Основной инстинкт. Загадки и отгадки коррупции (Ю. Земцова, "Финансовая газета", N 5, февраль 2012 г.)

Основной инстинкт. Загадки и отгадки коррупции

Коррупция - это не феномен, а закономерная реакция общества на глухоту государственной власти. Мировая история демонстрирует четкую закономерность: где государство было прочно взаимосвязано с народом, зависело от него, коррупции почти не было. А там, где власть не избиралась и была неподотчетна гражданам, мздоимство цвело пышным цветом.

Строгость наказания за взяточничество никогда особенно не влияла на активность взяточников. Хоть в Древнем Вавилоне, хоть в современном Китае коррупция неискоренима, несмотря даже на угрозу смертной казни. А в спокойной Финляндии, где пойманный за руку взяточник наказывается всего лишь двумя годами тюрьмы, коррупции уже практически нет.

Также малозаметное влияние на уровень коррупции оказывают зарплаты чиновников или должностных лиц. Известно, что в Римской империи, во времена ее расцвета, богатые люди, занимавшие видные посты, не только не брали взяток, но и, наоборот, сами стремились профинансировать городские проекты только лишь для того, чтобы оставить благодарную память о себе. Но не раз в истории бывали и так, что самыми главными коррупционерами становились чиновники, имевшие не только несметные богатства, но и серьезную власть.

Получается, что коррупция - это явление исключительно политическое, и экономическими методами его не победить. Так что последняя инициатива нашего президента - высокие штрафы в качестве наказания для тех, кого удастся уличить во взяточничестве, не уменьшат степень коррумпированности нашего государства. Разве что размер взяток в итоге заметно увеличится.

Мутировавшая благодарность

Взяточничество выросло из распространенного во многих культурах обычая благодарить (в том числе заранее) богов или людей, способных помочь в решении какой-либо проблемы. По сути, жертвы, приносимые божествам, ничем не отличаются от современного отката: и там, и там объект жертвования приходится отрывать от сердца, чтобы влиятельные боги и люди уж если не помогли, то хотя бы не помешали.

Первые документальные свидетельства о крупном коррупционном скандале датированы IV веком до нашей эры, когда Клеомен, греческий наместник в Египте, принялся манипулировать поставками зерна в Грецию. Он не давал экспортерам свободно ввозить зерно на греческие территории, создав искусственный дефицит, а сам параллельно начал зерновые спекуляции и тут же сколотил себе огромное состояние.

Уровень коррупции зашкаливал в Карфагене. Это государство в III веке до н.э. было очень богатым, но при этом и крайне коррумпированным. Древние историки отмечали, что в Карфагене "все претенденты на государственные посты получают их путем открытой уплаты взяток". В итоге повсеместная коррупция привела к тому, что во власти оказались политики, которые внутри страны отстаивали интересы чужого государства - Рима.

Что характерно, Римская Республика в это же время была совершенно некоррумпированным государством. Представители власти, избираемые народом, за свою работу на высоких постах не получали никакого жалования, однако кандидатов на эти должности всегда было в избытке. Историки объясняют этот факт тем, что для римлян того времени общественное признание и уважение было гораздо важнее материального вознаграждения. Более того, если должность консула - главы исполнительной власти - занимал состоятельный гражданин, то он обязательно тратил часть своих средств на общественные нужды, затевая строительство или финансируя школы и театры.

Так продолжалось вплоть до II века до н.э., пока власть постепенно не начала отдаляться от народа. Победоносные войны принесли элите страны небывалые богатства и вызвали в обществе настоящий всплеск алчности и жадности. Появилась пагубная мода - выставлять напоказ свое богатство. Чтобы не отставать от более состоятельных соседей, чиновники старались любыми путями преумножить собственное состояние. Они начали сами себе продавать государственные контракты, например на строительство, а сенаторы активно занялись морской торговлей и финансовыми операциями.

Постепенно в коррупционные схемы вовлекались и другие слои населения. Граждане Рима стремились получить в собственность часть завоеванных земель, и оказалось, что вопросы распределения наделов очень легко решаются с помощью коррупционных механизмов. Влиятельные персоны, жадные до роскоши, с удовольствием принимали решения в пользу тех, кто оказывался достаточно щедр.

Римское общество честно пыталось побороть растущую коррупцию, вводя запреты на коммерческую деятельность сенаторов и на получение ими казенных подрядов. Однако в своем стремлении заработать сенаторы легко обходили все ограничения, ведя бизнес через доверенных людей. Введение налогов на роскошь тоже давало не слишком заметные результаты. Чтобы обуздать стремление состоятельных граждан кичиться собственным богатством, в Риме законодательно была регламентирована пышность званых обедов и ужинов, ограничен вес драгоценностей, которые дозволялось носить на публике, а также определялось максимально допустимое количество предметов из серебра, которые можно было иметь в доме.

Но люди не желали скрывать от глаз сограждан свои богатства. Все эти законы вызвали огромное общественное недовольство, и их довольно быстро пришлось отменить.

Чудовищное расслоение общества, образовавшееся в результате коррумпированности власти, привело к восстаниям бедноты, ослаблению экономики, а потом и к гражданской войне. Ослабленное государство стало легкой добычей варваров и было уничтожено.

В средние века европейских мздоимцев активно клеймила церковь, приравнявшая взяточничество к обольщению дьяволом. А потом Никколо Макиавелли в трактате "Государь" теоретически обосновал вредоносность коррупции для государства. В итоге одним из самых главных достижений европейской демократии стало полноценное осознание обществом пагубности взяточничества на всех уровнях власти. Особенное внимание уделялось чистоте судебной системы. Ведь постоянная игра без правил в конечном счете невыгодна никому.

Воруют...

Чиновники на Руси долгое время существовали в рамках так называемой системы кормлений - они не получали жалования из казны и весь срок службы содержались за счет сборов с населения. Историки отмечают, что XIII-XV веках население, жившее на русских территориях, было крайне невелико, а значит, многие земли попросту пустовали и не приносили казне никакого дохода. Даже освоенные наделы не особо способствовали пополнению бюджета: сил хватало только на то, чтобы производить продукты для внутреннего потребления, а не для продажи. Ни о каких налогах в денежной форме речи не шло. Тогдашний чиновник, наместник государя, мог собирать с населения лишь произведенный товар: молоко, яйца, зерно, мед, шерсть. Часть этого он отправлял "наверх", а себе оставлял столько, сколько было ему необходимо для жизни.

Разумеется, люди очень быстро поняли, что чем больше чиновник "прикормлен", тем проще вести с ним дела. Первым правителем, понявшим пагубность такого положения дел, стал Иван Грозный, который ввел смертную казнь за чрезмерность во взятках. Однако фиксированную зарплату государевы люди стали получать только при Петре I. Тогда же получение взятки в любой форме стало считаться преступлением. Особо жадных мздоимцев царь повелевал казнить или клеймить и ссылать в Сибирь. Но даже такими методами ему не удалось хоть сколько-нибудь победить коррупцию.

Известна история, когда Петр повелел подготовить указ, по которому любой, укравший у государства сумму, на которую можно купить хотя бы веревку, будет повешен. Однако его приближенные отреагировали на инициативу царя без должного пиетета: "Не боится ли ваше величество в считанные дни вовсе остаться без подчиненных?". Аргумент был весомым, и Петр отказался от своей затеи.

Бесконечные войны, которые вела Россия в период правления Петра I, истощили государственную казну. Денег на зарплату чиновникам не осталось, и царь разрешил восстановить систему кормлений. В последовавшую затем эпоху дворцовых переворотов, когда чиновникам уже полностью отменили жалование, взятки для государевых людей стали вполне легальным способом зарабатывания на жизнь. Именно в эту пору честное чиновничество исчезло как класс: кормление в виде щедрых подношений стало неотделимо от подкупа за помощь в решении проблемы в обход закона, и исход любого рассматриваемого дела стал зависеть исключительно от того, чья из сторон окажется щедрее.

Императрица Елизавета Петровна, хоть и клеймила лихоимство самыми гневными словами, все же ничего не могла с ним поделать. В ее империи вершилось страшнейшее из коррупционных зол: продажным стало само правосудие.

Екатерина Великая, понимая, что взяточничество погубит страну, начала с ним последовательную борьбу. Она восстановила жалование для чиновников, причем размер его сделала достаточно большим. Все выплаты она повелела производить регулярно и без задержек, надеясь, что стабильное финансовое положение избавит подданных от необходимости воровать. Однако желание наживы в обществе было по-прежнему велико, а периодические проверки в губернских судах продолжали приносить неутешительные вести: "Воруют...".

Вплоть до самого краха Российской империи ситуация со взяточничеством принципиально не менялась. Даже самые состоятельные и влиятельные чиновники на всех уровнях не считали зазорным принимать подношения от населения "за вход в проблему", а сами граждане даже помыслить не могли прийти на прием к государеву человеку с пустыми руками. Мировая история показывает, что уровень коррупции в полной мере является отражением самоощущением власти по отношению к своему народу, их взаимной близости и открытости. Как только власть начинает жить по принципу "после меня хоть потоп", и получение сиюминутной личной выгоды становится для нее важнее, чем политическое и экономическое здоровье государства, страна прекращает свое развитие и начинает медленное движение в пропасть.

Борьба с коррупцией может стать эффективной только тогда, когда она становится частью общественного договора. Если же государство или общество не заинтересованы в "отмене" взяточничества, то победить коррупцию не помогут ни казни, ни посулы. Такая уж это заразная болезнь.

Ю. Земцова

"Финансовая газета", N 5, февраль 2012 г.