Воззрения на структурное строение системы права 1946-1960 гг. (Д.М. Азми, "Гражданин и право", N 9, сентябрь 2011 г.)

Воззрения на структурное строение системы права 1946-1960 гг.

Вопрос о системе права и ее структурном строении традиционно актуален для отечественного правоведения. Данной проблеме посвящено несколько крупных дискуссий. Первая из них состоялась в 1938-1940 гг., вторая - в 1955-1958 гг., третья - в 1982-1985 гг., а четвертая - начавшись в 2001 г., по сути, продолжается до сих пор. При этом именно в 1946-1960 гг., т.е. после завершения первой дискуссии и в рамках второй дискуссии, было четко указано на необходимость разграничения категорий "структура", "система" и "сумма", на потребность в различении проблем систематики и системы права, а также на значимость вопроса о соотношении систем права, законодательства, юридических наук и учебных дисциплин. Это и побудило автора настоящей работы уделить специальное внимание рассмотрению тех воззрений на структурное строение системы права, которые выражались в 1946-1960 гг.

Итак, прежде всего отметим: из содержания работ, посвященных системе права и вышедших в свет в послевоенный период, следует, что в рамках Первого Всесоюзного совещания научных работников права, прошедшего в 1938-1940 гг. (и часто именуемого первой дискуссией о системе права), не удалось достигнуть полного успеха в решении соответствующей проблематики. Выработанный в ходе Совещания предметно-отраслевой подход, хотя и получил одобрение большинства участников дискуссии, подвергся наглядной и обоснованной критике со стороны ученых, придерживавшихся иных позиций. Вместе с тем содержание послевоенных работ отображает результаты дальнейшей доктринальной проработки проблем, выявленных именно в процессе юридических научных диспутов 1938-1940 гг.

Для примера можно сказать, что отраслеобразующее значение метода правового регулирования анализировалось еще в 1938-1940 гг. Но более детально данный вопрос прорабатывался уже именно в середине прошлого столетия.

Так, С.Ф. Кечекьян, отмечая разнообразие проявлений метода правовой регламентации, указывал, что данный показатель имеет значение только в совокупности с иным фактором - предметом. Кроме того, "в ходе исторического развития... отношения меняются, но в каждый данный момент они представляют собою некоторое законченное целое, будучи проникнуты единством принципов, лежащих в их основе"*(1). Отсюда следует, что общественные отношения функционируют на основе ряда определяющих начал. Последние, по мнению ученого, непременно должны отражаться в нормах позитивного права. Таким образом, во взглядах С.Ф. Кечекьяна усматривается идейная предпосылка подхода, гласящего о влиянии принципов права на систему права.

Идея о системообразующем значении принципов права представляется весьма ценной и интересной. Значимость данной идеи состоит в том, что любое социальное общение, в том числе и правового характера, всегда должно базироваться на неких исходных, основных, базисных, фундаментальных, иными словами - принципиальных положениях. Без них общественное взаимодействие будет своего рода безыдейным, хаотичным, нерегулируемым. Поэтому объективированный правовой материал должен учитывать принципные положения в контексте своего надлежащего действенного качества. К слову сказать, в настоящее время многие специалисты признают принципы права в качестве фактора, детерминирующего отрасль права*(2).

С.Ф. Кечекьян отмечал, что для решения вопроса о системе права необходимо сформулировать понятие предмета правового регулирования и выработать соответствующее этому понятию определение системы права. При такой постановке вопроса не критерий дефиницируется по отношению к теме, а тема определяется в зависимости от критерия. Нам же представляется более верным первоочередное определение самого явления: ведь перед тем как выявлять, по какому принципу разделять и (или) объединять, необходимо знать, что именно предполагается дифференцировать и (или) интегрировать.

В целом С.Ф. Кечекьян понимал систему права, базирующуюся на предметном критерии, в качестве такого способа строения правовых предписаний, который ориентирован на упорядочение содержания права. Иными словами, ученый трактовал систему права как внутренне скоординированную общность правовых норм, исчерпывающим образом представляющих действующий нормативный правовой материал в рамках заданной правовой среды.

Иные подходы к рассмотрению системы права С.Ф. Кечекьян акцентировано не оценивал. Но из контекста рассуждений ученого о частном и публичном праве усматривается, что все остальные концепции он считал ориентированными на юридическую форму.

Далее, очень интересными представляются воззрения на строение системы права члена-корреспондента Академии наук СССР М.С. Строговича. Этот ученый стремился выявить закономерности формирования системы права, определить структурные элементы системы и сформулировать в отношении оной именно общетеоретические положения. Можно сказать, что у М.С. Строговича впервые встречается последовательное рассмотрение вопроса о структурном строении системы права.

Ученый отмечал, что право всегда является единой системой социальных норм, подкрепленных силой государственного принуждения. Единство права базируется на общности (единстве) принципов, предопределяющих его содержание. Полагаем, нельзя не согласиться с тем, что если юридические нормы правовой системы не будут взаимосвязаны и согласованы, то право не сможет выполнять свое сущностное предназначение - оказывать регламентарное, упорядочивающее воздействие на акты социального поведения. Указывая на единство и целостность позитивного права, М.С. Строгович говорил о нем как о совокупном и целостном явлении, давал ему именно обобщенную характеристику. Трактовка ученого не предполагала отсутствия юридических пороков, например избыточного (или недостаточного) нормативно-регламентирующего толка.

Свойство системности также присуще праву любого типа (вида). В дефиниции права указанное свойство выражается посредством такого признака, как системность. Само же право характеризовалось М.С. Строговичем как "надстройка над господствующей системой производственных отношений... выражение воли господствующего класса... Воля господствующего класса, обусловленная производственными отношениями данного общества и выраженная в праве, придает праву единство содержания, единство его принципов. Именно этим объясняется то, что правовые системы различных государств одной и той же социально-экономической формации имеют не только сходство, но и общность основного содержания, общность основных правовых институтов, как бы ни были велики различия между этими системами. Строго централизованная французская система кодифицированного права... или..... своеобразная английская казуистическая система Case-Law... родственны друг другу в своей основе, в своем существе, в своих институтах, ибо обе они - разные варианты буржуазного права"*(3).

По М.С. Строговичу, получается, что типы права обусловлены особенностями производственных отношений в рамках той или иной общественно-исторической формации. Сообразно этой методологии общественно-экономическим формациям будут соответствовать определенные типы права, так же как им соответствуют и определенные типы государства. Нам же в вопросе о типологии систем права подход М.С. Строговича представляется возможным, но не оптимальным - по причине недостаточной информативности.

Кроме того, М.С. Строгович отмечал, что по отдельности формально-юридические источники могут быть противоречивыми или недостаточными для качественного правового воздействия, особенно в случае отсутствия кодификации (или ее ненадлежащего воплощения). "Но нормы права и источники права - не одно и то же. Источники права - это способы создания, выражения и закрепления норм права, сами же нормы права - это действующие правила поведения... Поэтому дробность, разнородность, иногда противоречивость источников права, не устраняют единства права как системы действующих в обществе и обеспеченных государственным принуждением норм, т.е. правил поведения..."*(4).

Интересно, что разночтения между различными элементами позитивного права М.С. Строгович относил на счет форм выражения норм права, а не конкретных правил поведения (отраженных в правовых нормах). При этом неясно, имел ли ученый в виду разночтения внутри отдельных видов форм выражения юридических норм или же между разными по своей видовой принадлежности формально-юридическими источниками. Контекст работы также допускает, что речь могла идти как о первом, так и о втором варианте. Но нам непонятно, как возможно говорить о единстве правил поведения, если формы права, отображающие аккумуляции таких правил, противоречивы? Возможно ли единство элементов (правовых норм) без единства целого (форм выражения норм права)? В этой связи мы можем лишь предположить, что М.С. Строгович хотел обосновать то, что научный подход к системе права должен разрабатываться через призму правовой нормы, а не через форму(ы) ее выражения.

Так или иначе, ученый указывал, что система права характеризуется свойствами дифференциации и единства одновременно. При этом дифференциация советского социалистического права, по словам М.С. Строговича, проявляется в выделении в нем отраслей. Отрасли, по мнению ученого, являются константными элементами правового строения. Вместе с тем в каждый конкретно-исторический момент нормативно-предписательное наполнение отраслей может быть различным. Но для нас вопрос заключается в том, можно ли рассматривать отрасли права (и если да, то на каком основании) в качестве структурных элементов системы права.

Сам М.С. Строгович говорил, что нормативный правовой материал скрепляется (спаивается) за счет упорядоченности своего внутреннего строения. При этом "свое практическое и логическое выражение система права находит в классификации правовых норм по отдельному признаку, служащему основанием деления норм права на отрасли... В этом отношении построение системы права подчиняется определенным логическим правилам, согласно которым строится всякая научная классификация... Но суть проблемы построения системы права не в классификации... Проблема системы права - проблема не формально-юридическая, а методологическая, и она вовсе не сводится к простой распланировке правового материала по рубрикам и разделам, а свой смысл имеет в раскрытии в праве реальной связи правовых явлений, существующих в обществе"*(5).

Рассматривая данную мысль в контексте наличия разных типов правопонимания, отметим, что структура системы позитивного права должна базироваться на сущности (сути) права. В высказывании же М.С. Строговича нам неясны три момента. Почему основание деления права на отрасли должно заключаться в одном-единственном признаке? Почему система права должна непременно состоять из отраслей (откуда взялась эта априорность отраслевого уклада права)? Являются ли система и систематика права, по мнению ученого, идентичными или же различными понятиями? И если данные понятия не тождественны, то в чем заключается разница между ними?

Ответов на данные вопросы у М.С. Строговича не представлено. Тем не менее ученому удалось очень точно обозначить идею о том, что система позитивного права должна отражать реальные правовые связи и отношения. По его меткому замечанию, "система права представляет собою выражение в действующем праве основных закономерностей общественной жизни"*(6).

Далее, М.С. Строгович указывал, что система права носит объективный характер, так как она не выстраивается по произволу исследователя, а органично присуща самому явлению, носит не только внешний (нормативно-юридический), но и внутренний (содержательно-правовой) характер. На этом основании М.С. Строгович возражал против агностического подхода к рассмотрению системы права.

По утверждению М.С. Строговича, познание системы права осуществляется через исследование форм выражения юридических норм. Это утверждение имеет как достоинства, так и недостатки. С одной стороны, право действительно отображается посредством форм, содержащих информацию о сути явления. С этих позиций при решении вопроса о системе права следует обращать внимание на формы выражения правовых норм. С другой стороны, неясно, почему М.С. Строгович говорил только о фактически существующей правовой ткани. Получается, что выявление тех элементов, которые должны быть (наличествовать), но по каким-либо причинам отсутствуют в действующем нормативном правовом материале, не входит в задачу познающего субъекта. Но ведь ценность исследования, не отягченного методологической, преобразующей и эвристической функциями, существенно снижается!

Примечательно и то, что М.С. Строгович оперировал как термином "структура", так и термином "система" (права). Точно неясно, случайность ли это или ученый различал понятия структуры и системы права. Но в любом случае разницы между корреспондирующими категориями М.С. Строгович не отображал и не обосновывал. Тем не менее именно у него впервые в советской правовой мысли четко ставился и решался вопрос о соотношении системы права и систематики нормативного правового материала. Последнюю М.С. Строгович считал логическим слепком первой. При этом ученый упоминал о наличии в системе права константных составляющих. Жаль только, что ученый никак не обозначал, о каких именно составляющих он вел речь; что к ним относится, что ими является, что под ними понимается.

Характеризуя систему права как явление, М.С. Строгович отмечал ее информативно-прогностическую функцию. С одной стороны, система права демонстрирует срез существующего права и тем самым предоставляет информацию о нем. С другой стороны, такая информация позволяет делать прогнозы относительно дальнейшего развития права.

Кроме того, ученый указывал и на такое свойство системы права, как стабильность. Именно это свойство обуславливает постепенное, поступательное развитие элементов системы.

Итак, в целом М.С. Строгович выделял следующие семь свойств системы права: общее содержательное единство, внутренняя дифференциация, зависимость от сущности права, взаимосвязанность с формами выражения норм права, информативность, прогностичность, стабильность строеобразующих элементов.

Говоря о формирующих факторах системы права, ученый отмечал, что именно предмет правового регулирования должен выступать критерием систематизации нормативного правового материала. Этот показатель имеет в своей первооснове общественные отношения, т.е. именно материальный фактор. Сама же отраслевая конструкция права обусловлена наличием в социальной жизнедеятельности различных, хотя и взаимосвязанных, но все-таки дифференцированных секторов. Не суть важно, как конкретно именовать эти сектора: отраслями, блоками, направлениями или как-то иначе. Важно то, что их существование предопределено социальными интересами и потребностями, а следовательно, носит объективный характер.

Специально-научной первоосновой для построения системы права М.С. Строгович считал правовые отношения. Их же ученый рассматривал в качестве отраслевого предмета правового регулирования. Изменения в правовых отношениях отражаются на системе права (в этом и проявляется сочетающийся со стабильностью динамизм системы). Но правовые отношения отличаются не только тем, какой срез социальных отношений они представляют, но и тем, какими способами осуществляется общественное взаимодействие. Поэтому у М.С. Строговича усматривается не один, а два критерия определения отраслей права: общность содержания правовой регламентации и способы оказания на соответствующее содержание юридического воздействия.

Среди всего спектра приемов и способов правового воздействия на общественные отношения М.С. Строгович выделял два базовых: императивный и диспозитивный. Эти методы совместимы, не являются единственными и представляют собой полярные спектры воздействия на предмет правовой регламентации.

Но, не отрицая роли метода правового регулирования, М.С. Строгович все же считал, что он не может выступать критерием определения отраслей права. Это обусловлено двумя причинами. Во-первых, метод правового регулирования по отношению к предмету носит вторичный характер. Метод зависит от того, что и с какой целью регулируется. Во-вторых, и императивный, и диспозитивный методы правового регулирования присущи всем направлениям правового воздействия.

Действительно, четкое разделение правовых массивов на основании полной или преобладающей принадлежности таковых либо к императивному, либо к диспозитивному методу представляется затруднительным. Однако такое разграничение не может быть достигнуто и путем реализации единственно предметного или какого-либо иного исключительного показателя. Просто базовые методы демонстрируют крайние вариации правового воздействия на содержание социального общения, в то время как последнее подобных пограничных полюсов не имеет.

Обращает на себя внимание и то, что выделение в системе права двух основополагающий секторов, которым присущ собственный преобладающий метод правовой регламентации, есть не что иное, как одна из модификаций дуалистической концепции: ведь диспозитивный метод характерен именно для частного, а императивный - для публичного права.

Так или иначе, М.С. Строгович констатировал, что метод правового регулирования не может быть критерием систематизации позитивного правового материала. Но в рамках выделенной по предметному основанию отрасли права он способен играть роль вспомогательного распознавательного знака. Это особенно актуально при распределении по правовым массивам тех юридических норм, которые по своему содержанию могут быть отнесены к нескольким отраслям права. Собственного говоря, такой подход ученого фактически предвосхитил тот, который в настоящее время чаще всего излагается в рамках учебного курса "Теория государства и права".

И еще раз подчеркнем: воззрения М.С. Строговича наглядно демонстрируют то, что на необходимость разграничения структуры, системы и систематики права отечественные правоведы стали обращать внимание еще до активизации системных исследований в философии XX в.

Последовательное рассмотрение соотношения категорий "структура" и "система" в правовом аспекте также имело место еще лет за десять до становления теории систем, а именно во второй половине 50-х годов прошлого столетия. Базовые позиции в обозначенной области, как то часто бывает в юридической доктрине, отображаются полярными вариациями: об отождествлении и, соответственно, о разграничении указанных понятий.

Мнение об идентичности структуры и системы права, а также систематики юридических норм выражалось, например, И.В. Павловым, говорившим, что основное предназначение системы права заключается в том, чтобы практическая реализация норм права осуществлялась надлежащим образом*(7). Правда, при этом необходимо учитывать, что ученый выделял два значения понятия "система права". Одно из значений впоследствии приобрело название правовой системой.

Похожей позиции, но при акцентировании внимания именно на доктринальном аспекте придерживался и В. Кнапп. "Любая научная система, выражаясь в наиболее общей форме, представляет собой классификацию объема определенного общего понятия по отдельным дифференцирующим признакам. Такая система соответствует объективной реальности классифицируемых явлений действительности... и существует в них, как абстрактное существует в конкретном или общее - в особенном... Дифференцирующие признаки, на основе которых научно классифицируется объем определенного общего понятия и, следовательно, создается научная система любых явлений, должны быть признаками существенными. Это, конечно, не исключает возможности создания системы и на основе случайных признаков... Однако такая классификация, опирающаяся на весьма упрощенное логическое суждение и идущая исключительно по пути формальной логики, не учитывает существа явлений и не является научной классификацией. Ее цель - только практическое облегчение обзора классифицируемых явлений. Это, конечно, не означает, что такая классификация не могла бы быть весьма полезной для практического применения. Так, например, классификация юридических норм по годам и номерам... законов весьма ценна для практической работы"*(8).

Вместе с тем, критикуя существующее деление гражданского права, В. Кнапп говорил, что изменения в данном направлении должны производиться не на уровне системы, а на уровне систематики права. Таким образом, отождествляя систему права с научной классификацией, ученый выделял еще и систематику права, под которой подразумевал систематизацию нормативных правовых предписаний.

Позиция о различении системы и систематики права отражена, например, в воззрениях О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородского*(9). Еще ранее самым непосредственным образом на разницу между системой и систематикой права указал Л.И. Дембо. "Дискуссия, начатая еще в 1938 г., по существу, продолжается до сих пор. Это объясняется прежде всего неправильной постановкой самой проблемы... Проблема должна быть поставлена в общей форме и с принципиальных общетеоретических позиций... Начинать надо с установления понятия системы права. Очень часто под системой права понимают упрощенно совокупность всех отраслей права, представленную в систематизированном виде. Однако нельзя смешивать систему права с систематикой права, отождествлять их и сводить одно понятие к другому"*(10).

В целях объективности и последовательности изложения позволим себе отметить, что среди иных подвергшихся в середине прошлого века доктринальному обсуждению составляющих тематики системы права выделялись вопросы: о методе правового регулирования как критерии определения отраслевого состава права, о соотношении отраслей права и законодательства, об обоснованности выделения хозяйственного права в качестве самостоятельной, обособленной от гражданского и административного права отрасли, о целесообразности восприятия судебного права в качестве единой отрасли права.

По двум первым вопросам большинство мнений сводилось к необходимости признания отраслеобразующего значения формального показателя, а также к необходимости различения отраслей права и законодательства. По двум иным вопросам четкого превалирования какой-либо позиции в общем-то не наблюдалось. В свою очередь история развития юриспруденции свидетельствует о том, что хозяйственное (предпринимательское) право несколько позже стали выделять в качестве науки и учебной дисциплины, а иногда и отрасли права, но не отрасли законодательства. В частности, предпринимательского кодекса в России не появилось до сих пор.

Судебное же право "уступило место" нескольким процессуальным и организационным отраслям. При этом мы полагаем необходимым пояснить, что в рамках первой дискуссии термином "судебное право" обозначалось, по сути, то образование, за которым ныне закрепилось наименование процессуального права. Таким образом, если в настоящее время в рамках самого процессуального права и распространено отраслевое дробление, то в период становления отечественного учения о системе права данная область рассматривалась в качестве единого подразделения (отрасли). Впрочем, не затрагивалась в период первой отечественной дискуссии о системе права и тематика соотношения материального и процессуального права в целом. Внимание участников Всесоюзного совещания научных работников государства и права было акцентировано, помимо характерного для каждого из конвенциональных обсуждений вопроса об отраслевом дроблении права, на проблеме наличия (отсутствия) и значения частного и публичного права. В свою очередь в ходе второй (да в общем-то и третьей) дискуссии о системе права практически не рассматривался уже вопрос о частном и публичном праве. А вот в отношении отраслевого состава не только материального, но и процессуального права выражались самые различные мнения.

В современной отечественной науке позиция об истолковании процессуального права в качестве единой ветви представлена у В.П. Мозолина. "Предметом процессуального права являются отношения по определению порядка рассмотрения судами и иными правоохранительными органами дел, возникающих из конституционных, гражданских, трудовых, административных, налоговых и уголовных правонарушений"*(11).

Далее надо отметить, что во второй половине прошлого века весьма наглядно проявилось то, что вариации восприятия самой отраслевой конструкции достаточно многочисленны и существенно различаются между собой.

К примеру, Н.М. Кейзеров уделял значительное внимание гносеологическому аспекту системы права. "Задача построения системы права состоит не в разделении совокупности норм на отрасли, а в обнаружении закономерных конкретных связей между отраслями, правовыми институтами"*(12). При этом, согласно Н.М. Кейзерову, к праву следует относить не только лишь корреспондирующие нормы, по и правовые воззрения. С.М. Корнеев, в свою очередь, и вовсе говорил, что система права находится в зависимости от воли субъектов, что неверно рассуждать так, будто система права существует вне зависимости от сознания познающих лиц, оставаясь при этом некой вещью в себе, "неразгаданной тайной"*(13).

По части детерминирующих отрасль права факторов во второй половине ХХ в. впервые было обращено последовательное внимание на принципы права. Так, Л.И. Дембо писал: "Поскольку система... права - это система принципов... заложенных в... праве, постольку каждая отрасль права конкретизирует отдельные общие принципы в соответствующей области правоотношений. При этом один из принципов... права всегда имеет в данной конкретной области права доминирующее значение. Единство... права предопределяет общность всех принципов во всех отраслях права, но в каждой отрасли права один из принципов имеет ведущее значение для цементирования данного комплекса правоотношений... Дать исчерпывающий перечень принципов... невозможно"*(14).

Со второй половины ХХ в. получила подробную разработку и проблематика соотношения систем права и законодательства. Базовые позиции по данному поводу представлены вариациями чрезвычайно сближенного и последовательно разграниченного понимания. Так, Л.Я. Гинцбург - на взгляд автора настоящей работы, обоснованно - отмечал: "Никакая отрасль права не исчерпывается одним законодательным актом, даже уголовное право. Ставить знак равенства между отраслью и кодексом вообще невозможно... Вопрос о выделении хозяйственного права как отрасли и о создании хозяйственного права как научной дисциплины будет решен, в конечном счете, практикой: законодательством и итогами теоретической работы ученых"*(15).

По мнению Н.Г. Александрова, напротив, "является очевидным фактом именно то, что любая отрасль права может быть выражена в одном кодексе. О несовпадении кодекса с отраслью права можно говорить лишь в том смысле, что кодекс не может вобрать все нормы, относящиеся к данной отрасли, ибо кодекс - это свод законодательных норм, а каждая отрасль включает также и нормы подзаконные. Но все нормы данной отрасли должны охватываться одними общими принципиальными положениями, которые и должны найти свое выражение в соответствующем законодательном акте"*(16).

В обобщенном виде итоги абсолютизации категории "отрасль права", а равно отсутствия последовательного отграничения данной категории от категорий смежных весьма наглядно проявляются в следующем высказывании Л.И. Дембо: "Для установления понятия отрасли права четкий ответ на вопрос о соотношении отрасли права, правоотношения и науки имеет решающее значение. Это видно хотя бы из того, что, став на точку зрения отграничения отрасли права только кругом специфических правоотношений, необходимо прийти к монопольному закреплению определенных правовых норм и правовых институтов за соответствующими отраслями права, как бы разложить все нормы и институты по отдельным ящикам и полностью отграничить все отрасли права друг от друга. Наоборот, став на иную точку зрения и признав, что отрасль права шире совокупности только специфических правоотношений, следует сделать вывод, что одни и те же нормы в различном сочетании и одни и те же правовые институты могут входить в различные отрасли права и что отдельные отрасли права не только сосуществуют и граничат, но и перекрещиваются между собой"*(17).

Абсолютизация классификационных данных действительно способна привести к верным с внешних, сугубо формальных позиций, но на самом деле к взаимоисключающим и диалектически несостоятельным выводам. Именно такого рода умозаключения, по нашему мнению, лежат в основе идеи о наличии в праве комплексных "отраслей". Кстати, появление и развитие данной идеи также ведут свой отсчет с конца 50-х годов прошлого века. Хотя надо сказать, что идея о наличии в праве комплексных "отраслей" уже изначально поддерживалась далеко не всеми учеными. Так, согласно И.В. Павлову, "когда говорят о комплексном явлении, то подразумевают, что в нем сочетаются какие-то... различные элементы... Несостоятельность постановки вопроса о комплексных отраслях заключается... в том, что она в конечном итоге логически ведет к делению всех отраслей... права на основные и второстепенные... Официальная систематизация в форме кодификации, необходимая для практических целей, должна строиться в основном применительно к отраслям и подотраслям права... Вместе с тем возможно и издание такого систематизированного правового акта, в который, наряду с нормами определенной отрасли или подотрасли права, включаются некоторые, тесно связанные с ними, нормы других отраслей"*(18). В данном высказывании прослеживается позиция непризнания комплексных отраслей права. Но в то же время из цитаты следует, что И.В. Павлов допускал существование инородных элементов в отраслях законодательства.

Своеобразный взгляд на комплексные отрасли права отражен в трудах В.С. Тадевосяна. "Система... права представляется нам состоящей их трех основных комплексных отраслей: из государственного, хозяйственного и гражданского права; каждая из этих отраслей объединяет подотрасли, или виды этой отрасли. Так, государственное право включает в себя собственно государственное, или конституционное, право, административное, финансовое, уголовное право, судоустройство и судопроизводство, прокурорский надзор.

Вторая основная отрасль ... хозяйственное право - включает... следующие подотрасли... промышленное, транспортное, сельскохозяйственное, кооперативное, торговое, коммунально-жилищное, банковско-кредитное право... Гражданское право как третья основная отрасль системы... права состоит из таких подотраслей... как семейное, трудовое, пенсионное право, право личной собственности, наследственное, авторское, изобретательское, жилищное, обязательственное право. К гражданскому праву, с нашей точки зрения, должны относиться также избирательные и другие политические права, которые в жизни именуются гражданскими правами и свободами"*(19). Не затрагивая вопроса об обоснованности и целесообразности данной градации (ибо она уже неоднократно подвергалась достаточно жесткой критике*(20)), отметим, что, по сути, у В.С. Тадевосяна под отраслями права понимаются те формирования, которые ныне принято именовать семьями отраслей права. В свою очередь слово "комплексность" у процитированного автора отражает не просто собирательный, но и объединяющий, аккумулирующих характер названных им "отраслей". Полагаем необходимым обратить внимание и на следующее: несмотря на то что начиная с первой половины прошлого столетия отраслевая модель права чаще всего постулировалась в качестве объективной, субъективные подходы к ее рассмотрению выражались также практически постоянно, хотя и в относительно незначительном количестве.

Пожалуй, наиболее наглядно субъективный подход к трактовке системы права отражен у В.К. Райхера. "Система права есть научная конструкция. Она принадлежит к числу классификационных структур, систематизирующих явления природы или общества, отражающих связь и соотношение этих явлений, их виды и разновидности... Возможно... сосуществование разных вариантов системы права. Это недопустимо с точки зрения объективной теории, но не исключено с точки зрения теории, рассматривающей систему права как результат систематизации правовых норм. И факт такого сосуществования подтверждается практикой. Возможность разных вариантов системы права обусловлена тем, что правовые нормы могут систематизироваться по разным своим признакам, а также тем, что возможны вариации даже в отношении одного и того же признака, например предмета регулирования... Утверждение об "объективности существования" отраслей права (в том числе комплексных) являлось неточным. Оно требовало уточнения в... смысле объективности и объективизации таких произведений субъективного фактора, к каким относится система права с ее структурными подразделениями"*(21).

В завершение настоящей работы позволим себе констатировать, что именно на втором этапе формирования отечественного учения о системе и ее структурном строении права были четко обозначены и представлены вариации решения вопросов о соотношении системы, систематики и структурного строения права, о сочетании систем права, законодательства, юридических наук и учебных дисциплин, о возможности существования в системе права комплексных формирований ("отраслей" и институтов).

Д.М. Азми,

Правительство Москвы,

советник отдела анализа законодательства Российской Федерации,

кандидат юридических наук, докторант Московской государственной

юридической академии им. О.Е. Кутафина

"Гражданин и право", N 9, сентябрь 2011 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Кечекьян С.Ф. О системе советского социалистического права // Сов. государство и право. 1946. N 2. С. 7.

*(2) См., например: Петров Д.И. Отрасль права: Автореф. дисс. ... к.ю.н. Саратов, 2001. С. 7; Курдюк Г.П. Отрасль права: Дисс. ... к.ю.н. Краснодар, 2004. С. 78; Макеева Е.М. Система права Российской Федерации: Дисс. ... к.ю.н. М., 2007. С. 79.

*(3) Строгович М.С. Принципы системы советского социалистического права // Сов. государство и право. 1946. N 2. С. 81, 82.

*(4) Там же. С. 82.

*(5) Строгович М.С. Указ. изд. С. 85.

*(6) Строгович М.С. Указ. изд. С. 85.6.

*(7) См.: Павлов И.В. О системе советского социалистического права // Сов. государство и право. 1958. N 11. С. 5.

*(8) Кнапп В. По поводу дискуссии о системе права // Сов. государство и право. 1957. N 5. С. 114, 115.

*(9) См.: Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. О системе советского права // Сов. государство и право. 1957. N 6. С. 101-110.

*(10) Дембо Л.И. О принципах построения системы права // Сов. государство и право. 1956. N 8. С. 88, 89.

*(11) Мозолин В.П. Система российского права (доклад на Всероссийской конференции 14 ноября 2001 г.) // Государство и право. 2003. N 1. С. 112.

*(12) Кейзеров Н.М. Некоторые диалектические черты понятия системы права // Сов. государство и право. 1958. N 1. С. 104.

*(13) См.: Корнеев С.М. Вопросы построения системы советского права // Правоведение. 1963. N 1. С. 17.13

*(14) Дембо Л.И. Указ. изд. С. 95.

*(15) Гинцбург Л.Я. Обсуждение вопросов системы советского права и социалистической законности // Сов. государство и право. 1958. N 11. С. 123.

*(16) Александров Н.Г. Обсуждение вопросов системы советского права и социалистической законности // Сов. государство и право. 1958. N 11. С. 127.

*(17) Дембо Л.И. Указ. изд. С. 93.

*(18) Павлов И.В. Указ. изд. С. 11.

*(19) Тадевосян В.С. Некоторые вопросы системы советского права // Сов. государство и право. 1956. N 8. С. 105, 107.

*(20) См., например: Попова В.И., Лесной В.М. О системе советского социалистического права (обзор) // Сов. государство и право. 1958. N 1. С. 101.

*(21) Райхер В.К. О системе права // Правоведение. 1975. N 3. С. 69; см. об этом также: Райхер В.К. Общественно-исторические типы страхования. М.; Л., 1947. С. 69, 190.