К вопросу о признании мошенничества одной из форм хищения (А.А. Красикова, "Российский юридический журнал", N 3, май-июнь 2012 г.)

К вопросу о признании мошенничества одной из форм хищения

Статья посвящена анализу понятия "хищение", отдельных признаков деяния. Автор рассматривает теоретические представления о признании мошенничества формой хищения.

Защита прав и свобод человека - главный принцип функционирования всех государств на настоящем этапе развития. Отвечая требованиям обеспечения прав и свобод человека, российское уголовное законодательство должно закреплять надежный механизм защиты наиболее значимых прав и интересов личности, общества, государства. Имущественные интересы собственника в каждом государстве признаются одними из самых важных, поскольку их реализация позволяет удовлетворить материальные, духовные, политические и иные потребности.

Сегодня борьба с преступлениями против собственности - весьма актуальная и сложная задача. Ее решение невозможно без скрупулезного анализа уголовного законодательства, без совершенствования теоретических положений соответствующих разделов науки уголовного права. Усложнение и интенсификация имущественного оборота в России, особенно отчетливо проявившиеся в последние годы рыночных преобразований, способствовали беспрецедентному увеличению числа преступных посягательств на собственность. Данное обстоятельство неизбежно влекло изменение системы их уголовно-правовой охраны.

Среди экономических преступлений, активно видоизменяющихся в рыночных условиях, особое место принадлежит мошенничеству. Специфика преступлений данного вида заключается в том, что они, оставаясь в рамках законодательной трактовки прошлых лет, приобрели новые формы, подлежащие доктринальному осмыслению. В теории остается еще множество спорных вопросов толкования признаков указанного преступления, а на практике возникают значительные трудности при квалификации деяний и разграничении со смежными составами. Ученые и практики вынуждены искать объяснения недостатков законодательного определения мошенничества, предлагать свое решение вопроса, иногда весьма дискуссионное.

Понятие хищения играет роль родового по отношению к видовым понятиям кражи, присвоения и других преступлений против собственности, имеющих ряд общехарактерных объективных и субъективных признаков, что послужило основанием для объединения их законодателем в определенную группу имущественных посягательств под рубрикой "хищение". Прежде чем обратиться к конкретным формам хищения и уяснению обоснованности признания мошенничества одной из форм хищения, следует остановиться на этих признаках.

Классификация преступлений против собственности, приведенная в Уголовном кодексе РФ, не вполне удачна как в логическом плане, так и в плане законодательной (правотворческой) техники. Обращает на себя внимание многосложность основания деления преступлений против собственности на виды. Нельзя не заметить, что при систематизации преступлений законодатель использовал, по существу, несколько критериев (способ, цель, субъект, последствия). В определениях присвоения, растраты, мошенничества, разбоя нарушена логика. Так, мошенничество (как хищение путем обмана или злоупотребления доверием) выделено с учетом специфики психологического воздействия, оказываемого на потерпевшего.

Говоря о технико-юридическом значении введения в Уголовный кодекс РФ понятия "хищение", нужно уточнить, что в нем слово "хищение" не выступает термином, имеющим конкретное значение. В уголовном праве термин "хищение" употребляется в двух смыслах: как конкретный способ совершения преступления против собственности (в этом случае хищение считается признаком того или иного деяния) и в обобщенном виде - как юридическая категория, понятие, характеризующее любую форму и вид хищения. В этом значении понятие "хищение" применимо ко многим преступлениям, указанным в гл. 21, и к преступлениям, закрепленным в других главах Уголовного кодекса РФ (ст. 221, 226, 229 и др.)*(1).

С.А. Елисеев по данному поводу справедливо отмечает, что "семантическим требованием к правовым понятиям является взаимно-однозначное выражение значения, т.е. требование константности (постоянства) терминологии, означающее, что, если правовая норма для обозначения определенного значения применяет одинаковое выражение, им всегда подразумевается то же самое, а когда применено иное выражение, то подразумевается нечто иное"*(2).

А.И. Бойцов также считает, что, хотя "законодатель терминологически одинаково описал объективные внешние процессы, имеющие место при совершении посягательств на ординарное имущество, значение законодательной дефиниции хищения, изложенной в примечании 1 к ст. 158 УК РФ, следовало все же ограничить соответствующими статьями главы о преступлениях против собственности"*(3).

Итак, определив хищение как родовую категорию для ряда преступлений против собственности, законодатель, казалось бы, решил стоявшие перед ним задачи. Однако анализ как самой легальной дефиниции, так и конструкций составов преступлений, образующих отдельные формы хищения, показывает, что найденное решение не самое лучшее. Законодательное определение понятия "хищение" неудачно как по содержанию, так и по форме.

Впервые законодательная дефиниция хищения была закреплена в Федеральном законе от 1 июля 1994 г. N 10-ФЗ, дополнившем ст. 144 УК РСФСР примечанием, определяющим хищение применительно к ст. 144-1472 главы "О преступлениях против собственности"*(4). С этого времени понятие хищения действительно стало общим, стерев различия не только в непосредственных, но и в родовых объектах корыстных посягательств.

Немногим отличается от предшествующей и действующая дефиниция хищения (прим. 1 к ст. 158 УК РФ), согласно которой под хищением понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного либо других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

В науке уголовного права высказано мнение, что легальное определение хищения не нужно. В частности, С.А. Елисеев утверждает, что "в тексте УК РФ "хищение" является излишней законодательной конструкцией, производной по своему происхождению и усложняющей в конечном счете как уголовно-правовые нормы, так и процесс их применения"*(5). Логика процесса уяснения точного смысла уголовно-правовых предписаний теперь заключается в осмыслении текста ст. 158-162, 164 УК РФ; установлении систематических связей толкуемой нормы с общим понятием хищения; установлении систематических связей толкуемой нормы с другими близкими ей по содержанию нормами. Но очевидно, что второй этап искусственен, поскольку уголовно-правовая ответственность предусмотрена только за то или иное конкретное преступление против собственности, а не за хищение как преступление универсального характера*(6). Данную точку зрения поддерживает С.М. Кочои, отмечающий, что "вместо попыток дать одно общее понятие хищения, целесообразнее ограничиться в законе понятиями конкретных преступлений: кражи, мошенничества, грабежа и др."*(7).

Более правильным представляется мнение А. Успенского, который считает, что едва ли решение, предложенное С.М. Кочои, будет верно с точки зрения законодательной техники, поскольку в связи с закреплением в тексте Уголовного кодекса РФ дефиниции хищения отпала необходимость вводить в тот или иной состав "большое количество элементов, определяющих принадлежность общественно опасного деяния к роду хищения"*(8).

Исходя из законодательно закрепленной трактовки хищения можно выделить следующие признаки, характеризующие его объективную сторону: 1) хищение направлено против чужого имущества, которое выступает его предметом; 2) хищение представляет собой изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц; 3) хищение - это противоправное действие; 4) хищение - это безвозмездное действие; 5) оно причиняет ущерб собственнику или законному владельцу имущества; 6) совершается с корыстной целью. Перечисленные признаки обязательны для всякого хищения, стало быть, отсутствие хотя бы одного из них позволяет рассматривать содеянное уже не как хищение, а как иное преступление, а возможно, и как деяние, вообще не имеющее отношения к уголовному праву.

Не вполне удачна формулировка, что действие при хищении - это "изъятие и (или) обращение". Сложность грамматической конструкции - одновременное употребление соединительного и разделительного союзов - уже неоднократно подвергалась критике в уголовно-правовой науке*(9).

Одни ученые считают, что хищение состоит из двух элементов: изъятия имущества у собственника или иного владельца и обращения его в пользу виновного или других лиц. Именно этим объясняется, полагают они, использование законодателем соединительного союза "и", а в скобках - разделительного союза "или". Изъятие рассматривается в неразрывной связке с обращением; одного изъятия для хищения недостаточно, его должно сопровождать обращение имущества в свою пользу или пользу других лиц*(10).

По мнению других ученых, имеется только изъятие*(11) либо только обращение. Так, С.М. Кочои полагает, что кража, мошенничество и грабеж совершаются только путем изъятия*(12). Иные авторы уверены, что возможно совершение хищения путем одного обращения имущества в свою пользу или пользу других лиц. Л.Д. Гаухман*(13) и А.Г. Безверхов*(14) полагают, что путем обращения совершается также мошенничество. Ряд исследователей утверждают, что законодатель предусмотрел шесть форм (способов) совершения изъятия имущества, включая присвоение и растрату*(15). Очевидно, что такое разнообразие в интерпретации характера действия при хищении не может способствовать единообразному применению уголовного закона.

Н.А. Лопашенко, обращаясь к значению слов "изъятие" и "обращение", приходит к выводу, что "изъятие предполагает исключение имущества из владения собственника или законного владельца, устранение (удаление) последнего", в то время как "обращение, с учетом того, что это обращение имущества в свою пользу или пользу других лиц, понимается как замена собственника или законного владельца на незаконного пользователя"*(16).

Кроме того, автор отмечает, что "поскольку все термины, за исключением одного, употреблены законодателем во множественном лице, постольку они относятся сразу и к понятию изъятия, и к понятию обращения". И изъятие, и обращение имущества должны быть противоправными и причинять ущерб. Только слово "безвозмездное" используется законодателем в единственном числе и относится, таким образом, к первому термину - к изъятию. Из этого анализа возможен только один вывод: ни изъятие, ни обращение в отдельности не могут характеризовать хищение, они символизируют разные стадии процесса совершения хищения*(17).

Г.Н. Борзенков указывает, что изъятие и обращение "означают не два самостоятельных действия, а две стороны (или признака) одного процесса, имя которому - хищение. Они могут сливаться во времени и иметь разную продолжительность: от одномоментного захвата имущества до продолжаемого хищения, складывающегося из нескольких эпизодов"*(18).

Более правильной представляется позиция З.А. Незнамовой, утверждающей, что содержание закона и сложившаяся криминальная практика позволяют говорить о двух способах изъятия: физическом (вещь физически перемещается в пространстве, физически переходит из владения собственника либо законного владельца в чужое противоправное пользование и владение) и юридическом (вещь физически не перемещается в пространстве, происходит переход права собственности на имущество, смена субъекта-собственника)*(19). Даваемое толкование изъятия не только как физического, но и как юридического позволяет снять вопрос, связанный с хищением объектов недвижимости. Что касается смысла употребления законодателем сразу двух союзов (соединительного и разделительного), то он может заключаться только в одном: законодатель хотел подчеркнуть противоправный характер обеих стадий хищения*(20).

В мошенничестве завладение имуществом или приобретение права на имущество осуществляется путем обмана либо злоупотребления доверием, при этом имущество, которое находилось у собственника или законного владельца, передается под влиянием заблуждения им самим виновному. С учетом именно этого факта - внешне добровольной передачи имущества от собственника несобственнику - следует говорить о специфической форме изъятия, производимого, по сути, руками потерпевшего. А.И. Бойцов справедливо отмечает по данному поводу: "То обстоятельство, что изъятие имущества при мошенничестве происходит с участием воли потерпевшего, не противоречит тому, что изымается оно все же виновным, поскольку воля потерпевшего фальсифицирована обманом, направленным не на то, чтобы просто ввести в заблуждение, а на то, чтобы склонить обманываемого к невольному участию в процессе изъятия имущества из своего же имущественного фонда"*(21).

Из текста прим. 1 к ст. 158 УК РФ вытекает, что закон относит к хищениям составы преступлений, предусмотренные ст. 158-162, 164 УК РФ. В перечисленных статьях уголовная ответственность дифференцирована преимущественно в зависимости от способа изъятия чужого имущества*(22). Уголовный кодекс РФ выделяет следующие формы хищения: кража (ст. 158), мошенничество (ст. 159), присвоение (ст. 160), растрата (ст. 160), грабеж (ст. 161), разбой (ст. 162).

Относительно компактная характеристика родовой принадлежности отдельных форм хищения сделала их определения более "объемными". Анализ диспозиций норм, предусмотренных ст. 158-162 УК РФ, показывает, что в технико-юридическом отношении формулировки составов некоторых форм хищения далеко не безупречны. Нельзя не увидеть, что через родовой признак и видовое отличие законодатель определил лишь понятия кражи и грабежа. Определение иных форм хищения оказалось не согласованным с его общим понятием.

Нарушена логика при определении мошенничества. Как известно, в ст. 159 УК РФ дана следующая дефиниция: "Мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием". Построив это сложное высказывание в виде дизъюнкции, законодатель дал основание полагать, что мошенничество включает как хищение, так и отличное от него преступление. Поскольку связка "или" употребляется в естественном языке в двух значениях (соединительно-разделительном и исключающе-разделительном)*(23), равновероятны два вывода: мошенничество - это как хищение (предметом которого является только чужое имущество, но не право на него, как указал сам законодатель в прим. 1 к ст. 158 УК РФ), так и приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием; мошенничество - это только хищение либо только приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием (поскольку суждение, в котором связка "или" употребляется в исключающе-разделительном значении, будет истинным при истинности одного и ложности другого члена)*(24).

Таким образом, законодатель, давая подобное определение мошенничества в ст. 159 УК РФ, вышел за пределы его родового понятия "хищение", создав тем самым новое родовое понятие. Приведенные доводы позволяют говорить о том, что мошенничество не является формой хищения и на законодательном уровне должно быть определено как существующая наряду с хищением самостоятельная уголовно-правовая категория, родовое понятие для ряда обманных имущественных посягательств.

В Уголовном кодексе РФ перечислены преступления, состоящие в противоправном извлечении имущественной выгоды обманным способом: причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165), незаконное получение кредита (ст. 176), неправомерные действия при банкротстве (ст. 195), преднамеренное банкротство (ст. 196), фиктивное банкротство (ст. 197) и др. По отношению к указанным нормам мошенничество является общей нормой, однако в силу законодательной привязки мошенничества к понятию "хищение" в настоящее время это не отражено в Уголовном кодексе РФ.

Нецелесообразно устанавливать ответственность в разных статьях за одно, по сути, преступление, неоправданно усложнять его объективную сторону указанием на способ совершения. Кроме того, понятие "хищение" не охватывает всех возможных способов совершения мошеннических действий. Представляется, что правовая сущность мошенничества заключается не в хищении, а в причинении имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием.

В науке уголовного права некоторые авторы признают уголовно-правовую специфику мошенничества, но подчеркивают, что дефиниция, закрепленная в ч. 1 ст. 159 УК РФ, вряд ли может претендовать на всеобъемлющее определение мошенничества в силу того, что в ней произведено механическое объединение категории "хищение" с мошенническими способами завладения чужим имуществом и приобретения права на чужое имущество*(25).

С данной точкой зрения трудно согласиться. Следует подчеркнуть, что понятие хищения как родовое по отношению к группе посягательств на собственность - продукт длительного исторического развития. Подобно тому как общему понятию преступления предшествует формулирование составов конкретных преступлений, а общему понятию наказания - закрепление конкретных видов наказаний, собирательное понятие хищения объективно не могло сформироваться ранее, чем приобретут значение самостоятельных уголовно-юридических понятий отдельные способы и виды хищений и сложится более или менее развитый комплекс норм, требующих систематизации и вычленения неких характерных для всех признаков*(26).

В современном уголовном законодательстве нормы о посягательствах на собственность нельзя считать незыблемыми, они, как и практика их применения, нуждаются в постоянном совершенствовании с учетом социальных и экономических факторов, присущих эволюционному прогрессу. Более высокая степень развития имущественного оборота приводит к тому, что обман поражает не только отношения собственности, но и имущественные отношения в целом. Обманы совершаются уже не только по поводу движимых вещей, но и по поводу недвижимого имущества, имущественных прав, связанных с переходом права собственности на вещь (приобретение путем обмана права собственности, других вещных прав или обязательственных прав имущественного характера, в частности получение права безвозмездного пользования чужим имуществом, склонение потерпевшего к отказу от доли в общем имуществе, уступке требования). Нужно отметить справедливость высказывания И.А. Клепицкого о том, что существенное изменение экономического порядка имеет место лишь в сравнении с несколькими десятилетиями советской государственности. В более крупном историческом масштабе речь идет о восстановлении традиционных отношений*(27).

Эффективная борьба правоохранительной системы с преступлениями против собственности возможна только при четком формулировании составов преступлений против собственности в уголовном законодательстве России и наличии прецедентов, отвечающих требованиям общества.

А.А. Красикова,

аспирант УрГЮА (Екатеринбург)

"Российский юридический журнал", N 3, май-июнь 2012 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Уголовное право. Особенная часть / отв. ред. И.Я. Козаченко, Г.П. Новоселов. 4-е изд., изм. и доп. М., 2008. С. 213 (автор главы - З.А. Незнамова).

*(2) Елисеев С.А. Преступления против собственности по уголовному праву России (историко-теоретическое исследование): дис. ... д-ра юрид. наук. Томск, 1999. С. 138.

*(3) Бойцов А.И. Преступления против собственности. СПб., 2002. С. 294; Мальцев В.В. Ответственность за преступления против собственности. Волгоград, 1999. С. 72.

*(4) СЗ РФ. 1994. N 10. Ст. 1109.

*(5) Елисеев С.А. Преступления против собственности по уголовному праву России (историко-теоретическое исследование). С. 142.

*(6) Там же. С. 141.

*(7) Кочои С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности по законодательству России: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1999. С. 10, 23.

*(8) Успенский А. О недостатках определений некоторых форм хищения в новом УК // Законность. 1997. N 2. С. 33.

*(9) Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. М., 1997. С. 184 (автор главы - Г.Н. Борзенков); Кочои С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности. М., 2000. С. 105; Елисеев С.А. Преступления против собственности по уголовному законодательству России. Томск, 1999. С. 35.

*(10) Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / под ред. Г.Н. Борзенкова, В. С. Комиссарова. С. 184 (автор главы - Г.Н. Борзенков); Рарог А.И. Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учеб. 6-е изд., перераб. и доп. М., 2008. С. 377.

*(11) Бойцов А.И. Указ. соч. С. 230.

*(12) Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. М., 2004. С. 173 (автор главы - С.М. Кочои). А.Н. Игнатов считает, что хищение - это изъятие или обращение имущества в свою пользу или в пользу других лиц; таким образом, вторую возможную при хищении форму он не выделяет (Игнатов А.Н., Красиков Ю.А. Курс российского уголовного права: в 2 т. М., 2002. Т. 2. Особенная часть. С. 202 (автор главы - А.Н. Игнатов).

*(13) Уголовное право: Часть Общая. Часть Особенная / под ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина, С.В. Максимова. М., 1999. С. 391 (автор главы - Л.Д. Гаухман).

*(14) Безверхов А.Г. Имущественные преступления. Самара, 2002. С. 225.

*(15) Уголовное право. Общая и Особенная части: учеб. для вузов. 2-е изд., перераб. и доп. / под общ. ред. М.П. Журавлева, С.И. Никулина. М., 2007. С. 451 (автор главы - Б.В. Яцеленко).

*(16) Лопашенко Н.А. Преступления против собственности: теоретико-прикладное исследование. М., 2005. С. 207.

*(17) Там же. С. 208.

*(18) Борзенков Г.Н. Особенности квалификации хищения при трансформации способа и стечении нескольких способов в одном преступлении // Уголовное право: стратегия развития в XXI в. М., 2004. С. 311.

*(19) Уголовное право. Особенная часть / отв. ред. И.Я. Козаченко, Г.П. Новоселов. С. 222 (автор главы - З.А. Незнамова).

*(20) Лопашенко Н.А. Указ. соч. С. 209; Устинов В.С. Российское уголовное законодательство об ответственности за преступления против собственности (история и концепция). Н. Новгород, 1997. С. 132.

*(21) Бойцов А.И. Указ. соч. С. 229.

*(22) Рарог А.И. Указ. соч. С. 381.

*(23) Кириллов В.И., Старченко А.А. Логика: учеб. для юрид. вузов. 5-е изд., перераб. и доп. М., 2002. С. 80.

*(24) Там же. С. 81.

*(25) Лесняк В.И. Мошенничество: уголовно-правовой и криминологический аспекты: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2000. С. 10.

*(26) Бойцов А.И. Указ. соч. С. 102.

*(27) Клепицкий И.А. Недвижимость как предмет хищения и вымогательства // Государство и право. 2000. N 12. С. 11-19.