Развитие русской юриспруденции во второй трети XIX века. Статья двенадцатая (В.А. Томсинов, "Законодательство", N 10, октябрь 2009 г.)

Развитие русской юриспруденции во второй трети XIX века. Статья двенадцатая*(1)

Господство в русской юриспруденции второй трети XIX в. исторического метода изучения права благоприятно сказывалось на развитии отраслевых юридических наук. Развернувшиеся в течение 40-50-х годов исследования русской правовой истории давали ценнейший материал для познания природы правовых институтов. Правовые памятники показывали их сущность в простейших формах и в разнообразных проявлениях. С другой стороны, исторический подход к правовым институтам прививал правоведам взгляд на них как на феномены, вырастающие из реальностей общественной жизни, а не из мыслительных абстракций. Он заставлял видеть в той или иной отрасли права не застывшую навсегда совокупность норм, но модель поведения, изменяющуюся под влиянием действительных потребностей общества. Одним словом, исторический подход не позволял правоведам отрываться от практики общественной жизни и побуждал именно в практике искать разрешение тех или иных правовых проблем.

Обзор научных трудов по истории русского права, появившихся во второй трети XIX в., показывает, что большая их часть была посвящена преступлениям и наказаниям в том виде, в котором эти явления предстают в русских правовых памятниках. Неудивительно, что среди отраслевых юридических наук в указанный период наибольший прогресс наблюдался в науке уголовного права.

Самым ярким представителем ее был Сергей Иванович Баршев (1808-1882)*(2). Он являлся автором первого в России учебного курса уголовного права, опубликованного в 1841 г. под названием "Общие начала теории и законодательств о преступлениях и наказаниях в двух разделах"*(3). На основе данного курса осуществлялось преподавание уголовного права в течение многих лет во всех российских университетах. Кроме того, он выпустил в свет такие книги, как "О мере наказаний" (М., 1840), "О вменении в праве. Речь, произнесенная в Торжественном собрании Императорского Московского университета июня 13 дня 1840 года" (М., 1840), "Взгляд на науку уголовного законоведения" (Спб., 1858).

С.И. Баршев на протяжении 42 лет читал курс российского уголовного права на юридическом факультете Московского университета. В "Юридических записках", "Журнале Министерства юстиции", журналах "Русский вестник", "Москвитянин" и других изданиях периодически выходили его статьи по проблемам уголовного права и уголовного судопроизводства*(4). Он был в числе основателей Московского юридического общества и являлся его первым председателем.

С.И. Баршев вступил на поприще науки в переломное для русского правоведения время, когда в правовых исследованиях и в преподавании юриспруденции происходила смена методологических ориентиров: философское направление, доминировавшее в правовой науке России во второй половине XVIII - первой трети XIX в., уступало свои ведущие позиции историческому подходу. Сергей Иванович стал его сторонником и проводником в сфере уголовного права и оставался верен этому подходу всю свою научную жизнь. Спустя четверть века он будет писать: "Право уголовное, как и всякое другое, хотя и скрывается внутри человека - в его разуме, но оно не созидается путем отвлеченного мышления, а развивается до ясного сознания в истории и опыте и тогда только становится достоянием науки, когда воплощается в них в определенную внешнюю форму. Посему всякое философствование о нем на основании одних отвлеченных начал разума естественно должно вести по меньшей мере к несбыточным мечтам и грезам"*(5).

Приверженность С.И. Баршева к историческому направлению в юриспруденции была во многом предопределена его происхождением, воспитанием и характером полученного им юридического образования.

Родился он в Москве в семье священника 17 сентября 1808 г. Первоначальное образование получил дома, занимаясь (вместе с братом Яковом*(6)) под руководством отца и приглашенных учителей. Продолжали свое образование братья Баршевы в московском уездном духовном училище, изучая Закон Божий, Священную историю, всеобщую и российскую географию, арифметику, латинский и древнегреческий языки. По окончании в 1820 г. духовного училища Сергей и Яков были переведены в Московскую духовную семинарию. Здесь в течение шести лет им преподавали богословские, философские, словесные, математические и опять-таки исторические науки.

В 1826 г. Баршевы поступили на учебу в Московскую духовную академию.

Преподавание в данном учебном заведении велось на довольно высоком уровне. Слушатели получали основательную философскую подготовку, создававшую прочный фундамент для успешного усвоения специальных наук, в первую очередь юриспруденции.

В сентябре 1829 г., за девять месяцев до того, как Сергей и Яков Баршевы должны были окончить курс обучения, в Московскую духовную академию поступило высочайшее повеление об отправлении троих слушателей, лучших по поведению и успехам в учебе, в Санкт-Петербург в распоряжение Второго Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии для изучения юридических наук. Руководство академии, недолго думая, избрало братьев Баршевых и И.В. Платонова.

В октябре 1829 г. они приступили к занятиям по программе, составленной фактическим управляющим Вторым Отделением М.М. Сперанским. Вместе с ними юриспруденцию изучали Н.И. Крылов, А.В. Куницын и А.А. Федотов-Чеховский, избранные из числа лучших слушателей Санкт-Петербургской духовной академии.

В мае-июне 1831 г. Сергей Баршев со своими товарищами держал экзамен перед комиссией. Возглавлял ее М.М. Сперанский. Характеризуя проэкзаменованных во всеподданнейшем докладе императору Николаю I, Михаил Михайлович отмечал, что "на экзамене они оказались все способными, и двое из них, братья Баршевы, с большими дарованиями"*(7).

В октябре того же года С.И. Баршев, как и все обучавшиеся юриспруденции при Втором Отделении, был отправлен для продолжения учебы в Германию. В течение трех лет он слушал в Берлинском университете лекции по философии права, юридической энциклопедии, истории и догме римского права, изучал общее германское государственное, уголовное и гражданское право в их историческом развитии и современном состоянии. Научным руководителем русских студентов, обучавшихся в Берлинском университете, являлся признанный глава исторической школы права знаменитый немецкий правовед Карл Фридрих фон Савиньи*(8).

В Россию С.И. Баршев возвратился в июне 1834 г. Вместе со своими товарищами он был причислен ко Второму Отделению Собственной Его Императорского Величества канцелярии на время, необходимое для подготовки к специальному экзамену и написания докторской диссертации.

К началу июля 1835 г. братья Баршевы и их товарищи успешно сдали экзамены и с 19-го числа указанного месяца начали представлять свои "тезы" для их защиты на публичном собрании в актовом зале Императорского Санкт-Петербургского университета. После защиты тезисов каждому из них была присвоена ученая степень доктора законоведения*(9).

Предписанием министра народного просвещения от 7 сентября 1835 г. С.И. Баршев был назначен преподавателем в Московский университет. Спустя десять дней попечитель Московского учебного округа граф С.Г. Строганов поручил Совету Московского университета "причислить" доктора Сергея Баршева, а также докторов Крылова и Редкина "к Московскому университету, не утверждая их ни адъюнктами, ни профессорами", но оставив "впредь до введения нового устава, с приобретенною ими ученою степенью и с жалованием ординарных профессоров по тем кафедрам, которые они занимать будут"*(10).

С.И. Баршев по прибытии в Московский университет выразил желание посвятить себя преподаванию уголовного права. Об этом свидетельствует его рапорт, поданный 2 октября в Совет Московского университета. Сообщая в нем о своем приезде в Москву 24 сентября, Сергей Иванович счел необходимым заметить: "Имею честь объявить, что я желаю преподавать уголовное законоведение". На тексте этого рапорта, хранящемся в Центральном историческом архиве г. Москвы, перед подписью Сергея Баршева и не его почерком начертано карандашом: "Во вторник и субботу, во 2-м часу для студентов 2 и 3 курсов"*(11). Данная пометка свидетельствует о том, что молодому доктору законоведения сразу же было доверено чтение лекций. Своим распоряжением от 14 октября 1835 г. Совет Московского университета поручил Сергею Баршеву преподавать "теорию русского уголовного права для студентов 2-го и 3-го курсов, по понедельникам и пятницам в 12-м часу"*(12).

31 декабря 1835 г. С.И. Баршев был утвержден в должности экстраординарного профессора, а 24 марта 1837 г. стал ординарным профессором по кафедре уголовных и полицейских законов. На этой кафедре он проработал в течение почти четырех десятилетий - до 14 февраля 1876 г.

Начало преподавательской деятельности С.И. Баршева на юридическом факультете Московского университета совпало с введением в действие Общего устава императорских российских университетов, создававшего условия для утверждения в русской научной юриспруденции исторического направления и ориентировавшего российских правоведов на изучение действующего права*(13). Наука естественного права, а вместе с ней и другие философские доктрины эпохи Просвещения вытеснялись из российских университетов. Критическое отношение к ним становилось нормой в преподавании и на юридических факультетах. С.И. Баршев был одним из тех ученых-правоведов, кто стремился очистить свою науку от подобных доктрин, проповедуя студентам, что не из них должны извлекаться начала уголовно-правовой науки, а "из истории и опыта". "В науке практической, каково уголовное право, - писал он в 1841 г. в своем учебном курсе, - не должно высказывать ни одного положения, не прислушиваясь к опыту; иначе легко дойти до нелепости"*(14).

По мнению С.И. Баршева, философия XVIII столетия породила в области уголовного права целый ряд "вредных и опасных заблуждений". К их числу русский правовед относил: 1) отторжение уголовного права от всякого религиозного и нравственного начала, на котором оно утверждалось до этого времени у всех христианских народов, и построение его на своих собственных, не состоящих ни в какой связи с религией и нравственностью началах, с той целью, чтобы возвысить его на степень самостоятельной науки; 2) подрыв убеждения, с незапамятных времен глубоко укоренившегося в народах, что "наказание есть основанное на вечном, мировом законе возмездия справедливое воздаяние за преступление", и оправдание его "лишь разными внешними, более или менее произвольными целями"*(15). "Все это, - отмечал С.И. Баршев, - не только проповедовали в школах и развивали в системах и руководствах, но и старались ввести в жизнь, выдавая свои отвлеченные умствования за источник права и требуя, чтобы по их мерке были выкраиваемы и положительные законодательства. Если бы все эти толки высказаны были в другое, менее смутное время, то они, без сомнения, были бы отвергнуты с негодованием, но во время владычества разума они едва не ниспровергли все здание уголовного права"*(16).

Говоря о негативных последствиях увлечения философским методом в области науки уголовного права, С.И. Баршев вместе с тем подчеркивал, что данная наука нуждается в философии. "Уголовное законоведение, - отмечал он, - имеет своим предметом познание уголовных законов. Но для того, чтобы узнать положительные уголовные законы, конечно, недостаточно только ознакомиться с их содержанием; необходимо постигнуть самое внутреннее существо их и уразуметь внешнее значение в жизни народа, у которого они действуют"*(17).

Помимо философии Баршев называл в числе наук, имеющих немалую ценность для уголовного законоведения, также судебную медицину и психологию. "Психология, наука о человеке по превосходству, есть не вспомогательная только, но и существенно необходимая составная часть уголовного законоведения"*(18), - утверждал он.

Будучи специалистом в области уголовного права и уделяя в своих научных работах большое внимание теории наказания, С.И. Баршев тем не менее считал, что "насилие и принуждение есть всегда самое ненадежное обеспечение. Поэтому право, которое на них только основывается, весьма непрочно". Именно по этой причине ученый выступал против того, чтобы право лишалось связи с религией и нравственностью. С его точки зрения, право как действие человеческого произвола, как произведение рук человеческих "может быть поддерживаемо только внешнею силою, и само в себе оно не заключает в этом случае ничего такого, почему бы можно было его уважать; лишь в тесной связи с религиею и нравственностию оно получает внутреннее освящение и внушает к себе, само собою, глубокое уважение".

Подход С.И. Баршева к праву как к явлению, тесно связанному с нравственностью, нашел выражение и в его трактовке существа наказания. "И в царстве природы, и в царстве свободы, повсюду господствует начало равенства. Человек терпит, что заслужил своими делами"*(19), - заявлял он и делал вывод: в существе своем наказание за преступление есть возмездие, "которое основывается на нравственном законе справедливости, лежащем в основании всякого нравственного порядка"*(20).

Такому пониманию существа наказания вполне соответствовала мысль ученого о том, что "как ни священна для государства обязанность быть строго правосудным, но все лучше освободить даже десять виновных, нежели подвергнуть опасности и одного невинного"*(21).

Определяя наказание в качестве возмездия за преступление, Баршев закономерно увязывал тяжесть наказания с тяжестью преступления. Последнюю он измерял в первую очередь с объективной точки зрения, учитывая такие категории, как важность закона, который нарушается преступлением, пространство самого правонарушения и т.п. Однако более значимой при определении тяжести преступления он считал его субъективную сторону, отражающую отношение субъекта правонарушения к совершенному деянию. "Всякое действие, если его рассматривать само в себе, без всякого отношения к его виновнику, ни хорошо, ни худо. Поэтому и самое важное и опасное правонарушение до тех пор не может быть названо не только тяжким преступлением, но и преступлением вообще, пока не решено, в каком отношении оно состоит к его виновнику... Моменты субъективные важнее, следовательно, нежели объективные"*(22).

Следуя русской традиции, Сергей Иванович отказывался видеть в преступнике закоренелого злодея. "Если бы вам случилось иметь перед собою даже и самого тяжкого преступника, то никогда не смотрите на него как на животное, которое только побоями может быть удерживаемо в пределах долга и порядка, но всегда уважайте и в нем достоинство человеческой природы, которое совершенно не может быть разрушено даже самыми гнусными и ужасными преступлениями". Вместе с тем Баршев считал вполне допустимым применение телесных наказаний, в частности битье розгами, в отношении преступников из простонародья.

И как человек, и как ученый С.И. Баршев был плоть от плоти современного ему русского общества. Он всецело принимал его порядки, традиции, мораль, законы. По отношению к правительству, которое в той среде, где Баршеву приходилось вращаться, было модно всячески поносить, Сергей Иванович не испытывал чувства гнева, а смотрел на него как на нечто потустороннее, недоступное уразумению. Разбирая в 1864 г. на страницах журнала "Русский вестник" учебник уголовного права, написанный В.Д. Спасовичем, он следующим образом выразил свое отношение к правительству: "Вовсе не имею права судить его дела, да и не знаю, грешит ли оно, равно и к партии ни к какой не принадлежу, и не имею причины и быть противником правительства; делаю свое дело, как умею, и тут только и могу подлежать ответственности".

При таком складе характера и ума неудивительно, что С.И. Баршев лишь описывал действовавшее в России уголовное право и не стремился выйти за рамки устоявшихся, общепринятых уголовно-правовых конструкций, создать что-либо новое. Баршев был правоведом, который плыл строго по течению русской правовой жизни, и творчество его неизбежно отражало все повороты последней.

А.Ф. Кони писал в воспоминаниях о своей студенческой жизни, ссылаясь на свидетельство Ф.М. Дмитриева, что Баршев "в течение многого множества лет в своем курсе судопроизводства, засаленные тетрадки которого составляли законное наследство студентов каждого IV курса, яростно нападал на суд присяжных, адвокатуру и гласность уголовного процесса. Он называл их "мерзостями французского судопроизводства" и первую лекцию о них заканчивал словами: "А о дальнейших мерзостях - в следующий раз". Но когда в 1856 году, после Крымской войны, был заключен мир и в манифесте по этому поводу были помещены знаменательные слова: "Правда и милость да царствуют в судах", Баршев почуял в воздухе тонкую струю предстоящих судебных преобразований по западным образцам и стал печатать в "Русском вестнике" статьи, в которых "мерзости" рассматривались с благосклонной точки зрения".

Многие из российских правоведов отзывались весьма негативно о научной деятельности С.И. Баршева. Так, резко критиковал его научное творчество современный ему правовед и коллега по юридическому факультету профессор В.Н. Лешков*(23). Отрицательно оценивал его труды в более позднее время правовед Г.С. Фельдштейн. Он, в частности, обвинял Баршева в том, что: 1) провозгласив себя сторонником исторического направления в юриспруденции, он в действительности ничего не сделал для воплощения данного метода в своих трудах; 2) объявив себя противником "отвлеченного метода", он именно у правоведов, оперировавших этим методом, широко заимствовал идеи; 3) перенося начала этики в уголовное право, он смешивал принципы нравственного и уголовного вменения; 4) излагая особенную часть уголовного права, Баршев совершенно игнорировал генезис отдельных преступлений; из своего курса он полностью исключил и сравнительные приемы изучения; излагал в высшей степени поверхностно условия состава отдельных преступлений даже по Уложению и совсем не цитировал его статей.

Окончательный приговор, вынесенный Фельдштейном С.И. Баршеву, гласил: "При оценке научного значения трудов Баршева прежде всего напрашивается заключение, что в лице этого "учителя" уголовного права мы имеем, в сущности, дело не с ученым юристом и исследователем в строгом смысле, а скорее с политиком, подбиравшим конструкции, которые по каким-то соображениям казались ему наиболее подходящими под условия момента"*(24).

Подобную оценку научного творчества С.И. Баршева можно было бы счесть вполне справедливой, если бы не одно обстоятельство: дана была она спустя четверть века после смерти ученого и по прошествии 67 лет после выхода в свет его учебного курса по уголовному праву. Российская юриспруденция сделала за шесть с лишним десятилетий своей эволюции громадный шаг вперед, и с позиций уголовно-правовой науки начала XX в. то, что писалось по уголовному праву в 40-х годах XIX в., объективно не могло не представляться анахронизмом.

Оценка С.И. Баршева как ученого-правоведа должна с непреложностью учитывать прежде всего тот факт, что на обширном поле науки русского уголовного права он был первопроходцем! Перед ним стояла трудная задача, и он решил ее в меру своих сил. Мог ли кто-нибудь в конце 30-х - начале 40-х годов XIX в. создать более совершенный курс русского уголовного права, чем создал он? Вряд ли!

A.M. Фальковский писал в 1882 г., вскоре после смерти Сергея Ивановича Баршева: "С.И. Баршев первый из московских профессоров посвятил 45 лет своей жизни преподаванию уголовного права, судоустройства и судопроизводства по двум главным формам последнего - обвинительной и следственной, придерживаясь историко-догматической методы и пользуясь данными сравнительного законоведения. Ревностный защитник единения нравственных и юридических начал, он считал своею главною задачею утвердить в слушателях должное уважение к отечественным постановлениям и ознакомить их с практическим приложением уголовных законов"*(25).

При всех своих недостатках труды Сергея Ивановича Баршева содержат немало интересных и ценных для науки уголовного права мыслей, знание которых полезно каждому современному юристу.

Список литературы

Баршев С.И. Положения, извлеченные из науки законоведения. Спб., 1835.

Баршев С.И. Взгляд на науку уголовного законоведения. Журнал Министерства народного просвещения. 1858. N 6.

Баршев С.И. О вменении в праве. М., 1840.

Баршев С.И. О мере наказания. М., 1840.

Баршев С.И. О преимуществе следственного процесса пред обвинительным // Юридические записки, издаваемые Петром Редкиным. Т. 2. М., 1842.

Баршев С.И. Общие начала теории и законодательств о преступлениях и наказаниях в двух разделах. М., 1841.

Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII-XX веков: В 2 т. М., 2007.

В.А. Томсинов,

доктор юрид. наук, профессор юридического факультета

МГУ им. М.В. Ломоносова

"Законодательство", N 10, октябрь 2009 г.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Статьи с первой по одиннадцатую см.: Законодательство. 2008. N 8-10, 12; 2009. N 1-3, 6-9.

*(2) Биографический очерк о нем см.: Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII-XX веков: В 2 т. М., 2007. Т. 1. С. 263-278.

*(3) Сам автор придавал этой книге большое значение. 23 июля 1841 г. помощник попечителя Московского учебного округа отослал ее министру народного просвещения со следующим сопроводительным письмом: "По просьбе ординарного профессора Московского университета Баршева имею честь препроводить при сем к В[ашему] В[ысокопревосходительству] сочиненную им книгу: "Общие начала теории и законодательств о преступлениях и наказаниях", в 2-х экземплярах, из которых не угодно ли будет Вам, М[илостивый] Г[осударь], представить по одному экземпляру его величеству государю императору и его императорскому высочеству, государю наследнику цесаревичу, великому князю Александру Николаевичу, и один принять в свою собственность" (ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 2. Д. 357. Л. 1). 24 августа попечителю Московского учебного округа пришло следующее письмо от министра народного просвещения графа Уварова: "По представлению помощника Вашего сиятельства от 23 истекшего июля за N 2446, экземпляр сочинения ординарного профессора Баршева под названием "Общие начала теории и законодательств о преступлениях и наказаниях" поднесен государю наследнику цесаревичу (будущему императору Александру II. - В.Т.). Его высочество, приняв благосклонно его сочинение, поручил изъявить автору оного благодарность" (там же. Л. 4).

*(4) См., напр., следующие работы С.И. Баршева: О состоянии вопроса о смертной казни в наше время в Европе и Америке // Юридические записки, издаваемые Петром Редкиным. Т. 1. М., 1841. С. 188-221; О влиянии народных предрассудков на определение наказания // Там же. Т. 2. М., 1842. С. 78-82; О преимуществе следственного процесса пред обвинительным // Там же. С. 120-148; О мере наказания по мере умышленности преступлений в древнем русском праве // Москвитянин. 1854. N 18. Отд. 2. С. 87-92; О необходимых гарантиях уголовного суда (формальное обвинение и защита, суд по внутреннему убеждению и пересмотр уголовных дел) // Русский вестник. 1859. Т. 20. Кн. 2. С. 185-220; Об апелляции в области уголовного суда // Журнал Министерства юстиции. 1860. N 2. С. 3-32; О следствии (порядок производства следствия и отношение к обвиняемому у нас, в Германии, во Франции и в Англии) // Юридический журнал. 1860. Кн. 3. С. 169-195; Об отделении следствия специального от предварительного // Там же. 1861. Кн. 5. С. 325-342; О личном допросе (и значении его в современном уголовном процессе) // Журнал Министерства юстиции. 1861. Кн. 10. С. 51-60; О необходимых условиях плодотворного развития института присяжных // Там же. 1862. Кн. 11. С. 245-266; Задача присяжных в деле уголовного суда // Русский вестник. 1863. Т. 45. Кн. 5. С. 115-134; Об обмане в юридическом отношении // Там же. 1871. Кн. 5. С. 81-104 и др.

*(5) Баршев С.И. Взгляд на науку уголовного законоведения. - Журнал Министерства народного просвещения. 1858. N 6. С. 4.

*(6) Я.И. Баршев (1807-1894), в 1836-1856 гг. - профессор полицейских и уголовных законов в Санкт-Петербургском университете. Биографический очерк о нем см.: Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII-XX веков. Т. 1. С. 279-284.

*(7) Цит. по: Майков П.М. Сперанский и студенты законоведения. Очерк из истории русского правоведения. По документам и архивам Государственного совета // Русский вестник. 1899. N 9. С. 249.

*(8) Подробнее об организованной М.М. Сперанским системе подготовки правоведов при Втором Отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии и в Берлинском университете см.: Томсинов В.А. Развитие русской юриспруденции в первой трети XIX века. Статья шестая // Законодательство. 2007. N 6. С. 85-90; Он же. Развитие русской юриспруденции в первой трети XIX века. Статья седьмая // Законодательство. 2007. N 7. С. 85-89.

*(9) Тезисы С.И. Баршева в 1835 г. были напечатаны в виде отдельной брошюры объемом 4 страницы. См.: Баршев С.И. Положения, извлеченные из науки законоведения. Спб., 1835.

*(10) ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 4. Д. 261. Л. 20.

*(11) Там же. Л. 32.

*(12) Там же. Л. 36.

*(13) См. об этом: Томсинов В.А. Развитие русской юриспруденции во второй трети XIX века. Статья первая. - Законодательство. 2008. N 8. С. 89-94; Он же. Развитие русской юриспруденции во второй трети XIX века. Статья вторая // Законодательство. 2008. N 9. С. 87-92.

*(14) Баршев С.И. Общие начала теории и законодательств о преступлениях и наказаниях в двух разделах. М., 1841. С. 80.

*(15) Баршев С.И. Взгляд на науку уголовного законоведения. С. 5.

*(16) Там же.

*(17) Там же. С. 8.

*(18) Там же. С. 13.

*(19) Баршев С.И. О мере наказания. М., 1840. С. 33.

*(20) Там же. С. 34.

*(21) Там же. С. 252.

*(22) Там же. С. 41-42.

*(23) См.: Москвитянин. 1841. Ч. 6. С. 388.

*(24) Фельдштейн Г.С. Профессор С.И. Баршев ("Учитель" русских криминалистов) // Юридические записки, издаваемые Демидовским юридическим лицеем. Вып. I. Ярославль, 1908. С. 133-134.

*(25) Фальковский A.M. Памяти Василия Николаевича Лешкова и Сергея Ивановича Баршева // Первый съезд русских юристов в Москве в 1875 году. М., 1882. С. 277.