Договор страхования во внешнеторговой практике: коллизионное регулирование и правоприменение (В.А. Канашевский, "Законодательство", N 6, июнь 2012 г.)

Договор страхования во внешнеторговой практике: коллизионное регулирование и правоприменение

Страхование является обязательным элементом экспортно-импортных операций. Объектами страхования во внешней торговле выступают имущественные интересы - страхуются риски утраты грузов, риски гражданской ответственности сторон (как правило, риск наступления внедоговорной ответственности), валютные и прочие предпринимательские риски. Страхователями становятся прежде всего стороны внешнеторговых сделок купли-продажи - продавцы и покупатели, а также перевозчики.

Как отмечают иностранные исследователи, в торговле удельный вес международных страховых сделок в сравнении с внутренними страховыми сделками значительно выше, чем в других секторах экономики. Ярким примером может служить Великобритания, где объем операций страхования и перестрахования значительно превышает внутренние потребности*(1). Иными словами, английские страховые компании, заключая договоры страхования и перестрахования с иностранными фирмами и предпринимателями, в основном обслуживают внешние рынки.

Порядок и условия страхования не регулируются международными соглашениями. Как полагает А.С. Кокин, "у страхования нет конвенциональной основы"*(2). Тем не менее некоторые международные соглашения устанавливают необходимость страхования, главным образом в связи с возможным причинением вреда источниками повышенной опасности (при перевозках, в результате аварии и т.п.). Так, двусторонние договоры о международном автомобильном сообщении предусматривают обязательное страхование гражданской ответственности за причинение вреда автотранспортными средствами.

Порядок и условия страхования регулируются национальным законодательством - как правило, законодательством страны страховщика. В рамках законодательства страны страховщика важную роль играют правила страхования, разработанные самими страховыми обществами.

В практике международной торговли широко применяются Условия страхования грузов (так называемые Оговорки Объединения лондонских страховщиков - Institute Cargo Clauses), разработанные основанным в 1884 г. Объединением лондонских страховщиков (Institute of London Underwriters).

Объединение лондонских страховщиков играет важную роль в унификации деловых обыкновений: на протяжении длительного времени оно обобщает и унифицирует стандартные условия страхования и издает собственные правила страхования - упомянутые Оговорки Объединения лондонских страховщиков, которые регулярно пересматриваются и обновляются. В настоящее время действует редакция 2009 г., которая заменила прежнюю редакцию 1982 г.*(3) Оговорки о страховании грузов делятся на три категории - "А", "В" и "С". Минимальное страхование предусматривается оговоркой "С", максимальное - оговоркой "А".

Российские страховые общества используют в своей практике собственные страховые правила, а также Оговорки Объединения лондонских страховщиков, которые применяются путем прямых отсылок к ним (например, такие отсылки содержатся в правилах СОАО "Ингосстрах"). Оговорки действуют в рамках национального права, применимого к договору страхования.

Например, в одном из дел, рассмотренных Морской арбитражной комиссией (МАК) при ТПП РФ, правила российского страховщика ЗАО "Промышленно-страховая компания" предусматривали, что в случае просрочки выплаты страхового возмещения страховщик обязан уплатить неустойку в размере 1% от неуплаченной страховщиком суммы за каждый день просрочки. МАК при ТПП РФ пришла к выводу о том, что такой размер неустойки (фактически 365% годовых) является явно несоразмерным последствиям нарушения обязательства страховщиком. Поэтому арбитры, руководствуясь ст. 333 Гражданского кодекса РФ, сочли справедливым уменьшить размер подлежащей взысканию неустойки до 0,1% от неуплаченной части страхового возмещения, что почти в 1,5 раза превысило учетную ставку Банка России*(4).

Иностранные страховщики включают в документацию, относящуюся к договору страхования, положение о подчинении их договора национальному праву страны страховщика. В случае, когда договор страхования (перестрахования) не содержит условия о применимом праве, в зарубежной практике часто обращаются к институту права, тесно связанного с договором, а также к доктрине подразумеваемого выбора сторонами применимого права.

Например, в деле Amin Rasheed Shipping Corpn v. Kuwait Insurance Co. ответчик (кувейтская страховая компания) выдал в Кувейте морской страховой полис в отношении судна, находящегося в собственности истца - либерийской компании, ведущей бизнес в Дубае (ОАЭ). Полис был основан на форме Ллойда (Lloyd's form), имеющейся в приложении к Акту английского морского страхования 1906 г. Палата лордов постановила, что применимым в данном случае следует признать английское право, а не кувейтское. По мнению суда, использование сторонами английской формы полиса может быть истолковано как их намерение определить в качестве применимого английское право. Кроме того в момент заключения контракта еще не существовало кувейтского права морского страхования. Это обстоятельство также свидетельствует в пользу того, что стороны намеревались подчинить контракт английскому праву*(5).

В деле Forsikringsaktieselkapet Vesta v. Butcher*(6), рассмотренном английским судом, полис норвежской компании, застраховавший ряд рисков, подчинялся норвежскому праву. Однако риски были перестрахованы некоторыми английскими страховщиками. При этом полис перестрахования не содержал положений о применимом праве, однако предусматривал, что его условия являются такими же, как и условия первоначального страхования. На основе данного положения страховщик утверждал, что к полисам перестрахования должно применяться норвежское право. Суд не согласился с указанным доводом. Применив доктрину расщепления (depagage), суд постановил, что договор перестрахования должен регулироваться английским правом. Однако поскольку контракт перестрахования инкорпорировал существенные условия договора страхования (страхового полиса), действительность этих условий, по мнению суда, должна определяться в соответствии с норвежским правом.

На уровне Европейского союза вопрос о праве, применимом к договору страхования, урегулирован в Регламенте о праве, применимом к договорным обязательствам (Рим I) 2009 г. согласно которому, если стороны не выбрали применимое право, то договор страхования, покрывающий крупные риски (большинство договоров страхования в области предпринимательской деятельности имеют дело именно с такими рисками), регулируется правом страны проживания страховщика; если из всех обстоятельств дела вытекает, что договор имеет явно более тесные связи с другой страной, то применяется право этой другой страны (п. 2 ст. 7)*(7).

В России согласно п. 3 ст. 1211 ГК РФ при отсутствии соглашения сторон о применимом праве применяется законодательство страны страховщика (в отношении морского страхования аналогичное правило закреплено в ст. 418 Кодекса торгового мореплавания РФ). Правило о применении права страховщика относится и к договору перестрахования, так как в соответствии со ст. 967 ГК РФ к договору перестрахования применяются правила о страховании предпринимательского риска, а страховщик по договору страхования (основному договору) считается в договоре перестрахования страхователем.

Так, МАК при ТПП РФ рассмотрела спор из договора страхования морского судна, заключенного между судовладельцем - мальтийской компанией и российским страховщиком. В арбитражной оговорке страхового полиса имелась ссылка на подчинение отношений страхования юрисдикции Российской Федерации. При этом один из пунктов полиса указывал на применение Оговорок Объединения лондонских страховщиков о страховании судов. Поскольку преамбула Оговорок предусматривает применение английского права, арбитраж пришел к выводу о том, что именно английское право стороны избрали в качестве применимого к страхованию, а выражение "юрисдикция Российской Федерации" означает лишь компетенцию арбитража рассматривать спор и место его рассмотрения. Арбитры также отметили, что, учитывая обстоятельства данного дела, исход разбирательства был бы одинаковым независимо от применяемого материального права - английского или российского*(8).

В другом схожем деле правила российского страховщика содержали положение о рассмотрении споров в соответствии с законодательством Российской Федерации, если иное не предусмотрено договором. Страховой полис включал ссылку на Оговорки Объединения лондонских страховщиков, преамбула которых предусматривает применение английского права и практики. По мнению арбитров МАК при ТПП РФ, Оговоркам Объединения лондонских страховщиков как специальному документу должен быть отдан приоритет перед общими положениями договора. Поэтому применимым было названо английское право*(9).

Выбор применимого права к договору страхования допускается только в случае, когда этот договор осложнен иностранным элементом. Обычно осложненность иностранным элементом следует из субъектного состава договора - когда либо страховщик, либо страхователь принадлежат к разным государствам. Однако возможны и другие случаи осложнения отношения иностранным элементом. Например, МАК при ТПП РФ рассматривала спор между российским страховщиком и российской организацией - собственником судна, между которыми был заключен договор страхования судна. Поскольку судно затонуло в норвежских водах, отношения были осложнены иностранным элементом. Следовательно, арбитрами МАК при ТПП РФ в соответствии со ст. 414 КТМ РФ был разрешен вопрос о применимом праве (каковым было признано российское право)*(10).

Интерес представляют правила определения применимого права, принятые за рубежом. Так, согласно Закону Великобритании о страховых компаниях 1982 г. к договору страхования (при отсутствии соглашения сторон о применимом праве) применяется право, с которым договор наиболее тесно связан. При этом существует опровержимая презумпция того, что договор наиболее тесно связан с государством, на территории которого имеет место риск. В соответствии со ст. 36 Закона о международном частном праве Грузии (1998 г.) договор страхования предполагается наиболее тесно связанным со страной, в которой наличествует основной источник (основная доля) подлежащего страхованию риска*(11).

При суброгации, т.е. переходе к страховщику, выплатившему страховое возмещение, права требования страхователя к ответственному лицу (ст. 965 ГК РФ) применяется право, регулирующее взаимоотношения сторон по основному договору. Данный вывод находит отражение в арбитражной практике. В частности, Международный коммерческий арбитражный суд (МКАС) при ТПП РФ при определении применимого права к отношениям, возникшим из суброгации, не обратился к коллизионным нормам страхования, а применил право, регулировавшее отношения между продавцом и покупателем*(12).

Суброгация возможна лишь в том случае, если применение этого института к договору страхования законодательно установлено. Помимо российского права (ст. 965 ГК РФ) суброгацию допускают правопорядки Германии, Нидерландов, Франции, США (в США суброгация возможна, если она предусмотрена договором)*(13). При суброгации иностранный страховщик, основываясь на иностранном законе, вправе обратить требование против ответственного лица (в том числе российского). Важно отметить, что такое право суброгации может быть реализовано, только если заключенный с иностранным страховщиком договор страхования не нарушает законодательство Российской Федерации (например, не заключен в отношении объектов страхования, находящихся в России).

В литературе высказано мнение о том, что "суды совершенно обоснованно распространяют действие статьи 965 ГК РФ на случаи, когда российские граждане и юридические лица являются ответственными за наступление страхового случая по иностранным договорам страхования и зарубежные страховщики предъявляют к ним требования о взыскании убытков, возмещенных путем выплаты страхового возмещения. В основе такого подхода лежит основная привязка в сфере международного частного права, согласно которой при выборе применимого права учитывается, с какой именно страной наиболее тесно связано основное обязательство. Совершенно очевидно, что наиболее тесная связь требования о взыскании убытков имеется с правопорядком ответчика"*(14).

С изложенной точкой зрения согласиться нельзя. Если иностранный договор страхования допускает суброгацию, то при предъявлении требования к ответственному лицу (должнику) в российском суде следует ссылаться на соответствующее иностранное право, а не ст. 965 ГК РФ. Кроме того, суброгация имеет тесную связь именно с правом, применимым к договору страхования (нет договора страхования - нет суброгации). Определение применимого права по закону страны суда (т.е. применение права страны ответчика) более характерно для англо-американского права, тогда как в России - это лишь одно из возможных обстоятельств (причем не самое главное), которое в свете п. 1 ст. 1211 ГК РФ может свидетельствовать о тесной связи с отношением.

Вместе с тем в зарубежной литературе обосновывается точка зрения о том, что к суброгационным отношениям между страховщиком и ответственным за вред лицом (должником) должно применяться право, регулирующее отношения между должником и потерпевшим (застрахованным лицом)*(15). Однако в основе такого подхода лежит не тесная связь отношения с правом должника, а стремление защитить интересы должника от применения неизвестного ему иностранного права.

Согласно Закону РФ от 27 ноября 1992 г. N 4015-1 "Об организации страхового дела в Российской Федерации" (в редакции от 30 ноября 2011 г.) страховщиками признаются юридические лица, созданные в соответствии с законодательством Российской Федерации для осуществления страхования, перестрахования, взаимного страхования и получившие лицензии в установленном законом порядке (п. 1 ст. 6). В силу того же акта (п. 5 ст. 4) на территории Российской Федерации страхование (за исключением перестрахования) интересов юридических лиц, а также физических лиц - резидентов Российской Федерации может осуществляться только страховщиками, имеющими лицензии, полученные согласно требованиям Закона РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации". Данные положения означают, что в Российской Федерации иностранным страховщикам запрещено осуществлять страховую деятельность путем заключения договоров страхования непосредственно или через свои филиалы.

Так, в соответствии с материалами одного из дел, рассмотренных государственным арбитражным судом Российской Федерации, российское ОАО заключило договор страхования автотранспортных средств с австрийской страховой компанией. В подтверждение страхователю был выдан страховой полис, который содержал указания на период страхования (1 год), территорию покрытия, франшизу, объект страхования и страховую премию (австрийские шиллинги). Поскольку договор страхования не определял применимое право, в соответствии со ст. 166 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик (1991 г.) применимым было признано право страны страховщика, т.е. право Австрии. Доказательства того, что в соответствии с правом Австрии заключенный договор страхования является ничтожной сделкой, отсутствуют.

Российский налоговый орган настаивал на недействительности договора, ссылаясь на запрет осуществления страховой деятельности на территории Российской Федерации иностранными страховщиками (ст. 4, 6 Закона РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации"). По мнению страхователя, заключенный с австрийской страховой компанией договор страхования является внешнеэкономической сделкой, в соответствии с условиями которой под страховыми случаями понимаются события, которые могут иметь место на территории иностранных государств, т.е. застрахованный страхователем имущественный интерес расположен за пределами территории Российской Федерации, что не противоречит законодательству. Арбитражный суд признал договор действительным*(16).

Приведем еще один пример спора. Иностранная страховая компания застраховала риск наступления ответственности российского транспортного оператора (страхователь) за утрату (повреждение) груза и выдала страхователю страховой сертификат, в котором была указана территория действия "во всем мире". В период действия данного сертификата в порту Германии экспертами были обнаружены недостатки следовавшего из России груза, устранение которых повлекло расходы. Страховщик выплатил страхователю страховое возмещение и обратился в порядке суброгации к другой российской организации, которая была ответственна за недостатки груза. Суд первой инстанции пришел к выводу о том, что сделка между иностранной компанией и российским страхователем по страхованию риска наступления ответственности транспортного оператора в силу ст. 168 ГК РФ является ничтожной, поскольку у страховщика отсутствовала лицензия на осуществление страхования в России.

Между тем из условий страхового сертификата следует, что он подчиняется английскому законодательству. Следовательно, объем прав, переходящих к страховщику в связи с выплатой им страхового возмещения, должен определяться исходя из норм английского законодательства. Причем согласно ст. 1215 ГК РФ по английскому праву следует определять и последствия недействительности договора. Таким образом, вывод суда первой инстанции о ничтожности сделки страхования на основании ст. 168 ГК РФ сделан без учета того, что к признанию договора недействительным должны применяться положения английского, а не российского законодательства. В результате кассационная инстанция отменила решение суда первой инстанции и обязала суд при новом рассмотрении установить содержание норм английского права относительно объема прав, переходящих к страховщику в связи с выплатой им страхового возмещения, и при невозможности установить содержание норм английского права применить соответствующие нормы российского права*(17).

В Российской Федерации запрещена также деятельность страховых агентов и страховых брокеров в части оказания услуг, связанных с заключением и исполнением договоров страхования с иностранными страховыми организациями или иностранными страховыми брокерами*(18). При этом Закон РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации" разрешает российским страховым компаниям перестраховывать свои риски за рубежом*(19), в том числе при посредстве иностранных брокеров. Российские лица также вправе страховать свои риски в иностранных страховых компаниях за рубежом, однако только в случаях, когда объект страхования также находится за рубежом. Если объект страхования находится в Российской Федерации, иностранный страховщик может столкнуться с препятствиями при расследовании страхового случая в России, поскольку указанные действия не могут осуществляться иностранными страховщиками или их агентами. Кроме того, иностранный страховщик будет лишен возможности требовать в порядке суброгации возмещения понесенных им расходов от российского лица через российский суд, поскольку суд признает соответствующий договор страхования недействительным.

Таким образом, если объект страхования находится за рубежом, препятствия для страхования рисков в иностранных компаниях отсутствуют и соответствующие договоры не могут быть признаны недействительными по ст. 168 ГК РФ.

Экономическая сущность страхования состоит в возмещении лишь возможных, но не неизбежных убытков. Поэтому страховщик освобождается от возмещения убытков, причиненных вследствие умысла или грубой неосторожности страхователя или выгодоприобретателя (ст. 963 ГК РФ, ст. 265 КТМ РФ). Страховщик не несет ответственности также в случаях, предусмотренных ст. 964 ГК РФ (если ущерб вызван воздействием ядерного взрыва, радиации, военных действий, гражданских волнений, действий государственных органов по изъятию застрахованного имущества). Хотя иное может быть предусмотрено договором, большинство правил страхования, применяемых отечественными компаниями, выводят указанные риски из-под действия страхования. Аналогичные подходы закреплены в правилах страхования, которых придерживаются зарубежные страховщики, в том числе в стандартных правилах страхования страховой корпорации Ллойда.

В силу ст. 267 КТМ РФ при страховании груза или ожидаемой прибыли страховщик не несет ответственности за убытки, если докажет, что они причинены:

а) умышленно или по грубой неосторожности отправителя или получателя;

б) вследствие естественных свойств груза;

в) в результате ненадлежащей упаковки.

Так, при рассмотрении одного из дел МАК при ТПП РФ отклонила требование страхователя о выплате страхового возмещения за бой оконного стекла, установив, что стекло было разбито при упаковке в ящики вследствие применения излишне длинных гвоздей*(20).

Важнейшей обязанностью страхователя является информационная - при заключении договора морского страхования страхователь обязан сообщить страховщику сведения об обстоятельствах, которые имеют существенное значение для определения степени риска и которые известны или должны быть известны страхователю, а также сведения, запрошенные страховщиком. При несообщении страхователем таких сведений или при сообщении им неверных сведений страховщик вправе отказаться от исполнения договора морского страхования (ст. 944 ГК РФ, ст. 250 КТМ РФ).

Согласно материалам одного из дел, рассмотренных МАК при ТПП РФ, между страхователями - судовладельцем и фрахтователями (все - иностранные организации) и российским страховщиком был заключен договор страхования судна от гибели и повреждений на условиях Оговорок Объединения лондонских страховщиков. Споры по договору должны были разрешаться по английскому праву. Судно потерпело крушение. Страховщик отказался от выплаты возмещения, сославшись на нарушение страхователями информационной обязанности при заключении договора страхования: страхователи не сообщили о том, что судно систематически выходит из установленного района плавания, что противоречит английскому Закону о морском страховании. Арбитры согласились с мнением страховщика и отказали страхователям в иске*(21).

Отечественное законодательство не препятствует российским страховщикам и страхователям использовать в своей практике правила страхования, разработанные Объединением лондонских страховщиков и подобные им сборники. Согласно п. 3 ст. 940 ГК РФ страховщик при заключении договора страхования вправе применять разработанные им или объединениями страховщиков стандартные формы договора по отдельным видам страхования. По мнению специалистов, сочетание диспозитивных правил ст. 247 КТМ РФ с п. 3 ст. 421 ГК РФ позволяет российским страховщикам применять в своей практике условия страхования иностранных страховщиков, в частности Оговорки Объединения лондонских страховщиков*(22). При этом избранное судом или арбитражем применимое право к договору страхования распространяется на весь договор, включая Оговорки Объединения лондонских страховщиков, являющиеся частью данного договора. Иными словами, толкование Оговорок Объединения лондонских страховщиков должно осуществляться в соответствии с применимым к договору правом, которое может быть и не английским*(23).

Обязанности в связи с заключением договора страхования устанавливаются с учетом условий CIF и CIP, применяемых согласно Инкотермс-2010*(24), в соответствии с которыми продавец должен осуществить страхование товара в пользу покупателя. Страхование в силу правил CIF и CIP должно обеспечивать риски в размере 110% цены товара (которая включает стоимость перевозки и страхования).

Однако исходя из правила п. 2 ст. 947 ГК РФ при страховании имущества или предпринимательского риска страховая сумма не должна превышать их действительную стоимость (страховую стоимость). В противном случае договор считается ничтожным в той части страховой суммы, которая превышает страховую стоимость (ст. 951 ГК РФ). Аналогичные правила предусмотрены ст. 259 КТМ РФ.

Таким образом, при буквальном прочтении российского закона, если стороны согласно Инкотермс-2010 страхуют товар на 110%, договор должен быть в части 10% признан недействительным. Однако обычно этого не происходит на основании следующего рассуждения: в том случае, когда груз застрахован в силу обычаев делового оборота на 110% или на 120%, что допускается законодательством (ст. 249 КТМ РФ разрешает страховать прибыль, ожидаемую от груза), то необходимо исходить из того, что величина превышения размера страховой суммы над страховой стоимостью имущества представляет собой страховую сумму предпринимательского риска*(25). Следовательно, страховое покрытие обеспечивает стоимость груза (100%) и стоимость прибыли, ожидаемой от груза (10%). Это укладывается в рамки схемы, заложенной в ГК РФ и КТМ РФ, которые запрещают превышение стоимости объекта страхования над страховой суммой, но допускают такое превышение при страховании от разных рисков.

Ущербность указанного подхода состоит в следующем. Согласно ст. 933 ГК РФ по договору страхования предпринимательского риска может быть застрахован предпринимательский риск только самого страхователя, и всякий договор страхования предпринимательского риска лица, не являющегося страхователем, ничтожен. Страхование же по условиям CIF и CIP производится продавцом (страхователем) в пользу покупателя (выгодоприобретателя), что прямо запрещено ст. 933 ГК РФ.

Следует также учитывать особенности применения деловых обыкновений, в отношении которых действует презумпция, в соответствии с которой они известны в коммерческих кругах.

В.А. Мусин приводит примеры споров с привлечением таких деловых обыкновений. Так, согласно материалам дела, при перевозке из Южной Америки в Европу шерсть, погруженная на палубу, была подмочена забортной водой. Суд установил, что перевозка шерсти на палубе допускается деловым обыкновением и обязал страховщика возместить убытки. В другом случае при перевозке из Лондона в Мессину грузовая машина была без ведома страховщика размещена на палубе. Суд освободил страховщика от ответственности за повреждение машины, поскольку были нарушены условия перевозки: машину следовало перевозить в трюме*(26).

Одним из основных условий страхования согласно законодательствам Российской Федерации (ст. 930 ГК РФ) и зарубежных стран*(27) является наличие у страхователя или выгодоприобретателя страхового интереса. В частности, если речь идет о страховании внешнеторговых грузов, необходимо, чтобы лицо, в пользу которого производится страхование (выгодоприобретатель), было заинтересовано в сохранении имущества, т.е. риск утраты товара должен лежать на нем. Поэтому в качестве страхователей и выгодоприобретателей выступают как собственники грузов, так и лица, на которых лежит риск утраты или повреждения товара. Правило о том, что сторона, несущая риск, также имеет страховой интерес, известно зарубежному, в частности английскому, праву*(28).

В то же время с точки зрения действующего законодательства Российской Федерации наличие страхового интереса необходимо связывать не с наличием права собственности на груз, а с несением ответственности за него. Лицо может не являться собственником товара, но нести риск его утраты, следовательно, именно за таким лицом должен признаваться страховой интерес*(29). Поэтому согласно ст. 960 ГК РФ, ст. 257 КТМ РФ при переходе прав на застрахованное имущество от лица, в интересах которого был заключен договор страхования, к другому лицу права и обязанности по договору страхования также переходят к этому другому лицу.

Так, при поставке на условиях CIF и CIP риск утраты товара переходит с продавца на покупателя в момент погрузки товара в порту отправления. Следовательно, с этого же момента покупатель приобретает интерес в сохранении имущества (страховой интерес). При этом момент перехода права собственности может быть определен сторонами или применимым правом иначе, например, при передаче товара представителю покупателя в порту назначения. Если товар, поставляемый на условиях CIF или CIP, будет утрачен при перевозке, то с требованием об уплате страхового возмещения к страховщику вправе обращаться покупатель. При этом страховщик не лишен возможности требовать от предъявителя полиса доказательств наличия у него страхового интереса. Таким доказательством может выступить, например, договор купли-продажи, из которого можно установить момент перехода риска с продавца на покупателя.

Отсутствие страхового интереса влечет недействительность договора страхования имущества (п. 2 ст. 930 ГК РФ).

Например, МАК при ТПП РФ рассматривала спор, возникший из договора страхования судна, заключенного между российским страховщиком и страхователями. В качестве последних в договоре значились собственник судна (компания с Маршалловых островов) и менеджер судна (эстонская компания). В период действия договора страхования на судне случилась авария, устранение последствий которой потребовало ремонта судна. Менеджер судна обратился в МАК при ТПП РФ с иском о взыскании со страховщика расходов на буксировку и ремонт. Страховщик в своих возражениях против иска сослался в числе прочего на отсутствие у истца (страхователя) - менеджера судна страхового интереса в отношении судна (п. 2 ст. 930 ГК РФ). Арбитры согласились с доводами страховщика и отказали в иске. По мнению МАК при ТПП РФ, роль истца как менеджера судна сводилась к оказанию услуг по управлению чужим имуществом - судном от имени и по поручению судовладельцев. За оказанные услуги менеджеру полагалось вознаграждение, которым интерес истца и ограничивался. Истец не обладал на застрахованное судно никакими правами и не нес в его отношении риск случайной гибели или повреждения. В случае гибели или повреждения судна менеджер мог бы понести убытки, но не от гибели как таковой, а от прекращения выплаты вознаграждения. Соответственно истец мог застраховать лишь риск прекращения получения дохода, но не само судно*(30).

Согласно ст. 261 КТМ РФ договор морского страхования сохраняет силу, даже если к моменту его заключения миновала возможность возникновения убытков, подлежащих возмещению, или такие убытки уже возникли. Но в случае, когда страхователь или выгодоприобретатель знал или должен был знать о возникших и подлежащих возмещению страховщиком убытках, страховщик не обязан исполнять такой договор страхования.

В частности, МАК при ТПП РФ рассматривала дело, в котором между российским ЗАО (покупатель) и английской фирмой (продавец) был заключен договор купли-продажи зеленого кофе. Во время морской перевозки груза при подходе к порту Клайпеда судно перевозчика попало в шторм, в результате чего 27 контейнеров (включая контейнер покупателя) упали за борт, о чем капитан судна сообщил в порт. На следующий день судно смогло войти в порт Клайпеда и отшвартоваться. Было установлено, что контейнер покупателя смыло за борт 31 января 2000 г. в 00 час. 35 мин. Причем в тот же день - 31 января 2000 г. - покупатель застраховал контейнер в российском страховом обществе, а через два дня направил страховщику уведомление о страховом случае. Поскольку страховщик отказался выплатить возмещение, покупатель обратился с иском в МАК при ТПП РФ. В арбитраже ответчик (страховщик) утверждал, что согласно законодательству (ст. 929 ГК РФ и ст. 246 КТМ РФ) к моменту заключения договора страхования страхуемое имущество уже погибло, а договор страхования является недействительным согласно ст. 168 ГК РФ. Кроме того, в связи с отсутствием объекта страхования у истца (страхователя) отсутствовал и страховой интерес, что в соответствии с п. 2 ст. 930 ГК РФ также означало недействительность договора страхования. Истец как профессиональная внешнеторговая организация должен был иметь сведения о ходе перевозки своего груза и знать о гибели груза до момента заключения договора страхования. К тому же обстоятельства дела свидетельствуют о том, что истец (страхователь) явно торопился заключить договор страхования на любых условиях. МАК при ТПП РФ согласилась с доводами ответчика (страховщика) и отклонила иск покупателя*(31).

В связи с присоединением Российской Федерации ко Всемирной торговой организации ожидается расширение присутствия иностранных страховщиков на российском страховом рынке вследствие устранения существующих в настоящее время ограничений. Соответственно увеличится и число ситуаций, в которых российские суды и страхователи будут сталкиваться с вопросами определения применимого к договорам страхования права, а также применения к ним иностранного права. Это обстоятельство потребует от ученых и практиков большего внимания к разрешению коллизионных и связанных с ними вопросов указанных договоров.

Список литературы

1. Арбитражная практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1998 г. / Сост. М.Г. Розенберг. М., 1999.

2. Галагуза Н.Ф. Страховые посредники. М., 1998.

3. Гражданское и торговое право зарубежных государств: Учебник / Отв. ред. Е.А. Васильев, А.С. Комаров. М., 2006. Т. 2.

4. Гришин Г.В. Новые Лондонские оговорки о страховании грузов // Юридическая и правовая работа в страховании. 2009. N 2.

5. Из практики Морской арбитражной комиссии при ТПП РФ. 1987-2005 годы / Под ред. С.Н. Лебедева, А.И. Лободы, Д.Б. Филимонова. М., 2009.

6. Из практики Морской арбитражной комиссии при ТПП РФ. 2005-2010 годы / Под ред. С.Н. Лебедева, А.И. Лободы, Д.Б. Филимонова. М., 2011.

7. Кокин А.С, Левиков Г.А. Экспорт товара: купля-продажа, перевозка, страхование, банковские сделки. М., 2005.

8. Комментарий к ГК РФ, части второй (постатейный) / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1998.

9. Комментарий к Кодексу торгового мореплавания РФ / Под ред. Г.Г. Иванова. М., 2000.

10. Комментарий МТП к Инкотермс-2000. Толкование и практическое применение. Публикация МТП N 620 / Пер. с англ. Н.Г. Вилковой. М., 2001 (серия "Издания Международной торговой палаты").

11. Международное частное право: Иностранное законодательство / Сост. и научн. ред. А.Н. Жильцов, А.И. Муранов / Предисл. А.Л. Маковского. М., 2000.

12. Мусин В.А. Сущность и предмет морского страхования по советскому и иностранному праву. Л., 1971.

13. Островский А.Е. Сфера применения суброгации в страховании // Юридическая и правовая работа в страховании. 2009. N 2.

14. Шмиттгофф К.М. Экспорт: право и практика международной торговли / Пер. с англ. М., 1993.

15. Seatzu F. Insurance in Private International law. A European Perspective. Oxford, 2003.

В.А. Канашевский,

доктор юридических наук,

профессор кафедры международного

частного права МГЮА им. О.Е. Кутафина

"Законодательство", N 6, июнь 2012 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Seatzu F. Insurance in Private International law. A European Perspective. Oxford, 2003. P. 27.

*(2) См.: Кокин А.С., Левиков Г.А. Экспорт товара: купля-продажа, перевозка, страхование, банковские сделки. М., 2005. С. 19.

*(3) См.: Гришин Г.В. Новые Лондонские оговорки о страховании грузов // Юридическая и правовая работа в страховании. 2009. N 2.

*(4) См.: Из практики Морской арбитражной комиссии при ТПП РФ. 1987-2005 годы / Под ред. С.Н. Лебедева, А.И. Лободы, Д.Б. Филимонова. М., 2009. С. 263-274 (решение от 25 января 2002 г. по делу N 11/2001).

*(5) [1984]AC 50, [1983] 2 All ER 884, HL.

*(6) [1986] 2 All ER 488.

*(7) http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=0J:L:2008:177:0006: 0016:En:PDF.

*(8) См.: Из практики Морской арбитражной комиссии при ТПП РФ. 2005-2010 годы / Под ред. С.Н. Лебедева, А.И. Лободы, Д.Б. Филимонова. М., 2011. С. 157-165 (решение от 29 мая 2009 г. по делу N 17/2008).

*(9) Там же (решение от 11 февраля 2010 г. по делу N 2/2009).

*(10) Там же. С. 186-194 (решение от 22 июля 2010 г. по делу N 1/2010).

*(11) См.: Международное частное право: Иностранное законодательство / Сост. и научн. ред. А.Н. Жильцов, А.И. Муранов / Предисл. А.Л. Маковского. М., 2000. С. 99, 215.

*(12) См.: Арбитражная практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1998 г. / Сост. М.Г. Розенберг. М., 1999. С. 221-224 (решение от 12 ноября 1998 г. по делу N 311/1997).

*(13) См. Гражданское и торговое право зарубежных государств: Учебник / Отв. ред. Е.А. Васильев, А.С. Комаров. М., 2!006. Т. 2. С. 268.

*(14) Островский А.Е. Сфера применения суброгации в страховании // Юридическая и правовая работа в страховании. 2009. N 2 (опубликовано в СПС "Гарант").

*(15) Seatzu F. Op. cit. P. 122.

*(16) См.: постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 6 февраля 2001 г. N Ф08-158/2001.

*(17) См.: постановление ФАС Северо-Западного округа от 5 июня 2009 г. по делу N А56-7568/2008.

*(18) См.: постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 10 июля 2007 г. N Ф04-4571/2007 (36105-А46-40) по делу N 11-2058/05.

*(19) До 90% рисков перестраховывается российскими компаниями за пределами России (см.: Компания. 2000. N 12).

*(20) См.: Комментарий к Кодексу торгового мореплавания РФ / Под ред. Г.Г. Иванова. М., 2000. С. 455.

*(21) См.: Из практики Морской арбитражной комиссии при ТПП РФ. 2005-2010 годы. С. 90-99 (решение от 10 октября 2007 г. по делу N 11/2006).

*(22) См. Кокин А.С., Левиков Г.А. Указ. соч. С. 318.

*(23) См., напр.: Из практики Морской арбитражной комиссии при ТПП РФ. 1987-2005 годы. С. 246-250 (решение от 11 октября 2000 г. по делу N 14/2000).

*(24) Инкотермс - Международные правила толкования торговых терминов, используемых в области внешней торговли. Инкотермс разработаны Международной торговой палатой на основе анализа сложившихся в международной торговле обычаев. В настоящее время правила действуют в редакции 2010 г. - Инкотермс-2010, пришедшей на смену прежней редакции документа - Инкотермс-2000.

*(25) См.: Комментарий к ГК РФ, части второй (постатейный) / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1998. С. 541.

*(26) См.: Мусин В.А. Сущность и предмет морского страхования по советскому и иностранному праву. Л., 1971. С. 19.

*(27) См.: Шмиттгофф К.М. Экспорт: право и практика международной торговли / Пер. с англ. М., 1993. С. 263; Гражданское и торговое право зарубежных государств: Учебник / Отв. ред. Е.А. Васильев, А.С. Комаров. Т. 2. С. 258-259.

*(28) См.: Шмиттгофф К.М. Указ. соч. С. 264.

*(29) См.: Кокин А.С., Левиков Г.А. Указ. соч. С. 324.

*(30) См.: Из практики Морской арбитражной комиссии при ТПП РФ. 2005-2010 годы. С. 103-110 (решение от 18 июня 2007 г. по делу N 16/2006).

*(31) См.: Из практики Морской арбитражной комиссии при ТПП РФ. 1987-2005 годы. С. 250-254 (решение от 26 января 2001 г. по делу N 21/2000).