"Гуманность" освобождения от наказания и современная криминальная реальность (Я. Куринова, "Законность", N 4, апрель 2012 г.)

"Гуманность" освобождения от наказания и современная криминальная реальность

Официальная статистика преступности в последние годы имеет позитивную динамику. Так, количество зарегистрированных преступлений с января по октябрь 2011 г. на 8,3% меньше, чем за аналогичный период 2010 г.*(1). Однако, по оценкам некоторых криминологов, она резко расходится с реальностью: за пределами регистрации остаются от 40% (общеуголовные) до 95% (экономические) преступлений*(2).

Масштабное 10-летнее исследование учёных НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ под руководством профессора С. Иншакова показало, что на самом деле фактическая преступность всё последнее десятилетие росла в среднем на 2,4% в год. При этом, если в 2009 г. официально было зарегистрировано около 3 млн. преступлений, то фактически совершено не менее 26 млн. В предстоящее десятилетие учёные прогнозируют их дальнейший рост - до 30 млн. к 2020 г.*(3). Недаром Президент России прямо назвал официальную криминальную статистику "брехней"*(4).

Неблагоприятные количественные показатели реальной преступности и обострение её качественных характеристик требуют, но не получают соответствующих мер противодействия. На неадекватность уголовной политики состоянию преступности и недопустимую "гуманизацию" законодательства и правоприменительной практики обращали внимание некоторые криминологи*(5). Проведённое нами исследование наглядно подтверждает этот вывод. Так, изучены 283 ходатайства о помиловании, поданных в период с 2008 по 2011 г., в комиссию по вопросам помилования по Ростовской области осуждёнными, отбывающими наказание в виде лишения свободы в исправительных колониях различных видов, т.е. изучению подвергались наиболее опасные категории преступников. Причём по своему социально-демографическому составу и качественным характеристикам этот контингент ничем не отличается от общего массива лиц, совершивших преступления, так что выборка является репрезентативной.

Оказалось, что ранее привлекались к уголовной ответственности 62,8%, из них у 75,5% судимости на момент совершения преступления не погашены.

Основная масса ранее судима за преступления средней тяжести (34,3%) и тяжкие (18,7%). Из всего изученного контингента у 18,3% преступление совершено с наличием рецидива, опасный рецидив встречается у 3,8% обследованных, а особо опасный - у 1,1%.

Таким образом, качественные характеристики осуждённых выдают их повышенную общественную опасность, тем не менее 10,6% ранее освобождались от наказания по амнистии, из них 23,6% совершили новое преступление в период неотбытой части наказания, что наглядно показывает фактическую неоправданность их амнистирования.

17,7% ранее освобождалось от наказания условно-досрочно, из них 8% - два и более раз. Почти 34% условно-досрочно освобождённых вновь совершили преступления в период неотбытой части наказания.

62,4% осуждались к условной мере наказания, 47,7% из них совершили преступления в период испытательного срока, а 16,2% из них - дважды!

Так, Л. осуждён к году лишения свободы условно за хранение наркотиков без цели сбыта. Через 4 месяца он снова осуждён за кражу к лишению свободы условно, но от наказания освобождён по амнистии. Через шесть месяцев совершил умышленное повреждение имущества и покушение на кражу, за что осуждён на 6 лет лишения свободы, но по истечении 4 лет освобождён по УДО. Затем, в течение неотбытого срока, совершил кражу, за которую осуждён на 3 года 10 месяцев лишения свободы и вновь освобождён по УДО. В период неотбытого срока вновь совершил преступление, связанное с незаконным оборотом наркотических средств, за что осуждён к реальному лишению свободы.

Перечисленные данные и приведённый пример наглядно демонстрируют, что институты амнистии, условного осуждения и условно-досрочного освобождения, а также практика их применения нуждаются в существенном пересмотре.

Анализируя изменения, происходившие в рассматриваемой сфере в последние годы, можно отметить, что они шли вразрез с реальным состоянием преступности.

Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. (ст. 53, 53.1) не предусматривал условно-досрочного освобождения за некоторые особо тяжкие преступления, а для иных категорий устанавливал в качестве рубежа отбытия 3/4, 2/3 и половину срока наказания. Уголовный кодекс РФ 1996 г. распространил возможность условно-досрочного освобождения на все преступления без исключения при тех же рубежах отбытия. Однако впоследствии Федеральный закон от 9 марта 2001 г. N 25-ФЗ снизил рубеж отбытия с 3/4 до 2/3 срока наказания, 2/3 до 1/2, а 1/2 до 1/3. Федеральный закон от 3 ноября 2009 г. N 245-ФЗ вновь ввёл рубеж в 3/4 за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних и организацию преступного сообщества. Федеральный закон от 9 декабря 2010 г. N 352-ФЗ ввёл рубеж 3/4 также и для преступлений террористической направленности.

Беспрецедентное смягчение условий УДО внёс Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ, который предоставил возможность условно осуждённым несовершеннолетним преступникам, совершившим в течение испытательного срока любое преступление, вплоть до тяжкого, быть вновь осуждёнными условно (?!). Вполне понятно, что такой подход перечёркивает принципы общей и специальной превенции уголовного наказания и явно имеет целью искусственное ограничение контингента несовершеннолетних, содержащихся в воспитательных колониях. Хотя совершенно ясно, что принцип гуманизма уголовного законодательства не должен превалировать над принципом справедливости и противоречить задачам профилактики преступлений, цель которой - приводить к нейтрализации антиобщественной установки личности, а не к её закреплению, которое достигается неоднократным повторением противоправных действий и их фактической безнаказанностью.

Федеральный закон от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ продолжил криминогенную "либерализацию", предусмотрев, что лица, освобождённые условно-досрочно, при совершении административного нарушения, неосторожного преступления или умышленного преступления небольшой или средней тяжести могут быть возвращены в места лишения свободы, а могут по-прежнему сохранять статус условно-досрочно освобождённых. Таким образом, порог реагирования государства на правонарушения в очередной раз повышен.

Подводя итоги конкретного криминологического исследования на фоне анализа соответствующего законодательства, можно прийти к выводу, что институты условного осуждения, условно-досрочного освобождения и амнистии по существу перечёркивают длительную, кропотливую, ресурсоёмкую и финансово затратную деятельность по раскрытию, расследованию преступлений и судебному разбирательству, затрудняя реализацию целей общей и специальной превенции. На основании изложенного представляется необходимым:

- исключить возможность освобождения лиц, ранее нарушавших условия условно-досрочного освобождения, а также совершивших некоторые особо тяжкие преступления (убийство, терроризм, захват заложников, бандитизм и т.д.), и поднять планку такого освобождения по другим преступлениям: до 3/4 за особо тяжкие преступления, не вошедшие в исключительный список, 2/3 за тяжкие преступления; 1/2 за преступление небольшой или средней тяжести;

- исключить возможность повторного условного осуждения несовершеннолетних, совершивших в течение испытательного срока любое преступление;

- вернуться к порядку обязательного возвращения в исправительные учреждения лиц, освобождённых по УДО и совершивших административное правонарушение или любое преступление.

- дополнить ст. 63 УК отягчающим наказание обстоятельством "совершение преступления в период условного осуждения или условно-досрочного освобождения, а также неотбытого наказания при амнистии". В настоящее время это учитывается судом при вынесении приговора, но юридически не является обстоятельством, отягчающим уголовную ответственность.

Ныне действующий УК, вступивший в силу с 1 января 1997 г. и содержащий 360 статей, к 1 января 2012 г. 108 раз подвергался изменениям федеральными законами, причём в общей сложности внесено 1392 поправки - в среднем почти по 4 на каждую норму. Но поскольку изменения затрагивали далеко не все статьи, то те, которые им подвергались, менялись по 10 и более раз! И среди таких статей как раз ст. 79 - условно-досрочное освобождение от отбывания наказания. Вполне понятно, что такое "законотворчество" носит абсурдный характер. Трудно представить, что в стране так часто менялась криминологическая ситуация. Скорей, это свидетельство недопустимо низкого уровня законотворческой деятельности, отсутствия универсальности уголовно-правовых норм, нестабильности законодательства. Такое положение не может быть терпимым и требует оценки со стороны научных, практических работников и общественности.

Я. Куринова,

преподаватель юридического факультета ЮФУ,

кандидат юридических наук

"Законность", N 4, апрель 2012 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) www.mvd.ru/statistics/reports/show_99000/.

*(2) См.: Горяинов К.К. Латентная преступность в России: результаты исследования и меры борьбы // Латентная преступность: познание, политика, стратегия. М., 1993, с. 28; Ильяшенко А.Н. Преступность несовершеннолетних женского пола: состояние, причины, предупреждение. Воронеж, 2000, с. 15; Бакаев А.А., Лелеков В.А., Остапенко Н.И. О мерах по совершенствованию правового обеспечения профилактики правонарушений несовершеннолетних. - Российский следователь, 2003, N 5, с. 7.

*(3) http://www.newsru.com/russia/13jan2011/crimestatistics.htm.

*(4) http://www.newsru.com/russia/19nov2010/brehnia.html.

*(5) См., напр.: Алексеев А.И. Должна ли уголовная политика быть либеральной? - "Черные дыры" в российском законодательстве, 2003, N 1, с. 259-267; Корецкий Д. Адекватны ли меры борьбы с преступностью ее состоянию? - Законность, 2003, N 2, с. 27-29; Его же. Идеологические проблемы борьбы с преступностью. - Законность, 2004, N 5, с. 2-6; Побегайло Э.Ф. Кризис современной российской уголовной политики. - Уголовное право, 2004, N 3; Алексеев А.И., Овчинский В.С., Побегайло Э.Ф. Российская уголовная политика: преодоление кризиса. М., 2006.