Л.А. Новоселова. Комментарий к информационному письму Президиума ВАС РФ от 21 января 2002 г. N 67 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с применением норм о договоре о залоге и иных обеспечительных сделках с ценными бумагами" (Наиболее актуальные вопросы предпринимательской деятельности. Комментарии судебной практики ВАС РФ. / Отв. ред. Л.А. Новоселова, М.А. Рожкова). - Специально для системы ГАРАНТ, 2009 г.

Комментарий к информационному письму Президиума ВАС РФ от 21 января 2002 г. N 67 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с применением норм о договоре о залоге и иных обеспечительных сделках с ценными бумагами"

ГАРАНТ:

См. справку "Наиболее актуальные вопросы предпринимательской деятельности. Комментарии судебной практики ВАС РФ. / Отв. ред. Л.А. Новоселова, М.А. Рожкова"

1. В соответствии с п. 1 ст. 336 ГК РФ предметом залога может быть всякое имущество, в том числе вещи и имущественные права (требования), за исключением имущества, изъятого из оборота, требований, неразрывно связанных с личностью кредитора, в частности, требований об алиментах, о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью, и иных прав, уступка которых другому лицу запрещена законом.

Имущественное право может быть удостоверено ценной бумагой (п. 1 ст. 142 ГК РФ) и при отсутствии предусмотренных законом ограничений может являться предметом залога.

ГК РФ говорит о залоге прав по ценным бумагам, поскольку залоговую ценность имеет именно право, а не сама бумага как вещь. Например, в п. 4 ст. 338 ГК РФ предусматривается, что при залоге имущественного права, удостоверенного ценной бумагой, она передается залогодержателю или в депозит нотариуса, если договором не предусмотрено иное.

Вместе с тем в юридической литературе залог ценных бумаг традиционно рассматривается как залог вещей, поскольку ст. 128 ГК РФ признает ценные бумаги разновидностью вещей и передача удостоверенного ценной бумагой права невозможна без передачи самой ценной бумаги*(1).

Двойственная сущность ценных бумаг, являющихся "овеществленным правом", делает невозможным однозначное определение ценных бумаг как предмета залога в качестве движимой вещи либо в качестве имущественного права. Отношения, возникающие при использовании в качестве предмета залога имущественных прав, в том числе и закрепленных в ценных бумагах, очень своеобразны. Характер этих отношений значительно видоизменяет классическую конструкцию залога, в котором традиционно видят "вещное", а не личное обеспечение.

Действующее гражданское законодательство практически не содержит специальных норм, регулирующих отношения, возникающие при залоге имущественных прав, в том числе прав требования; нет и специальных правил о залоге ценных бумаг. Нормы ГК РФ о залоге не учитывают особенностей передачи прав по ценным бумагам, что существенно затрудняет их применение при залоге ценных бумаг. В этих условиях важным являлось определение направлений развития судебной практики по спорам, возникающим при залоге ценных бумаг, наиболее часто используемых в рамках обеспечительных сделок.

В силу целого ряда экономических и юридических свойств (ликвидность, удобство передачи и хранения, отсутствие предусмотренных законом ограничений) наиболее широко в качестве предмета залога используется вексель.

В связи с этим в комментируемом Обзоре большое внимание уделяется особенностям залога таких ценных бумаг, но целый ряд выводов, которые были сделаны судебной практикой, в частности о соотношении общих норм ГК РФ о залоге и норм, регулирующих оборот ценных бумаг, имеют более широкое значение.

2. При использовании векселя в качестве предмета залога отношения между векселедержателем и кредитором по обеспечиваемому обязательству оформляются договором о залоге с соблюдением требований гражданского законодательства. В соответствии с этим договором вексель, как правило, передается в заклад кредитору (залогодержателю). Наиболее распространен такой порядок передачи векселя залогодержателю, при котором в соответствии с условиями договора о залоге залогодатель совершает на векселе индоссамент на имя залогодержателя с оговоркой о залоге.

В случае исполнения обязательства, обеспеченного залогом векселя, предшествующему векселедержателю возвращается переданный в залог и принадлежавший ему ранее вексель; векселедержатель зачеркивает залоговый индоссамент, восстанавливая в полном объеме свои правомочия по векселю.

При таком оформлении залога векселя необходимо различать вексельные последствия совершения залогового индоссамента и отношения между залогодателем и залогодержателем, лежащие в основании передачи векселя.

Соотношение норм гражданского законодательства о залоге и норм вексельного законодательства, регламентирующих отношения, возникающие при совершении залогового индоссамента, широко обсуждалось в современной юридической литературе*(2).

Отношения держателя векселя с залоговым индоссаментом с лицами, обязанными по векселю, регулируются нормами Положения о переводном и простом векселе*(3), ст. 19 которого предусматривает, что, если индоссамент содержит оговорку "валюта в обеспечение", "валюта в залог" или всякую иную оговорку, имеющую в виду залог, векселедержатель может осуществлять все права, вытекающие из переводного векселя, но поставленный им индоссамент имеет силу лишь в качестве препоручительного индоссамента. В силу ст. 77 Положения о переводном и простом векселе это правило применяется и к простому векселю.

Таким образом, залогодержателю передаются права по векселю, которые дают ему возможность получить от должников по векселю причитающиеся денежные суммы: "Залоговый индоссамент лишь подтверждает (фиксирует) факт совершения залога исключительно только для целей вексельного обращения, а не устанавливает залогового права на вексель"*(4).

На практике право держателя векселя на основании залогового индоссамента потребовать платежа по нему ставилось под сомнение по двум причинам. Во-первых, высказывалось мнение, что такой порядок реализации прав залогодержателя противоречит положениям ст. 350 ГК РФ, требующим, чтобы предмет залога был реализован с публичных торгов. Во-вторых, даже признавая возможность такого порядка реализации прав векселедержателем, полагали, что он должен подтвердить свои права, представив доказательства наличия договора о залоге и оснований для обращения взыскания на предмет залога.

Учитывая многочисленные вопросы, возникающие при рассмотрении споров, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 4 декабря 2000 г. N 33/14 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей" (далее - Постановление N 33/14) было разъяснено, что по смыслу ст. 19 Положения о переводном и простом векселе векселедержатель, в пользу которого совершен залоговый индоссамент, вправе реализовать свои права посредством прямого истребования исполнения по векселю, не прибегая к порядку, предусмотренному п. 1 ст. 350 ГК РФ.

Должник по векселю, которому предъявлено требование векселедержателем, владеющим векселем на основании залогового индоссамента, не вправе требовать представления договора о залоге или иных документов для подтверждения прав векселедержателя на получение вексельной суммы. Наличие и действительность этого права предполагаются; его отсутствие или недействительность должны быть доказаны заинтересованным лицом - индоссантом залогового индоссамента.

В соответствии с ч. 2 ст. 19 Положения о переводном и простом векселе обязанные лица не могут выдвигать против векселедержателя по залоговому индоссаменту возражения, основанные на их личном отношении к лицу, передавшему вексель в залог (индоссанту), если только векселедержатель, получая вексель, не действовал сознательно в ущерб должнику. Обязанные лица вправе ссылаться на возражения, основанные на своих отношениях с лицом, являющимся держателем векселя на основании залогового индоссамента (п. 31 Постановления N 33/14).

Очевидно, что при передаче векселя в залог на основании индоссамента, содержащего соответствующую оговорку, предметом залога является именно право на получение денежной суммы. Указанное обстоятельство отражено в п. 1 Обзора, где суд пришел к выводу, что если по векселю сохраняется хотя бы одно обязанное лицо, то такой вексель может быть предметом залога, поскольку залогодержатель может предъявить требование об оплате по такому векселю к этому обязанному лицу.

В этом же пункте затрагивается и еще одна проблема, непосредственно не связанная с общей проблематикой Обзора. Нередко векселя, по которым утрачены права в отношении индоссантов (в связи с пропуском срока предъявления либо в связи с несоблюдением требований о протесте), предлагалось рассматривать как обычные долговые документы, к обращению которых и к исполнению обязательств по которым нормы вексельного права не применяются.

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в данном деле исходил из того, что и при прекращении обязательств лиц, которые несут ответственность при неоплате векселя основным должником, обязательства последнего регулируются нормами вексельного права.

3. В силу договора о залоге залогодержатель приобретает право в случае неисполнения должником обеспеченного залогом обязательства получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества преимущественно перед другими кредиторами залогодателя, если иное не предусмотрено законом (п. 1 ст. 334 ГК РФ).

Пункт 6 ст. 350 ГК РФ предусматривает, что, если сумма, вырученная при реализации заложенного имущества, превышает размер обеспеченного залогом требования залогодержателя, разница возвращается залогодателю. Исходя из п. 1 ст. 334 и п. 6 ст. 350 ГК РФ залогодержатель не вправе сохранять у себя суммы, полученные сверх сумм, причитающихся ему по обязательству, обеспеченному залогом.

В некоторых случаях при рассмотрении требований залогодателя к залогодержателю о распределении денежных сумм, полученных держателем векселя на основании залогового индоссамента, отказ в удовлетворении требований залогодателя о выплате сумм, превышающих объем обеспеченного обязательства, аргументировался тем, что в соответствии со ст. 19 Положения о переводном и простом векселе держатель векселя с залоговым индоссаментом вправе осуществлять все права по векселю, в том числе право на получение всей причитающейся по векселю суммы. Положения п. 6 ст. 350 ГК РФ в данном случае признавались не подлежащими применению, поскольку отношения между сторонами регулируются нормами вексельного права.

При этом не учитывалось, что предъявление переданного в заклад на основании залогового индоссамента векселя к платежу и получение средств по нему осуществлялись в ходе реализации заложенного имущества в порядке, предусмотренном договором о залоге. Такой порядок реализации прав по векселю с оговоркой о залоге предусмотрен ст. 19 Положения о переводном и простом векселе.

Однако независимо от способа реализации заложенного имущества отношения между залогодателем и залогодержателем по договору о залоге (в том числе и при залоге векселя) регулируются нормами гражданского законодательства об этом договоре. Нормы вексельного законодательства не регулируют отношения, лежащие в основе передачи векселя. В п. 3 Обзора проводится четкое разграничение между вексельными последствиями совершения залогового индоссамента (возможность предъявления такого векселя его держателем к обязанным лицам и получение платежа по нему без представления доказательств наличия гражданско-правовых оснований его получения) и последствиями, вытекающими из договорных отношений между сторонами, использовавшими вексель в качестве предмета залога.

Определенная независимость отношений по векселю, возникающих при совершении залогового индоссамента и лежащих в основании сделки, подчеркнута в Постановлении N 33/14, где отмечалось, что при рассмотрении споров между лицом, передавшим вексель посредством индоссамента с оговоркой "валюта в обеспечение", "валюта в залог" или всякой иной оговоркой, имеющей в виду залог (п. 19 Положения о переводном и простом векселе), и лицом, которому вексель был передан посредством такого индоссамента, суд должен учитывать характер сделки, на основании которой была произведена передача. Основанием такой передачи может быть как урегулированный гражданским законодательством договор о залоге, так и иные обеспечительные сделки, в том числе не предусмотренные законом, но не противоречащие ему (подп. 1 п. 1 ст. 8 и п. 1 ст. 329 ГК РФ).

4. В хозяйственном обороте широкое распространение имеют сделки, предусматривающие передачу по договору о залоге залогодержателю векселей с бланковым либо именным индоссаментом в пользу залогодержателя без оговорки о залоге. Оформление передачи векселя в залог путем совершения бланкового индоссамента было, в частности, рекомендовано Центральным банком РФ в письме от 9 сентября 1991 г. N 14-3/30 "О банковских операциях с векселями".

В мировой практике в случае залога векселя такой порядок используется чаще, чем передача векселя с залоговой оговоркой: "Причина кроется в том, что передача векселя в залог одним из обязанных по векселю лиц позволяет усомниться в его кредитоспособности (раз ему отказано в выдаче кредита без обеспечения), а потому снижает оборотоспособность такого векселя. С целью избежать этого неприятного последствия практика пошла преимущественно по пути учинения не залогового, а обычного индоссамента в случае залога векселя"*(5).

Отечественное вексельное право до присоединения СССР к Женевской вексельной конвенции (1937 г.) не знало института залогового индоссамента, но это не исключало залога векселя с передачей его залогодержателю с обычным индоссаментом*(6). С точки зрения вексельного права приобретатель таких векселей в отношениях с третьими лицами является законным векселедержателем, права которого определяются на основании векселей и не связаны с основанием их приобретения.

Оформление обычного (именного или бланкового) индоссамента в случаях передачи векселя в залог в некоторых случаях рассматривалось в судебной практике как подтверждение передачи права собственности на вексель. Поскольку в соответствии с п. 1 ст. 334 ГК РФ имущество не может быть передано залогодержателю на праве собственности, указанные сделки нередко признавались судами недействительными.

Во многих случаях суды ссылались на указания, данные в п. 46 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", в соответствии с которыми при разрешении споров суды должны учитывать, что в случае неисполнения должником обязательства, обеспеченного залогом, залогодержатель имеет преимущественное по сравнению с другими кредиторами право получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества. Действующее законодательство не предоставляет возможности передавать имущество, являющееся предметом залога, в собственность залогодержателя. Всякие соглашения, предусматривающие такую передачу, являются ничтожными, за исключением тех, которые могут быть квалифицированы как отступное или как новация обеспеченного залогом обязательства*(7).

Высказывалась точка зрения, согласно которой упомянутые сделки действительны, но не должны рассматриваться как договоры о залоге. При наличии в них условий, связывающих факт возникновения права распоряжения ценными бумагами с неисполнением обеспеченного обязательства, предлагалось исходить из того, что в данном случае сторонами заключена не предусмотренная законом, но и не запрещенная им сделка, использован иной, не закрепленный в ГК РФ способ обеспечения исполнения обязательства. Такого подхода к определению природы данных сделок придерживался А.А. Вишневский, который определял их как сделки по передаче права собственности на вексель, причем передаче фидуциарного характера с обеспечительной целью*(8).

Вместе с тем фигура законного держателя ценной бумаги не всегда совпадает с фигурой собственника. Применительно к отношениям, связанным с оборотом векселя, этот вывод следует, в частности, из анализа ст. 16 Положения о переводном и простом векселе. Следовательно, лицо, в пользу которого совершен индоссамент, может и не быть собственником векселя. Характер его права на вексель зависит от природы той сделки, которая лежит в основании передачи векселя. Именно эта сделка определяет отношения непосредственно между приобретателем векселя и лицом, его передающим.

Проблема расхождения сущности отношений (залог) и их видимой стороны (полная передача прав) обсуждалась в российской юридической литературе и ранее. Так, М.М. Агарков указывал, что поскольку Положение о векселях 1922 г. не устанавливало специального способа оформления залога векселя, так называемого залогового индоссамента, то залог векселя мог совершаться только посредством передачи векселя, снабженного обычной передаточной надписью. Таким образом, оформление залога векселя на самом вексельном документе ничем не отличается от оформления передачи собственности на вексель.

Юридическая природа такого залога векселя определялась по-разному. Один из подходов сводился к тому, что залог векселя не должен рассматриваться как собственно залог. Подобную сделку предлагалось квалифицировать как фидуциарную сделку, в силу которой банк становится собственником векселей, но вместе с тем в случае прекращения обеспеченного залогом требования (платежом или другим способом) обязан либо возвратить вексель должнику, либо зачесть полученную по нему сумму денег в погашение долга и уплатить излишек должнику.

Согласно другой точке зрения, заложенный вексель остается собственностью залогодателя. Передача векселей с бланковым либо именным индоссаментом залогодержателю не противоречит природе залога, поскольку собственником в соответствии с условиями договора остается залогодатель, а залогодержатель приобретает на вексель залоговое право. Права залогодержателя ограничены условиями договора о залоге. При нарушении своих обязательств по договору (например, при реализации векселей до наступления обстоятельств, дающих право обратить взыскание на предмет залога) залогодержатель несет ответственность перед залогодателем.

Вторая точка зрения, по мнению М.М. Агаркова, является более правильной: "То обстоятельство, что вексель передается залогодержателю с обычной передаточной надписью, не препятствует принять эту теорию. В случае залога товара или ценных бумаг на предъявителя передача залогодержателю закладываемого имущества равным образом совершается тем же самым способом, как и при передаче права собственности. Третьим лицам, в случае залога товара или ценной бумаги на предъявителя, невозможно распознать, принадлежит ли имущество банку на праве собственности или на праве залога. Однако на этом основании еще нельзя заключить, что в случае залога товара или бумаги на предъявителя мы имеем фидуциарную передачу собственности банку. Признание за банком не права собственности, а залогового права более соответствует намерениям сторон при заключении сделки"*(9).

Природа прав держателя на переданный по обычному индоссаменту вексель при рассмотрении личных отношений держателя векселя и лица, которое совершило индоссамент, зависит от намерения этих сторон. Определяющее значение имеет их воля, а не формальные признаки передачи права. Возможность оформления залога на вексель посредством совершения залогового индоссамента не исключает иных вариантов передачи прав на вексель залогодержателю. Нормы ст. 19 Положения о переводном и простом векселе имеют целью установить вексельные последствия совершения передаточной надписи с оговоркой о залоге. Но эти нормы не могут рассматриваться как запрещающие осуществлять иные залоговые сделки с векселем прежде всего потому, что нормы Положения о переводном и простом векселе в принципе не регулируют отношения, лежащие в основе выдачи или передачи векселя.

А.А. Маковская справедливо отмечает, что современное действующее вексельное законодательство Российской Федерации формально не препятствует тому, чтобы при заключении договора залога векселя залогодатель (индоссант), передавая вексель залогодержателю (индоссату), совершал на векселе не залоговый индоссамент, а обычную передаточную надпись (именную или бланковую). Не препятствует по той причине, что правовое основание, в силу которого на векселе совершается тот или иной индоссамент, не имеет для вексельного оборота никакого юридического значения*(10).

Изложенные основания были учтены при подготовке Постановления N 33/14, в п. 32 которого судам рекомендуется исходить из того, что в случаях, когда между сторонами в порядке, предусмотренном ст. 339 ГК РФ, заключен договор о залоге векселя, однако вексель передан залогодержателю не по залоговому, а по обычному именному или бланковому индоссаменту, отношения между залогодержателем и залогодателем определяются по общим правилам ГК РФ о залоге. В отношениях с третьими лицами залогодержатель выступает в качестве законного векселедержателя (ст.ст. 16, 17 Положения о переводном и простом векселе).

Оформление на передаваемом в залог (заклад) векселе бланкового индоссамента на имя залогодержателя не противоречит нормам гражданского законодательства о залоге, поскольку ст. 334 ГК РФ не определяет порядка оформления передачи залогодержателю прав по предъявительским и ордерным ценным бумагам.

Передаваемые залогодержателю права по векселю в отношениях между ним и залогодателем ограничены условиями договора о залоге, оформляя который стороны определяют, что передача векселя не переносит право собственности на нового держателя. Последнему лишь предоставлялось право за счет переданного ему в качестве обеспечения права требования по векселю при неисполнении обеспеченного залогом обязательства воспользоваться заложенным правом. Вырученные от реализации права по векселю суммы засчитываются в счет исполнения обеспечиваемого обязательства в порядке, предусмотренном п.п. 5 и 6 ст. 350 ГК РФ.

Таким образом, правовая природа сделки между индоссантом и векселедержателем, на основании которой была совершена передача векселя, должна приниматься во внимание судом в случаях, когда обсуждаются отношения между указанными лицами как залогодателем и залогодержателем по договору о залоге.

Основываясь на этом подходе, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в п. 5 Обзора прямо указал, что передача векселя залогодержателю на основании договора о залоге без совершения залогового индоссамента не противоречит нормам гражданского и вексельного законодательства. В приведенном деле предметом залога являлись права требования по вексельному обязательству, порядок их передачи - путем оформления залогодателем бланкового индоссамента - был согласован в договоре.

Отсутствие оснований для перехода права собственности на вексель при передаче его на основании договора о залоге (даже с индоссаментом без залоговой оговорки) подчеркивается и в п. 6 Обзора.

В принципе отсутствуют правовые препятствия и для заключения договора, в соответствии с которым должник по обеспечиваемому обязательству передает в собственность кредитора вексель (по именному или бланковому индоссаменту) с установлением обязательства кредитора возвратить вексель по исполнении обеспечиваемого обязательства. Другим вариантом особой обеспечительной сделки является сделка по передаче кредитору векселя по именному или бланковому индоссаменту с условием перехода права собственности на него только с момента неисполнения обеспечиваемого обязательства. Отличие этих договоров от договора залога состоит в намерении сторон не создать залоговое право, а перенести полные права на вексель. М.М. Агарков указывал, что не исключена возможность фидуциарной передачи права собственности на вексель банку, если стороны будут иметь в виду именно такую сделку*(11).

Широкого применения подобные сделки не имеют. Одной из причин этого является отсутствие сложившейся и учитывающей особенности подобных отношений судебной практики.

5. При передаче в залог ордерных ценных бумаг (в частности, векселей), содержащих обязательство об уплате денег, по индоссаменту, как содержащему, так и не содержащему оговорки о залоге, в договоре, как правило, предусматривается, что залогодержатель при неисполнении обеспечиваемого обязательства может самостоятельно предъявить ценные бумаги к исполнению, а полученные по ним суммы направить на погашение просроченной задолженности по обеспеченному залогом обязательству.

В ряде случаев указанные сделки признавались судами противоречащими положениям п. 1 ст. 350 ГК РФ, в соответствии с которыми реализация заложенного имущества, на которое в соответствии со ст. 349 ГК РФ обращено взыскание, производится путем продажи с публичных торгов в порядке, установленном процессуальным законодательством, если законом не установлен иной порядок.

В других случаях суды исходили из того, что порядок, предусмотренный в п. 1 ст. 350 ГК РФ, должен применяться при обращении взыскания на заложенное имущество в судебном порядке и не может использоваться, если стороны в договоре о залоге предусмотрели иной порядок обращения взыскания на предмет залога (п. 2 ст. 349 ГК РФ).

С этой точки зрения приведенные выше условия договоров о залоге признавались не противоречащими действующему законодательству.

Отношения, возникающие между сторонами договора о залоге при оформлении на имя держателя залогового или обычного индоссамента в связи с наличием в том и другом случае у залогодержателя права на получение задолженности по векселю, в принципе однотипны. В обоих случаях возникает вопрос о правомерности установления в договоре о залоге порядка, согласно которому вексель при обращении на него взыскания не продается с публичных торгов.

Ранее указывалось, что пленумы Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении N 33/14 признали правомерность реализации прав по заложенному векселю с залоговой оговоркой в порядке, отличном от продажи с публичных торгов, если такой порядок предусмотрен договором о залоге или вытекает из него. Отсутствуют препятствия для распространения этого подхода на отношения, возникающие при закладе векселя с передачей его залогодержателю по обычному индоссаменту (без залоговой оговорки). Этот вывод подтверждается в п. 6 Обзора, в котором обсуждается вопрос о последствиях заключения договора о залоге, в силу которого залогодержателю векселя передаются на основании бланкового индоссамента с предоставлением последнему права самостоятельно предъявить векселя к платежу. Суды рассматривают данную сделку действительной, не усматривая в ней противоречий с положениями гражданского законодательства о залоге.

6. В ряде случаев при заключении договора о залоге векселя стороны оговаривают порядок, согласно которому вексель передается залогодержателю без совершения на нем каких-либо передаточных надписей, свидетельствующих о передаче прав на него. Залогодержатель в этом случае никаких прав из векселя не приобретает.

Анализируя возникающие при этом отношения, А.А. Вишневский обоснованно обращает внимание на то обстоятельство, что при подобном оформлении залога никаких особых правоотношений по векселю не возникает. Из этого, со ссылкой на принцип "чего нет в векселе, того нет в мире", делается вывод о невозможности существования указанной формы залога*(12). В.А. Белов также пришел к выводу о невозможности никакого иного (кроме совершения залогового индоссамента) способа залога векселя*(13).

Приводимый в качестве аргумента принцип определяет вексельные последствия такого залога. Но он никоим образом не связывает стороны в общегражданском обязательстве при выборе тех или иных вариантов передачи имущества в залог.

В Постановлении N 33/14 (п. 32) разъяснялось, что если вексель передан в залог (заклад) по правилам, предусмотренным гражданским законодательством, без оформления индоссамента на имя залогодержателя, то последний вправе реализовать свои права в общем порядке, предусмотренном ст.ст. 349, 350 ГК РФ*(14).

Закрепленная в Постановлении N 33/14 позиция еще ранее была высказана в информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, где отмечалось, что лицо, получившее вексель в залог без совершения залогового индоссамента (ст. 19 Положения о переводном и простом векселе), не вправе предъявить требование о платеже по векселю в порядке, предусмотренном вексельным правом.

Если индоссамент, содержащий оговорку "валюта в залог" или иную равнозначную оговорку, на векселе отсутствует, а лицо, получившее вексель в заклад на основании договора о залоге, основывает свои права только общегражданским порядком, оно не имеет права получить исполнение по этому векселю в порядке, предусмотренном Положением о переводном и простом векселе*(15).

Если реализация предмета залога (векселя) производится в соответствии с требованиями п. 1 ст. 350 ГК РФ - с публичных торгов, возникают серьезные проблемы, связанные с подтверждением прав приобретателя такого векселя. В некоторых случаях суды даже отказывали в удовлетворении требований о взыскании сумм с должников по векселю лицам, чьи права на вексель были приобретены в результате его продажи с публичных торгов.

В последующем эта практика была изменена. Пленумы Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ обратили внимание судов на то, что при переходе прав по векселю при принудительной продаже векселя с публичных торгов держатель, заявляющий требования по векселю, должен представить соответствующие доказательства перехода этих прав. В указанных случаях отсутствие на векселе отметки в форме индоссамента о переходе прав само по себе не является основанием для отказа в удовлетворении требования векселедержателя по векселю при условии, что им будут представлены доказательства того, что вексель перешел к нему на законных основаниях (п. 10 Постановления N 33/14).

Вместе с тем данная проблема могла бы быть решена посредством включения в Закон об исполнительном производстве положения, обязывающего судебного пристава-исполнителя при передаче векселя покупателю на торгах (либо - в установленных законом случаях - взыскателю) оформлять на нем передаточную надпись, свидетельствующую о переходе прав на вексель в законном порядке. Такая надпись для целей оборота векселя должна быть приравнена к индоссаменту.

7. При прекращении залога вследствие исполнения обеспеченного залогом обязательства залогодержатель, у которого находилось заложенное имущество, обязан немедленно возвратить его залогодателю (п. 3 ст. 352 ГК РФ).

Это правило применяется и в том случае, когда предметом залога являлся вексель, и независимо от того, как оформлялась его передача залогодержателю (с оформлением залогового индоссамента или бланкового либо именного индоссамента без оговорки о залоге).

Залогодержатель не может ссылаться против требования залогодателя о возврате векселя на то обстоятельство, что вексель был им получен по индоссаменту без залоговой оговорки и, следовательно, принадлежит ему на праве собственности.

В некоторых случаях залогодержатели, отказывая в возврате векселя, ссылались на п. 16 Положения о переводном и простом векселе, абз. 1 которого предусматривает, что лицо, у которого находится переводной вексель, рассматривается как законный векселедержатель, если оно основывает свое право на непрерывном ряде индоссаментов, даже если последний индоссамент является бланковым...

Согласно абз. 2 данного пункта, если кто-либо лишился владения векселем в силу какого бы то ни было события, то лицо, у которого вексель находится и которое обосновывает свое право порядком, указанным в предыдущем абзаце, обязано отдать вексель лишь в том случае, если оно приобрело недобросовестно или же, приобретая его, совершило грубую неосторожность.

Однако указанные положения распространяются на отношения между лицом, утратившим владение векселем, и лицом, у которого вексель фактически находится и которое обосновывает свои права указанным выше порядком при отсутствии между ними обязательственных отношений. Нормы абз. 2 п. 16 Положения о переводном и простом векселе охватывают те же ситуации, что и положения ст. 302 ГК РФ: и в том и в другом случае речь идет о виндикационном требовании собственника, утратившего владение, к владеющему несобственнику. При наличии между указанными лицами обязательственных правоотношений (владелец получил вещь по сделке, хотя бы и недействительной, от собственника) защита прав собственника осуществляется путем предъявления исков, вытекающих из нарушения обязательств, а не вещных исков.

Требования залогодателя о возврате залогодержателем неосновательно удерживаемого имущества связаны с нарушением ответчиком своих договорных обязательств по возврату предмета залога, а не с истребованием векселя из чужого неосновательного владения. Исходя из этого в п. 6 Обзора поддерживается позиция суда, признавшего, что при рассмотрении спора между сторонами по договору о залоге векселя об истребовании последнего у залогодержателя положения п. 16 Положения о переводном и простом векселе неприменимы.

8. В коммерческой практике используются всевозможные отличные от залога сделки, в которых передача векселя имеет целью обеспечение исполнения обязательств.

Одним из возможных вариантов является сделка, в рамках которой покупатель товаров выдает продавцу собственный простой вексель в подтверждение своей обязанности оплатить поставленный товар. При этом в соглашении оговаривается, что право собственности на вексель переходит к продавцу лишь при нарушении покупателем своего обязательства. О таких сделках упоминалось в российской литературе еще дореволюционного периода*(16), достаточно часто подобные сделки используются и в настоящее время.

В ряде случаев условия договора предусматривают передачу должником собственного векселя кредитору с установлением его обязанности вернуть вексель при полном и своевременном исполнении обязательств должником.

Указанные сделки не являются договорами о залоге, поскольку при залоге прав в соответствии с п. 3 ст. 335 ГК РФ залогодателем может быть лицо, которому принадлежит закладываемое право. Векселедатель, будучи обязанным лицом по векселю, сам не имеет прав по нему и, следовательно, не может выступать в качестве залогодателя в отношениях с первым векселедержателем. В связи с этим на практике в некоторых случаях суды признавали указанные сделки недействительными.

Однако следует отметить, что невозможность квалификации данных сделок как залоговых сама по себе не дает оснований для признания их недействительности. В соответствии с п. 2 ст. 421 ГК РФ стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами. При разрешении споров суду следует руководствоваться условиями договора и общими положениями об обязательствах, а если условие договора не определено сторонами или диспозитивной нормой, следует исходить из обычаев делового оборота, применимых к отношениям сторон. Данное обстоятельство нашло отражение в п. 7 Обзора.

9. В п. 8 Обзора рассматривается проблема, выходящая за рамки общей проблематики Обзора и затрагивающая не только отношения по залогу векселя. В приведенном примере рассматривается ситуация, когда в качестве предмета залога залогодателю передаются векселя, по которым он является обязанным лицом (векселедателем, индоссантом).

Правомерность такой сделки ставилась под сомнение, поскольку, по мнению некоторых специалистов, при передаче кредитору как залогодержателю векселей, по которым он сам является одним из обязанных лиц, обязательства по векселю прекращаются совпадением должника и кредитора в одном лице (ст. 413 ГК РФ), а значит, векселя утратили свое значение как предмет залога.

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в комментируемом пункте выражает иное мнение, которое основано прежде всего на специальном характере вексельного законодательства.

Передача прав по векселю одному из должников по нему (в том числе векселедателю простого векселя) не исключает возможности дальнейшего перехода прав по векселю к другим лицам. В соответствии со ст. 11 Положения о переводном и простом векселе индоссамент может быть совершен даже в пользу плательщика, независимо от того, акцептовал он вексель или нет, либо в пользу векселедателя, либо в пользу всякого другого обязанного по векселю лица, которые, в свою очередь, также могут индоссировать вексель. Данное положение свидетельствует о том, что при передаче прав по векселю обязанным по нему лицам прекращения обязательств по нему помимо воли самого должника не происходит.

Таким образом, обязательства по векселю в рассматриваемом случае на основании ст. 413 ГК РФ не прекращаются, и, соответственно, вексель может являться предметом договора о залоге.

Рассматривая слияние как основание прекращения обязательства, Г.Ф. Шершеневич писал, что "обязательственное отношение предполагает наличность двух субъектов, активного и пассивного. Поэтому если пассивный субъект приобретает право требования по обязательству, должником которого является он сам, то отношение прекращается за отпадением элементов, необходимых для существования обязательства. Обстоятельством, вызывающим совпадение в одном лице активного и пассивного субъектов, до этого времени разъединенных, служит общее преемство (выделено мной. - Л.А.). Вследствие наследования прежний должник наследодателя становится субъектом всех прав последнего, а следовательно, и права на собственное действие. Частное правопреемство не может привести к такому результату, потому что оно представляет собой исполнение, а не слияние, например, когда вексель переходит к самому векселедателю, уплатившему вексельную сумму последнему векселедержателю"*(17).

Как мы видим, на отсутствие оснований для автоматического прекращения обязательства в случае приобретения векселедателем собственного векселя указывается лишь в качестве иллюстрации общего правила, в силу которого при приобретении должником права (в том числе и закрепленного в ценной бумаге) в порядке сингулярного правопреемства прекращение не происходит (но оно может произойти по воле должника).

Такая ситуация складывается, например, при приобретении собственных акций акционерным обществом или собственных долей в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью, вследствие приобретения должником прав требования в отношении себя в результате уступки права требования.

10. В значительной части рынок ценных бумаг в России представляет собой рынок бездокументарных ценных бумаг, т.е. ценных бумаг, не имеющих материальной (бумажной) формы, а существующих в виде записей на счетах правообладателей. В связи с широким распространением в Российской Федерации бездокументарных ценных бумаг, лишенных вещной природы, и на практике, и в теории помимо основного вопроса о природе таких бумаг возникли многочисленные вопросы, связанные с использованием таких объектов в качестве предмета договора о залоге.

В частности, появилась необходимость определения момента возникновения залогового права на ценные бумаги, права на которые учитываются в реестре, а при заключении владельцем договора с депозитарием - по счету депо. К таким объектам относятся, в частности, акции.

В соответствии с п. 1 ст. 341 ГК РФ право залога возникает с момента заключения договора о залоге, а в отношении имущества, которое подлежит передаче залогодержателю, - с момента передачи этого имущества, если иное не предусмотрено договором о залоге.

В Обзоре практики рассмотрения споров, связанных с применением арбитражными судами норм ГК РФ о залоге, указывалось, что согласно п. 3 ст. 339 ГК РФ обязательной регистрации подлежат только сделки, связанные с залогом недвижимости (ипотека), к которой в соответствии с п. 1 ст. 130 ГК РФ относятся, в частности, воздушные, морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты. Иных случаев регистрации залога § 3 гл. 23 ГК РФ не предусматривает*(18).

Следовательно, согласно нормам ГК РФ договоры залога ценных бумаг не нуждаются в государственной регистрации.

Вместе с тем п. 2 ст. 164 ГК РФ предусматривает, что законом может быть установлена государственная регистрация сделок с движимым имуществом определенных видов.

В связи с этим на практике возник вопрос о том, не является ли таким законом Федеральный закон от 22 апреля 1996 г. N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг" (далее - Закон о рынке ценных бумаг), содержащий положения о порядке учета и регистрации прав на эмиссионные ценные бумаги.

Требование о необходимости государственной регистрации залога бездокументарных ценных бумаг выводили и из норм Положения о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденного Постановлением ФКЦБ России от 2 октября 1997 г. N 27, п. 6.1 которого устанавливает, что зарегистрированное лицо обязано представлять регистратору информацию об обременении ценных бумаг обязательствами. Пункт 7.6 Положения предусматривает, что счет зарегистрированного лица должен содержать информацию о всех случаях обременения ценных бумаг обязательствами, включая неполную оплату ценных бумаг, передачу ценных бумаг в залог, а регистратор обязан внести в реестр информацию о залоге ценных бумаг и о залогодержателе.

В настоящее время особенности учета в системе ведения реестра залога именных эмиссионных ценных бумаг и внесения в систему ведения реестра изменений, касающихся перехода прав на заложенные именные эмиссионные ценные бумаги, установлены Постановлением Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг от 22 апреля 2002 г. N 13/пс (в ред. Постановления ФКЦБ России от 18 июня 2003 г.). В соответствии с установленным этим актом порядком регистратор обязан фиксировать в системе ведения реестра право залога именных эмиссионных ценных бумаг (п. 1). Для фиксации права залога ценных бумаг (в том числе и последующего) регистратор открывает залогодержателю в реестре владельцев именных ценных бумаг лицевой счет залогодержателя (п. 2).

Однако предусмотренная этими положениями "регистрация" права на ценные бумаги по своему характеру не может быть отнесена к государственной регистрации, принципы которой закреплены в ст. 131 ГК РФ по следующим основаниям:

- регистрация (учет) прав на ценные бумаги осуществляется не государственными органами (организациями), а юридическими лицами (депозитариями и регистраторами), созданными в форме коммерческих организаций и занимающимися особым, лицензируемым видом деятельности;

- депозитарная деятельность в Российской Федерации осуществляется на основании соответствующих договоров, заключаемых депозитариями со своими клиентами;

- деятельность депозитариев и регистраторов по учету и удостоверению прав на ценные бумаги, в том числе фиксация фактов обременения ценных бумаг клиентов (депонентов) залогом, рассматривается как деятельность по оказанию услуг клиенту (депоненту);

- депозитарии и регистраторы на основании устанавливаемых ими тарифов взимают с клиентов плату за оказание услуг по учету и удостоверению прав на ценные бумаги;

- отсутствует единая система учета прав на ценные бумаги. В Российской Федерации в настоящее время существуют фактически две независимые друг от друга системы учета прав на ценные бумаги: система учета прав в реестре владельцев ценных бумаг и система учета прав на ценные бумаги лицом, осуществляющим депозитарную деятельность.

Приведенные обстоятельства свидетельствуют, что правила о регистрации (фиксации) залога некоторых видов ценных бумаг не могут рассматриваться как правила о государственной регистрации договора залога ценных бумаг, несоблюдение которых влечет недействительность (ничтожность) договора залога (п. 1 ст. 165 ГК РФ). Не могут они рассматриваться и как правила о государственной регистрации права залога на эти бумаги, в отсутствие которых залог не считается возникшим*(19).

Не случайно принятые в последнее время акты ФКЦБ России (в том числе и Постановление от 22 апреля 2002 г.) не используют такие понятия, как "регистрация" залога, а говорят об учете либо фиксации факта залога.

Изложенная позиция нашла свое отражение в п. 11 Обзора, в котором обсуждался вопрос о последствиях несоблюдения требований о государственной регистрации залога бездокументарных акций. Оценив содержащиеся в ГК РФ и Законе о рынке ценных бумаг требования, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ поддержал позицию суда, признавшего, что система учета и регистрации прав на эмиссионные ценные бумаги, установленная Законом РФ о рынке ценных бумаг, не является системой государственной регистрации залогов и (или) договоров о залоге.

11. В соответствии с п. 2 ст. 149 ГК РФ операции с бездокументарными ценными бумагами могут совершаться только при обращении к лицу, которое официально совершает записи прав. Передача, предоставление и ограничение прав должны официально фиксироваться этим лицом, которое несет ответственность за сохранность официальных записей, обеспечение их конфиденциальности, предоставление правильных данных о таких записях, совершение официальных записей о проведенных операциях.

Лицом, которое официально имеет право осуществлять фиксацию операций с ценными бумагами, является регистратор (реестродержатель), ведущий реестр владельцев именных ценных бумаг, или депозитарий.

Таким образом, при залоге бездокументарных ценных бумаг необходимо, чтобы такой залог был зафиксирован уполномоченным лицом в порядке, установленном законодательством. Вместе с тем правила ст. 149 ГК РФ оставляют открытым вопрос о том, что подлежит фиксации: договор залога или право залога (обременение ценных бумаг).

По мнению Л.Г. Ефимовой, п. 2 ст. 149 ГК РФ предусматривает, что на лицо, ведущее учет прав на бездокументарные ценные бумаги, возлагается обязанность фиксировать все совершаемые с ними сделки. Эту деятельность следует рассматривать не просто как разновидность государственной регистрации соответствующих договоров. Она является одним из этапов процедуры их заключения и (или) исполнения*(20).

Д.В. Мурзин говорит о фиксации прав, удостоверенных бездокументарными бумагами, и прав на эти бумаги*(21).

А.А. Маковская, поддерживая эту позицию, указывает, что такая фиксация производится на основании заключенных сторонами договоров, а также иных правоустанавливающих документов. Соответственно, договор залога бездокументарных ценных бумаг должен признаваться заключенным в общем порядке с момента, определяемого на основании п. 1 ст. 433 ГК РФ, тогда как право залога будет считаться возникшим только с момента его фиксации*(22).

Нормативные акты, регулирующие порядок осуществления деятельности депозитариев и регистраторов в Российской Федерации, не возлагают на них обязанность осуществлять фиксацию соответствующих договоров или иных сделок с ценными бумагами.

Системы учета у депозитария и у регистратора-реестродержателя построены как системы по учету и фиксации прав на ценные бумаги, факта их передачи от одного лица другому, по учету и фиксации обременений (залога, ареста), фиксации соответствующей информации и не предусматривают возможности совершения указанными лицами действий в отношении таких сделок, по которым соответствующие права на ценные бумаги возникают (переходят или прекращаются) не в момент совершения сделки, а позднее.

Согласно положениям ст. 149 ГК РФ права на бездокументарные ценные бумаги подлежат фиксации независимо от основания их возникновения. Следовательно, залог бездокументарных ценных бумаг должен быть зафиксирован независимо от того, возникает такой залог на основании договора или закона.

Соответственно, п. 1 ст. 341 ГК РФ, предусматривающий, что право залога возникает с момента заключения договора о залоге, а в отношении залога имущества, которое подлежит передаче залогодержателю, - с момента передачи этого имущества, если иное не предусмотрено договором о залоге, не применяется при залоге бездокументарных ценных бумаг.

Право залога на такие ценные бумаги возникает, таким образом, только с момента его фиксации в порядке, установленном ст. 149 ГК РФ. Из этого следует и практический вывод, содержащийся в п. 13 Обзора, в котором обсуждался вопрос о наличии у лица, являющегося стороной в договоре о залоге бездокументарных ценных бумаг, права залога при отсутствии факта фиксации такого залога в порядке, установленном ст. 149 ГК РФ, Положением о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг. При отсутствии такого факта право залога не возникает и, следовательно, не может быть признано судом.

Содержащийся в Обзоре вывод о том, что в системе учета прав на ценные бумаги фиксируется не договор о залоге, а право залога как обременение, подтверждается и тем, что в последующем в нормативных актах ФКЦБ России было прямо указано, что регистратор обязан фиксировать в системе ведения реестра право залога именных ценных бумаг (п. 1 Постановления ФКЦБ России от 22 апреля 2002 г. N 13/пс).

12. В соответствии с Положением о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, указание регистратору внести в реестр запись о залоге или о прекращении залога должно содержаться в залоговом распоряжении, которое должно соответствовать форме, установленной в специальном приложении (п. 3.4.3).

Порядок внесения в реестр записей об обременении ценных бумаг урегулирован п. 7.6 Положения о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг (см. п. 10).

Для внесения записи о передаче ценных бумаг в залог в реестр регистратору должны представляться: залоговое распоряжение; документ, удостоверяющий личность, оригинал или нотариально удостоверенная копия договора о залоге; оригинал или нотариально удостоверенная копия договора об основном обязательстве, обеспечением которого является залог, в случае отсутствия отдельного договора о залоге; письменное согласие участников долевой собственности на передачу ценных бумаг в залог (в случае долевой собственности на ценные бумаги) (п. 7.6.1 Положения).

В Положении не указывается, кем (залогодателем, залогодержателем или ими обоими) должно быть подписано залоговое распоряжение о внесении в реестр записи о залоге.

В отношении залогового распоряжения о прекращении залога прямо указано, что оно должно быть подписано и залогодателем (или его уполномоченным представителем), и залогодержателем (или его уполномоченным представителем) (п. 7.6.2 Положения). В ряде случаев для фиксации залога бездокументарных ценных бумаг прямо требуется совершение определенных действий как залогодателем, так и залогодержателем. В соответствии с п. 11 Постановления ФКЦБ России N 13/пс внесение изменений в данные лицевых счетов зарегистрированного лица - залогодателя и залогодержателя о заложенных бумагах и условиях залога осуществляется регистратором на основании распоряжения о внесении изменений, подписанного залогодателем и залогодержателем или их уполномоченными представителями. Передача заложенных ценных бумаг осуществляется на основании передаточного распоряжения, которое помимо залогодателя или его уполномоченного представителя должно быть подписано залогодержателем или его уполномоченным представителем, если данные лицевых счетов зарегистрированных лиц - залогодателя и залогодержателя не предусматривают, что распоряжение заложенными ценными бумагами осуществляется без согласия залогодержателя (п. 12 Постановления ФКЦБ России N 13/пс).

Постановление ФКЦБ России от 22 апреля 2002 г. N 13/пс предусматривает, что фиксация права залога осуществляется путем внесения записи о залоге ценных бумаг по лицевому счету залогодержателя и записи об обременении заложенных ценных бумаг на лицевом счете зарегистрированного лица - залогодателя, на котором они учитываются. Фиксация права залога осуществляется на основании залогового распоряжения (п. 5). В соответствии с требованиями п. 8 указанного Постановления залоговое распоряжение должно быть подписано залогодателем или его уполномоченным представителем.

Поскольку залог бездокументарных ценных бумаг считается совершенным только после того, как залоговое обременение будет официально зафиксировано уполномоченным лицом, то возникает вопрос о правовых последствиях уклонения одной из сторон договора залога от этой процедуры.

В ГК РФ содержатся правила, определяющие последствия уклонения одной из сторон сделки от ее государственной регистрации. В соответствии с п.п. 3 и 4 ст. 165 ГК РФ, если сделка, требующая государственной регистрации, совершена в надлежащей форме, но одна из сторон уклоняется от ее регистрации, суд вправе по требованию другой стороны вынести решение о регистрации сделки. В этом случае сделка регистрируется в соответствии с решением суда. Кроме того, сторона, необоснованно уклоняющаяся от государственной регистрации сделки, должна возместить другой стороне убытки, вызванные задержкой в регистрации сделки.

Поскольку учет (фиксация) операций с бездокументарными ценными бумагами не является их государственной регистрацией, возникают иные правовые проблемы.

Высказывалось мнение, что по аналогии (п. 1 ст. 6 ГК РФ) эти правила могут применяться и в случае уклонения одной из сторон от учета залога бездокументарных ценных бумаг. Однако императивные правила ст. 165 ГК РФ имеют строго ограниченную сферу регулирования и не могут применяться по аналогии к каким-либо другим отношениям, кроме тех, которые прямо в них указаны.

Следовательно, если одна из сторон договора залога бездокументарных ценных бумаг (залогодатель) уклоняется от совершения действий, необходимых для фиксации этого залога, то его фиксация не может быть произведена по решению суда на основании правил ст. 165 ГК РФ. При отсутствии фиксации договор залога должен считаться незаключенным (если признавать, что фиксации подлежит договор залога) либо залог - невозникшим (если признавать, что фиксации подлежит не договор, а лишь сам залог как обременение).

Поскольку в силу ст. 149 ГК РФ фиксации подлежит не договор залога бездокументарных ценных бумаг, а само залоговое обременение, то договор залога должен считаться заключенным с момента, определяемого в соответствии с общими правилами ГК РФ о моменте заключения договора (ст. 433). Право залога должно считаться возникшим с момента, когда залог будет зафиксирован в установленном порядке.

В соответствии с действующим порядком фиксации депозитариями и регистраторами залога бездокументарных ценных бумаг такая фиксация не может быть выполнена без письменного указания на то залогодателя, даваемого в форме залогового распоряжения или поручения. Поэтому залогодержатель в случае уклонения залогодателя от оформления такого распоряжения или поручения может защищать свои интересы только в судебном порядке путем предъявления иска, основанного на ненадлежащем исполнении залогодателем заключенного договора залога.

Л.А. Новоселова,

судья Высшего Арбитражного Суда РФ,

доктор юридических наук,

профессор

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Басин Е.В., Гонгало Б.М., Крашенинников П.В. Залоговые отношения в России. М., 1993. С. 110.

*(2) См.: Белов В.А. Вексельное право. М., 2003. С. 176; Маковская А.А. Залог денег и ценных бумаг. М., 2000. С. 114-115; Вишневский А.А. Вексельное право. М., 1996. С. 104; Габов Г.А. Вексель в системе российских ценных бумаг: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. С. 7.

*(3) Положение о переводном и простом векселе, введенное в действие Постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1937 г. (далее - Положение о переводном и простом векселе).

*(4) Маковская А.А. Указ. соч. С. 119.

*(5) Вишневский А.А. Залоговое право. М., 1995. С. 77 - 78.

*(6) Агарков А.А. Основы банкового права: Учение о ценных бумагах. М., 1994. С. 115.

*(7) Вестник ВАС РФ. 1996. N 9. С. 5.

*(8) Вишневский А.А. Залоговое право. С. 77.

*(9) Агарков М.М. Указ. соч. С. 115.

*(10) См.: Маковская А.А. Указ. соч. С. 122 - 123.

*(11) Агарков М.М. Указ. соч. С. 114.

*(12) Вишневский А.А. Залоговое право. С. 72.

*(13) Белов В.А. Вексельное законодательство России. М.: ЮрИнфор, 1999. С. 148.

*(14) Вестник ВАС РФ. 2001. N 2.

*(15) Обзор практики рассмотрения споров, связанных с использованием векселя в хозяйственном обороте. Приложение к информационному письму Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 июля 1997 г. N 18 // Вестник ВАС РФ. 1997. N 9.

*(16) Дмитриев-Мамонов В.А., Евзлин З.П. Теория и практика коммерческого банка: Учебник по банковскому праву (по изд. 1916 г.). М., 1992. С. 98.

*(17) Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права: В 2 т. Т. 2. М., 2005. С. 66.

*(18) Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 января 1998 г. N 26 // Вестник ВАС РФ. 1998. N 3. С. 83.

*(19) Маковская А.А. Указ. соч. С. 98.

*(20) Ефимова Л.Г. Документ от 15.07.1997 N 17969.

*(21) Мурзин Д.В. Ценные бумаги - бестелесные вещи. М.: Статут, 1998. С. 107.

*(22) Маковская А.А. Указ. соч. С. 101.