Принцип добросовестности исполнения обязательства: критерии определения (Г. Вердиян, "Право и жизнь", N 12, декабрь 2011 г.)

Принцип добросовестности исполнения обязательства: критерии определения

Категория добросовестности выступает в области злоупотребления правом в двух качествах: объективном и субъективном. Критериями для определения добросовестности (разумности) исполнения обязанностей могут выступать различные обстоятельства.

Принцип доброй совести выступает как предел осуществления прав, но нарушение указанного принципа недостаточно для признания злоупотребления правом, необходимо также указанное право осуществлять недобросовестно (добросовестность в субъективном смысле), т.е. с осознанием субъектом неправомерности своего поведения*(1).

Критериями для определения добросовестности (разумности) исполнения обязанностей могут выступать различные обстоятельства. Так, в случае с превышением подрядчиком установленной сметы критерием является наличие или отсутствие согласования этого действия с заказчиком. При отсутствии согласия заказчика на превышение сметы таковое предполагается недобросовестным (неразумным), если только подрядчик не докажет обратное*(2).

В римском праве добросовестность в первую очередь рассматривалась как одна из характеристик владения. Соответственно и все определения данной категории романисты пытались вывести в неразрывной связи с владением. К.А. Митюков не считал важным как определять добросовестность: либо как незнание того, что в приобретении владения есть незаконность, либо как убеждение в том, что приобретение владение вообще законно, в любом случае владелец должен иметь положительное убеждение относительно характера своего владения*(3). Аналогично Г. Дернбург рассматривал добросовестность как уверенность владельца в правомерности владения, но не уверенность в том, что владелец является собственником. Однако, отмечал он, ранее добросовестность отождествляли только с убежденностью владельца в том, что он является собственником, тем более обыкновенно так оно и было*(4). И.Б. Новицкий, В.М. Хвостов, Г.Ф. Пухта и другие романисты также обозначали добросовестного владельца как лицо, считающее себя собственником*(5). Однако, по мнению Ю. Барона, приобретатель должен был быть добросовестным уже в момент совершения сделки, а собственность он приобретет лишь в момент передачи вещи*(6).

Таким образом, добросовестность должна быть у лица, не считающего себя собственником, и может рассматриваться не как признак владельца, а как признак приобретателя. В связи с этим добросовестность рассматривалась как наличие у приобретателя убежденности в том, что он станет собственником. Например, Л.И. Петражицкий относил к добросовестным владельцам не только лиц, ошибочно считающих себя собственниками, но и тех, кто, вследствие извинительного заблуждения, считал, что ему принадлежит право собственности или иное право на вещь, содержащее в себе право пользования и извлечения доходов*(7), например, узуфрукт. По его мнению, к добросовестным владельцам относились не только считающие себя собственниками, но и узуфруктарии, а также иные субъекты вещных прав.

Позволим себе не согласиться с приведенной точкой зрения. Если мы рассматриваем добросовестных владельцев как лиц, не знающих об отсутствии у них права собственности, то в этом смысле узуфруктарий не может быть добросовестным приобретателем, т.к. изначально, в момент возникновения у него владения он знал, что не является собственником и приобретал вещь не с намерением обратить ее в собственность.

Действительно, можно отдельно выделить добросовестных владельцев, заблуждающихся относительно наличия у них какого-либо вещного права, необязательно собственности. Например, если придерживаться определения, данного А.И. Косаревым, обозначающего недобросовестного владельца как лицо, которое знает и должно знать, что не имеет права владеть вещью*(8), то добросовестным будет тот, кто считает себя имеющим право владения на вещь. Соответственно приходим к выводу, что и арендатор, и узуфруктарий, и любой иной владелец может являться субъектом добросовестным или недобросовестным. Например, арендатор заключает договор аренды с неуправомоченным на это лицом: если он знает или должен знать об этой неуправомоченности, то он будет являться недобросовестным, и, наоборот, если не знает и не должен знать, то добросовестным. Таким образом, добросовестный владелец должен считать себя собственником только в том случае, когда он предполагает, что к нему переходит право собственности. В иных же случаях, когда действия направлены лишь на переход правомочия владения, а не права собственности, владелец не должен думать, что он является собственником: достаточно убежденности в управомоченности своего владения.

В определенные периоды времени в обществе совершаются поступки и открытия, которые на тот момент рассматриваются как не соответствующие устоявшимся понятиям, а затем ведут к прогрессу. Но это исключения, своеобразный общественный прорыв. Повсеместное принятие постулата о "вреде" добра попросту разрушит общество как таковое: А потому мы можем с уверенностью утверждать, что добро должно оставаться добром, и пока оно побеждает зло, в обществе присутствует относительный порядок, а стало быть, оно существует.

Понятие добросовестности не является новым для отечественного гражданского права, однако, ранее оно использовалось в первую очередь как характеристика добросовестности приобретателя при рассмотрении виндикационного иска, поэтому все исследования указанного понятия касались в основном добросовестности незаконного владения. С введением первой части Гражданского кодекса РФ использование рассматриваемого понятия расширилось и стало применяться не только в нормах, посвященных защите прав приобретателей, но и в иных нормах гражданского законодательства. Так как указанное понятие традиционно относится к оценочным, то в связи с этим возникают проблемы по уяснению его содержания и значения в конкретных правоотношениях*(9).

Как новелла в гражданском праве добросовестность стала рассматриваться в качестве одного из пределов осуществления гражданских прав*(10), соответственно поднимается вопрос о новом проявлении принципа добросовестности, действие которого касается как осуществления прав, так и исполнения обязанностей субъектами гражданского права*(11).

В случае с перевозкой по определенному маршруту критерием добросовестности поведения перевозчика является соответствие маршрута, по которому осуществлена перевозка, маршруту, по которому аналогичные перевозки осуществляются обычно. Явно неразумной будет доставка груза, например, из Москвы в Санкт-Петербург через Казань или Воронеж.

Чтобы определить, необходимо только периодическое исполнение или оно может быть разовым, следует, как правило, обращаться к анализу свойств предмета исполнения. Совершенно очевидно, что, обязавшись поставлять по 1000 л молока каждые три дня в течение месяца, должник не имеет права привезти одномоментно все 10 т молока, рассчитывая на то, что такое исполнение будет признано надлежащим (заказчик не успеет реализовать такое количество молока сразу, и оно прокиснет). Или, обязавшись отгружать по пять вагонов угля каждые пять дней в течение месяца, поставщик не может отгрузить все тридцать предусмотренных договором вагонов за один раз (уголь требует разгрузки и складирования, а получатель может справиться не более чем с пятью вагонами одновременно).

Наконец, в случае поставки товара, непригодного для обычного использования, недобросовестность определяется исходя из характера деятельности кредитора. Если предметом поставки был, например, сахар-сырец, а кредитором (получателем) - завод, вырабатывающий пищевой сахар, то совершенно очевидно, что сырец должен соответствовать таким требованиям к качеству, которые позволяли бы кредитору использовать его для выпуска своей продукции. Если же получателем является завод, выпускающий морские мины, качество сырца должно быть таким, чтобы оно позволяло прессовать из него специальные "сахарные таблетки", растворение которых в воде приводит к освобождению детонатора и возможности его срабатывания от звука проходящего над миной корабля. Наконец, если получателем является кондитерская фабрика, сырец должен быть пригоден для производства соответствующей продукции - карамели, патоки, джемов и пр. Следует отметить, что современное российское гражданское законодательство не придает должного значения принципу добросовестности, разумности и справедливости. Пункт 3 ст. 10 ГК РФ гласит, что "в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются", т.е. устанавливается презумпция разумности и добросовестности.

Общее последствие за осуществление прав в противоречии с принципом добросовестности - обязанность прекратить недобросовестные действия. Если же продолжать нарушение принципа уже при наличии вины (злоупотреблять правом), то возможна санкция не только в виде отказа в защите права, но и обязанность возмещения имущественного и морального вреда (ст.ст. 15 и 1064 ГК РФ). Так, например, бенефициар обратился с иском к организации-гаранту. В гарантии предусматривалась обязанность гаранта выплатить 20 млн. рублей при предъявлении бенефициаром требования с приложением письменного подтверждения факта отсутствия у принципала денежных средств для оплаты товаров в размере, определенном договором купли-продажи.

В срок, установленный в гарантии, бенефициар предъявил гаранту требование о платеже с приложением заверенной принципалом справки, подтверждающей отсутствие средств на счете принципала на день, когда оплата товара должна была быть произведена. Гарант отказался от выплаты суммы по гарантии, указав, что, по имеющимся у него данным, оплата товаров бенефициару была произведена третьей организацией по просьбе принципала и, следовательно, обеспечиваемое обязательство исполнено.

Бенефициар повторно потребовал оплаты от гаранта и после отказа последнего от платежа обратился с иском в арбитражный суд. Свои требования бенефициар основывал на положениях п. 2 ст. 376 ГК РФ, согласно которому, если гаранту до удовлетворения требования бенефициара стало известно, что основное обязательство, обеспеченное банковской гарантией, полностью или в соответствующей части уже исполнено, гарант должен немедленно сообщить об этом бенефициару и принципалу. Полученное гарантом после такого уведомления повторное требование бенефициара подлежит удовлетворению гарантом.

Рассматривая спор, арбитражный суд установил, что бенефициар, являясь кредитором в основном обязательстве, уже получил оплату за поставленный принципалу товар. Это обстоятельство подтверждалось представленными гарантом доказательствами. Должник по основному договору (принципал) также не отрицал факт оплаты товара за счет средств банковского кредита. При таких условиях суд расценил действия бенефициара как злоупотребление правом и на основании ст. 10 ГК РФ в иске отказал.

Частным случаем недобросовестной динамики прав является и оперирование субъективным правом с такими затратами, которые не могут быть признаны экономически оправданными, а значит, должны считаться причиняющими вред третьим лицам при попытке возложить эти затраты на них. Вернемся к примеру с теми же простыми векселями, выданными покупателем поставщику и не бывшими в обращении. В этих отношениях участвуют всего два субъекта - покупатель (векселедатель) и поставщик (векселедержатель). Для того чтобы предъявить иск в случае неплатежа, векселедержателю не нужно протестовать вексель, ибо протест является условием охраны прав векселедержателя только против регрессных должников, каковые в нашем примере отсутствуют. На кого лягут издержки по совершенному в таком случае вексельному протесту? Исходя из принципа добросовестности осуществления и защиты гражданских прав, можно заключить, что совершение всяких действий и несение любых расходов по осуществлению и защите прав, которые не являются по законодательству необходимыми условиями осуществления и защиты субъективных прав, являются бременем того, кто эти действия совершает и несет расходы, они не могут быть переложены на субъектов корреспондирующих обязанностей.

Г. Вердиян,

кандидат юридических наук,

доцент Российской правовой академии Минюста России

"Право и жизнь", N 12, декабрь 2011 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Дроздова Т.Ю. Добросовестность в российском гражданском праве / Дисс. ... канд. юрид. наук. - Иркутск, 2004. - С. 31-32.

*(2) См. об этом: ч. 5 и 6 ст. 709, ч. 3 и 4 ст. 743, ч. 3 и 4 ст. 744 ГК РФ и др.

*(3) Митюков К.А. Система римского гражданского права. Киев, 1902. С. 102.

*(4) Дернбург Г. Пандекты. Вещное право. Пер. с нем. А.Ю. Блоха и др. Т. 1. Ч. 2, СПб., 1905. 67.

*(5) Новицкий И.Б. Римское право. Изд. 6-е, М.: Ассоциация "Гуманитарное знание", 1994. С. 96; Хвостов В.М. История римского права. Пособие к лекциям. Изд. 3-е, М.: Московское научное издательство. 1919. С. 109.; Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. T. l. М.: Издание Е.Н. Плевако, 1974. С. 419; Дормидонтов Г.О. Система римского права. Вещное право. Казань: Типография Императорского университета, 1913. С. 47.

*(6) Барон Ю. Система римского гражданского права. Кн. 5. / Пер. Петражицского П. Изд. 3-е, СПб.: Склад издания в книжном магазине Н.К. Мартынов, 1909. С. 68.

*(7) Петражицкий Л.И. Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права. СПб., Склад издания в юридич. книжном магазине Н.И. Мартынова, 1902.1902. С.УИ.

*(8) Косарев А.И. Римское частное право: Учебник для вузов. М.: Закон и право, ЮНИТИ, 1998. С. 119.

*(9) См.: Дроздова Т.Ю. Добросовестность в российском гражданском праве / Дисс. ... канд. юрид. наук. - Иркутск, 2004. - С. 31-32.

*(10) Об этом - в последующих параграфах.

*(11) См.: Новикова Т.В. Понятие добросовестности в российском гражданском праве / Дисс. ... канд. юрид. наук. - Краснодар, 2008. - С. 32.