"Мы хотели бы видеть Росфинагентство полноценным участником финансового рынка" (интервью с С. Сторчак, заместителем министра финансов) (Т. Рыбакова, "Финансовая газета", N 13, март 2012 г.)

"Мы хотели бы видеть Росфинагентство полноценным участником финансового рынка" (интервью с С. Сторчак, заместителем министра финансов)

С подачи Министерства финансов появляются новые агентства, которым делегируются задачи и функции субъектов рынка, а это, если угодно, новый этап административной реформы, когда чиновники занимаются своим делом, а финансовые игроки - своим. О том, как происходит это разделение функций, а также о том, что движет капиталы, что такое "новая парадигма развития", заместитель министра финансов РФ Сергей Сторчак рассказал обозревателю "Финансовой газеты" Татьяне Рыбаковой.

Примечание. 1,344 трлн. руб. Объем пенсионных денег "молчунов", которые от ВЭБа предполагается передать Росфинагентству

"Работа на финансовых рынках - это техническая работа, требующая, правда, хорошей интуиции"

Не могли бы Вы рассказать о планах создания Российского финансового агентства? Понимаю, его параметры еще окончательно не определены, но хотелось бы узнать о Вашем видении того, каким оно должно быть, как оно должно быть образовано, чем должно заниматься. А так как Росфинагентство должно быть организовано в виде ОАО и действовать соответственно на рынке, в рыночных условиях, возникает вопрос: как предполагается привлечь к работе в нем высококлассных специалистов, без которых такому управляющему государственными финансовыми активами не обойтись?

Дискуссия о создании Российского финансового агентства идет уже не первый год, и она еще не завершена.

Мы очень рассчитываем на то, что в структуре правительства, которое будет сформировано после инаугурации Владимира Путина, найдется место и для Российского финансового агентства, и для Агентства содействия международному развитию. Это - два совершенно новых для нашей страны инструмента финансовой политики, которыми будет располагать исполнительная власть. С инициативой их создания выступило Министерство финансов, ориентируясь на лучший мировой опыт.

С учетом того, что это достаточно новое государственное образование для нашей страны, мы столкнулись с тем, что далеко не все экономисты и специалисты в области права поддерживают наше предложение. Собственно, именно с этим связана некоторая задержка, так как политическое решение об их создании принято президентом Российской Федерации достаточно давно. Сказался и финансовый кризис, когда требовалось заниматься пожаротушением, а не строительством. Собственно говоря, этим мои коллеги по Министерству финансов и занимались в течение двух лет.

Мы хотели бы видеть Российское финансовое агентство полноценным участником финансового рынка, имеющим все лицензии, необходимые для постоянного присутствия на рынке и в качестве инвестора, и как "продавца" долговых обязательств суверена (России), а в перспективе, возможно, эмитента собственных финансовых инструментов. Соответственно это потребует наличия в структуре агентства высококлассных специалистов, понимающих рынок, имеющих соответствующее образование и лицензии на профессиональную деятельность на финансовом рынке.

Понятно, что из среды Министерства финансов мы едва ли сможем "выделить" таких специалистов. Мы в этом отдаем себе отчет. Да и далеко не каждому нравится работа на финансовых рынках. По моим ощущениям, это - техническая работа, требующая, правда, хорошей интуиции. По степени своего разнообразия она не идет ни в какое сравнение с работой в ведомстве, которое занимается вопросами формирования и исполнения государственной финансовой политики. Собственно, мы и исходим из того, что те специалисты, которые сейчас занимаются созданием Росфинагентства, останутся работать с нами как финансисты-бюджетники, а не будут рваться в новую для них нишу специалистов-рыночников.

Наша задача в плане подготовки кадрового задела для этого агентства несколько облегчается, поскольку буквально на наших глазах было создано Агентство страхования экспортных кредитов и инвестиций. Это очень близкая по замыслу идея. Хотя это участник страхового рынка и "дочка" ВЭБа, а не чисто государственная структура, мы видим массу аналогий, во всяком случае, с точки зрения кадровой работы и компенсационных практик для тех специалистов, которые привлекаются. Думаю, опираясь на опыт создания Агентства страхования экспортных кредитов и инвестиций, мы примем разумные решения, необходимые для набора специалистов и определения уровня компенсационных выплат, которые они будут получать в качестве вознаграждения за труд.

Как будут строиться отношения агентства с Минфином?

Формально Минфин не присутствует на финансовом рынке. Пока услуги по продаже, например, ОФЗ для нас оказывает ЦБ РФ. С учетом его статуса, той нормативно-правовой базы, на основании которой он работает, не все наши "хотелки" Банк России может выполнить как участник рынка финансовых операций. Собственно говоря, это - одна из причин, из-за которой развитые страны сформировали для фондов национального благосостояния специальные структуры (агентства и т.п.), призванные управлять накопленными рентными доходами, например. Мы идем по пути, который уже пройден многими государствами, мы не изобретаем велосипед. И в этом смысле чувствуем себя совершенно комфортно, понимая, что никакие дополнительные риски мы на Российскую Федерацию "не вешаем".

Предполагается ли, что Росфинагентство будет своеобразным маркет-мейкером для государственных долговых бумаг? И не приведет ли присутствие на рынке такого крупного игрока к его диктату?

Агентство не может быть маркет-мейкером, поскольку оно будет выступать от имени России как суверенного заемщика. Маркет-мейкеры представляют сторону инвестора. Они покупают долговые обязательства у эмитентов по заранее оговоренной цене, чтобы затем перепродать их более широкому кругу инвесторов. Дискуссия о том, будут ли в России на рынке госдолга такие участники, ведется уже не первый год. На нынешнем этапе существует консенсусное мнение, что с учетом узости рынка ОФЗ иметь маркет-мейкеров пока рано. Более эффективна аукционная продажа долговых обязательств в рамках той программы заимствований, которую формирует Минфин, а технически исполняет ЦБ. В дальнейшем мы надеемся, что эти долговые инструменты будут продаваться на аукционах, которые будут проходить на объединенной бирже РТС-ММВБ.

Вы упомянули планы по созданию Агентства содействия международному развитию. На каком этапе находится его создание?

Этап межведомственного согласования завершен, документы направлены в Минюст, после чего мы их внесем на рассмотрение Правительства РФ. Мы рассчитываем, что окончательное решение будет принято на не очень отдаленном заседании правительства.

А дальше начнется "техника": принятие решений, связанных с подбором кадров, здания, определением технологии работы и т.п. Опять же, повторюсь, мы здесь не придумываем ничего нового. Мы приводим российскую практику содействия международному развитию к тому, как это выглядит в других странах, активно участвующих в соответствующих процессах. И мы надеемся, что наличие специализированного агентства даст нам возможность рационально участвовать в содействии международному развитию на уровне межстрановых двусторонних отношений. Для общего понимания скажу, что в настоящее время 90% помощи, которую оказывает РФ зарубежным странам, приходится на т.н. многосторонние формы содействия развитию. Это означает, что мы используем международные организации для того, чтобы довести средства, выделяемые российским правительством, до наших партнеров по развитию.

"Если мы говорим о притоке и оттоке капитала..."

В начале 2012 года иностранный капитал стал возвращаться в Россию. Понятно, что так будет до тех пор, пока кризис не напомнит о себе. Если напомнит. Ваш прогноз: надолго ли иностранный капитал помягчел по отношению к России?

Вы затрагиваете сложную тему, связанную, в частности, с тем, что общепризнанной трактовки притока и оттока капитала, на мой взгляд, нет. Я вообще против того, чтобы денежные потоки, которые приходят в страну и уходят из нее, называть "притоком и оттоком капитала". Сплошь и рядом речь идет о самых элементарных денежных переводах, то, что по-английски называется money transfers. Каким-то образом повелось, что перевод денежной суммы в погашение ранее взятого кредита или процентов по нему стали также причислять к "оттоку капитала". Это совершенно неправильно с экономической и абсурдно с содержательной точки зрения.

Если мы говорим о "притоке и оттоке капитала", то давайте смотреть, покупаются или продаются акции, делается ли это на первичном или вторичном рынке. Приток капитала на вторичный рынок далеко не всегда означает, что денежные средства будут использованы на цели инвестиций. Может, но не обязательно. При первичном размещении акций цель более очевидна: как правило, вырученные средства инвестируются в производство.

То же самое при покупке зарубежными юридическими лицами долговых обязательств суверена или корпораций: нужно смотреть, идет ли речь о вторичном или первичном рынке. Все эти тонкости желательно учитывать при рассуждении о "притоке и оттоке капитала". Считаю, что чисто статистические показатели, фиксируемые Центробанком при подготовке платежного баланса, неуместно трактовать формально, без анализа их экономической составляющей. В последние годы сухая статистика фиксирует, что в страну приходит денег меньше, чем уходит из нее. Но тут есть и другой, на мой взгляд, более любопытный показатель, свидетельствующий о том, какие иностранные финансовые активы накопили резиденты РФ. Так вот, начиная с 2006 года, "чистые" (нетто) активы остаются положительными. Это означает, что финансовые требования российских юридических лиц к нерезидентам значительно (по состоянию на 2010 год - более чем в 4 раза) превышают долговые обязательства перед нерезидентами. Собственно говоря, это означает, что Россия является "чистым" кредитором в глобальной экономике.

Отсюда вытекает очень конкретный вопрос: это хорошо или плохо? Этот фактор работает на кредитный рейтинг страны или понижает его? На мой взгляд, сам факт, что Россия является "чистым" кредитором, работает в пользу того, чтобы нас воспринимали как реальную экономическую силу. В разговорах о "притоке-оттоке капитала", алармистскую волну "гонят", скорее, наши отечественные эксперты, чем иностранцы. Никогда за время моего общения с экономистами, представляющими государственный и частный сектор зарубежных стран, вопросы, связанные с этим показателем, мне не задавали. Никто из моих коллег - заместителей министров финансов стран G 20 по этому поводу никаких опасений не высказывал.

Правильно ли я понимаю, что отрицательное сальдо капитального счета вызвано в том числе выплатой иностранных кредитов, взятых российским бизнесом в период финансового кризиса, и покупкой зарубежных бизнесов теми самыми владельцами свободных денег?

Конечно. Поэтому, когда мы видим большие цифры "оттока капитала", желательно вспомнить и об этих факторах: выплаты (денежные переводы) по ранее взятым кредитам, а также стремление найти применение накопленным денежным средствам, пусть за рубежом, потому что не всегда удается это сделать внутри страны.

"Задача властей - создать условия для прихода в страну консервативных инвесторов"

Считается, что приток иностранных капиталов в Россию в начале 2012 года был вызван в первую очередь тем, что Европейский Центробанк выдал банкам несвязанные кредиты почти на триллион евро. Досталось и нам. Что в силах финансовых властей России, чтобы воздействовать на привлечение капиталов?

Так называемый новый "европейский феномен" - размещение в европейских банках и в ЕЦБ на трехлетний срок значительного объема несвязанных денежных средств, возможно, сыграло свою роль. Да, у банков появилась "ликвидность" (хотя я не очень люблю это слово), а значит, появился аппетит к покупкам. Но надо понимать, что это могут быть и "горячие" деньги: они быстро приходят на вторичный рынок, где обернутся, принеся доход владельцам, и снова уходят. Это явление, с которым приходится считаться. Как это ни покажется странным, но хотелось бы, чтобы отечественные СМИ и розничные инвесторы не делали из факта денежных перетоков в Россию и из России далеко идущих выводов, особенно в ситуациях, когда наши фондовые индексы начинает лихорадить.

Задача властей - создать условия для прихода в страну консервативных инвесторов. С этой точки зрения за последние 12 месяцев наше государство сделало значительно больше, чем в предшествующие 10 лет. Назову лишь один пример: принятие закона о Центральном депозитарии. В настоящее время ведется большая работа (правда, не без проблем) по практическому воплощению прописанных в нем положений.

Наличие Центрального депозитария выводит российский финансовый рынок на уровень соответствия зарубежным аналогам. Это означает, что для институциональных инвесторов станет гораздо проще как входить в российские ценные бумаги, так и выходить из них. Для инвесторов будут созданы такие процедуры, к которым они уже привыкли. Готовы поправки к закону о ценных бумагах об устранении последних административных и частично юридических препятствий присоединения России к Международной организации комиссий по ценным бумагам. Членство в IOSCO - это, по сути, "зеленый свет" для зарубежных инвесторов, считающих, что в этом случае их интересы будут защищены значительно лучше, чем сейчас.

Раз уж заговорили о рисках - ощущалось ли при Ваших встречах с коллегами и финансистами из других стран, насколько остро они реагируют на российские политические риски?

Тут, наверное, было бы гораздо интереснее знать, о чем они говорят между собой, а не со мной (смеется). Но мы ни разу не сталкивались с тем, чтобы кто-то из профессиональных финансистов считал процесс номинирования кандидатов в президенты, президентскую кампанию и сам день выборов как нечто неправильное. Конечно, можно предположить, что финансистам, связанным с госсектором, это неинтересно. Но с тем же успехом можно предположить, что коллеги из других стран понимают, что политик, находящийся у власти, априори получает преимущества перед теми политиками, кто только стремится войти во власть.

Здесь все развилки связаны с национальными особенностями электорального процесса. В США эти процессы идут целый год, определяются предпочтениями огромного количества людей и огромными затратами на организационные мероприятия. Но это их специфика. У нас электоральная борьба развёртывается ближе к дате выборов. Думаю, финансисты понимают и уважают эту специфику. Ведь подобным образом построена и работа "двадцатки": когда обсуждают финансовые проблемы, никто никому свою позицию не навязывает.

По Вашим впечатлениям, готовы ли Ваши зарубежные коллеги воспринимать Россию в перспективе в качестве международного финансового центра?

С момента валютной либерализации в середине 2006 года совершенно очевиден интерес зарубежных партнеров, в широком смысле, к российскому рублю, к российской финансовой системе. Поэтому те решения, которые были приняты в части создания предпосылок для появления в России МФК, основаны на реальной оценке ситуации. Думаю, что в каком-то смысле эти решения даже опередили последующие события. Например, на российском долговом рынке присутствуют в качестве заемщиков, не инвесторов, не только международные финансовые институты (Европейский банк реконструкции и развития, Евразийский банк реконструкция и развития, МФК), но и суверенные государства. А не так давно одна из канадских компаний разместила на российском рынке долговые обязательства, номинированные в рублях. Мы получили информацию, что ЦБ Украины включил российский рубль в перечень тех зарубежных валют, в которых Украина готова держать свои международные резервы. Полагаю, что все это - звенья одной цепи, связанные с тем, что Россия как большая экономка, российский финансовый рынок как бурно развивающийся представляет собой интерес для многих игроков. Конечно, мы пока не можем конкурировать с Лондоном или с Франкфуртом, но динамика укрепления позиций России и Москвы как финансового центра положительная. Эти позиции будут укрепляться по мере решения проблем, связанных не столько с городской, сколько с финансовой инфраструктурой, о чем мы уже говорили.

Что для Вас означает конец нынешнего мирового экономического кризиса и когда он может наступить?

Сейчас мы находимся в периоде стагнации, то есть тех темпов роста, которые не устраивают правительства развитых стран либо по объективным причинам (растет безработица, ухудшается благосостояние населения), либо по субъективным (страны находятся в той части электорального цикла, когда такие темпы роста политически неприемлемы). Но в то же время мне кажется, что сейчас развитые страны находятся в иной парадигме развития. Недалек тот момент, когда показатель темпов роста не будет восприниматься как оценка работы правительства. Похоже, что для развитых экономик этот показатель уже потерял былое значение. Население, в большинстве своем, вышло на тот уровень жизни, когда большее значение имеет стабильность, то есть поддержание достигнутого уровня жизни, а не его рост. Найдем ли мы правильные критерии для адекватной оценки этой стадии экономического развития, пока не понятно. У меня нет ответа на этот вопрос, но, думаю, соответствующая шкала оценки появится. Правда, для развивающихся стран темпы роста по-прежнему имеют значение, так как с ними связаны многие социальные показатели. При невысоком в целом уровне жизни каждый шаг вперед важен и заметен. В развитых странах уровень жизни настолько высок, что его рост становится все менее ощутимым. Ведь новый холодильник уже практически не отличается от купленного два года назад... Скорее, спрос смещается в сектор услуг. И вот этот аспект макроэкономического развития еще предстоит осмыслить.

Есть теория, что свою долговую нагрузку развитые страны могут облегчить за счет допущения более высокой, чем ранее, инфляции. Насколько такой сценарий вероятен?

Не берусь гадать. Но каких-либо признаков, что кто-то из промышленно развитых стран готовит решение в этой плоскости, я не вижу. Не думаю, что подобного рода решения можно готовить за семью замками. Антиинфляционная ориентация экономической политики, полагаю, сохранится. Власти при малейшем признаке роста потребительских цен будут принимать все меры по недопущению раскрутки инфляционной спирали. Даже те страны, у которых высокое бремя долговой нагрузки, не демонстрируют малейших признаков отступления от такой политики.

Сменился глава Минфина. Какие изменения Вы ощутили?

Разве только в том плане, что для нового министра коллеги по международному блоку стали готовить чуть-чуть больше справочных материалов. Это понятно - Антон Германович многие годы специализировался на вопросах, далеких, например, от работы МВФ или Всемирного банка. Очевидно, что новому министру нужно входить в курс дела и ему нужно чуть больше информации, чем Алексею Леонидовичу, как дуайену среди управляющих бреттонвудских институтов. В остальном мы работаем как прежде.

Т. Рыбакова,

обозреватель "Финансовой газеты"

"Финансовая газета", N 13, март 2012 г.