлекал из того состояния, в котором природа этот предмет создала и сохранила, он сочетает его со своим трудом и присоединяет к нему нечто принадлежащее лично ему и тем самым делает его своей собственностью. Благодаря своему труду он присоединяет к нему что-то такое, что исключает общее право других людей"*(13).

В новейшей российской истории формирование экономической модели происходило в условиях криминализации рыночной системы хозяйствования, в том числе отношений собственности. Криминальная приватизация, экономическая преступность, коррупция, передел собственности и рейдерство заложили в переходную экономическую систему противоречия, генерирующие жесткие социальные антагонизмы. Причем доминирующую роль в этом играет институциональный кризис отношений собственности. Внешне кризис выражается в том, что в обществе сложилось устойчивое мнение об отсутствии законного права у большинства собственников, воспользовавшихся плодами несправедливой приватизации. Нелегитимность права собственности, в свою очередь, привела к возникновению препятствий для общественного развития и модернизации страны.

Особенно остро эти противоречия сказываются на основных направлениях формирования рыночных отношений. Во-первых, приватизация, осуществленная противоправными методами, сделала морально-психологическую почву возрождающегося капитализма крайне зыбкой. Во-вторых, новые собственники, осознавая свою нелегитимность, мотивированы не на развитие, а на быстрое обогащение любым путем. В результате экономика все более приобретает спекулятивный характер, происходят передел собственности, вывод капиталов из страны, развиваются коррупция, незаконное предоставление налоговых и таможенных льгот, бесконечное "взвинчивание" цен и тарифов для населения и др. В-третьих, нелегитимные собственники не заинтересованы в модернизации производства. По этим же причинам внешние инвесторы не желают вкладывать свои средства в развитие российской экономики. В результате вполне закономерно Россия по уровню инвестиционного климата находится на 120-м месте в мире. И наконец, нелегитимность права собственности детерминировала механизм криминологической мотивации масштабного рейдерства. Более двух десятилетий в российской экономике не угасают войны за собственность. В этой битве используется весь набор криминальных деяний: от коррупции и административного давления до силовых захватов и физического устранения конкурентов.

Процесс рейдерского передела собственности в новейшей истории России можно условно разделить на следующие этапы:

первый (1991-1994 гг.): непосредственный процесс приватизации государственного имущества, в ходе которого недобросовестные чиновники, представители теневого бизнеса и организованной преступности произвели первичный передел государственной собственности;

второй (1995-1998 гг.): рейдерство постприватизационного периода. Характеризуется выраженным криминальным характером с большим количеством силовых захватов собственности и физического устранения конкурентов;

третий (1999-2004 гг.): рейдерство постдефолтного периода. Этот этап отличается тем, что дельцы, сколотившие состояние на первичном переделе собственности и финансовых спекуляциях с ГКО, после дефолта 1998 г. активно пошли в наступление на регионы, где еще сохранился реальный бизнес и производство. В этот период активно использовались законодательство о банкротстве и административный ресурс, эксплуатировалась идея укрепления вертикали власти;

четвертый (с 2005 г. по настоящее время): рейдерство современного периода, характеризующееся системной инфильтрацией криминального бизнеса в легальный бизнес и власть, что породило масштабную коррупцию. На этом этапе преимущественно используются властные полномочия и административный ресурс, правоохранительные органы и судебная система.

Поскольку понятие "рейдерство" не закреплено в российском законодательстве, официальная статистика по рейдерским захватам не ведется. Однако анализ различных источников позволяет судить о масштабах этого криминального явления. Так, только на московском рынке с 2000 по 2005 г. было совершено более 5 тыс. недружественных захватов*(14). По состоянию на 2007 г. общая стоимость вовлеченных в корпоративные конфликты предприятий составляла более 7 млрд. долл.*(15) В 2005 г. в производстве следственных подразделений МВД России находилось 346 уголовных дел о рейдерских захватах и недружественных поглощениях*(16). В 2007-2008 гг. Следственным комитетом РФ и территориальными подразделениями расследовалось 104 уголовных дела о рейдерстве, причиненный ущерб составил более 5,7 млрд. руб.*(17) В постановлении координационного совещания правоохранительных органов Российской Федерации от 6 октября 2009 г. N 2 отмечалось, что только в 2008 г. органами внутренних дел выявлено 426 преступлений, связанных с рейдерскими захватами предприятий или покушениями на права акционеров и собственников*(18).

Оценивая приведенные данные, необходимо иметь в виду, что рейдерство отличается высокой латентностью. В 2009-2011 гг. автором совместно с Челябинским филиалом Института экономики Уральского отделения Российской академии наук проводилось исследование общественного мнения по проблеме рейдерства среди предпринимателей и менеджеров, работающих в различных сферах бизнеса. Из 856 опрошенных предпринимателей 29,5% подтвердили, что они лично либо их знакомые бизнесмены сталкивались с рейдерскими захватами, 56,9% респондентов высказали также мнение, что в существующих социально-экономических отношениях рейдерство будет только нарастать, меняя лишь внешние формы и методы противоправной деятельности*(19).

Таким образом, масштабы рейдерства наглядно демонстрируют всю глубину кризиса отношений собственности. Поэтому в число первостепенных криминологически значимых задач входит правовая защита фундаментальных принципов неприкосновенности собственности. Но прежде всего нужно правовыми средствами разрешить проблему нелегитимности собственности, полученной в процессе приватизации.

В юридической литературе высказываются различные точки зрения по этому поводу: от национализации*(20) до применения более мягких форм легитимизации собственности в виде выплаты компенсационного налога*(21).

Безусловно, решение этой сложной задачи потребует специальных исследований и взвешенного подхода во избежание очередного передела собственности со всеми вытекающими отсюда последствиями. Значит, только эволюционное преодоление институционального кризиса собственности может способствовать формированию новых экономических отношений, стимулирующих экономический плюрализм, свободу предпринимательства и социальное равновесие в обществе.

И.А. Брагин,

директор Челябинского филиала УрГЮА (Челябинск)

"Российский юридический журнал", N 6, ноябрь-декабрь 2012 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Цицерон М.Т. Философские трактаты. М., 1985. С. 25-26.

*(2) Иеринг Р. Дух римского права. СПб., 1875. С. 14.

*(3) Цит. по: Исаев И.А. История государства и права России. М., 1994. С. 13-49, 162.

*(4) Попов В.А., Спасский С.А. Усиление государства в контексте экономических реформ и борьбы с коррупцией // Проблемы социальной и криминологической профилактики преступлений в современной России. М., 2002. С. 167.

*(5) Материалы уголовного дела N 68611 // Архив Центрального районного суда Челябинска. 2004 г.

*(6) Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993-2003 годы (экспертно-аналитическое мероприятие) / рук. рабочей группы - Председатель Счетной палаты Российской Федерации С.В. Степашин. М., 2004.

*(7) Аристотель. Собр. соч. Т. 1. М., 1975. С. 103.

*(8) Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 2007. С. 99.

*(9) Ильин И.А. Религиозный смысл философии. М., 2006. С. 320-321.

*(10) Познер Р. Экономический анализ права. СПб., 2004. С. 42.

*(11) Гурвич Г.Д. Философия и социология права: избранные сочинения. СПб., 2004. С. 408.

*(12) Эрхард Л. Благосостояние для всех. М., 1991. С. 19.

*(13) Локк Дж. Собр. соч. Т. 3. М., 1988. С. 276.

*(14) Астахов П.А. Противодействие рейдерским захватам. М., 2007. С. 6-7.

*(15) Исаков В.Б. Рейдерство. Что делать с этим разбоем? // Российская Федерация сегодня. 2007. N 17. С. 2.

*(16) Методический обзор расследования преступлений, связанных с незаконным захватом предприятий // Архив ГСУ при ГУ МВД по Челябинской области. 2005 г.

*(17) Обзор состояния предварительного следствия, законности и обоснованности принимаемых процессуальных решений по уголовным делам о захвате имущества, имущественных и неимущественных прав, денежных средств предприятий (рейдерство) // Архив СУ СК РФ по Челябинской области. 2009 г.

*(18) Материалы координационных совещаний руководителей правоохранительных органов // Там же.

*(19) Материалы социологического исследования Института экономики Уральского отделения Российской академии наук (Челябинский филиал) общественного мнения бизнес-сообщества по проблеме рейдерства. Челябинск, 2009-2011. С. 6, 22.

*(20) Коновалов А.И. Национализация имущества: перспективы правового регулирования // Рос. юстиция. 2012. N 3. С. 65-69.

*(21) Лунеев В.В. Модернизация в условиях преступности // Государство и право. 2012. N 5. С. 58.