Принцип разумности в гражданском праве Российской Федерации (Е.Е. Богданова, "Адвокат", N 1, январь 2013 г.)

Принцип разумности в гражданском праве Российской Федерации

В представленной статье Е.Е. Богданова исследует понятие и особенности применения принципа разумности в гражданском праве Российской Федерации. На примерах судебно-арбитражной практики делается попытка разграничения принципов разумности и добросовестности.

Современное гражданское законодательство наряду с требованием добросовестности и справедливости содержит указание на соответствие поведения субъекта права принципу разумности. Разумность, как добросовестность и справедливость, относится к так называемым оценочным понятиям, допускающим известную свободу правоприменителя в их интерпретации с учетом конкретных обстоятельств разрешаемого казуса.

Что касается установления содержания требования разумности, определения конкретных критериев применения данного принципа, то данная проблема относится к числу одного из наиболее дискуссионных вопросов современного гражданского права.

Ввиду отсутствия легального определения разумности исследование данного правового явления осуществляется в рамках правовой доктрины и правоприменительной деятельности.

Так, некоторыми авторами предпринимаются попытки сформулировать понятие разумности и выработать критерии ее оценки. В частности, В.С. Ем под разумностью понимает осмысленность (рациональность), логичность и целесообразность поведения субъекта. Разумным можно считать поведение субъекта, если оно является результатом осмысления социально-экономической обстановки, в которой он находится, логически вытекает из нее и целесообразно для него*(1). Поскольку разумность - это прежде всего осмысленность субъектом своего поведения. Трудно не заметить, что здесь В.С. Ем говорит о разумности как о субъективной категории. В целом соглашается с данным утверждением и С.А. Иванова, которая полагает, что разумность в гражданском праве означает проявление субъектами "так называемого чувства меры, рационального понимания объективной реальности"*(2).

Ю.В. Виниченко, исследуя данный вопрос, отмечает: "разумность" характеризуется правомерностью. Таким образом, действовать в соответствии с данным принципом (т.е. разумно) - значит действовать правомерно. Критерием разумности является целесообразность. При этом разумным может быть признано только такое поведение субъекта, которое не просто расценивается им самим как разумное, как соответствующее его личной цели, но объективно является разумным, т.е. направлено на достижение целей, допустимых правом.

Таким образом, целесообразность, являющаяся содержательным признаком разумности, в гражданском праве мыслима только в форме правомерности"*(3).

Следует согласиться с выводом автора о том, что разумность не субъективное, а объективное понятие и что это именно поведение лица, а не его отношение к своему поведению. Так, согласно п. 2 ст. 314 ГК РФ, если срок исполнения обязательства не предусмотрен и не содержит условий, позволяющих определить этот срок, оно должно быть исполнено в разумный срок. В каких-то случаях должник может поразмышлять о разумности срока, но может о разумности сроков и не задумываться или даже установить для себя чрезмерно продолжительный срок и т.д. Независимо от этого в случае спора суд, объективно оценивая всю совокупность обстоятельств, будет делать вывод о том, было ли обязательство исполнено в разумный срок или этого не произошло. Вызывает также возражение отождествление Ю.В. Виниченко принципа разумности с правомерностью.

Ряд авторов полагают, что критерием разумности является целесообразность. Как ранее отмечалось, на эту особенность указывают В.С. Ем, Ю.В. Виниченко. Разделяет данное мнение Н.А. Власенко, который пишет: "...содержанием принципа разумности является баланс интересов и целесообразность действий субъектов..."*(4). Данный автор полагает: разумность "не существует сама по себе, она должна наполняться содержанием от реальности, например, это может быть оптимальность, заботливость, лояльность, соотношение или сбалансированность интересов. В праве заложено здравомыслие, основанное на рациональности, профессиональном понимании и ответственности за систему собственных действий и поступков"*(5).

Как определено в энциклопедическом словаре, целесообразность - это соответствие явления или процесса определенному состоянию, материальная или идеальная модель которого выступает в качестве цели*(6). В словаре синонимов русского языка синонимами целесообразности являются разумность, уместность, рациональность, соответствие*(7).

Таким образом, термины "рациональность", "разумность", "целесообразность" являются синонимичными и не способны раскрыть внутреннюю природу и содержание такого правового принципа, как разумность*(8). В то же время указание на наличие цели как сущностного критерия разумности также, на наш взгляд, не раскрывает ее особенности, ввиду того, что вступление субъекта в гражданское правоотношение, как правило, опосредовано достижением той или иной цели. В этой связи направленность поведение лица на достижение цели само по себе еще не является бесспорным свидетельством его разумности.

Исследуя понятие разумности, В.И. Емельянов сначала утверждает о разумности как объективной категории: разумность характеризует объективную сторону поведения субъекта права*(9). Однако впоследствии пишет, что "разумность характеризует интеллектуальные и нравственные качества лица опосредованно, через сравнение его поведения с возможным поведением среднего человека"*(10). Тем самым автор не только переходит на субъективное понимание разумности, но, отмечая необходимость обязательного учета нравственных качеств субъекта, тем самым смешивает ее с добросовестностью*(11).

Следует отметить, что и в зарубежной литературе существуют две точки зрения в отношении разумности и добросовестности. Одни авторы отождествляют добросовестность с разумностью*(12). Так, Е. Педен отмечает, что австралийские суды не разграничивают требования разумности и добросовестности*(13). Другие авторы утверждают, что данные категории различны и "необходимость вести себя честно не означает необходимости вести себя разумно"*(14).

В рассмотренном австралийским судом споре Renard Constructions (ME) Pty Ltd v Minister for Public Works обсуждался вопрос о разграничении разумного и добросовестного осуществления договорных прав.

Данный случай касался толкования договора подряда, в силу которого заказчик был вправе принять работу и в случае невыполнения подрядчиком своих обязанностей. В качестве предварительного условия заказчик должен был официально известить подрядчика, и потребовать, чтобы подрядчик объяснил причину невыполнения обязательства, чтобы позволить заказчику определить является ли это причина основанием для принятия работы или расторжения договора подряда. Заказчик соответствующее уведомление направил. Подрядчик ответил. Заказчик в итоге отказался принимать работу и потребовал расторжения договора. Спор был передан на рассмотрение в арбитраж.

В ходе разбирательства данного спора возникла проблема оценки разумности основания принятия заказчиком решения о расторжении договора. Так, в частности, один из арбитров, рассматривающих дело, полагал, что со стороны заказчика было неразумным требовать расторжения договора. К тому же подрядчик имеет право на справедливое вознаграждение за выполненную работу. В то же время отмечалось, что условия договора позволяли заказчику подобное действие, поэтому условий договора он не нарушал.

Рассматривающий данный спор судья Пристли высказался о наличии в договорах подразумеваемых и выраженных условий. В качестве подразумеваемого в силу закона условия была названа добросовестность стороны договора. Под добросовестностью в коммерческих контрактах признавалось поведение, соответствующее требованиям разумности и стандартам честной деловой практики.

Таким образом, был сделан вывод о разумности как о критерии добросовестности*(15).

Другой исследователь, К. Адамс, в свою очередь, полагает, что разумность представляет собой объективную категорию, в отличие от этого добросовестность - это субъективное понятие и предполагает собственную оценку лицом своих действий*(16).

Изложенные выше позиции как российских, так и иностранных исследователей показывают наличие принципиальных расхождений в понимании содержания категории разумность. Естественно, что данное обстоятельство неблагоприятно сказывается на состоянии действующего законодательства и практики его применения. Для установления содержания указанной категории следует проанализировать ряд норм действующего законодательства. Так, согласно п. 2 ст. 72 ГК РФ полномочия на ведение дел товарищества, предоставленные одному или нескольким участникам, могут быть прекращены судом по требованию одного или нескольких других участников товарищества, в частности, вследствие обнаружившейся неспособности его к разумному ведению дел. Обнаружившаяся неспособность участника товарищества к разумному ведению дел является также основанием исключения его из товарищества (п. 2 ст. 76 ГК). В указанных нормах права говорится только о том, что у соответствующего лица нет достаточного опыта к ведению дел полного товарищества. Разумность означает с позиции законодателя наличие соответствующего опыта субъекта, его опытности в ведении дел.

В ряде случаев оценку поведения субъекта необходимо одновременно осуществлять как с позиции разумности, так и добросовестности. Например, субъект, не имея достаточных навыков, умений (и т.д.) принял на себя какие-либо специфические обязательства. Общество вправе в этом случае оценить поведение данного лица как неразумное и недобросовестное, так как разумный и добросовестный человек, не обладая достаточным опытом, не принял бы на себя соответствующих обязательств.

В ряде случаев законодатель использует в нормах права категорию "разумная заботливость" (например, п. 2 ст. 375 ГК РФ) предусматривая, что лицо должно проявить необходимый уровень заботливости об интересах другого субъекта. Законодатель не может обязать кого-либо заботиться о чужих интересах, как о своих собственных, но законодатель указывает, что заботливость должна соответствовать заботливости субъекта не ниже средней опытности. Если данная средняя опытность - разумная заботливость - не будет проявлена в действиях субъекта, то в случаях, предусмотренных законом, поведение лица следует квалифицировать и как неразумное и как недобросовестное.

Примером отсутствия в действиях субъекта разумной заботливости, на наш взгляд, является следующее дело: ЗАО - санаторий - обратилось в арбитражный суд с иском к ООО о признании недействительными на основании ст. 168, 170 ГК РФ заключенных между санаторием (продавцом) и обществом (покупателем) договоров купли-продажи трех зданий санатория и применении последствий недействительности этих сделок.

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ при пересмотре принятых судебных актов в порядке надзора оставил их без изменения, но отметил, что судами не были применены подлежащие применению к установленным обстоятельствам дела нормы права, хотя это и не повлекло принятия неправильного решения по делу.

Так, в частности, материалами дела установлено, что арендная плата за пользование лечебно-спальным корпусом за три месяца превышает сумму покупной цены, предусмотренную договором купли-продажи и фактически полученную санаторием от общества в оплату этого корпуса, и балансовую стоимость всех трех зданий. Таким образом, отчуждение упомянутого имущества, в том числе лечебно-спального корпуса, необходимого самому продавцу (санаторию) для выполнения своих уставных задач, произведено с нарушением интересов санатория. Впоследствии имущество, являющееся предметом спорных сделок, было включено в уставный капитал вновь созданного ответчиком закрытого акционерного общества и затем перепродано по более высокой цене иностранной компании, которая сдала здание лечебно-спального корпуса в аренду другому лицу.

Установленные обстоятельства продажи недвижимого имущества свидетельствуют о недобросовестном поведении (злоупотреблении правом) общества (покупателя), воспользовавшегося тем, что единоличный исполнительный орган продавца при заключении упомянутых договоров купли-продажи действовал явно в ущерб последнему, в результате чего санаторий утратил возможность использовать имущество, необходимое ему для осуществления основной деятельности, и понес дополнительные расходы по аренде этого же имущества, многократно превышающие сумму, полученную им за проданное имущество в качестве покупной цены.

Поскольку названные обстоятельства свидетельствуют о наличии факта злоупотребления правом со стороны общества, выразившегося в заключении упомянутых сделок, на основании п. 2 ст. 10 и ст. 168 ГК РФ спорные сделки признаны недействительными*(17).

Действительно, покупатель в данном случае действует недобросовестно, приобретая имущество по цене в несколько раз ниже его рыночной стоимости, используя явную неразумность действий другой стороны в своих интересах. Что касается действий продавца в лице генерального директора, то продемонстрированную явную неспособность к разумному ведению дел можно оценить не только как неразумность, но и как недобросовестность по отношению к юридическому лицу, интересами которого он должен руководствоваться при совершении сделок с контрагентами.

При исследовании соотношения добросовестности и разумности также представляет интерес рассмотренный судом спор о взыскании задолженности за оказанные истцом охранные услуги. Они были установлены из расчета 5 762 711 руб. 86 коп. в месяц. Как отмечается в вынесенном постановлении, судебная защита права осуществляется исходя из принципов разумности и добросовестности участников договорных отношений. В случае несоблюдения этих принципов суд может отказать недобросовестному лицу в защите права (ст. 10 ГК РФ). Представленные доказательства подтверждают, что годовая стоимость охранных услуг превышала стоимость активов общества. Названное обстоятельство явилось основанием для оценки суда действий сторон по согласованию столь высокой цены за охранные услуги с точки зрения добросовестности охранного предприятия (ответчика) по установлению такой цены за услуги и разумности истца по ее принятию. Это явилось основанием для отмены оспариваемых судебных актов. При новом рассмотрении суду были даны рекомендации выяснить необходимый объем фактически предоставленных услуг, реальную их стоимость, и определить сумму, подлежащую уплате ответчиком с учетом оценки поведения сторон*(18).

Аналогичное дело было рассмотрено ФАС Московского округа: спор о взыскании с ООО "РусФинПроект" в пользу истца Московского адвокатского бюро "Бюро корпоративных консультаций" 23 742 000 руб., составляющих стоимость оказанных истцом и неоплаченных ответчиком услуг по договору, заключенному сторонами об оказании юридической помощи ответчику по представлению его интересов в арбитражном суде.

В итоге дело было направлено на новое рассмотрение с указанием, что суду следует оценить действия сторон по согласованию столь высокой цены на юридические услуги с точки зрения добросовестности юридической фирмы и разумности ответчика, выяснить, на основании чего была рассчитана цена услуг, указанная в договоре, определить реальную стоимость услуг и определить сумму, подлежащую уплате ответчиком с учетом оценки поведения сторон*(19).

На основании приведенных примеров можно заключить, что суды рассматривают принятие одной стороной договора явно и (или) заведомо невыгодных для себя условий как неразумность, а предложение и использование другой стороной договора таких условий к своей выгоде как недобросовестность. Таким образом, непроявление субъектом заботы о своих интересах и действия в ущерб им - это неразумность. Руководство же лица исключительно своими интересами, своей выгодой за счет другого участника можно оценить как недобросовестность. Разумное поведение может не означать поведение добросовестное, а добросовестное - разумное.

В этой связи представляет интерес следующее дело. Бенефициар обратился с иском к организации-гаранту. В гарантии предусматривалась обязанность гаранта выплатить 20 млн. рублей при предъявлении бенефициаром требования с приложением письменного подтверждения факта отсутствия у принципала денежных средств для оплаты товаров в размере, определенном договором купли-продажи.

В срок, установленный в гарантии, бенефициар предъявил гаранту требование о платеже с приложением заверенной принципалом справки, подтверждающей отсутствие средств на счете принципала на день, когда оплата товара должна была быть произведена. Гарант отказался от выплаты суммы по гарантии, указав, что, по имеющимся у него данным, оплата товаров бенефициару была произведена третьей организацией по просьбе принципала и, следовательно, обеспечиваемое обязательство исполнено.

Бенефициар повторно потребовал оплаты от гаранта и после отказа последнего от платежа обратился с иском в арбитражный суд. Свои требования бенефициар основывал на положениях п. 2 ст. 376 Кодекса, согласно которому, если гаранту до удовлетворения требования бенефициара стало известно, что основное обязательство, обеспеченное банковской гарантией, полностью или в соответствующей части уже исполнено, гарант должен немедленно сообщить об этом бенефициару и принципалу. Полученное гарантом после такого уведомления повторное требование бенефициара подлежит удовлетворению гарантом.

Рассматривая спор, арбитражный суд установил, что бенефициар, являясь кредитором в основном обязательстве, уже получил оплату за поставленный принципалу товар. Это обстоятельство подтверждалось представленными гарантом доказательствами. Факт оплаты товара за счет средств банковского кредита не отрицал и должник по основному договору (принципал).

При таких условиях арбитражный суд расценил действия бенефициара как злоупотребление правом и на основании ст. 10 Кодекса в иске отказал*(20).

В данной ситуации бенефициар действует недобросовестно, желая, по существу, получить двойную оплату за переданный товар. Однако можно заключить, что данный субъект действует разумно, учитывая положения п. 2 ст. 376 ГК РФ, предоставляющие ему такие возможности. Поэтому не следует отождествлять разумность и добросовестность в действиях участника гражданского оборота.

Рассуждая о различиях между добросовестностью и разумностью, нельзя не отметить и отличия в последствиях недобросовестного и неразумного поведения. В частности, ст. 10 ГК РФ, которая определяет пределы осуществления гражданских прав, предусматривает положение о том, что в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются. Таким образом, закон ставит защиту прав участника в зависимость от разумности и добросовестности его действий. Недобросовестность и неразумность обуславливают отказ в защите субъективного права. Однако изложенные выше примеры подтверждают прямую зависимость защиты субъективного права от добросовестного поведения субъекта, не увязывая защиту права с обязательной разумностью поведения лица. То есть недобросовестное поведение субъекта является основанием для отказа в защите права. Но является ли основанием для отказа в защите права неразумное поведение лица? Может ли отсутствие опыта являться основанием для отказа в защите права?

В этой связи представляет интерес, что в п. 4 ст. 1 Проекта изменений ГК РФ содержится положение, согласно которому при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Далее в п. 5 данной нормы отмечается, что никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения*(21). Таким образом, Проект изменений ГК РФ не указывает в ст. 1 на принцип разумности, делая акцент лишь на добросовестность поведения участника гражданского правоотношения, справедливо полагая, что из неразумного поведения извлечь выгоду достаточно сложно. В то же время Проект изменений ГК РФ также оставляет открытым вопрос: может ли отказ в защите права быть обусловлен неразумным поведением лица?

На наш взгляд, отсутствие разумности может быть основанием для отказа в защите права тогда, когда субъект демонстрирует явную неспособность к разумному ведению дел, отсутствие опытности, что является как неразумным, так и недобросовестным по отношению к своим контрагентам, третьим лицам. То есть когда неразумности действий лица сопутствует его недобросовестность.

В этой связи представляет интерес анализ ст. 53.1 Проекта изменений ГК РФ в отношении ответственности лица, уполномоченного выступать от имени юридического лица, членов его коллегиальных органов и лиц, определяющих действия юридического лица.

Согласно п. 1 данной статьи лицо, уполномоченные выступать от имени юридического лица, обязано возместить убытки, причиненные по его вине юридическому лицу. Указанное лицо отвечает, если будет доказано что при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей оно действовало недобросовестно или неразумно, в том числе если его действия (бездействие) не соответствовало обычным условиям гражданского оборота или обычному предпринимательскому риску.

В соответствии с п. 3 названной статьи лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица, обязано действовать в интересах юридического лица разумно и добросовестно, и несет ответственность за убытки, причиненные юридическому лицу по его вине.

Данная статья Проекта поднимает вопрос о соотношении добросовестности, разумности и виновности в гражданском праве. Согласно ч. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства.

Непроявление лицом заботливости и осмотрительности или проявление ее в меньшей степени, чем это требовалось по характеру обязательства и условиям оборота, если это привело к ненадлежащему исполнению обязательства, означает виновность данного лица в неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства. То есть закон определяет заботливость и осмотрительность субъекта в качестве критериев вины в обязательственных отношениях. Установление вины выражается в оценке отношения субъекта к своему поведению, в частности, проявления им заботливости и осмотрительности при исполнении обязательства. Таким образом, добросовестность и разумность представляются объективными категориями, тогда как вина - субъективной.

В научной литературе существует мнение, что разумность не имеет самостоятельного значения, а выступает лишь в качестве признака, свойства других явлений. "Именно действия, цена, срок оцениваются с точки зрения права, а не разумность как таковая"*(22). Ю.В. Виниченко сделала в этой связи вывод, что "гражданско-правовая категория "разумность" в чистом виде, на наш взгляд, юридического значения не имеет, ибо в любом случае предполагает наличие характеризуемых его действий, явлений"*(23).

Однако, на наш взгляд, разумный срок, разумная цена, разумные меры - это реализация самого принципа разумности, оценка условий соглашения, действий лица с точки зрения соответствия данному принципу.

В этой связи представляет интерес положение 11 (1) Акта о несправедливых условиях 1977 г. (Unfair Contract Terms Act (UCTA))*(24), в силу которого в английском праве был установлен так называемый тест разумности в отношении условий заключенных договоров (the reasonableness test). В соответствии с ним требование разумности означает, что данное условие должно быть справедливым и разумным настолько, чтобы быть включенным в договор с учетом обстоятельств, которые были или должны были быть известны или ожидаемы сторонами при заключении договора. Таким образом, введение данного теста предполагает оценку судом условий договора с точки зрения соответствия их требованию разумности.

Так, в частности, в деле "Overseas Medical Supplies ltd v. Orient Transport Service ltd" (1999) суд признал неразумным условие договора, ограничивающее ответственность должника суммой, равной 600 фунтам. Судом было установлено, что должник-экспедитор не исполнил предусмотренную договором обязанность по страхованию переданного груза, а также допустил повреждение груза во время его перевозки. Общие потери кредитора вследствие действий должника составили 8 500 фунтов. С учетом обстоятельств, суд признал неразумным установление единого ограничения ответственности, которое охватывало бы нарушение двух обязанностей должником и кредитор получил право взыскать причиненные убытки в полном объеме*(25).

В итоге на основании проведенного исследования можно заключить, что разумность означает наличие соответствующего опыта субъекта права при участии его в гражданском обороте и эта опытность должна соответствовать опытности среднего участника гражданского оборота.

Отсутствие опытности участника гражданского оборота может выражаться, в частности, в заключении соглашений с непропорциональным распределением прав и обязанностей сторон, предусматривающих неэквивалентные имущественные предоставления сторонами по договору; заключение договоров, существенно ограничивающих или исключающих ответственность контрагента и др.

Библиография

Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25 ноября 2008 г. N 127 "Обзор практики применения арбитражными судами ст. 10 ГК РФ".

Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 15 января 1998 г. N 27 "Обзор практики разрешения споров, связанных с применением норм ГК РФ о банковской гарантии".

Постановление Президиума ВАС РФ от 14 ноября 2006 г. N 8259/06.

Постановление ФАС Московского округа от 19 февраля 2010 г. N КГ-А40/15451-09П.

Проект N 47538-6 ФЗ "О внесении изменений в части первую, вторую, третью, четвертую ГК РФ, а также отдельные законодательные акты РФ".

Виниченко Ю.В. Разумность в гражданском праве Российской Федерации: дисс. ... канд. юрид. наук. - Иркутск, 2003.

Виниченко Ю.В. О значении категории разумность. - М.: Статут, 2011.

Власенко Н.А. Разумность и право: связь явлений и пути исследования // Журнал российского права. 2011. N 11.

Волков А.В. Злоупотребление гражданскими правами. Проблемы теории и практики. - М., 2009.

Гражданское право: учебник. Т. 1 / под ред. Е.А. Суханова. - М: Волтерс Клувер, 2004.

Емельянов В.И. Разумность, добросовестность и незлоупотребление гражданскими правами. - М., 2002.

Лукьяненко М.Ф. Оценочные понятия гражданского права: разумность, добросовестность, существенность. - М.: Статут, 2010.

Иванова С.А. Принцип справедливости в гражданском праве России: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. - Владимир, 2006.

Adams A. Kenneth Reasonableness and Good Faith in Contracts. April. 25, 2011 // http://www.koncision.com/reasonableness-and-good-faith-in-contracts/.

Bush D., Hondius E.H., Van Kooten H.J., Shelhaas H.N., Schrama W.M. The Principles of European Contract Law and Dutch Law. A commentary Ars. Aequi Libri (Nijmegen) Kluwer Law International (The Hague, London, NY) 2002.

Goode R. Commercial law. Penguin Books. Oxford. England. 2004.

Jones P. Reasonableness, honestly and Good Faith // International Sales Quarterly. March 1995. At 8, et seq.

Peden E. Implicit Good Faith or Do We Still Need and Implied term of Good Faith // Legal studies Research Paper. January. 2009.

Peden E. When common law trumps equity: The rise of Good Faith and Reasonableness and the Demise of Unconscionability // Legal studies Research Paper. November. 2006.

Stapleton J. Good faith in Private Law. 1999. 52 CLP 1, 8.

Overseas Medical Supplies ltd v. Orient Transport Service ltd [1999] 2 Lloyd's Rep 273 Court of Appeal // http://www.legalmax.info/members2/conbook/overseas.htm.

Е.Е. Богданова,

профессор кафедры гражданского

и семейного права МГЮА им. О.Е. Кутафина,

доктор юридических наук

"Адвокат", N 1, январь 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Ем В.С. Осуществление и защита гражданских прав / Гражданское право: учебник. Т. 1 / под ред. Е.А. Суханова. - М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 531.

*(2) Иванова С.А. Принцип справедливости в гражданском праве России: автореф. ... дисс. докт. юрид. наук. - Владимир, 2006. С. 18.

*(3) Виниченко Ю.В. Разумность в гражданском праве Российской Федерации: дисс. ... канд. юрид. наук. - Иркутск, 2003. С. 11.

*(4) Власенко Н.А. Разумность и право: связь явлений и пути исследования // Журнал российского права. 2011. N 11.

*(5) Там же.

*(6) Большой энциклопедический словарь // http://www.vedu.ru/BigEncDic/69565.

*(7) Словарь русских синонимов (онлайн-версия) // http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-synonyms-term-93022. htm.

*(8) Не раскрывает, на наш взгляд, содержание разумности и вывод М.Ф. Лукьяненко о том, что "разумные - это рациональные действия, основанные на здравом смысле" (см.: Лукьяненко М.Ф. Оценочные понятия гражданского права: разумность, добросовестность, существенность. - М.: Статут, 2010. С. 253). Представляется, что замена термина разумные термином рациональные не способно добавить для характеристики действий субъекта что-либо новое. В то же время указание на соответствие поведения "здравому смыслу" приведет лишь к дополнительным сложностям в установлении содержания этого понятия.

*(9) Емельянов В.И. Разумность, добросовестность и незлоупотребление гражданскими правами. - М., 2002. С. 116.

*(10) Емельянов В.И. Указ. соч. С. 116.

*(11) Данное мнение разделяет А.В. Волков, который полагает, что "разумность представляет собой структурную сторону добросовестности, а добросовестность - собирательную форму здравого адекватного, честного поведения". См.: Волков А.В. Злоупотребление гражданскими правами. Проблемы теории и практики. - М., 2009. С. 188.

*(12) См., например: Goode R. Commercial law. Penguin Books. Oxford. England. 2004. P. 96. Следует отметить, что ряд датских ученых полагают, что условия добросовестности, разумности и справедливости следует считать синонимами. См.: Bush D., Hondius E.H., Van Kooten H.J., Shelhaas H.N., Schrama W.M. The Principles of European Contract Law and Dutch Law. A commentary Ars. Aequi Libri (Nijmegen) Kluwer Law International (The Hague, London, NY) 2002. P. 33.

*(13) Цит. по ст.: Peden E. Implicit Good Faith or Do We Still Need and Implied term of Good Faith // Legal studies Research Paper. January. 2009. P. 8.

*(14) Peden E. When common law trumps equity: The rise of Good Faith and Reasonableness and the Demise of Unconscionability // Legal studies Research Paper. November. 2006. P. 35; Stapleton J. Good faith in Private Law. 1999. 52 CLP 1, 8.

*(15) См. Jones P. Reasonableness, honestly and Good Faith // International Sales Quarterly. March 1995. At 8, et seq. Данная статья была написана на примере рассмотрения дела Renard Constructions (ME) Pty Ltd v Minister for Public Works // 12 March 1992. Court of Appeal, New South Wales. Australia, когда в Австралии впервые был сформулирован вывод о добросовестности как подразумеваемом в силу закона условии договора.

*(16) Adams A. Kenneth Reasonableness and Good Faith in Contracts. April. 25, 2011 // http://www.koncision.com/reasonableness-and-good-faith-in-contracts/.

*(17) Пункт 9 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 ноября 2008 г. N 127 "Обзор практики применения арбитражными судами ст. 10 ГК РФ".

*(18) Постановлением Президиума ВАС РФ от 14 ноября 2006 г. N 8259/06.

*(19) Постановление ФАС Московского округа от 19 февраля 2010 г. N КГ-А40/15451-09П.

*(20) Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 15. января 1998 г. N 27 "Обзор практики разрешения споров, связанных с применением норм ГК РФ о банковской гарантии.

*(21) Проект N 47538-6 ФЗ "О внесении изменений в части первую, вторую, третью, четвертую ГК РФ, а также отдельные законодательные акты РФ".

*(22) Лукьяненко М.Ф. Оценочные понятия гражданского права: разумность, добросовестность, существенность. - М., 2010. С. 224, 225.

*(23) Виниченко Ю.В. О значении категории разумность. - М.: Статут, 2011.

*(24) http://www.legislation.gov.uk/ukpga/1977/50.

*(25) Overseas Medical Supplies ltd v. Orient Transport Service ltd [1999] 2 Lloyd's Rep 273 Court of Appeal // http://www.legalmax.info/members2/conbook/overseas.htm.