Коллизии в правовом регулировании недействительности мнимых и притворных сделок (А.Ю. Бежецкий, О.Н. Бобровская, "Законодательство", N 4, апрель 2012 г.)

Коллизии в правовом регулировании недействительности мнимых и притворных сделок

При рассмотрении вопросов, связанных с недействительностью мнимых и притворных сделок, в доктрине и правоприменительной практике выявляется множество нерешенных проблем. Многие из них препятствуют развитию института недействительности сделки и, как следствие, тормозят совершенствование отечественного гражданского законодательства. Кроме того, при наличии неясных моментов в правовом регулировании института недействительности сделки страдают права и законные интересы добросовестных участников гражданского оборота.

В ожидании реформирования гражданского законодательства целесообразно обратить особое внимание на узкие места в правовом регулировании недействительности мнимых и притворных сделок.

Среди оснований недействительности сделок мнимость и притворность последних стоят особняком, поскольку олицетворяют собой намеренный обман, воплощенный в сделке.

Исключительное предназначение фиктивных сделок заключается в использовании действия (бездействия) определенной правовой нормы для достижения заранее установленной лицами, совершающими такую сделку, цели. Там, где необходимо создать видимость правоотношений, стороны прибегают к совершению мнимых сделок. Когда нужно замаскировать подлинные замыслы, заключаются притворные сделки. Мнимые и притворные сделки (совершаемые для обхода права преимущественной покупки; намеренно создающие долги компаний в целях приведения их в состояние банкротства; и др.) пронизывают гражданский оборот, представляя значительную опасность как для конкретных добросовестных его участников, так и для хозяйственных отношений в стране в целом.

В юридической литературе при рассмотрении вопросов, связанных с мнимыми и притворными сделками, практически во всех источниках указывается либо на порок воли, либо на порок содержания. При этом мало кто из авторов, изучающих фиктивные сделки, пишет о наличии скрытой цели в данных сделках. Во всех случаях при квалификации мнимой или притворной сделки необходимо выяснить действительные цели сторон, которые не могут быть достигнуты без заключения мнимой или притворной сделки.

В соответствии с действующим законодательством мнимые и притворные сделки причисляются к категории ничтожных сделок, что прямо следует из ст. 170 Гражданского кодекса РФ. Отнесение мнимых и притворных сделок к категории ничтожных вызвано прежде всего тем, что данные сделки часто нарушают права и законные интересы третьих лиц, не участвующих в сделке. В то же время установленная в действующем законодательстве ничтожность мнимых и притворных сделок предполагает их абсолютную недействительность, т.е. недействительность вне зависимости от признания их таковыми судом (п. 1 ст. 166 ГК РФ). Однако не всегда очевидно, что та или иная мнимая либо притворная сделка является недействительной, вследствие чего при наличии одного лишь предположения об ее порочности отказ от исполнения обязанностей по сделке может повлечь негативные правовые последствия.

Фактически до признания в судебном порядке сделки мнимой или притворной она является действительной. Так, обращение кредитором взыскания на имущество, которое не принадлежит должнику и было отчуждено им по фиктивной сделке третьему лицу в целях сокрытия от взыскания, невозможно без признания сделки отчуждения мнимой в судебном порядке, и в случае удовлетворения кредитором требований из указанного имущества со ссылкой на недействительность совершенной кредитором сделки в отсутствие соответствующего судебного решения могут последовать санкции, в том числе согласно нормам уголовного законодательства. Точно так же невозможна покупка сособственником доли в праве общей собственности, отчужденной, по его мнению, по притворной сделке, со ссылкой на недействительность притворной сделки без признания ее таковой судом. Регистрирующий орган не вправе отказать в государственной регистрации сделки на основании предположения о ее мнимости или притворности, не подкрепленного решением суда.

Следует отметить, что вывод о недействительности ничтожной сделки независимо от признания ее таковой судом к некоторым ничтожным сделкам применим в большей мере, чем к остальным. Например, сделка, совершенная малолетним, не достигшим четырнадцати лет (ст. 172 ГК РФ), является недействительной в силу ее совершения и при наличии достоверных и достаточных данных, подтверждающих возраст, не требует исполнения в силу закона. Также недействительной будет сделка, совершенная недееспособным лицом (ст. 171 ГК РФ), при наличии документов, подтверждающих недееспособность. Ничтожность указанных сделок не вызывает сомнений. В то же время абсолютная недействительность мнимых и притворных сделок до судебного решения не очевидна. По своей правовой природе мнимые и притворные сделки скорее оспоримые, чем ничтожные, однако право на оспаривание таких сделок должно быть предоставлено любому лицу, чьи права и законные интересы были нарушены вследствие их совершения.

Мнимые и притворные сделки могут совершаться на стыке правовых отраслей, а правовые последствия таких сделок порой выходят за границы гражданского права. Фиктивные сделки встречаются в области семейных правоотношений (так, брачные договоры, которые заключаются с целью воспрепятствовать взысканию имущества должника кредиторами, обоснованно признаются судами мнимыми*(1)). Применение к данным сделкам гражданско-правовых последствий в виде двусторонней реституции происходит на основании соответствующих норм ГК РФ с учетом положений п. 2 ст. 43 Семейного кодекса РФ.

Совершенная мнимая или притворная сделка может повлечь уголовную ответственность (например, по составам хищения). В связи с этим во многих приговорах имеются ссылки на мнимые и притворные сделки, в том числе с квалификацией по соответствующим нормам ГК РФ. При квалификации мнимых или притворных сделок, правовые последствия которых выходят за рамки гражданского права, необходимо иметь в виду процессуальные особенности доказывания, которые в уголовном и гражданском праве различны. В соответствии со ст. 90 Уголовно-процессуального кодекса РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки. При этом исходя из понимания указанной нормы, приведенного в определении Конституционного Суда РФ от 15 января 2008 г. N 193-О-П*(2), для обвинения лица в совершении преступления факты, установленные в решении суда по гражданскому, арбитражному или административному делу, нуждаются в дополнительной проверке. Данную точку зрения поддержал, в частности, Г.М. Резник*(3).

Следует отметить, что в судебной практике нередко возникают проблемы вследствие неверного понимания сути мнимых сделок. В судебных актах встречаются ошибочные утверждения, связанные с неправильным формулированием понятия "мнимая сделка". Типичным примером является вывод о том, что если сделка породила какие-либо права и обязанности, то она не может быть признана мнимой: "Суд установил, что спорный договор сторонами фактически исполнялся, в связи с чем основания считать сделку мнимой отсутствуют" (определение ВАС РФ от 12 января 2009 г. N 16961/08 по делу N А45-14018/2007-7/345); "Исполнение (полное или частичное) договора одной из сторон свидетельствует об отсутствии оснований для признания договора мнимой сделкой" (постановление ФАС Московского округа от 23 октября 2009 г. N КА-А40/9155-07). Аналогичные утверждения можно найти во многих судебных решениях.

Отметим, что в данных судебных актах выводы о мнимости сделок сделаны безосновательно: многие мнимые сделки могут порождать права и обязанности, характерные для совершенной сделки. Классический пример мнимой сделки, обязанности по которой могут быть частично исполнены, - мнимый договор купли-продажи, согласно которому должник фиктивно отчуждает свое имущество с целью не допустить наложения на него взыскания кредитором (для придания правоотношениям убедительности стороны могут подписать акты приема-передачи, что свидетельствует об исполнении обязанностей по данному соглашению). Еще один пример - ситуация незаконного обналичивания денежных средств через фирмы-однодневки: при совершении с данными фирмами мнимых сделок имеет место частичное исполнение обязанностей, поскольку в таких сделках всегда происходит безналичный перевод денежных средств.

Буквальное толкование законодательного определения, содержащегося в п. 1 ст. 170 ГК РФ, позволяет утверждать: для признания сделки мнимой требуется, чтобы в результате ее совершения не возникли права и обязанности, присущие исполнению по совершенной сторонами реальной сделке. Таким образом, если сторона исполняет какие-либо обязанности, взятые ею на себя по мнимой сделке, то ее действия не направлены на достижение того результата, который получается при совершении данного вида сделки в обычных условиях, т.е. без скрытой цели.

Здесь отчетливо прослеживаются различия в законодательных конструкциях мнимой сделки ГК РФ и ГК РСФСР 1964 г.: в ст. 53 ГК РСФСР 1964 г. ("Недействительна сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать юридические последствия") для признания сделки мнимой требовалось, чтобы сделка была совершена без намерения создать какие-либо юридические последствия*(4). Таким образом, законодательное определение мнимой сделки, действующее в настоящее время, в полной мере способствует защите прав и законных интересов субъектов гражданского оборота. Однако чтобы исключить проблемы, связанные с неверным буквальным толкованием п. 1 ст. 170 ГК РФ, необходимо развенчать распространенное убеждение в том, что мнимая сделка не порождает абсолютно никаких прав и обязанностей.

Обращаясь к теме коллизий, возникающих в практике гражданского и арбитражного судопроизводства, рассмотрим проблему квалификации притворных сделок, в которых стороны в скрытой и прикрывающей сделках не совпадают.

В настоящее время в судебной практике сложилось мнение, согласно которому в случае несовпадения сторон в скрытой и прикрывающей сделках квалификация сделки в качестве притворной невозможна. Так, в постановлении Президиума ВАС РФ от 2 августа 2005 г. N 2601/05 сказано: "Из содержания пункта 2 статьи 170 Кодекса следует, что притворная сделка должна быть совершена между теми же сторонами, что и "прикрываемая"*(5). Аналогичные выводы сделаны в определении ВАС РФ от 17 февраля 2011 г. N ВАС-444/11 по делу N А57-26633/2009, а также в иных судебных актах.

Очевидно, что указанная концепция не отвечает современным реалиям и не позволяет в полной мере защитить права и законные интересы субъектов гражданского оборота, нарушенные в результате совершения притворных сделок. Следует согласиться с выводами многих цивилистов об ошибочности данного подхода, поскольку стороны могут маскировать одну истинную сделку несколькими притворными, прибегая к помощи третьих лиц (посредников)*(6). Выводы, подтверждающие эту точку зрения, можно найти во многих судебных актах.

Так, в постановлении от 11 июля 2006 г. N Ф04-3803/2005(24391-А67-30) ФАС Западно-Сибирского округа отменил решение суда апелляционной инстанции и оставил в силе решение суда первой инстанции, признав притворными несколько прикрывающих сделок (с участием третьих лиц), целью заключения которых было отчуждение имущества из муниципальной собственности в обход законодательства о приватизации.

Постановлением от 25 октября 2010 г. по делу N А63-3353/2008 ФАС Северо-Кавказского округа оставил в силе решение нижестоящего суда, признав сделки хозяйственных обществ, направленные на отчуждение недвижимого имущества, притворными, совершенными в целях обхода норм законодательства о сделках с заинтересованностью. Судом было установлено, что отчуждение имущества происходило с участием третьего лица (организации-посредника), которое впоследствии реализовало купленное имущество заинтересованному акционеру первоначального продавца, что свидетельствует о притворности серии сделок купли-продажи.

Аналогичные выводы содержатся в постановлении ФАС Северо-Кавказского округа от 8 апреля 2011 г. N А32-17473/2010.

Можно констатировать, что в современных правоотношениях стороны прибегают к сложным способам обмана, в связи с чем истинную сделку часто прикрывают несколько притворных. Последние часто представляют собой цепочку взаимосвязанных сделок, которые совершены с целью маскировки одной сделки и направлены на единый правовой результат. При этом в такой цепочке взаимосвязанных притворных сделок нередко бывают задействованы третьи лица.

Для защиты прав и законных интересов добросовестных субъектов гражданского оборота следует сделать однозначный вывод о том, что при несовпадении сторон в скрытой и прикрывающей сделках сделка может быть квалифицирована как притворная. В правоприменительной практике в целях устранения коллизий, связанных с неправильным пониманием сути притворных сделок, необходимо изменить законодательную конструкцию п. 2 ст. 170 ГК РФ таким образом, чтобы исключить неопределенность при квалификации сделок в качестве притворных, когда имеет место несовпадение сторон в скрытой и прикрывающей сделках.

Подводя итоги, отметим, что существующие расхождения в толковании фиктивных сделок приводят к появлению коллизионных решений судов и препятствуют восстановлению прав лиц, нарушенных в результате совершения фиктивной сделки. Для предотвращения подобных ошибок в судебной практике, а также в целях совершенствования отечественного гражданского законодательства необходимо принять указанные законодательные меры.

Список литературы

1. Винницкий А.В. Проблемы оспаривания сделок с имуществом с участием фиктивных посредников // Адвокат. 2011. N 5.

2. Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева. М., 2011. Т. 1.

3. Карнаков Я.В. Притворные сделки в деятельности акционерных обществ // Корпоративный юрист. 2007. N 8.

4. Сделки. Постатейный комментарий главы 9 Гражданского кодекса РФ / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2009.

А.Ю. Бежецкий,

аспирант Московской академии экономики и права

О.Н. Бобровская,

кандидат юридических наук, доцент,

заместитель заведующего кафедрой гражданско-правовых дисциплин

Московской академии экономики и права

"Законодательство", N 4, апрель 2012 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: кассационное определение Судебной коллегии по гражданским делам суда Еврейской автономной области от 1 февраля 2006 г. N 33-18.

*(2) СЗ РФ. 2008. N 18. Ст. 2090.

*(3) Резник Г.М. Стандарты доказанности и межотраслевая преюдиция // Материалы международной научной конференции "Уголовная юстиция: связь времен" (Санкт-Петербург, 6-8 октября 2010 г.). СПб., 2010.

*(4) Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1964. N 24. Ст. 406.

*(5) Вестник ВАС РФ. 2005. N 11.

*(6) См.: Карнаков Я.В. Притворные сделки в деятельности акционерных обществ // Корпоративный юрист. 2007. N 8; Сделки. Постатейный комментарий главы 9 Гражданского кодекса РФ / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2009;

Винницкий А.В. Проблемы оспаривания сделок с имуществом с участием фиктивных посредников // Адвокат. 2011. N 5. С. 3-29; Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева. М., 2011. Т. 1. С. 462.