Специфика применения ненормативных источников, регулирующих внешнеэкономическую сделку (С.В. Николюкин, "Образование и право", N 10, октябрь 2011 г.)

Специфика применения ненормативных источников, регулирующих внешнеэкономическую сделку

В статье рассматриваются особенности применения актов ненормативного характера, которые используются сторонами при заключении внешнеэкономических сделок.

В современных условиях взаимозависимость и взаимосвязи между национальными экономиками различных стран становятся все теснее, что отражается в интенсивном развитии различных форм международных экономических отношений, включая внешнеторговую деятельность. Основываясь на международном разделении труда, она позволяет не только удовлетворить спрос на те товары и услуги, которые, в силу различных причин, не могут производиться внутри страны, но и, преодолевая национально-таможенные границы, выйти за их пределы на мировой рынок.

Таким образом, внешнеторговая деятельность представляет собой деятельность по проведению торговых сделок. При этом для определения торговой сделки не имеет значения критерий их выделения: субъективный - сделки совершаются между предпринимателями или с их участием (германская система определения сделок как торговых); объективный (содержательный) - сделки являются торговыми независимо от того, кто их совершает, предприниматели или лица, не являющиеся предпринимателями (французская система выделения сделок как торговых). Кроме того, это деятельность по осуществлению сделок между лицами разной национальной принадлежности (деятельность с участием иностранных лиц).

Важно отметить, что в последние десятилетия развитие внешнеэкономического сотрудничества сопровождается изменениями договорных отношений не только экономического, но и юридического характера. На смену международно-правовому центризму, когда основой нормотворчества были государства, заключавшие международные конвенции, приходит полицентризм, появляются частные участники процесса унификации, т.е. наблюдается переход от государственно-правового регулирования к саморегуляции участников внешнеэкономических сделок. Кроме того, преобладание национально-правового регулирования внешнеэкономических сделок сменяется международно-правовым регулированием в виде международных конвенций и поиска новых регуляторов отношений международного коммерческого оборота, что привело к появлению lex mercatoria и расширению сферы применения торговых обычаев.

В качестве правовой основы международных экономических отношений традиционно выступает институт внешнеэкономической сделки, который представляет собой совокупность гражданско-правовых норм, регулирующих порядок и формы совершения сделок с участием иностранным юридических лиц, их содержание, условия действительности сделки и правовые последствия ее недействительности и т.п.

Действительно, внешнеэкономическая сделка является гражданско-правовым соглашением, однако ее внешнеэкономический аспект означает, что она подпадает под особый режим регулирования.

В чем же проявляется этот особый режим?

Во-первых, в отличие от сделки, в которой оба участника принадлежат одному государству (национальная сделка), внешнеэкономическая сделка подпадает под сферу регулирования гражданского (торгового) права нескольких государств, ведь речь идет об участниках различной национальной принадлежности. В данном случае возникает проблема применимого национального права для регулирования такой сделки.

Так, согласно ст. 2 Конвенции о праве 1955 г., применимом к международной купле-продаже товаров (движимых материальных вещей), купля-продажа регулируется внутренним правом страны, указанной сторонами договора. А в соответствии со ст. 3 указанной Конвенции, если сторонами такое право не определено, продажа регулируется внутренним правом страны, являющейся местом постоянного проживания продавца в момент получения им заказа. В случае если заказ получен предприятием продавца, то продажа регулируется внутренним правом страны, в которой находится это предприятие. Тем не менее продажа регулируется внутренним правом страны, являющейся местом постоянного проживания покупателя или местом пребывания предприятия, выдавшего заказ, если заказ был получен в этой же стране продавцом либо его представителем, агентом или коммивояжером. Вместе с тем, как справедливо отмечает В.А. Канашевский, выбор иностранного права не является специфической чертой, поскольку и для внутренней сделки стороны также могут выбрать в качестве применимого иностранное право и даже международный договор. Однако действие данных источников ограничено императивными нормами национального права (п. 1 ст. 422 ГК РФ).

Действующее российское законодательство позволяет выделить следующие важные особенности соглашения о применимом праве:

а) такое соглашение имеет специфический предмет, а именно выбор права, которым будут регулироваться права и обязанности сторон по договору, а также иные элементы обязательственного статута. Так, согласно ст. 1215 ГК РФ, правом, подлежащим применению к договору, определяются: толкование договора, права и обязанности сторон договора, исполнение договора, последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора, прекращение договора, последствия недействительности договора;

б) заключение такого соглашения является правом, а не обязанностью сторон, хотя позиция автора заключается в том, что условие о применимом праве должно быть существенным любой внешнеэкономической сделки. Это, прежде всего, упорядочит договорные отношения и стимулирует субъектов к выбору известного им права, предотвратит проблему выбора применимого права судом, если стороны это право не изберут. Так сказать, нет условия о применимом праве - нет речи о действительности договора. В настоящее время существует ряд причин, в силу которых стороны не определяют в договоре применимое право. Во-первых, условие о применимом праве не является существенным, поэтому его указание в договоре не обязательно и стороны не обращают на это внимания; во-вторых, стороны могут не договориться о применимом праве, когда каждая сторона настаивает на применении именно своего права; в-третьих, в момент заключения договора стороны интересует именно заключение договора, они сознательно избегают обсуждения вопроса о применимом праве в интересах успешного завершения переговоров и заключения договора; в-четвертых, стороны могут забыть включить в договор оговорку о применимом праве;

в) гражданское законодательство содержит гибкие правила порядка заключения соглашения о применимом праве;

г) заключая соглашение о применимом праве, стороны преследуют цель - урегулировать свои права и обязанности по договору с учетом элементов, указанных в ст. 1215 ГК РФ, а также определить правовую систему, на основе которой будут разрешаться споры между участниками сделки;

д) с учетом принципа "автономии воли сторон" стороны могут изменить условия о применимом праве. Так, согласно ст. 1210 ГК РФ, стороны договора при его заключении или впоследствии могут выбрать по соглашению между собой право, которое будет подлежать применению к их правам и обязанностям по этому договору. Иначе говоря, суть положения указанной статьи заключается в признании допустимым и правомерным волеизъявления сторон, направленного на выбор применимого права к гражданско-правовому отношению с их участием, осложненному иностранным элементом.

Обзор судебно-арбитражной практики

При разрешении спора, вытекающего из внешнеэкономической сделки, в отношении которой стороны определили применимое право, арбитражный суд исходит из того, что стороны свободны в выборе права, применимого к существу спора (принцип автономии воли сторон).

Пример. Между грузинской и российской авиакомпаниями был заключен договор аренды. В соответствии с условиями договора российская сторона обязалась предоставить грузинской стороне в аренду вертолеты. Арендная плата должна была перечисляться ежеквартально. Стороны включили в договор пункт о том, что вопросы, не урегулированные договором, регулируются нормами гражданского законодательства Российской Федерации.

Российская авиакомпания обратилась в арбитражный суд с иском к грузинской авиакомпании о взыскании задолженности по договору аренды. Свои требования истец обосновывал ссылками на материальное право Российской Федерации. Ответчик же настаивал на том, что применимым правом должно быть законодательство Грузии, поскольку исполнение договора имело место на территории Грузии.

При разрешении данного спора арбитражный суд принял во внимание, что:

- данный спор вытекает из внешнеэкономической сделки, поскольку ее участниками являются юридические лица, находящиеся в разных государствах;

- стороны свободны в выборе права, применимого к обязательствам сторон по сделке, что закреплено в ч. 1 ст. 166 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик (1991) и ст. 566 Гражданского кодекса РСФСР (1964);

- включение в контракт условия о применимом праве означает, что стороны принимают на себя обязательство руководствоваться в своих отношениях нормами данного права.

Учитывая изложенное, арбитражный суд применил гражданское законодательство Российской Федерации как право, выбранное сторонами при заключении контракта*(1).

Во-вторых, государства, в том числе Российская Федерация, стремятся к унификации заключения, исполнения и прекращения внешнеэкономических сделок. Существование в национальных правовых системах различия в регулировании сделок осложняет процесс заключения и исполнения международных коммерческих договоров. Устранение этих препятствий, создание единообразного правового режима, его унификация должны объективно способствовать эффективному развитию международной торговли.

В настоящее время на мировом уровне значительные усилия в этой области международной унификации права, которые привели к заметным результатам, осуществляют Комиссия ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ) и Международный институт унификации частного права (УНИДРУА).

В-третьих, на содержание внешнеэкономических сделок оказывают влияние международные торговые обычаи и акты неправительственных организаций, носящие характер международных деловых обыкновений: различные типовые общие условия заключения и исполнения договоров, рекомендации и практические руководства. В качестве примера можно привести Арбитражный регламент ЮНСИТРАЛ 1976 г., Правовое руководство ЮНСИТРАЛ по встречной торговле 1994 г., Арбитражный регламент ЕЭК ООН 1966 г., Правила международного коммерческого арбитража Экономической комиссии ООН для Азии и Дальнего Востока 1966 г.

Как отмечается в литературе, существует два главных основания применения обычаев. Одним из них является воля сторон: стороны могут установить, что тот или иной обычай имеет для них обязательное значение, включая его текст в договор (интерполяция). Это означает, что правовым основанием для использования обычая выступает принцип автономии воли сторон. Вторым основанием использования обычая является его использование государственным судом или арбитражем в том случае, когда, хотя стороны и не указали на его применение, обычай был признан судом или арбитражем в качестве источника регулирования отношений сторон по договору*(2).

В практике российской внешней торговли обычаи применяются при толковании условий договора или его выражений и терминов и для решения вопросов, не отраженных в сделке. При формировании торговых обычаев, как отмечает В.П. Звеков, первично поведение участников гражданского оборота, их намерение и воля следовать рождаемым деловой жизнью неписаным правилам. Активную роль в становлении обычных норм играет судебно-арбитражная практика, признаваемая и санкционируемая государствами, а также деятельность международных неправительственных организаций по неофициальной кодификации таких норм. Подготавливаемые ими своды правил, будучи факультативными, применяются при наличии ссылки на них в контракте*(3).

Особое место при заключении внешнеторговой сделки занимают Принципы международных коммерческих договоров, разработанные в 2004 г. УНИДРУА, Принципы Европейского договорного права, разработанные в 1998 г., а также Правила толкования международных торговых терминов ИНКОТЕРМС 2010.

Принципы УНИДРУА - это документ, который имеет неформальный характер и не является источником права в традиционном смысле, поскольку не представляет собой результат непосредственного проявления воли государства, хотя он принят международной правительственной организацией. Как справедливо отмечает А.С. Комаров, главная особенность при использовании такого документа для регулирования возникающих между контрагентами из различных государств отношений заключается в том, что в основе применения этого источника правовых норм лежат не формальные предпосылки, а присущая ему авторитетность*(4).

Действительно, данное качество Принципов УНИДРУА, с одной стороны, вытекает из международного происхождения документа, а с другой - из универсальности его содержания, отражающего общие подходы к решению конкретных правовых вопросов либо решения, отвечающие потребностям наиболее удобного регулирования международных торговых сделок.

Кроме того, по мнению А.В. Кукина, Принципы УНИДРУА как инструмент неконвенционной унификации могут дать некоторые преимущества в регулировании внешнеэкономических сделок по сравнению со средствами конвенционной унификации. Во-первых, Принципы являются документом, который, с одной стороны, использует юридико-технические решения, нашедшие применение, например, в Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. (далее - Венская конвенция 1980 г.); а с другой - содержат положения по тем вопросам, которые не были в ней отражены, т.е. восполняют Конвенцию. Во-вторых, Принципы устанавливают правила, способные дополнить новыми подходами национальные правовые системы, не требуя их изменения. В-третьих, Принципы не являются обязательным документом. Следовательно, субъекты того или иного правоотношения в рамках международного коммерческого оборота имеют возможность самостоятельно решить, должны ли Принципы быть применены к их договору, сделав или не сделав соответствующую оговорку, и в этой связи их применение будет зависеть от их убедительности и авторитетности*(5).

Говоря о применении на практике Принципов УНИДРУА, нельзя не отметить ту роль, которую они сыграли и продолжают играть в процессе реформирования гражданского законодательства многих государств. В Российской Федерации обращение к Принципам УНИДРУА дает возможность не только сверять соответствие направления реформирования гражданского законодательства в регулировании отечественного договорного права с классическими концепциями в их современной интерпретации, но и опираться на содержание норм при формулировании некоторых законодательных положений, опираясь на высокий юридико-технический уровень этого международного документа.

ИНКОТЕРМС представляют собой международные Правила толкования наиболее широко используемых торговых терминов в области внешней торговли (International Commertial Terms - INCOTERMS). Первая редакция ИНКОТЕРМС была опубликована в 1936 г., следующая - в 1953 г. В 1967 и 1976 гг. Правила были дополнены новыми терминами. Впоследствии новые редакции принимались в 1980 и в 1990 гг. В настоящее время действуют правила, принятые в 2010 г. Широкое распространение ИНКОТЕРМС при заключении договоров международной купли-продажи товаров во всем мире объясняется следующими причинами: а) огромный авторитет МТП, под эгидой которой были разработаны ИНКОТЕРМС; б) ИНКОТЕРМС получили признание со стороны деловых кругов большинства стран; в) ИНКОТЕРМС периодически (примерно один раз в десятилетие) обновляются, следуя за развитием научно-технического прогресса, учитывая передовой опыт и практику международной торговли, в первую очередь изменения в транспортировке и обработке товара; г) ИНКОТЕРМС позволяют сторонам избежать споров и разных толкований того или иного термина, условия договора, давая с учетом новейшей международной практики разъяснение тех или иных базисов поставки; д) ИНКОТЕРМС позволяют упростить формулировки заключаемого договора купли-продажи, избежать нагромождений в распределении взаимных прав и обязанностей сторон, определить объем обязательств; е) выбор того или иного базиса поставки на основе ИНКОТЕРМС во многом определяет цену товара, распределение между покупателем и продавцом расходов по доставке товара, т.е. в конечном счете коммерческую эффективность сделки.

Кроме того, отсылки к ИНКОТЕРМС во внешнеэкономическом договоре облегчают процесс заключения договора: посредством указания на любое стандартное условие ИНКОТЕРМС стороны избегают необходимости в расшифровке их положений в тексте договора. Например, стороны указали, что поставка осуществляется на условиях "CIF (...название порта назначения) ИНКОТЕРМС 2010".

CIF или Cost, Insurance and Freight (стоимость, страхование и фрахт) - международный торговый термин, который означает, что продавец должен поставить товар на борт судна или предоставить поставляемый таким образом товар. Термин CIF используется только при перевозке морским или внутренним водным транспортом. Момент перехода риска, согласно данному термину, происходит, когда товар находится на борту судна. Продавец в данном случае обязан заключить договор и оплатить все расходы, связанные с доставкой груза на борт судна, и фрахт. Для покрытия рисков повреждения и утраты товара во время перевозки продавец обязан заключить договор страхования. Однако продавец, согласно термину CIF, обязан заключить договор страхования только с минимальным покрытием. Дополнительное покрытие рисков происходит, как правило, за счет покупателя. При использовании данного термина необходимо помнить, что риск и расходы переходят в двух местах. В договоре при этом следует четко указать не только порт назначения (переход расходов), но и порт отгрузки (переход рисков).

Следовательно, сторонам нет необходимости расписывать указанные условия в контракте, достаточно заглянуть в ИНКОТЕРМС. Такие условия иногда именуются стандартными условиями внешнеэкономических договоров, в том смысле, что встречаются во множестве контрактов.

Правила ИНКОТЕРМС охватывают широкий круг возникающих при международной купле-продаже вопросов, включая распределение транспортных расходов между сторонами, определение момента перехода риска случайной гибели предмета договора с продавца на покупателя, расшифровку различных терминов, применяемых в международной договорной практике. Указанные правила не входят в состав применимого права, когда им в соответствии с контрактом является право России и других стран, законодательство которых стоит на той же позиции. Соответствующее правило в подобных случаях применяется только при условии, если стороны включили отсылку к ним в заключаемый договор.

Между тем Правила ИНКОТЕРМС не являются проформой договора купли-продажи, они лишь указывают, какая сторона договора купли-продажи должна осуществить необходимые для перевозки и страхования действия, когда продавец передает товар покупателю, и какие расходы несет каждая из сторон. Правила ИНКОТЕРМС не указывают на подлежащую уплате цену или способ оплаты. Они не регламентируют переход права собственности на товар или последствия нарушения договора. Эти вопросы обычно определяются в ясно выраженных условиях в договоре купли-продажи или в праве, применимом к такому договору. Стороны, однако, должны учитывать, что обязательный национальный закон (mandatory local law) может иметь преимущество в отношении какого-либо аспекта договора купли-продажи, включая избранный термин ИНКОТЕРМС.

Следует иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, сторонам предоставляется возможность, помимо общей отсылки к ИНКОТЕРМС (с указанием года их редакции), отослать к каким-либо из этих правил или, напротив, при общей отсылке обусловить неприменение к отношениям сторон отдельных пунктов ИНКОТЕРМС. Во-вторых, хотя ИНКОТЕРМС разрабатывался и разрабатывается применительно к международной купле-продаже, нет препятствий к тому, чтобы аналогичные отсылки (ко всему сборнику или к отдельным включенным в него правилам) содержались во внутренних договорах*(6).

Обзор судебно-арбитражной практики

Арбитражный суд при разрешении спора, вытекающего из внешнеторговой сделки, применяет обычаи делового оборота в сфере международной торговли в редакции ИНКОТЕРМС в том случае, когда участники сделки договорились об их применении или изменили предусмотренные ими в договоре базисные условия в письменной форме.

Фирма, зарегистрированная в иностранном государстве, обратилась в арбитражный суд с иском к российскому акционерному обществу.

Российским торговым предприятием (покупателем) в июле 1996 г. был заключен внешнеторговый контракт с этой фирмой (продавцом) на поставку товара. Стороны при заключении сделки в письменной форме договорились, что поставка товара будет осуществляться на условиях СИФ (морская перевозка) в редакции ИНКОТЕРМС-90. При этом обязанность по оплате фрахта до пункта назначения и по страхованию сделки возлагалась на продавца - иностранную фирму. Фактически перевозка осуществлена на условиях ФОБ: продавец поставку не страховал. В пути товар был испорчен попаданием морской воды во время шторма. Покупатель, получив товар в негодном состоянии, счел это виной продавца, который односторонне изменил базисные условия поставки с СИФ на ФОБ, что, в свою очередь, привело к ненадлежащему исполнению обязательств по сделке.

Иностранная фирма настаивала, что двустороннее изменение договора имело место. В качестве доказательства приводились следующие обстоятельства: продавец отправил по факсу оферту с предложением снизить цену контракта, а покупатель в телефонных переговорах согласился с этим предложением. В результате телефонных переговоров продавец счел возможным зафрахтовать судно на условиях ФОБ и не страховать сделку.

Российское предприятие отрицало факт устного согласия на изменение условий контракта. Арбитражному суду, разрешавшему спор, не были представлены доказательства письменного волеизъявления сторон на изменение условий контракта.

При разрешении данного спора следовало учитывать, что сделка относилась к категории внешнеэкономических. В соответствии с п. 3 ст. 162 ГК РФ внешнеэкономические сделки заключаются в простой письменной форме. Кроме того, предприятия участников сделки находились в разных государствах. Следовательно, к отношениям сторон применима Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., вступившая в силу для России с 1 сентября 1991 г. Конвенция содержит норму императивного характера о форме сделки - ст. 12. При этом в указанной статье оговаривается обязательность письменной формы сделки. Это правило распространяется и на договор международной купли-продажи, и на его изменение (ст. 29 Конвенции). Статья 12 Конвенции применяется, когда хотя бы одна сторона в договоре имеет коммерческое предприятие в государстве - участнике Конвенции, законодательство которого требует, чтобы договоры купли-продажи заключались в письменной форме, о чем это государство сделало заявление на основании ст. 96 Конвенции.

СССР при присоединении к Конвенции заявил о соблюдении требований ст. 12. Это заявление действует в отношении Российской Федерации, к которой перешли обязательства СССР по Конвенции. Статья 13 Конвенции к письменной форме (из электронных видов связи) относит только сообщения "по телеграфу и телетайпу".

Таким образом, договор купли-продажи и его изменение в случае участия в нем фирмы из Российской Федерации должен заключаться в письменной форме, каковой телефонная связь не является.

Договор между спорящими сторонами был заключен в письменной форме на условиях СИФ (ИНКОТЕРМС-90), т.е. продавец должен был отправить товар на условиях СИФ.

Продавец по факсу предложил покупателю поставить товар на условиях ФОБ. Покупатель никаким письменным документом не подтвердил своего согласия изменить договор в части отказа от условий СИФ и перехода на условия ФОБ. Таким образом, продавец предложил изменить контракт, а покупатель на предложение не ответил. Следовательно, изменения контракта в отношении базиса поставки (СИФ на ФОБ) в письменной форме не произошло. Арбитражный суд вправе принимать решение на основе обычаев делового оборота, касающихся базиса поставки в сфере международной торговли (в редакции ИНКОТЕРМС) в том случае, когда стороны договорились об их применении или изменили соглашение о базисных условиях внешнеторговой поставки в письменной форме*(7). Торговые обычаи применяются также в практике Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации (далее - МКАС).

Руководствуясь условиями договора и положениями ИНКОТЕРМС 2000, на которые имеется ссылка в договоре, состав арбитража определил момент, в который поставщик исполнил обязательство по поставке, и установил факт имевшей место просрочки.

Иск был предъявлен российской организацией (лизингополучатель) к украинской организации (поставщик) на основании договора международной купли-продажи, заключенного 30 ноября 2006 г. между поставщиком, покупателем (другой российской организацией) и истцом. Договор предусматривал приобретение покупателем у поставщика продукции для передачи ее в лизинг лизингополучателю. Лизингополучатель требовал уплаты договорной неустойки в связи с допущенными поставщиком просрочками поставки.

Решая вопрос о сроке исполнения ответчиком обязательства по поставке продукции, МКАС руководствовался ст. 9 и 33 Венской конвенции и положениями о базисе поставки на условиях DAF Международных правил толкования торговых терминов ИНКОТЕРМС 2000 (публикация Международной торговой палаты N 560), о применении которых к своим отношениям договорились стороны.

Термин "Delivered at Frontier - Поставка на границе" означает, что продавец осуществляет поставку товара с момента предоставления его в распоряжение покупателя незагруженным на прибывшем транспортном средстве, прошедшем таможенную очистку, необходимую для вывоза товара, но не прошедшем таможенную очистку, необходимую для ввоза товара, в согласованном пункте или месте на границе, однако до поступления на таможенную границу соседней страны. По условиям данного базиса поставки продавец обязан предоставить товар в распоряжение покупателя в согласованном пункте на границе в установленную дату или в согласованный период (п. А4). Согласно п. 3.2. и 3.3 договора, таким пунктом (местом) является станция Донецкой железной дороги на границе Украины с Россией, а датой поставки считается дата отметки украинской таможни (станции пограничного перехода этой станции донецкой железной дороги) на железнодорожной накладной, свидетельствующей о завершении таможенных процедур и выпуске продукции за пределы территории Украины.

Истец ссылается на то, что продукция, предусмотренная спецификациями N 2, 4, 6 и 7, была предоставлена в его распоряжение в указанном пункте на границе Украины с Россией за пределами сроков, предусмотренных указанными спецификациями, в то время как ответчик утверждает, что продукция была поставлена в срок, поскольку она была своевременно отгружена со станции отправления. При этом ответчик ссылается на п. 3.5 договора, согласно которому датой отгрузки считается дата отметки станции отправления на железнодорожной накладной.

Поскольку согласованный сторонами базис поставки DAF связывает исполнение ответчиком своего обязательства по поставке с предоставлением продукции в распоряжение покупателя именно в согласованном пункте на границе Украины с Россией, а не с отгрузкой продукции в месте отправления и п. 7.3 договора предусматривает взыскание пени за просрочку поставки продукции, а не ее отгрузки, МКАС считает факт просрочки исполнения ответчиком своего обязательства по поставке продукции установленным.

МКАС считает необоснованным утверждение ответчика об отсутствии его вины в нарушении сроков поставки. Согласно ст. 74 Венской конвенции, со стороны, нарушившей договор, должны быть взысканы убытки в тех пределах, которые нарушившая договор сторона предвидела или должна была предвидеть в момент заключения договора как возможное последствие его нарушения, учитывая обстоятельства, о которых она в то время знала или должна была знать. Заключая договор на условиях DAF с указанием места поставки на границе, ответчик должен был знать, что его обязательство по поставке продукции будет считаться исполненным только с предоставлением товара в распоряжение покупателя в указанном месте на границе, а следовательно, ответчик должен был отгрузить продукцию с таким расчетом, чтобы она прибыла в указанное место на границе в сроки, оговоренные в спецификациях к договору*(8). Принципы европейского договорного права (далее - Принципы ЕДП) являются ненормативной унификацией положений договорного права. Документ разработан Комиссией по европейскому договорному праву под руководством профессора Оле Ландо (Дания) на основании сравнительно-правового анализа различных правовых систем с целью нахождения наиболее эффективных решений правовых проблем ("best practices").

В своей работе Комиссия Ландо опиралась не только на национальное гражданское и торговое законодательство, но и учитывала результаты существующих международно-правовых унификаций (Принципы УНИДРУА, Венскую конвенцию), а также унифицированные документы договорного права США - Единообразный торговый кодекс США и Американский Свод договорного права. Подобный подход позволил найти способы разрешения проблем, отсутствующие в национальных европейских правовых системах.

Работа над созданием Принципов ЕДП велась более 20 лет (с 1982 г.). В 1995 г. появилась первая часть Принципов ЕДП, в 1999 г. - вторая и, наконец, в 2003 г. была опубликована полная версия Принципов ЕДП. Принципы ЕДП состоят из 17 глав и охватывают общие вопросы договорного права: заключение, исполнение, расторжение договора, средства правовой защиты, сроки исковой давности и др. Принципы ЕДП были переведены на все европейские языки, в том числе на русский язык.

Несмотря на ненормативный характер унификации, методы, применявшиеся при создании Принципов ЕДП, а также степень проработки и круг вопросов договорного права, который был охвачен Принципами ЕДП, серьезно изменили отношение к данному документу.

Следует отметить, что Принципы ЕДП были названы принципами, на что, несомненно, повлияло название Принципов УНИДРУА. Однако ни те ни другие по своему содержанию не являются лишь правовыми принципами. Принципы ЕДП, безусловно, включают некоторые принципы договорного права - добросовестность, разумность, справедливость и др., однако по своему основному содержанию данный документ закрепляет наиболее значимые, узловые положения, касающиеся заключения и исполнения договоров.

Указанные характеристики Принципов ЕДП способствовали признанию Принципов европейского договорного права в качестве эффективного регулятора договорных отношений, а также основы для дальнейшего развития современного lex mercatoria и разработки Международного коммерческого кодекса, идея о создании которого была высказана Комиссией ООН по праву международной торговли ЮНСИТРАЛ в 70-е годы XX столетия.

Помимо указанных выше торговых обычаев, на практике используется и другая конструкция - деловые обыкновения. Как отмечает И.Б. Новицкий, "деловое обыкновение представляет собой не норму права, а особое средство восполнить содержание воли сторон в конкретном правоотношении, если в какой-либо части эта воля не выражена прямо". В отличие от этого, "обычай... есть правовая норма и, следовательно, обязателен. Деловое же обыкновение - лишь распространенная, но ни для кого не обязательная практика. Ознакомление с этой практикой позволяет судить о том, как разрешается большинством участников деловых отношений тот или иной вопрос, возникающий при известных обстоятельствах, как "принято" его разрешать"*(9).

По мнению М.И. Брагинского, одной из особенностей делового обыкновения, по сравнению с обычаем, является правовое значение воли сторон: "Обычай существует независимо от нее, и соответственно своей согласованной волей стороны, как правило, могут лишь парализовать действие обычая. В отличие от этого деловые обыкновения применительно к конкретным отношениям приобретают жизнь главным образом при условии, если это отвечает прямо выраженной воле сторон"*(10).

Деловые обыкновения включают в себя как общие правила, так и те, которые стали обычными в практике контрагентов, при этом последние обладают приоритетом. Вместе с тем в указанном случае деловые обыкновения могут играть роль правового средства, с помощью которого пробел в договоре восполняется путем его толкования. Иными словами, согласно ст. 431 ГК РФ, одним из источников, используемых при толковании договоров, служит "практика, установившаяся во взаимоотношениях сторон".

В-четвертых, на содержание внешнеэкономических сделок огромное влияние оказывает ее смешанный характер, как-то:

- внешний характер проявляется в том, что сделка может быть заключена как на территории России, когда в субъектном составе присутствует "иностранный элемент", так и на территории иностранного государства, - публично-правовой элемент;

- участники сделки имеют принадлежность к различным государствам (наличие так называемого иностранного элемента) - частноправовой и публично-правовой элементы;

- объект сделки всегда пересекает границы государств - ее участников (прохождение так называемой таможенной очистки), - частноправовой и публично-правовой элементы;

- осуществление платежей за указанные товары, работы, услуги и пр. в иностранной валюте, хотя этот признак может присутствовать не всегда, поскольку законодательство Российской Федерации допускает производство платежей и в рублях, кроме бартера, - публично-правовой элемент.

- риск срыва сделки, ее неисполнения или ненадлежащего исполнения в силу чрезвычайных (форс-мажорных) обстоятельств - частноправовой элемент;

- специфика рассмотрения споров из внешнеэкономических сделок - частноправовой и публично-правовой элементы. В.А. Канашевский условно подразделяет споры на две категории: частноправовые споры с контрагентом по договору (иностранным партнером) и публично-правовые споры с контролирующими органами, связанными с нарушением (предполагаемым нарушением) таможенного, налогового, валютного законодательства*(11);

- сделка заключается как между физическими и юридическими лицами, так и между теми и другими в отдельности, во исполнение межправительственных соглашений и без их наличия, - частноправовой и публично-правовой элементы;

- в правовом регулировании таких сделок важную роль играют международные договоры, - публично-правовой элемент.

Действительно, как показывает практика, государственные органы при квалификации сделки в качестве внешнеэкономической исходят, прежде всего, из содержания именно публично-правовых нормативных актов. По мнению В.А. Бублика, "для каждого из органов осуществляющих контроль за внешнеэкономической деятельностью резидентов РФ, важен свой признак, наличие которого они признают обязательным в конкретном внешнеэкономическом контракте". Для таможенных органов важны те сведения, которые обычно указываются в грузовых таможенных декларациях (т.е. указывают на трансграничный характер договорных операций); для органов валютного контроля - условия о платежах и расчетах; для налоговых органов важно отражение в контракте государственной принадлежности участников сделки (факт реального экспорта), поскольку от этого зависит правомерность использования участниками экспортных налоговых льгот*(12).

Итак, в заключение можно сделать следующие выводы.

Во-первых, субъекты внешнеэкономических отношений при заключении сделок могут применять не только национальное законодательство и международные договоры, но и акты ненормативного характера, которые играют большую роль.

Во-вторых, на содержание внешнеэкономических сделок оказывают влияние международные торговые обычаи и акты неправительственных организаций, носящие характер международных деловых обыкновений.

В-третьих, важной сферой использования актов ненормативного характера является ликвидация пробелов, существующих в национальном законодательстве, посредством максимального использования норм ненормативных актов международного характера.

В-четвертых, в практике российской внешней торговли обычаи применяются при толковании условий договора или его отдельных выражений и терминов и для решения вопросов, не отраженных в сделке.

В-пятых, основанием применения актов ненормативного характера является воля сторон: стороны вправе установить, что тот или иной обычай имеет для них обязательное значение (принцип автономии воли сторон).

Библиографический список:

1. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая. Общие положения. М.: Статут, 2002. С. 78.

2. Бублик В.А. Гражданско-правовое регулирование внешнеэкономической деятельности в Российской Федерации: проблемы теории, законотворчества и правоприменения. Екатеринбург: Изд-во УрГЮА, 1999. С. 49.

3. Звеков В.П. Международное частное право. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 128.

4. Канашевский В.А. Внешнеэкономические сделки: материально-правовое и коллизионное регулирование. М.: Волтерс Клувер, 2008. С. 23.

5. Кукин А.В. Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА: основные положения, юридическая природа: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 8-10.

6. Новицкий И.Б. Источники советского гражданского права. М.: Госюриздат, 1959. С. 67.

7. Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2007-2008 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: Статут, 2010. С. 430-437.

8. Принципы международных коммерческих договоров УНИДРЦА 2004 / Пер. с англ. А.С. Комарова. М.: Статут, 2006. С. IV.

9. Тынель А., Функ Я., Хвалей В. Курс международного торгового права. Мн.: Амалфея, 2000. С. 55.

С.В. Николюкин,

кандидат юридических наук, заместитель заведующего

кафедрой "Теория и история государства и права"

Финансового университета при Правительстве Российской Федерации

"Образование и право", N 10, октябрь 2011 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Пункт 6 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 16 февраля 1998 г. N 29 "Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц".

*(2) См.: Тынель А., Функ Я., Хвалей В. Курс международного торгового права. Мн.: Амалфея, 2000. С. 55.

*(3) См.: Звеков В.П. Международное частное право. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 128.

*(4) См.: Принципы международных коммерческих договоров УНИДРЦА 2004 / Пер. с англ. А.С. Комарова. М.: Статут, 2006. С. IV.

*(5) См.: Кукин А.В. Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА: основные положения, юридическая природа: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 8-10.

*(6) См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая. Общие положения. М.: Статут, 2002. С. 78.

*(7) См.: Пункт 2 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 16 февраля 1998 г. N 29 "Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц".

*(8) См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2007-2008 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: Статут, 2010. С. 430-437.

*(9) См.: Новицкий И.Б. Источники советского гражданского права. М.: Госюриздат, 1959. С. 67.

*(10) См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая. Общие положения. М.: Статут, 2002. С. 77.

*(11) См.: Канашевский В.А. Внешнеэкономические сделки: материально-правовое и коллизионное регулирование. М.: Волтерс Клувер, 2008. С. 23.

*(12) См.: Бублик В.А. Гражданско-правовое регулирование внешнеэкономической деятельности в Российской Федерации: проблемы теории, законотворчества и правоприменения. Екатеринбург: Изд-во УрГЮА, 1999. С. 49.