Идея свободы в частном праве (М.Н. Семякин, "Российский юридический журнал", N 3, май-июнь 2012 г.)

Идея свободы в частном праве

Рассматривается идея свободы в частном праве с широких философских позиций как одно из его важнейших онтологических оснований. Показаны ее теоретическое и практическое значение в частноправовой сфере, соотношение с основными началами гражданского законодательства. Сделан вывод о юридической природе норм, регламентирующих права и свободы частных лиц.

Среди онтологических оснований частного права особое значение принадлежит идее свободы, ибо последняя выступает важнейшим положением, без которого рассуждения об иных сущностных характеристиках "бытия" частного права просто теряют смысл. Свобода личности, свободное проявление ее воли лежат в основе частной собственности и частного права. Однако прежде чем говорить непосредственно об идее свободы в частном праве, необходимо хотя бы кратко рассмотреть названную категорию с общих философских позиций.

Идея свободы привлекала внимание философов уже в глубокой древности. Впервые систематизированные характеристики свободы были изложены древнегреческими мыслителями.

Идеи о соотношении закона и свободы воли первым высказал известный древнегреческий ученый Гераклит. Он попытался обосновать принцип причинности при формировании и выражении свободы воли и использовал его для апологии прав аристократии. По мысли Гераклита, Всеобщий закон, Логос, понимается лишь немногими, "наилучшими", воле которых должны подчиняться остальные граждане*(1). Однако в целом Гераклит скептически относился к феномену свободы, полагая, что только сила принуждения способна обеспечить человеку его же благо.

Древнегреческий мыслитель Демокрит, напротив, рассматривал насилие как антоним свободы и в применении насилия видел путь к гибели. Демокрит полагал, что свобода отдельного индивида связана с характером общественного устройства, с тем, насколько свободно само общество. "Государство, идущее по верному пути, - величайшая опора. И в этом заключается все: когда оно в благополучии - все в благополучии, когда оно гибнет - все гибнет"*(2).

В целом для древнегреческой философии характерно признание вопросов, связанных со свободой индивидов, исключительной прерогативой государства и того, что они должны регулироваться законами. Так, в "идеальном государстве" Платона жизнь людей строжайше регламентируется властью, демократии практически не существует. В этом Платон усматривал высшее общественное благо. Человек обладает душой, полагал Платон, поэтому он в определенной мере свободен. Но поскольку в реализации этой свободы человеком движут страсти, желания и склонности, то она направлена на удовлетворение эгоистического своекорыстия. Только властная регламентация его поведения государством способна сформировать общество, основанное на разумных началах*(3).

Аристотель в своем учении также развивал мысль о необходимости юридических и моральных ограничений свободы. Меру свободы мыслитель связывал с общественной пользой и добродетелью, отыскивая "золотую середину" в соотношении свободы и принуждения. Стремление человека к свободе, которое, по мысли ученого, является врожденным, связано с его нравственностью.

Интересная теоретическая конструкция феномена свободы была предложена древнегреческим философом Эпикуром и его последователями. Они полагали, что свобода человека - это его ответственность за разумный выбор своего образа жизни. Обуздание страстей и желаний разумом и довольство немногим - вот отличительная черта свободного человека. По мнению Эпикура, главная цель государства состоит в обеспечении взаимной безопасности людей, преодолении их взаимного страха, непричинении ими друг другу вреда.

В средневековье в Западной Европе достаточно широкое распространение получила точка зрения Фомы Аквинского, согласно которой высшей добродетелью гражданина государства считается повиновение власти. Причем худшей формой правления философ объявлял демократию, поскольку здесь свобода личности оборачивается "произволом толпы"*(4).

Дальнейшее развитие идеи свободы получили в трудах известных мыслителей, в частности Т. Гоббса, Дж. Локка, Спинозы, философов эпохи Просвещения (Вольтера, Дидро, Руссо, Монтескье) и др.

Т. Гоббс определял идею свободы как право делать все, что не запрещено законом и что диктуется человеку "его суждением и разумом"*(5). Исходя из отстаиваемого им понятия свободы, а также естественноправового учения, Гоббс четко разграничивал такие явления, как право и закон. Право, по словам Гоббса, состоит в свободе делать или не делать что-либо, а закон, наоборот, определяет и обязывает что-либо делать или не делать. Таким образом, закон и право философ понимал соответственно как обязательство и свободу, несовместимые "в одном и том же отношении". Свобода и необходимость, полагал мыслитель, не исключают, а "взаимопроникают друг в друга"*(6).

Позиции ученых по поводу феномена свободы с известной долей условности можно подразделить на две основные теории (концепции): "индивидуалистическую" и "нравственную". Их обозначил и исследовал известный дореволюционный российский теоретик и историк права Б.Н. Чичерин, чьи научные взгляды представляют значительный интерес и требуют внимательного изучения.

Сторонники "индивидуалистической" теории (ее наиболее видные представители - Дж. Локк, В. Гумбольдт, Лабулэ и др.) исходили из того, что функции государства в сфере управления должны быть максимально ограничены. Так, Дж. Локк "выводил государство из потребности охранения собственности и отрицал у него право выходить за пределы предоставленной ему этой целью власти"*(7).

В учении Дж. Локка идеи свободы приобрели классические естественноправовые формы и толкования, которые в последующем стали предметом перманентных философских дискуссий. В центре теории Дж. Локка находится принцип абсолютной ценности индивидуальных субъективных прав. Они, по мысли ученого, предшествуют объективному (позитивному) праву, призванному гарантировать (охранять) субъективные права человека, в частности право на жизнь, свободу, право на имущество. Естественное состояние людей, полагал философ, есть "состояние полной свободы"; каждый, оставаясь в пределах "законов природы", может делать все, что ему угодно. При этом "состояние свободы" отличается от "состояния произвола" тем, что люди "не могут лишать себя жизни и приносить вред жизни, здоровью, свободе и имуществу других людей". С целью обеспечения действия этих "законов природы" люди наделены правом наказывать нарушителей*(8).

Как и Т. Гоббс, Дж. Локк, исходя из своего понимания свободы, разграничивал право и закон: "Право состоит в том, что мы имеем возможность свободно распоряжаться какой-либо вещью, тогда как закон есть то, что повелевает или запрещает нам делать нечто"*(9).

И. Кант, поддерживая "индивидуалистическую" теорию, создал учение о "юридическом государстве", единственной целью которого провозгласил охрану права*(10).

Однако наибольшее развитие "индивидуалистическая" теория получила в трудах В. Гумбольдта, полагавшего, что высшая цель человека состоит в полном и гармоничном развитии его сил. Первым условием для этого ученый называл свободу, а затем неразрывно связанное с ней разнообразие положений, окружающих многообразие жизни. Только тогда может развиваться в человеке та оригинальность, которая делает его самостоятельным лицом, особенным выражением духовного человеческого естества. Философ писал, что "высшим идеалом человеческого сожительства представляется такой порядок, в котором каждый развивается единственно из себя и для себя"*(11).

В. Гумбольдт, предупреждая об опасности чрезмерной государственной регламентации, указывал, что в результате этого на все отрасли жизни налагается печать однообразия, как следствие, устраняется главное условие развития - многосторонность стремлений. Люди отучаются от самодеятельности и привыкают во всем полагаться на правительство, а это неизбежно влечет за собой ослабление энергии и упадок народных сил. Всякая деятельность вследствие этого превращается в механическую рутину, ибо она совершается не по свободному влечению, а по внешнему принуждению; создается преграда проявлению индивидуальности, составляющему высшую цель человеческого развития*(12).

Резюмируя рассуждения по данной проблеме, В. Гумбольдт сделал вывод: государство должно отказаться от всякого попечения о благосостоянии граждан. Единственной его целью должно быть сохранение безопасности, т.е. обеспечение законной свободы. Однако и в этом случае оно не должно расширять свою деятельность чрезмерно*(13).

Новой ступенью в развитии учения о феномене свободы стали труды известных французских философов, политических деятелей эпохи Просвещения: Вольтера, Дидро, Руссо, Гольбаха, Монтескье и др., которые впервые концептуально и развернуто связали свободу и демократию, придали философским положениям политический характер и практическую направленность. Так, Вольтер подверг критике и концепцию фатализма, и концепцию свободы воли и сформулировал идеи о том, что корни свободы имеют экономический характер. Дидро высказал оригинальную догадку: чтобы быть свободным, человек не только не должен испытывать физических ограничений, но и должен обладать полнотой гражданских прав.

Традиции либеральной философии права развивал выдающийся французский мыслитель Ш. Монтескье, внесший значительный вклад в разработку учения о феномене свободы. Он выступал против отождествления свободы с формами правления и полагал, что свобода - это уверенность, спокойствие духа в своей безопасности; ни один гражданин не должен опасаться другого.

По мнению Монтескье, законы в государстве восстанавливают свободу и равенство, но при этом неизбежно принимают политический характер и находятся в тесной связи с правом. В отличие от других философов, отождествлявших свободу со всем тем, что не запрещено законом, Монтескье полагал, что свобода состоит в самом праве делать все, что законами позволено. "Если бы гражданин мог делать то, что этими законами запрещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане"*(14).

Одна из важнейших заслуг французского философа и политика Ж.-Ж. Руссо заключается в том, что, исходя из идеи независимой, свободной, обладающей суверенитетом личности, он попытался увязать вместе такие категории, как закон, свобода, равенство граждан. Автор теории "общественного договора" полагал, что закон государства - это акт "общей воли", поэтому он не должен касаться "частных дел"; предмет законов всегда имеет общий характер. Цель всякой системы законов, по мысли Руссо, - свобода и равенство. Причем свобода не может существовать без равенства. Если "сила вещей" всегда стремится уничтожить равенство, то "сила законов" всегда должна сохранять его. Вместе с тем наилучшие условия для реализации личностью своей свободы Руссо видел не в "гражданском обществе", а в "природном состоянии людей"*(15).

Безусловно, наиболее глубокие методологические основания философии частного права были заложены выдающимися представителями немецкой классической философии И. Кантом и Г.В.Ф. Гегелем.

Центральной идеей учения Канта выступал человек как свободная личность и его теоретические и практические способности. Свобода понималась как независимость человека от принуждающего произвола кого бы то ни было. Поскольку свобода отдельного человека может быть совместима со свободой, соответствующей "всеобщему нравственному закону" других людей, она рассматривалась Кантом как единственное "первоначальное право", присущее каждому в силу его принадлежности к человеческому роду.

Применительно к обсуждаемой проблеме из учения Канта можно сделать ряд методологически важных выводов.

Во-первых, и право, и мораль могут и должны основываться только на свободе. Лишь в ней человек находит свое "абсолютное самосознание"*(16). Идея права у Канта подразумевает идею свободы. Причем речь идет не только о формальной свободе как общем принципе конституирования личности, но и о реальной свободе конкретного человека.

Во-вторых, понятие права означает не отношение "произвола" к желанию другого лица, а лишь отношение к его "произволу". В данном случае смысл указанного понятия охватывает взаимное отношение "произвола" разных лиц, что приобретает особое практическое значение. Отсюда, по Канту, право есть совокупность условий, при которых "произвол" одного лица совместим с "произволом" другого лица с точки зрения всеобщего закона свободы.

В-третьих, в этом взаимном отношении "произвола" лиц не принимается во внимание его ("произвола") содержание, т.е. та цель, которую преследует каждый в отношении желаемого объекта. Поэтому Кант ограничивает права государства во имя идеи свободы и "нравственного характера права"; подчинение праву отличает государство от других социальных общностей, основанных не на праве, а на "законных добродетелях в чистом виде"*(17).

В-четвертых, Кант проводит различие между законами свободы и законами природы, называя первые законами моральными. В той мере, в какой они касаются лишь внешних поступков и их законосообразности, Кант считал их юридическими законами. Если же предъявлялось требование, чтобы законы сами были определяющими основаниями поступков, ученый называл их этическими.

Другой великий немецкий мыслитель Г.В.Ф. Гегель в учении, посвященном философии права, также основополагающее значение придавал идее свободы: "Право есть вообще свобода как идея"*(18). Рассмотрение понятия права Гегель начинал с анализа сущности правового взаимоотношения двух лиц, обладающих "свободной волей". Во взаимном признании ими друг друга в качестве "равных и свободных личностей" ученый справедливо усматривал исходное начало правовых отношений. Более того, под воздействием "мирового духа" эти начала становятся первоосновой, субстанцией отношений в государстве, семье и т.д.*(19)

Важное место в гегелевской системе правовых категорий занимает гражданское общество как сфера реализации особенных, частных интересов и целей свободной личности. Государство, по мысли Гегеля, должно в первую очередь обеспечить свободу граждан, защитить их собственность с тем, чтобы право стало необходимостью.

Вместе с тем отметим, что подлинным субъектом свободы у Гегеля выступает все-таки не индивид, а исторически развивающееся государство. Поэтому идея свободы личности - это прежде всего вопрос о форме государственного устройства, политических правах и свободах в государстве того или иного типа. Следовательно, и общественный прогресс, и более высокая степень свободы индивидов, по Гегелю, обусловлены уровнем развития и совершенства государственно-правовой организации.

Проанализировав взаимосвязь идеи свободы и ее воплощения в действительности, в ткани правовых отношений, философ сделал вывод о том, что развитие свободы - реальная сила в процессе покорения человеком не только природы, но и социальных отношений*(20).

Достаточно глубокие и оригинальные идеи, касающиеся феномена свободы, сформулировал А. Шопенгауэр. Развивая идеи о свободе, ученый, с одной стороны, утверждал, что "свобода присуща только воле как вещи в себе" (т.е. достаточно примитивному, неразвитому явлению), а с другой - допускал, что она "все-таки может присутствовать и в человеке". Однако, по мнению мыслителя, "личность никогда не свободна", поскольку ее поведение, поступки детерминированы жизненными обстоятельствами, закономерностями и должны "носить осознанный, ответственный характер"*(21).

В российской философской мысли видным исследователем свободы был Н.А. Бердяев. В противоположность Гегелю с его грандиозной логической системой, абсолютизирующей всеобще-абстрактное в ущерб индивидуальности, Н.А. Бердяев целью философских изысканий избрал освоение духовного опыта человека, свободы личности в реальной жизни, ее назначения и т.д.

Свободу философ понимал как свободу духа, как "иррациональную бездну", которая "лежит глубже самого бытия"*(22). Н.А. Бердяев связывал свободу с творческой деятельностью человека; творчество есть переход "небытия в бытие посредством акта свободы"*(23).

Признавая свободу величайшей человеческой ценностью, Н.А. Бердяев подчеркивал, что это - нелегкое бремя, крест, поскольку принятие решений неизбежно требует постоянного риска и личной ответственности человека. Быть свободным значительно труднее, чем быть рабом, конформистом, равнодушным приспособленцем. Поэтому в действительности далеко не все хотят быть подлинно свободными, однако, пожалуй, все формально (внешне) стремятся к свободе, перелагая при этом бремя личной ответственности, риска на других. "Человек, - справедливо отмечал Н.А. Бердяев, - легко отказывается от свободы во имя спокойствия и благополучия, он с трудом выносит непомерное бремя свободы и готов скинуть его и переложить на более сильные плечи"*(24).

Приведенные мысли философа актуальны в настоящее время, когда в условиях социального и духовно-нравственного кризиса общества, бюрократизации многих сфер жизни, развития негативных последствий технического прогресса подлинная свобода личности подменяется так называемой потребительской свободой, конформистскими настроениями и социальной безответственностью значительной части населения.

В дореволюционной России роль подлинного "певца" свободы в частноправовой сфере принадлежала, безусловно, известному теоретику и историку частного права И.А. Покровскому. "Гражданское право, - полагал ученый, - искони и по самой своей структуре было правом отдельной человеческой личности, сферой ее свободы и самоопределения (здесь и далее курсив мой. - М.С.)"*(25). По мысли историка, "здесь впервые зародилось представление о человеке как субъекте прав, т.е. представление о личности, как о чем-то юридически самостоятельном и независимом даже по отношению к государству и его властям"*(26). И.А. Покровский особо подчеркивал, что гражданское право в силу своего развития объективно требовало "освобождения личности от всяких связывавших ее пут, требовало свободы собственности, свободы договоров, свободы завещаний и т.д.", поскольку "экономический прогресс возможен только под условием признания свободы хозяйственной инициативы и самодеятельности"*(27). "Конечной целью права, - утверждал И.А. Покровский, - является солидарность свободных личностей"*(28).

Полагаем, что соотношение частного права и свободы таково, что, с одной стороны, становление и развитие частного права невозможно без такого его онтологического основания, как свобода, а с другой - частное право призвано обеспечивать свободу личности, в известном смысле гарантировать ее в указанной сфере человеческого бытия. Как метко подчеркнул С.С. Алексеев, "частное право - это суверенная территория свободы на основе права"; оно "является носителем цивилизованной свободы, если угодно ее исконной, первородной обителью, не имеющей в ряде областей жизни общества альтернативы"*(29).

Говоря о воплощении идеи свободы в российском праве, необходимо прежде всего обратиться к содержанию основополагающего законодательного акта - Конституции РФ, где названному феномену в той или иной мере посвящено достаточно много статей (ст. 2, 6, 8, 13, 18, 27, 30, 34, 44 Конституции РФ). Так, в ст. 2 человек, его права и свободы объявлены высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита - обязанностью государства. В п. 2 ст. 6 Конституции РФ сказано, что каждый гражданин обладает на территории РФ всеми правами и свободами и т.д.

Что касается непосредственно частного права, то вряд ли необходимо доказывать, что содержание этой правовой сферы буквально пронизано идеей свободы*(30). Истоки идеи свободы в сфере частного права уходят в эпоху развития римского частного права. "Римское частное право, - отмечал один из его известных исследователей И.С. Перетерский, - является идеальным выражением индивидуализма и наибольшей свободы правового самоопределения имущих слоев свободного населения"*(31).

Одна из важнейших особенностей современного частного права также выражается в общедозволительном характере правового регулирования отношений в указанной сфере, когда дозволенным считается все, что так или иначе не запрещено законом. Именно правонаделение - предоставление субъекту юридической возможности самому действовать, проявлять свою волю и интерес (приобретать гражданские права и обязанности, осуществлять их, использовать обеспечительные меры, средства принуждения и т.д.) - выступает основной сущностной чертой гражданско-правового метода регулирования общественных отношений*(32). Так, согласно п. 2 ст. 1 ГК РФ граждане и юридические лица приобретают и осуществляют гражданские права своей волей и в своем интересе.

Из абз. 2 п. 2 ст. 1 ГК вытекает, что по общему правилу не допускается ограничение гражданских прав; отступление от этого положения возможно лишь на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо для защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц и т.д.

Также значимое в частноправовой сфере положение провозглашено в абз. 1 п. 3 ст. 1 ГК: разрешено свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств на всей территории РФ.

Общедозволительная направленность законодательства в частноправовой сфере отражена и в положениях, касающихся возникновения гражданских прав и обязанностей: они могут появляться как по основаниям, прямо предусмотренным законом, иными правовыми актами, так и в силу аналогии права (абз. 1 п. 1 ст. 8 ГК). Граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права; причем отказ от осуществления указанных прав по общему правилу не влечет их прекращения (ст. 9 ГК).

Идея свободы проявляется и на более низких структурных уровнях системы частноправового регулирования: на уровнях конкретных институтов, субинститутов и даже отдельных правовых норм. Так, в институте правосубъектности сформулировано положение о том, что гражданская правоспособность (способность иметь гражданские права и нести обязанности) признается в равной мере за всеми гражданами, возникает в момент рождения гражданина и прекращается смертью (ст. 17 ГК).

Принципиальное значение имеет содержание правоспособности граждан как одной из важнейших юридических форм проявления свободы индивида в частноправовой сфере. В ст. 18 ГК приведен достаточно обширный перечень юридических возможностей, которые предоставляются гражданину как субъекту различных отношений, в том числе иметь имущество на праве собственности; наследовать и завещать имущество; заниматься предпринимательской и любой иной не запрещенной законом деятельностью; создавать юридические лица самостоятельно или совместно с другими гражданами и юридическими лицами; совершать любые не противоречащие закону сделки и участвовать в обязательствах и т.д. Причем закрепленный в законе перечень юридических возможностей, составляющих содержание гражданской правоспособности, безусловно, неисчерпывающий. Гражданам предоставляется возможность иметь и иные имущественные, а также личные неимущественные права, не противоречащие законодательству.

На уровне института гражданской правосубъектности идея свободы отражена в важнейших положениях, касающихся дееспособности: способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их; недопустимость по общему правилу лишения или ограничения правоспособности и дееспособности гражданина и т.д. (ст. 21-22 ГК).

Идея свободы в частноправовом регулировании получила юридическое закрепление и на уровне отдельных нормативных установлений - диспозитивных норм. Так, в ст. 359 ГК сформулированы положения о праве кредитора удерживать вещь, подлежащую передаче должнику либо лицу, указанному должником, у себя при наличии определенных обстоятельств. Однако эти предписания носят диспозитивный характер, поскольку сторонам правоотношения предоставляется возможность (право), проявляя свою волю, самим установить в договоре иные, чем в законе, правила поведения (п. 3 ст. 359 ГК), которые и будут применяться.

Таким образом, идея свободы воплощена практически во всех элементах механизма частноправового регулирования общественных отношений. Однако, безусловно, наиболее полное выражение и юридическое обеспечение эта идея получает в таких важнейших для частного права положениях, как основные начала гражданского законодательства, закрепленные в ст. 1 ГК (равенство участников гражданско-правовых отношений, неприкосновенность собственности, свобода договора, недопустимость произвольного вмешательства в частные дела, свобода в приобретении и осуществлении гражданских прав своей волей и в своем интересе и др.).

В связи с этим возникает ряд вопросов: как соотносится идея свободы в частноправовой сфере с названными основными началами гражданского законодательства? Не совпадает ли в содержательном плане указанная идея с таким началом гражданского законодательства, как свобода приобретения и осуществления гражданских прав?

Прежде всего хотелось бы обратить внимание на высказывание известного дореволюционного цивилиста Д.И. Мейера о том, что "задачей юридической науки является не только познание действующего законодательства, но также и обнаружение общих начал, заключенных в конкретных, отдельных положениях закона"*(33). Говоря о месте идей в праве, ученый отметил, что они "формируют законодательство, которое является очисткой народных воззрений"*(34).

Полагаем необходимым обратить внимание на то, что нужно четко различать саму идею свободы в частноправовой сфере и ее закрепление (отражение) в праве. В первом случае идея свободы выступает идеальным феноменом, элементом мышления, представления, правосознания, духовно-нравственной сферы человека и т.п. Во втором же случае речь идет уже не об идеальных "вещах", а о явлении сугубо прозаическом, "приземленном", приближенном к реальной жизни: о закреплении указанной идеи в праве, придании ей силы правового установления, важнейшего начала гражданского законодательства. Перед нами два явления, тесно связанных, однако не совпадающих ни в содержательном плане, ни по форме выражения.

Считаем, что закрепление идеи свободы в праве отнюдь не означает, что она как идеальный, духовно-нравственный феномен перестала существовать, утратила значение и в дальнейшем будет связана исключительно со сферой частного права, как его нормативное установление. В обоснование этой мысли можно обратить внимание, по меньшей мере, на два момента.

Во-первых, как известно, право ничего создавать не может, как и уничтожать. Единственное, что "делает" право, - регулирует общественные отношения, выполняет регулятивную и иные подобные функции.

Во-вторых, при толковании свободы в частноправовой сфере как важнейшего нормативного установления, частноправового начала мы все равно вынуждены будем обратиться к категории свободы в указанной сфере как к феномену идеальному (философскому), относящемуся к правосознанию, духовно-нравственной жизни человека и т.д.

В настоящее время, когда объективно требуется обеспечение роста российской экономики на инновационной основе, особое значение приобретает создание надлежащих условий для развития частной инициативы, предприимчивости граждан, их мобильности и гибкости, что влияет на будущее России. Все названные социально-экономические, волевые, интеллектуальные и иные подобные процессы, безусловно, связаны с идеей свободы в целом и идеей свободы в частноправовой сфере в особенности, что обусловливает необходимость отражения рассматриваемого феномена в законодательстве, закрепления нормативного механизма его обеспечения и выстраивания четкой системы правового регулирования отношений в названной сфере.

Принципиально важно определить юридическую природу идеи свободы в частноправовой сфере: конституционно-правовая она, частноправовая, смешанная, иная? Такой вопрос возникает в связи с тем, что нормы о свободе в указанной сфере имеются как в Конституции РФ, так и в Гражданском кодексе РФ и иных актах (это уже было отмечено).

Необходимо обратить внимание на то, что хотя в Конституции РФ прямо не говорится о свободе частной деятельности, однако совершенно очевидно, что деятельность в частной сфере - важнейший вид (разновидность) экономической деятельности, упомянутой в Конституции. Поэтому все конституционные законоположения, касающиеся свободы как экономической деятельности в целом, так и ее отдельных областей, имеют прямое отношение и к свободе в частноправовой сфере.

Итак, исходные положения о названном феномене сформулированы в Конституции РФ. Означает ли этот факт признание конституционно-правовой природы идеи свободы частной деятельности? В юридической литературе применительно к свободе предпринимательской деятельности, совершенно справедливо рассматриваемой как часть свободы экономической деятельности, отмечается, что "конституционные нормы позволяют выделять конструкцию свободы предпринимательской деятельности как одной из основ конституционного строя Российской Федерации"; "свобода предпринимательства входит в названные основы в качестве базового конституционного принципа"*(35).

В юридической науке конституционное право нередко рассматривается как некая "суперотрасль", "надотрасль", "сверхотрасль", "общая часть" всех отраслей права и т.п.*(36), а предметным (конкретным) отраслям права объективно отводится, по существу, лишь роль отраслевых средств конкретизации, детализации, уточнения и т.д. конституционных положений.

Представляется, что с таким подходом нельзя согласиться по соображениям как методологического, так и доктринального (научного) характера. Методологически очевидно: если гражданское (частное) право, как и иные отрасли права, считаются самостоятельными правовыми образованиями, то уже в силу этого они не могут и не должны выполнять в качестве основной некую восполнительную (дополнительную), конкретизирующую или подобную функцию по отношению к аналогичной самостоятельной отрасли права - конституционному праву. Каждая из отраслей права, в том числе конституционное, будучи самостоятельным (отдельным) нормативным образованием в системе российского права, имеет специфический предмет, метод, принципы, правовой режим, функции и т.д. Более того, надо заметить, что некоторые важнейшие положения первоначально сформировались и получили нормативное закрепление именно в гражданском (частном) праве, а затем (кстати, значительно позднее) были оформлены в виде конституционно-правовых положений.

С научной точки зрения применительно к проблеме определения юридической природы идеи свободы в частноправовой сфере необходимо обратить внимание на то, что данная идея в конституционном праве и в частном праве - это, при всей схожести "звучания" указанных юридических конструкций, существенно различающиеся, хотя и тесно взаимосвязанные феномены.

В самом деле, идея свободы в конституционном праве выступает элементом основ институтов политической и социально-экономической систем общества, конституционного строя. Ясно, что в таком конституционном значении (качестве) идея свободы не должна, да и объективно не может отражаться в частном праве. В отличие от конституционного права, регулирующего систему отношений "общество - государство - личность", частное право регулирует совершенно иные как по субъектному составу, так и по характеру (уровню) общественные отношения. Содержание категории свободы здесь уже иное, что обусловливает другую, частноправовую, природу идеи свободы в частноправовой сфере.

Вместе с тем нормы, закрепляющие идею свободы в частном праве, не должны трактоваться таким образом, чтобы при этом нарушались конституционные правоположения, касающиеся свободы прав человека, предпринимательской деятельности и т.д. как элементов основ конституционного строя.

Для обеспечения идеи свободы в частноправовой сфере необходимо существенно совершенствовать не только нормативную базу и иные правовые средства, но и правоприменительную практику в указанной области. Так, постановлением надзорной инстанции Высшего Арбитражного Суда РФ по делу N К4-Н-7/2648 юридическому лицу (ответчику) было отказано в применении ч. 2 ст. 54 Конституции РФ, где речь идет о возможности освобождения от ответственности или ее смягчении, со ссылкой на то, что данная норма не распространяется на юридические лица, поскольку находится в гл. 2 Конституции РФ, касающейся прав и свобод человека и гражданина*(37).

Вряд ли такое истолкование названной нормы можно считать правильным. В связи с этим представляется необходимым обратить внимание на то, что идея свободы в частноправовой сфере (свобода предпринимательства как ее разновидность) прямо вытекает из ряда положений Конституции РФ, Гражданского кодекса РФ, иных нормативных правовых актов, носит обобщенный характер и, следовательно, распространяется на всех субъектов права, осуществляющих деятельность в названной сфере. Поэтому было бы по меньшей мере нелогично закрепление в Конституции РФ идеи свободы в частноправовой сфере отдельно для граждан и юридических лиц, как и для иных субъектов права. Таким образом, слова "никто", "каждый", употребленные соответственно в ч. 2 ст. 54 и ч. 2 ст. 35 Конституции РФ, следует толковать широко, распространяя их смысл не только на граждан РФ, но и на иных субъектов права, в том числе на юридические лица.

Дальнейшее исследование содержания и сущности идеи свободы в частноправовой сфере, ее нормативного оформления будет способствовать более глубокому пониманию частного права, его подлинной роли и значения в гражданском обществе в условиях рыночной системы хозяйствования, совершенствованию законодательства и правоприменительной практики в указанной сфере, а также обеспечению прав и законных интересов граждан и других субъектов частного права.

М.Н. Семякин,

доктор юридических наук, профессор УрГЮА (Екатеринбург)

"Российский юридический журнал", N 3, май-июнь 2012 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См. также: Альбов А.П. Право и свобода. Личность. Общество. Государство. СПб., 2000. С. 2.

*(2) Цит. по: Демидов А.И., Федосеева А.А. Основы политологии: учеб. пособие. М., 2004. С. 271.

*(3) Подробнее см: Лосев А.Ф. Комментарии к диалогам Платона. Компиляция из четырехтомного издания диалогов Платона. М., 1990-1991. С. 8.

*(4) Подробнее см: История философии права / под ред. Д.А. Керимова. СПб., 1998. С. 73.

*(5) Гоббс Т. Соч.: в 2 т. М., 1989. Т. 1. С. 97.

*(6) Там же. С. 98 и след.

*(7) Чичерин Б.Н. Избранные труды. СПб., 1998. С. 255.

*(8) Локк Дж. Соч.: в 3 т. М., 1989. Т. 3. С. 4 и след.

*(9) Там же. С. 4.

*(10) Правовая мысль: Антология / авт.-сост. В.П. Малахов. М., 2003. С. 252 и след.

*(11) Цит. по: Чичерин Б.Н. Указ. соч. С. 255.

*(12) Там же.

*(13) Там же. С. 256.

*(14) Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 256.

*(15) Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре, или Принципы политического права // Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., 1969. С. 161.

*(16) Кант И. Критика практического разума. СПб., 1995. С. 105.

*(17) Там же.

*(18) Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 384.

*(19) Там же. С. 227-228.

*(20) Гегель Г.В.Ф. Соч. М.; Л., 1935. Т. VIII. С. 27.

*(21) Шопенгауэр А.О четвертом корне закона достаточного основания. Мир как воля и представления. М., 1993. Т. 1. Критика кантовской философии. С. 171.

*(22) Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М., 1994. С. 9.

*(23) Там же. С. 10.

*(24) Там же. С. 93.

*(25) Основные проблемы гражданского права. Пг., 1917. С. 309.

*(26) Там же.

*(27) Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 79.

*(28) Там же. С. 87.

*(29) Алексеев С.С. Частное право: научно-публицистический очерк. М., 1999. С. 34, 44. См. также: Гонгало Б.М. Идеи частного права: должное и сущее // Цивилистические записки: межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3. К 80-летию С.С. Алексеева. М.; Екатеринбург, 2004. С. 93.

*(30) См. также: Гонгало Б.М. Указ. соч. С. 94-95.

*(31) Римское частное право: учеб. / под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. М., 2004. С. 7.

*(32) Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. Свердловск, 1972. С. 70 и след.

*(33) Цит. по: Умов В.А. Понятие и методы исследования гражданского права. М., 1873. С. 44.

*(34) Мейер Д.И. Русское гражданское право: По исправленному и дополненному 8-му изд. 1902 г.: в 2 ч. М., 1997. Ч. 1. С. 14.

*(35) Белых С.В. Свобода предпринимательской деятельности как конституционно-правовая категория в Российской Федерации. СПб., 2005. С. 61-62.

*(36) Подробнее см.: Общая теория государства и права: в 2 т. / отв. ред. М.Н. Марченко. М., 1998. Т. 2. Теория права. С. 240-241; Белых С.В. Указ. соч. С. 41.

*(37) Кузнецов В. Конституция и права юридических лиц // Рос. юстиция. 1997. N 4. С. 28. См. также: Белых С.В. Указ. соч. С. 68.