Д.В. Новак. Комментарий к информационному письму Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 г. N 49 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении" (Наиболее актуальные вопросы предпринимательской деятельности. Комментарии судебной практики ВАС РФ. / Отв. ред. Л.А. Новоселова, М.А. Рожкова). - Специально для системы ГАРАНТ, 2009 г.

Комментарий к информационному письму Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 г. N 49 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении"

ГАРАНТ:

См. справку "Наиболее актуальные вопросы предпринимательской деятельности. Комментарии судебной практики ВАС РФ. / Отв. ред. Л.А. Новоселова, М.А. Рожкова"

Комментарий к пункту 1 Обзора

Комментируемый пункт тесно связан с проблемой выявления содержания используемого в п. 1 ст. 1102 ГК РФ понятия "установленного законом, иными правовыми актами или сделкой основания", в отсутствие которого приобретенное или сбереженное имущество подлежит возврату как неосновательное обогащение, т.е. возникает так называемое кондикционное обязательство.

В юридической литературе высказывались различные мнения по поводу того, что является правовым основанием обогащения в контексте кондикционных обязательств. Одни полагают, что таким основанием является экономическая (хозяйственная) цель имущественного предоставления, вследствие которого происходит обогащение одного лица за счет другого*(1). Другие понимают под правовым основанием обогащения содержание правоотношения, возникшего между сторонами в силу сделки или предписания закона*(2). В последнее время получил большое распространение подход, согласно которому под правовыми основаниями обогащения должны пониматься соответствующие юридические факты, т.е. договоры, иные сделки, административные акты и другие основания возникновения гражданских прав и обязанностей*(3).

Этот подход нашел отражение в практике Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ. В ряде его постановлений прямо указано, что "в соответствии с пунктом 1 статьи 1102 ГК РФ для того, чтобы констатировать неосновательное обогащение, необходимо отсутствие у лица оснований (юридических фактов), дающих ему право на получение имущества. Такими основаниями могут быть договоры, сделки и иные предусмотренные статьей 8 Кодекса основания возникновения гражданских прав и обязанностей"*(4).

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, кроме того, часто связывает наличие правового основания обогащения с тем или иным договором, что неудивительно, поскольку договор является наиболее распространенной формой активности участников имущественного оборота*(5). Однако не следует забывать о том, что понятие "договор" в гражданском праве может рассматриваться в трех разных аспектах: договор как сделка (юридический факт, являющийся основанием возникновения правоотношения), договор как правоотношение (обязательство), возникшее из этого основания, и договор-документ как форма, в которую облечено соответствующее правоотношение*(6). Поэтому употребление в означенных случаях термина "договор" отнюдь не означает, что речь там идет именно о договоре-сделке (юридическом факте). При более внимательном взгляде становится очевидным, что во всех этих случаях имеется в виду договор-правоотношение, обязательство*(7). Об этом свидетельствует и то обстоятельство, что нередко Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ связывает понятие правового основания обогащения именно с наличием обязательства, в силу которого удерживание лицом имущества, полученного от другого лица, является правомерным (см., в частности, п. 4 комментируемого Обзора)*(8).

Тем не менее понимание правового основания обогащения как юридического факта сейчас господствует среди юристов-практиков. Такое положение, по-видимому, вызвано причинами чисто терминологического характера. Ведь и в ст. 8, и в п. 1 ст. 1102 ГК РФ используется один и тот же термин - "основание". Это, естественно, наводит на мысль о том, что под основанием обогащения, о котором идет речь в ст. 1102 ГК РФ, подразумевается соответствующий правопорождающий юридический факт.

Однако такое понимание правового основания обогащения не соответствует прежде всего буквальному смыслу нормы п. 1 ст. 1102 ГК РФ, из которой следует, что надлежащее основание приобретения (сбережения) имущества должно быть установлено законом, иными правовыми актами или сделкой. Если понимать под этим основанием юридический факт (каковым и является, в частности, сделка), то получается, что сделка как основание обогащения должна устанавливаться самой собой.

Более того, в ряде случаев применение концепции "юридического факта" на практике привело бы к невозможности выполнения институтом кондикционных обязательств своей охранительной функции и, как следствие, к вынесению при разрешении гражданского спора несправедливого, неправосудного судебного акта. Примером служит как раз дело, описанное в п. 1 комментируемого Обзора.

В случае, рассмотренном в этом пункте, договор транспортной экспедиции, во исполнение которого клиент произвел оплату экспедитору, является действительной сделкой. Расторжение договора никак не влияет на действительность состоявшегося договора-сделки. Кроме того, он расторгается лишь на будущее время, а согласно п. 4 ст. 453 ГК РФ стороны не вправе требовать возвращения того, что было исполнено ими по обязательству до момента изменения или расторжения договора, если иное не предусмотрено законом или соглашением сторон. Получается, что, исходя из понимания правового основания как юридического факта, обогащение экспедитора, получившего деньги, но вследствие расторжения договора не оказавшего клиенту оплаченных услуг, является правомерным. Но является очевидным то, что, отказав клиенту в иске в данной ситуации, суд поступил бы явно несправедливо.

Однако эта кажущаяся неразрешимой проблема отпадает, если понимать под правовым основанием не юридический факт, а экономическую цель имущественного предоставления, в результате которого возникло обогащение. В данном случае такой целью у клиента, оплатившего экспедиторские услуги, было получение от экспедитора встречного предоставления в виде оказания соответствующих услуг. После расторжения договора транспортной экспедиции достижение этой цели стало невозможным, так как обязанность экспедитора оказать услуги прекратилась. Поскольку цель (кауза) имущественного предоставления недостижима, постольку имеет место недостаток основания для удерживания ответчиком полученной оплаты и возникшее у него в результате этого обогащение подлежит возврату.

Что касается нормы п. 4 ст. 453 ГК РФ, не допускающей по общему правилу возврата того, что было исполнено по договору до момента его расторжения, то она рассчитана на ситуацию, когда расторгаемый договор был эквивалентным образом исполнен сторонами (полностью или частично). Закрепление в законе такого общего правила является совершенно оправданным, в противном случае (если бы по любому расторгнутому договору стороны должны были возвратить друг другу все исполненное) пострадала бы стабильность гражданского оборота. Однако нельзя забывать о том, что положение, содержащееся в п. 4 ст. 453 ГК РФ, является диспозитивным: оно применяется, если иное не установлено законом или соглашением сторон.

В ситуации получения имущества стороной возмездного договора без предоставления взамен встречного удовлетворения подлежат применению нормы гл. 60 ГК РФ о неосновательном обогащении, что исключает действие диспозитивной нормы п. 4 ст. 453 ГК РФ (т.е. в данном случае иное установлено законом, а именно п. 1 ст. 1102 ГК РФ). При этом, как справедливо подчеркивает М.И. Брагинский (указывая, что применение п. 4 ст. 453 ГК РФ не исключает действия норм, посвященных обязательствам вследствие неосновательного обогащения), в специальной отсылке к этим нормам в ст. 453 ГК РФ нет необходимости, поскольку правила гл. 60 ГК РФ носят общий (генеральный) характер*(9).

Поэтому Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в п. 1 Обзора обратил внимание на то, что положения п. 4 ст. 453 и абз. 2 ст. 806 ГК РФ (где говорится, что при одностороннем отказе от исполнения договора транспортной экспедиции сторона, заявившая об отказе, имеет право требовать только возмещения убытков, вызванных расторжением договора) не исключают возможности истребовать в качестве неосновательного обогащения полученные до расторжения договора денежные средства, если встречное удовлетворение получившей их стороной не было предоставлено и обязанность его предоставить отпала. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ совершенно справедливо подчеркнул, что при ином подходе на стороне ответчика имела бы место необоснованная выгода*(10).

Таким образом, перераспределение имущественных благ является правомерным лишь тогда, когда оно соответствует экономическим целям лица, имущество которого уменьшается в результате такого перераспределения. Цели субъектов частноправовых отношений определяются их автономной волей. Если лицом, совершившим имущественное предоставление, не достигнута цель такого предоставления либо она вообще отсутствовала, т.е. если имущество выбыло из обладания лица против его воли, возникшее в результате этого обогащение другого лица считается неосновательным*(11).

Однако следует иметь в виду, что в тех случаях, когда воля лица к совершению имущественного предоставления хотя и имеется, но надлежащим образом не легитимирована соответствующим законным юридическим фактом (например, если сделка оказывается недействительной или несостоявшейся), право, исходя из соображений общего блага (публичных интересов), не придает юридического значения целям, которыми руководствовалось лицо, совершая предоставление. В подобных ситуациях переход имущества тоже признается неправомерным, несмотря на то что он санкционирован волей соответствующего лица, преследующего определенную экономическую цель.

Следовательно, под правовым основанием (каузой) обогащения должна пониматься экономическая цель имущественного предоставления, легитимированная соответствующим юридическим фактом или вытекающая непосредственно из закона. Одновременное наличие этих двух элементов: 1) соответствие обогащения экономической цели предоставления и 2) юридический факт (норма закона), легитимирующие эту цель, - является необходимым для того, чтобы обогащение одного лица за счет другого считалось основательным и правомерным*(12).

В описанном в п. 1 Обзора деле ответчик в обоснование своих возражений кроме прочего ссылался на отсутствие в ст. 1102 ГК РФ упоминания о том, что неосновательное обогащение имеет место и тогда, когда основание, по которому приобретено имущество, изначально имелось, но отпало впоследствии. Действительно, ст. 1102 ГК РФ, в отличие от ранее действующего законодательства (ср. ст. 399 ГК РСФСР 1922 г., ст. 473 ГК РСФСР 1964 г. и ст. 133 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г.), такого прямого указания не содержит*(13). В связи с этим встречаются утверждения, что формально по смыслу ст. 1102 ГК РФ последующее отпадение правового основания обогащения не порождает кондикционного обязательства. При этом если одни юристы считают это недостатком закона, требующим устранения*(14), то другие, наоборот, приветствуют такое положение, призывая суды отказывать в кондикционных исках, заявленных в подобной ситуации*(15). Такое мнение представляется неверным, ведь, как писал еще М.А. Гурвич, понятие "отсутствие основания" охватывает и случаи отпадения основания впоследствии*(16). Большинство цивилистов не отрицают возникновение кондикционного обязательства при отпадении правового основания обогащения*(17), что и получило закрепление в п. 1 Обзора.

Комментарий к пункту 2 Обзора

Вопрос о разграничении сфер применения требования о возврате неосновательного обогащения и требования о возмещении вреда всегда вызывал трудности на практике и в доктрине. Вопрос этот возникает в ситуациях, когда причинение вреда одному лицу влечет обогащение за его счет другого лица (причинителя вреда). Типичными примерами являются хищение, неправомерное пользование чужой вещью, объектом исключительных прав и т.д. В подобных случаях налицо фактические условия как для предъявления деликтного иска, так и для иска о возврате неосновательного обогащения.

В период действия ГК РСФСР 1922 г. и ГК РСФСР 1964 г. в отечественной цивилистике развернулась широкая дискуссия по поводу того, каким критерием следует пользоваться для разграничения кондикционного и деликтного исков.

Одними учеными предлагался для этих целей такой признак, как наличие или отсутствие правонарушения (противоправности) в действиях обогатившегося*(18).

Другие отстаивали позицию, согласно которой обязательным условием возникновения кондикционного обязательства является отсутствие вины приобретателя в неправомерном получении чужого имущества, в противном случае налицо деликт*(19). Некоторые из них, уточняя этот критерий, утверждали, что для квалификации обязательства в качестве кондикционного имеет значение только отсутствие умышленной вины*(20).

Третьи предложили исходить из такого признака, как наличие имущественной выгоды на стороне должника, имея в виду, что без нее невозможно неосновательное обогащение. Согласно такому подходу в ситуации, когда причинение вреда сопровождается неосновательным обогащением правонарушителя за счет потерпевшего, кондикционный иск имеет приоритет перед деликтным*(21).

Четвертые резонно констатировали, что поиски единственного, универсального критерия разграничения деликтных и кондикционных обязательств не могут привести к успеху и для решения этой проблемы необходимо учитывать всю совокупность отличительных признаков, характеризующих данные обязательства*(22). Действительно, как отмечает А.Л. Маковский, разграничение указанных исков провести невозможно ни по признаку вины, ни по признаку наличия имущественной выгоды на стороне правонарушителя*(23).

Но с принятием ГК РФ и законодательным приданием кондикционному иску субсидиарного характера (ст. 1103 ГК РФ) все эти вопросы должны были отпасть. Субсидиарность кондикции как общей защитной меры означает, что в ситуации, когда имеются основания для предъявления деликтного требования, именно оно, как специальное, имеет приоритет.

Однако оказалось, что многие цивилисты не готовы признать очевидность такого вывода, и дискуссия по обозначенной проблеме не утихает в современной правовой литературе. При этом все большее распространение получают взгляды, в соответствии с которыми потерпевший по своему усмотрению может выбрать либо деликтный, либо кондикционный иск в тех ситуациях, когда фактические обстоятельства свидетельствуют и о причинении ему вреда, и о возникновении неосновательного обогащения причинителя за счет потерпевшего*(24). Это означает не что иное, как допущение конкуренции данных требований*(25). Такой подход известен англо-американским правопорядкам. Например, в Англии общее право предоставляет потерпевшему возможность отказа от деликтного требования о возмещении ущерба (waiver of the tort) и предъявления вместо него иска из неосновательного обогащения об изъятии у ответчика в свою пользу экономической выгоды, полученной в результате такого правонарушения*(26).

Однако российский законодатель избрал совершенно иную модель регламентирования отношений (близкую к той, которая используется в странах романской правовой семьи), закрепив в ст. 1103 ГК РФ признак субсидиарности кондикционного иска как общей защитной меры, что означает запрет его конкуренции с какими-либо иными, специальными требованиями.

Поэтому представляется, что в деле, описанном в п. 2 Обзора, все-таки не было оснований для применения в субсидиарном порядке кондикции, поскольку рассмотренные отношения в полной мере охватываются деликтным обязательством как в части возмещения стоимости строительных конструкций, так и в части взыскания затрат на монтаж*(27). Самостоятельное значение факт неосновательного обогащения в подобных "пограничных" ситуациях может получить лишь применительно к истребованию обогащения, сопутствующего причинению вреда, в форме возмещения стоимости пользования чужим имуществом без намерения его приобрести или чужими услугами (п. 2 ст. 1105 ГК РФ) либо взыскания процентов на денежную сумму (п. 2 ст. 1107 ГК РФ).

Допущение в такой "пограничной" ситуации возможности предъявления потерпевшим кондикционного иска обосновывается обычно тем, что этот иск в наибольшей степени обеспечивает принцип полного возмещения имущественного урона потерпевшего. Так, оправдывая предъявление требования о возврате неосновательного обогащения вместо деликтного, В.С. Ем указывает*(28), что в кондикционных обязательствах вина потерпевшего не может служить основанием для уменьшения размера его требований, в то время как в обязательствах из причинения вреда при наличии вины потерпевшего его требования могут быть уменьшены или даже вообще оставлены без удовлетворения (ст. 1083 ГК РФ)*(29).

Однако если исходить из такой логики, то следовало бы допустить возможность предъявления кондикции во всех случаях, когда в силу ограничительных правовых норм, регулирующих тот или иной институт (например, устанавливающих сокращенный срок исковой давности), потерпевшему должно быть отказано в удовлетворении специального требования о возврате имущества. Но законодатель предусматривает те или иные нормы, устанавливающие ограничительные условия применения способов защиты гражданских прав, носящих специальный характер, вовсе не для того, чтобы, прибегнув к кондикции, можно было бы эти нормы закона обойти. Таким образом, несмотря на позицию Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, изложенную в комментируемом пункте Обзора, представляется более правильным мнение, что в подобных "пограничных" ситуациях кондикционный иск не может быть предъявлен вместо деликтного иска*(30).

Комментарий к пункту 3 Обзора

По общему правилу, закрепленному в п. 1 ст. 1104 ГК РФ, имущество, составляющее неосновательное обогащение приобретателя, должно быть возвращено потерпевшему в натуре. Однако, если возврат в натуре невозможен, приобретатель в соответствии с п. 1 ст. 1105 ГК РФ должен возместить потерпевшему действительную стоимость этого имущества на момент его приобретения, а также убытки, вызванные последующим изменением стоимости имущества, если приобретатель не возместил его стоимость немедленно после того, как узнал о неосновательности обогащения.

В деле, описанном в комментируемом пункте Обзора, ответчик, возражая против предъявленного к нему требования о возмещении стоимости неосновательно полученного, ссылался на то обстоятельство, что имущество, приобретенное им без правовых оснований, хотя и претерпело существенный износ, но фактически сохранилось у него в натуре, а потому п. 1 ст. 1105 ГК РФ не подлежит применению.

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ справедливо обратил внимание на то, что норма п. 1 ст. 1105 ГК РФ не должна толковаться ограничительно и подлежит применению не только в случаях, когда неосновательно приобретенное имущество вовсе выбыло из владения приобретателя (в результате отчуждения или уничтожения), но и тогда, когда это имущество полностью утратило свои хозяйственные качества. Утрата имуществом своих полезных свойств и невозможность использования его по своему первоначальному назначению ввиду полного износа, по мнению Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, означают невозможность возврата неосновательного обогащения в натуре, что дает потерпевшему право на взыскание стоимости этого имущества в денежной форме.

Комментарий к пункту 4 Обзора

В вопросе о соотношении требования о возврате неосновательного обогащения и требования, вытекающего из договора, общепринятым всегда являлось признание приоритета последнего*(31). Например, продавец не может добиваться от покупателя выплаты стоимости проданной ему вещи с помощью иска из неосновательного обогащения, а может лишь, осуществляя свое право по договору, требовать уплаты оговоренной цены.

Понятно, что вопрос о разграничении кондикционного и договорного требований не возникает, если между потерпевшим и приобретателем отсутствуют договорные отношения. Так, типичным случаем неосновательного обогащения является ошибочное исполнение обязательства не кредитору, а другому (постороннему) лицу. Например, по одному из дел арбитражный суд установил, что истец заключил договор, по которому обязался поставить нефтепродукты. Однако спорная партия бензина была ошибочно отгружена по указанию истца не в адрес покупателя, а в адрес ответчика, который распорядился спорными нефтепродуктами. Суд, признав невозможность возврата бензина в натуре, взыскал с ответчика стоимость неосновательно полученного бензина на основании ст.ст. 1102-1109 ГК РФ*(32).

Отсутствие договорных отношений имеет место и в случаях передачи имущества по так называемым незаключенным договорам. Незаключенные договоры не являются недействительными сделками, а потому к ним неприменимы последствия в виде реституции*(33). Если по незаключенному договору передана индивидуально-определенная вещь, то она может быть виндицирована ее собственником на основании ст. 301 ГК РФ. В других случаях, если в результате исполнения незаключенного договора возникло неосновательное обогащение одной стороны за счет другой, оно устраняется по правилам гл. 60 ГК РФ.

Между тем необходимость применения кондикции как общей защитной меры может возникнуть и при наличии договорных отношений между сторонами. В связи с этим А.Л. Маковский справедливо отмечает, что нельзя признать достаточно удачной попытку разграничить договорный и кондикционный иски в зависимости от существования между сторонами договорной связи или ее отсутствия*(34).

Предлагались различные критерии для разграничения кондикционного и договорного требований при наличии между сторонами договорных отношений. Так, Н.А. Руденченко отмечала, что неисполнение обязанности по договору является ненадлежащим поведением в существующем правоотношении, в то время как неосновательное приобретение (сбережение) имущества не представляет собой осуществление или неосуществление существующих между сторонами прав и обязанностей*(35). В том же ключе высказывался А.А. Шамшов, по мнению которого кондикционное обязательство возникает, если неосновательное приобретение имущества произошло хотя и в связи с договором, но не сопровождалось нарушением его условий (содержания) со стороны должника. Если же приобретение должником имущества, с одной стороны, неосновательно, а с другой - нарушает условия договора, то подлежит применению договорный иск*(36). Некоторые авторы делают акцент на формулировке подп. 3 ст. 1103 ГК РФ, где буквально сказано о требованиях одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с обязательством. Как указывает В.С. Ем, в данном случае речь идет не о требовании по возврату исполненного по обязательству, а о требовании возврата исполненного, которое возникло в связи с обязательством, но выходит за рамки его содержания*(37).

Предложенные критерии позволяют вычленить случаи применения кондикции как общей защитной меры в разнообразных ситуациях исполнения недолжного между сторонами договорного обязательства (двойного платежа, переплаты по договору и т.п.). Примером служит дело, описанное в комментируемом пункте Обзора. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ подчеркнул, что в данном деле оплата была произведена в связи с договором, но не на основании его. Поэтому судом было правомерно удовлетворено требование истца о взыскании излишне уплаченных денежных средств на основании ст. 1102 ГК РФ, как неосновательно полученных ответчиком.

Вместе с тем, как было верно подмечено В.И. Чернышевым, требование из неосновательного приобретения при наличии между сторонами правовой связи договорного характера может возникнуть вследствие не только платежа недолжного, но и исполнения реальной договорной обязанности при последующем отпадении правового основания для такого исполнения, например при объективной невозможности получить встречное удовлетворение по договору*(38). Выше, в п. 1 Обзора и комментариях к нему, уже приводились примеры отпадения правового основания для оставления у приобретателя имущества, полученного им по договору, в связи с недостижимостью цели данного имущественного предоставления*(39).

Однако и в подобных случаях для возврата имущества может быть доступен иск, вытекающий из договорных отношений, что исключает применение субсидиарного кондикционного иска. Так, в соответствии с п. 1 ст. 466, п. 1 ст. 468 и п. 3 ст. 487 ГК РФ покупатель, предварительно оплативший товар, но получивший его в меньшем количестве или в ассортименте ином, чем предусмотрено договором, вправе потребовать от продавца возврата излишне (неосновательно) уплаченной денежной суммы. В.А. Белов обоснованно указывает, что подобные требования являются не кондикционными, а договорными*(40), хотя к ним и применяются в субсидиарном порядке нормы о неосновательном обогащении (ст. 1103 ГК РФ).

Таким образом, следует констатировать, что единственным критерием, позволяющим четко разграничить сферы применения договорного и кондикционного требований, является субсидиарность последнего как общей защитной меры. Самостоятельное юридическое значение факт неосновательного обогащения при наличии договорных отношений между сторонами может приобрести лишь в случае, когда вызванное таким обогащением нарушение баланса имущественных интересов сторон не может быть устранено с помощью иска, вытекающего из договора. На это Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ обратил внимание в последнем абзаце комментируемого пункта Обзора, указав, что положения ст. 1102 ГК РФ в данном случае применяются, поскольку особых правил о возврате излишне уплаченных по договору аренды сумм законодательство не предусматривает и из существа рассматриваемых отношений невозможность применения правил о неосновательном обогащении не вытекает.

При этом нужно всегда иметь в виду замечание А.Л. Маковского о том, что к требованиям о возврате исполненного по договору правила гл. 60 ГК РФ применяются постольку, поскольку в соответствующем договоре не предусмотрено иное, т.е. применяются в качестве диспозитивных норм, даже если в гл. 60 они сформулированы императивно*(41).

Комментарий к пункту 5 Обзора

Согласно п. 2 ст. 1107 ГК РФ на сумму неосновательного денежного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими средствами в соответствии со ст. 395 ГК РФ с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств. Смысл данной нормы (как и нормы п. 1 ст. 1107 ГК РФ, касающейся возмещения доходов от имущества, составляющего обогащение) состоит в стимулировании приобретателя к незамедлительному исполнению своей обязанности по возврату неосновательно полученного или сбереженного сразу после того, как ему стало известно об отсутствии правовых оснований для получения выгоды за счет другого лица.

Из содержания п. 2 ст. 1107 ГК РФ вытекает, что в большинстве случаев ответчик по кондикционному иску должен уплатить проценты за пользование неосновательно приобретенными (сбереженными) денежными средствами как минимум с момента получения им от истца требования о возврате неосновательного обогащения. Очевидно, что после получения такого требования от потерпевшего приобретатель уже не может ссылаться на свою неосведомленность об отсутствии правовых оснований обогащения*(42).

Вместе с тем момент осведомленности приобретателя об этом, с которого начисляются проценты на сумму неосновательного денежного обогащения, может наступить и ранее. Так, в случае, рассмотренном в комментируемом пункте Обзора, ответчик, получив от истца переплату по договору и не имея с ним никаких иных гражданско-правовых отношений, кроме как по этому договору, очевидно должен был узнать о неосновательности приобретения излишне перечисленных ему средств уже с момента получения от банка сведений об их зачислении на его счет и об основании их зачисления (ссылках в платежных поручениях истца на конкретный договор и счет-фактуру, предусматривающие меньшую сумму, подлежащую оплате).

Кроме того, в комментируемом пункте Обзора затронут вопрос о сфере применения подп. 4 ст. 1109 ГК РФ, предусматривающего отказ в удовлетворении кондикционного иска, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности. В данном деле ответчик, возражая против предъявленного к нему требования, ссылался на подп. 4 ст. 1109 ГК РФ, полагая, что излишне уплаченные денежные средства не подлежат возврату истцу, поскольку тот, перечисляя средства, знал об отсутствии обязательства. Суд, отвергая доводы ответчика, указал, что подп. 4 ст. 1109 ГК РФ может быть применен лишь в тех случаях, когда лицо действовало с намерением одарить другую сторону и с осознанием отсутствия обязательства перед последней (подробнее об этом см. комментарий к п. 11 Обзора).

Комментарий к пункту 6 Обзора

Статья 1107 ГК РФ, посвященная взысканию с приобретателя доходов, извлеченных из неосновательно полученного или сбереженного имущества, различает ситуации неосновательного денежного обогащения (п. 2) и ситуации, когда предметом обогащения является иное имущество (п. 1). Соответственно, если на сумму неосновательного денежного обогащения просто подлежат начислению проценты за пользование чужими средствами в соответствии с правилами ст. 395 ГК РФ и истцу достаточно доказать факт приобретения или сбережения денежных средств за его счет ответчиком и осведомленность ответчика об отсутствии для того правовых оснований, то применительно к обогащению, полученному в неденежной форме, для взыскания доходов истец должен также доказать факт извлечения ответчиком этих доходов (или возможность их извлечения), а также их размер (см. комментарий к п. 8 Обзора).

Указанные различия объясняются особыми экономическими свойствами такого имущества, как денежные средства, поскольку деньги по своей природе в нормальном имущественном обороте всегда должны приносить доход их разумному обладателю. Иное же имущество не всегда может приносить доход, а потому для взыскания такого дохода потерпевший должен доказать объективную возможность его извлечения приобретателем при данных обстоятельствах в определенном размере.

В связи с этим Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в комментируемом пункте Обзора указал, что положения п. 2 ст. 1107 ГК РФ о взыскании с неосновательного приобретателя процентов по правилам ст. 395 ГК РФ применяются только в случаях, когда имело место обогащение в денежной форме. При этом не имеет значения, возвращается ли имущество, составляющее неосновательное обогащение, потерпевшему в натуре, или в соответствии с п. 1 ст. 1105 ГК РФ с приобретателя взыскивается денежное возмещение стоимости этого имущества, - в обоих указанных случаях положения п. 2 ст. 1107 ГК РФ применению не подлежат, а доходы в пользу потерпевшего могут быть взысканы лишь по правилам п. 1 ст. 1107 ГК РФ.

Комментарий к пункту 7 Обзора

В деле, описанном в комментируемом пункте Обзора, истец (арендатор) пытался в порядке применения последствий недействительности ничтожного договора аренды взыскать с ответчика (арендодателя) суммы, перечисленные ему ранее в качестве арендной платы по данному договору, ссылаясь также на норму ст. 1102 ГК РФ об обязанности возвратить неосновательное обогащение. При этом из материалов дела следовало, что истец до самого момента предъявления иска фактически пользовался помещением, которое являлось предметом недействительной сделки.

По общему правилу, закрепленному в п. 2 ст. 167 ГК РФ, при применении двусторонней реституции в том случае, когда полученное по недействительной сделке выражается в пользовании имуществом, должна быть возмещена денежная стоимость такого пользования. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, отметив, что в соответствии со ст. 1103 ГК РФ к требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке правила о неосновательном обогащении могут применяться, если иное не вытекает из существа соответствующих отношений, указал, что в условиях, когда размер арендной платы, внесенной по недействительному договору, не превышает обычных ставок, уплачиваемых за аренду аналогичных помещений в данной местности, перечисленная плата не может рассматриваться как неосновательное обогащение собственника имущества.

Идея о том, что обязательство вследствие неосновательного обогащения может возникнуть лишь в случае неэквивалентного обмена между сторонами недействительной сделки, была высказана также в п. 27 совместного Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами". В том же документе судам было рекомендовано в случаях, когда исполнение по недействительной сделке являлось взаимным, исходить из презумпции эквивалентности такого исполнения, которая может быть опровергнута лишь при наличии доказательств, подтверждающих, что полученное одной из сторон явно превышает стоимость переданного другой стороне.

Изложенные позиции основываются на том, что в силу п. 1 ст. 1102 ГК РФ необходимым условием возникновения кондикционного обязательства является прежде всего факт обогащения одного лица за счет другого, тогда как в условиях эквивалентного обмена имущественными благами между двумя лицами обогащение на стороне кого-либо из них в принципе отсутствует.

Комментарий к пункту 8 Обзора

Пункт 1 ст. 1107 ГК РФ предусматривает обязанность лица, которое неосновательно получило или сберегло имущество, возвратить или возместить потерпевшему все доходы, которые оно извлекло или должно было извлечь из этого имущества с того времени, когда узнало или должно было узнать о неосновательности обогащения. Как видно из приведенной нормы, возмещению подлежат не только доходы, фактически извлеченные неосновательно обогатившимся из полученного имущества, но и те доходы, которые он должен был извлечь.

Строго говоря, взыскание с приобретателя того, что он фактически в качестве доходов не получил, но должен был получить, входит в противоречие с основной идеей института кондикционных обязательств - идеей возврата действительно полученного обогащения, а не предполагаемого, в отличие от института убытков, которые могут взыскиваться в виде упущенной выгоды. Этим отечественное регулирование отношений по неосновательному обогащению отличается от развитых зарубежных правопорядков, где возмещению в рамках кондикционного обязательства подлежат лишь доходы, фактически извлеченные из неосновательно полученного имущества (ср. ст. 1378 Французского гражданского кодекса, абз. 2 § 820 Германского гражданского уложения)*(43).

Тем не менее при разрешении споров, вытекающих из неосновательного обогащения, судам следует руководствоваться действующим законодательством и в соответствии с п. 1 ст. 1107 ГК РФ взыскивать в пользу потерпевшего и те доходы, которые хотя и не были в действительности извлечены, но должны были быть получены приобретателем из имущества, приобретенного или сбереженного без правовых оснований. Как писала еще А.Е. Семенова, взыскание таких доходов напоминает возмещение упущенной выгоды, но существенно отличается тем, что при определении размера этих предполагаемых доходов следует исходить не из того, какой доход могло бы извлечь лицо, неосновательно лишенное своего имущества, а из того, какое хозяйственное употребление должен был дать этому имуществу приобретатель при нормальных для него способах хозяйствования*(44).

В комментируемом пункте Обзора Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ обратил внимание на то, что возможность извлечения и размер доходов от использования ответчиком неосновательно приобретенного имущества должны быть доказаны истцом. В описанном случае такие доказательства истцом представлены не были, а материалы дела, наоборот, свидетельствовали о том, что ответчик по объективным причинам не мог извлечь никаких доходов из неосновательно полученных вертолетов ввиду отсутствия у него документов, без которых воздушные суда к эксплуатации не допускаются. Поэтому в удовлетворении требования истца о взыскании доходов было отказано.

Комментарий к пункту 9 Обзора

В комментируемом пункте Обзора рассмотрена ситуация ошибочного платежа недолжного, возникшая при осуществлении безналичных расчетов.

В данном случае банк-истец произвел недолжное зачисление денежных средств в пользу ответчика не в результате собственной ошибки, а на основании поручения, полученного от банка-посредника (привлеченного для исполнения поручения плательщика), который ошибочно продублировал ранее направленное банку-истцу платежное поручение. В п. 2 ст. 1102 ГК РФ указано, что правила, предусмотренные гл. 60 ГК РФ, применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли. Поскольку денежные средства были получены ответчиком за счет банка-истца без предусмотренных законом или сделкой оснований, суд на основании ст. 1102 ГК РФ удовлетворил иск о возврате недолжно уплаченного как неосновательного обогащения, отметив, что безналичные расчеты между юридическими лицами производятся через банки, но не за счет последних.

Комментарий к пункту 10 Обзора

В п. 3 ст. 382 ГК РФ закреплена норма, защищающая интересы добросовестного должника при переходе прав кредитора по обязательству к другому лицу. Установлено, что в случаях, когда должник не был письменно уведомлен о состоявшемся переходе права (требования) и ввиду этого произвел исполнение не новому, а первоначальному кредитору, такое исполнение признается надлежащим и прекращает обязательство должника. На нового кредитора возлагается риск неблагоприятных для него последствий неуведомления должника о состоявшемся переходе права.

Тем не менее возложение законом такого риска на нового кредитора не может рассматриваться как основание для обогащения прежнего кредитора за его счет, как полагал ответчик в деле, рассмотренном в п. 10 Обзора.

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ разъяснил, что риск, возлагаемый на нового кредитора в соответствии с п. 3 ст. 382 ГК РФ, состоит не в освобождении прежнего кредитора от обязанности передать новому кредитору неосновательно приобретенное, а в вероятности неполучения новым кредитором причитающегося ему исполнения от прежнего кредитора в силу, например, неплатежеспособности последнего*(45).

Комментарий к пункту 11 Обзора

Подпункт 4 ст. 1109 ГК РФ устанавливает, что не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.

Истоки данной нормы коренятся в римском праве, где ошибка плательщика, т.е. его заблуждение относительно существования обязательства, была непререкаемым условием удовлетворения иска о возврате недолжно уплаченного (condictio indebiti). Сохраняется этот подход и в большинстве современных правопорядков, как континентальных (ср. ст. 1377 Французского гражданского кодекса, § 814 Германского гражданского уложения, ст. 63 Швейцарского обязательственного закона 1911 г., ст. 905 ГК Греции), так и англо-американских*(46). Не стало исключением в этом отношении и отечественное законодательство, о чем свидетельствует норма подп. 4 ст. 1109 ГК РФ.

Проблема состоит в том, что требование наличия ошибки как условия возникновения кондикционного обязательства является адекватным только для ограниченной группы случаев неосновательного обогащения - уплаты недолжного (они и опосредовались в римском праве специальной condictio indebiti). Для иных случаев, таких как отпадение основания обогащения в связи с недостижимостью цели совершенного предоставления (condictio causa data causa non secuta) и исполнение по незаконному основанию (condictio ex iniusta causa), юридическая конструкция иска, обязательным условием удовлетворения которого является ошибка потерпевшего, совершенно не подходит*(47).

Между тем законодательное придание обязательствам из неосновательного обогащения родового характера (ст. 1103 ГК РФ) привело в судебно-арбитражной практике к тому, что норма подп. 4 ст. 1109 ГК РФ очень часто стала использоваться лицами, получившими имущество по недействительной сделке или по незаключенному договору, для обоснования возражений против требований о возврате неосновательно приобретенного. Для разрешения этой проблемы потребовались разъяснения высшей судебной инстанции.

В отношении недействительных сделок Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ высказал свою позицию в комментируемом пункте Обзора, где отметил, что последствия недействительности сделки урегулированы специальной нормой п. 2 ст. 167 ГК РФ, которая в силу ст. 1103 ГК РФ имеет приоритет по отношению к имеющим общий характер нормам гл. 60 ГК РФ об обязательствах вследствие неосновательного обогащения и не связывает обязанность стороны подобной сделки вернуть другой стороне все полученное с наличием условий, предусмотренных подп. 4 ст. 1109 ГК РФ.

Это разъяснение Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ представляется безупречным*(48). Однако подобное обоснование исключения действия подп. 4 ст. 1109 ГК РФ неприменимо в случаях неосновательного получения имущества по незаключенным договорам, последствия исполнения которых специальным образом законом не урегулированы и напрямую регламентируются нормами гл. 60 ГК РФ (при условии, что исполнение незаключенного договора привело к обогащению какой-либо из его сторон).

Так, в одном из дел, рассмотренных Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ, коммерческий банк (продавец) и акционерное общество (покупатель) заключили договор купли-продажи, в соответствии с которым продавец обязался передать покупателю имущество, а последний обязался его оплатить путем списания задолженности продавца, оформляемого заключаемым между ними соглашением о взаимозачете. Из соглашения о взаимозачете следует, что производится зачет взаимных требований: по договору купли-продажи должником на сумму 379 287,08 руб. является акционерное общество, а по договору уступки требования, заключенному между третьим лицом и акционерным обществом, коммерческий банк обязан уплатить акционерному обществу 400 000 руб. Постановлением арбитражного суда по другому делу договоры купли-продажи и уступки требования признаны незаключенными. Посчитав, что покупатель получил переданное ему по договору купли-продажи имущество без законных на то оснований, продавец предъявил к нему иск о возврате этого имущества как неосновательного обогащения.

Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая в иске, суд апелляционной инстанции сослался на подп. 4 ст. 1109 ГК РФ. Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа отменил постановление апелляционной инстанции, решение суда первой инстанции оставил в силе. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, оставляя в силе постановление кассационной инстанции, указал, что норма подп. 4 ст. 1109 ГК РФ подлежит применению только в том случае, если передача денежных средств или иного имущества произведена добровольно и намеренно при отсутствии какой-либо обязанности со стороны передающего (дарение) либо с благотворительной целью. Поскольку истец не имел намерения передать имущество в дар и в силу подп. 4 ст. 575 ГК РФ дарение в отношениях между коммерческими организациями не допускается, оснований для применения этой нормы не имелось*(49).

Очевидно, что в приведенном случае обогащение приобретателя является неосновательным в силу того, что оказалась недостижимой экономическая цель, преследуемая потерпевшим при совершении предоставления, а не из-за ошибочной передачи имущества. Не менее очевидно и то, что в подобных ситуациях оставление обогащения приобретателю было бы явной несправедливостью. Во избежание этого Президиуму Высшего Арбитражного Суда РФ пришлось прибегнуть к ограничительному толкованию подп. 4 ст. 1109 ГК РФ (см. также п. 5 Обзора). Таким образом, в современной российской судебной практике значение критерия ошибки как условия удовлетворения иска о возврате неосновательного обогащения существенно ослаблено*(50). Действие ограничения кондикции, предусмотренного подп. 4 ст. 1109 ГК РФ, сведено лишь к случаям дарения и благотворительности.

Интересно, что ослабление значения ошибки в кондикционных обязательствах наблюдается и за рубежом*(51). Так, в новейшей голландской кодификации признак ошибки вообще исключен из числа условий иска об обратном истребовании недолжного платежа (ст. 6:203 ГК Нидерландов 1992 г.)*(52). В Италии требование ошибки сохраняет остаточное значение только в сфере так называемого indebito soggettivo - когда кто-либо уплатил под влиянием заблуждения чужой долг (ст. 2036 ГК Италии). В остальных случаях согласно итальянскому законодательству для обратного истребования имущества, предоставленного в отсутствие правового основания, ошибка не имеет значения, достаточно доказать отсутствие соответствующего обязательства. Как отмечает итальянский ученый П. Галло, тенденция к ослаблению требования ошибки наблюдается и в англо-американском праве; во Франции ряд известных правоведов также высказались в пользу исключения этого условия*(53).

Комментарий к пунктам 12 и 13 Обзора

В комментируемых п.п. 12 и 13 Обзора рассмотрены две схожие ситуации, когда неосновательное обогащение возникло в форме сбережения приобретателем денежных средств в результате осуществления потерпевшим платежей третьим лицам, с которыми приобретатель связан обязательственными отношениями, по указанию последнего. Причиной неосновательности сбережения в первом случае стала действительность сделки, во исполнение которой потерпевший погасил задолженность приобретателя перед третьим лицом, во втором - расторжение договора, обязывающего потерпевшего оплатить товар путем перечисления денежных средств не своему контрагенту, а третьему лицу, указанному в договоре.

Поскольку согласно п. 1 ст. 313 ГК РФ кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, на которое тот возложил исполнение обязательства (за исключением случаев, когда из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично), отсутствие или отпадение правового основания в отношениях между должником и третьим лицом, в силу которых последнее осуществило платеж, не может отменять легитимности принятого кредитором исполнения. Правовое основание получения кредитором имущества в таких случаях вытекает из его обязательственных отношений с должником (стороной которых потерпевший, осуществивший за него исполнение, не является).

Должник, освобождаясь таким образом от обязательства перед своим кредитором, получает имущественную выгоду в форме сбережения тех средств, которые он потратил бы, погашая свой долг самостоятельно. Соответственно, при отсутствии или отпадении правового основания для получения такой выгоды за счет лица, на которое он возложил исполнение, именно у должника возникает обязанность возвратить неосновательно сбереженное этому лицу.

Исходя из этого в примере, приведенном в п. 12 Обзора, был удовлетворен иск общества к жилищно-строительному кооперативу, за которого оно во исполнение заключенной между ними недействительной сделки погасило обязательство перед его кредиторами, о взыскании соответствующих сумм, а также процентов на основании п. 2 ст. 1107 ГК РФ в качестве неосновательного обогащения. В случае, описанном в п. 13 Обзора, арбитражный суд соответственно отказал в удовлетворении кондикционного иска потерпевшего к банку-кредитору его контрагента по расторгнутому договору (по условиям которого потерпевший оплатил банку выдачу банковской гарантии за контрагента, а взамен должен был получить от последнего товар на соответствующую сумму), указав, что приобретателем по кондикционному обязательству является не банк, а контрагент, неосновательно сберегший за счет истца денежные средства.

Д.В. Новак,

кандидат юридических наук,

магистр частного права,

главный консультант Управления анализа

и обобщения судебной практики

Высшего Арбитражного Суда РФ

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Гурвич М. Институт неосновательного обогащения в его основных чертах по Гражданскому кодексу РСФСР // Советское право. 1925. N 2 (14). С. 93-94; Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Агарков М.М. Избранные труды по гражданскому праву. Т. I. М., 2002. С. 439.

*(2) Семенова А.Е. Обязательства, возникающие вследствие неосновательного обогащения, и обязательства, возникающие из причинения вреда. М., 1928. С. 6; Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 217.

*(3) Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) / Отв. ред. О.Н. Садиков. 2-е изд., испр. и доп. М., 1998. С. 709 (автор комментария - О.Н. Садиков); Белов В.А. Гражданское право: Общая и Особенная части: Учебник. М., 2003. С. 897, примеч. 1057.

*(4) См., например: Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 августа 2000 г. N 7826/99, от 3 июля 2001 г. N 9261/00.

*(5) См., например: Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 мая 1999 г. N 6222/98, от 6 марта 2001 г. N 3258/00, от 17 апреля 2002 г. N 13/01, от 3 декабря 2002 г. N 5498/02.

*(6) Подробнее об этом см.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. М., 2001. С. 14-20.

*(7) Содержание же договорного обязательства, как и любого другого, выражаясь словами Е.А. Флейшиц, "всегда направлено на осуществление тех или иных целей" (Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 217).

*(8) См., например: Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 апреля 1997 г. N 802/97, от 6 апреля 1999 г. N 5771/98.

*(9) Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 439.

*(10) Аналогичная правовая позиция сформулирована в п. 13 Обзора практики разрешения споров, связанных с договором мены (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 24 сентября 2002 г. N 69): сторона, передавшая товар по договору мены, не лишена права истребовать ранее исполненное после расторжения договора, если другое лицо вследствие этого неосновательно обогатилось; положения п. 4 ст. 453 ГК РФ не исключают такой возможности. См. также п. 14 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с использованием аккредитивной и инкассовой форм расчетов (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 января 1999 г. N 39), где отмечено, что "продавец, получив полностью оплату за товар и не выполнив свои обязательства по его передаче, неосновательно обогатился за счет покупателя".

*(11) Экономическая цель имущественного предоставления может, кроме того, определяться публичными интересами и вытекать из специального постановления закона (как прямо следует из текста п. 1 ст. 1102 ГК РФ). Так, устанавливая алиментное обязательство, закон преследует общественно значимую цель содержания нетрудоспособных лиц. Предусматривая конфискацию имущества в качестве санкции за совершение преступления, законодатель руководствуется карательными и превентивными целями.

*(12) Данное понятие правового основания (каузы) обогащения соответствует зарубежной континентально-правовой доктрине (см., например: Райнер Г. Деривативы и право / Пер. с нем. Ю.М. Алексеева, О.М. Иванова. М., 2005. С. 133-134).

*(13) Эта норма выпала из ст. 1102 ГК РФ на стадии рассмотрения проекта Кодекса в Государственной Думе вопреки мнению его разработчиков (см.: Маковский А.Л. О концепции и некоторых особенностях второй части Гражданского кодекса // Вестник ВАС РФ. 1996. N 5).

*(14) См., например: Слесарев А.В. Обязательства вследствие неосновательного обогащения: Автореф. дис. ... к.ю.н. Екатеринбург, 1999. С. 17; Телюкина М.В. Кондикционные обязательства (теория и практика неосновательного обогащения) // Законодательство. 2002. N 3. С. 10-11.

*(15) Юшков Е. Проблемы возвращения неосновательного обогащения // ЭЖ-Юрист. 2005. N 38. С. 7.

*(16) Гурвич М. Указ. соч. С. 99.

*(17) См., например: Белов В.А. Указ. соч. С. 899; Гражданское право России. Обязательственное право: Курс лекций / Под общ. ред. О.Н. Садикова. М., 2004. С. 831 (автор главы - О.Н. Садиков); Гражданское право: Учебник: В 3 т. Т. 3 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 80 (автор главы - Ю.К. Толстой); Гражданское право: Учебник: В 4 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. 3-е изд., перераб и доп. Т. IV: Обязательственное право. М., 2006. С. 704-705 (автор главы - В.С. Ем).

*(18) См.: Магазинер Я.М. Советское хозяйственное право. Л., 1928. С. 347; Рясенцев В.А. Обязательства из так называемого неосновательного обогащения в советском гражданском праве // Ученые записки МГУ. Труды юр. фак-та. Вып. 144. Кн. 3. М., 1949. С. 91; Гордон М.В. Лекции по советскому гражданскому праву. Часть вторая. Харьков, 1960. С. 274.

*(19) См.: Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 234; Венедиктов А.В. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности в СССР. М.; Л., 1954. С. 181-182; Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 867; Чернышев В.И. Обязательства из неосновательного приобретения или сбережения имущества. Ярославль, 1977. С. 101.

*(20) См.: Советское гражданское право / Отв. ред. В.П. Грибанов, С.М. Корнеев. Т. 2. М., 1980. С. 387 (автор главы - А.М. Белякова); Советское гражданское право / Отв. ред. В.А. Рясенцев. 3-е изд., перераб. и доп. Ч. II. М., 1987. С. 437-438; Гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. 2 / Под ред. Е.А. Суханова. М., 1993. С. 415-416 (автор главы - В.С. Ем).

*(21) См.: Толстой Ю.К. Обязательства из неосновательного приобретения или сбережения имущества (юридическая природа и сфера действия) // Вестник Ленинградского университета. 1973. N 5. С. 139-140; Невзгодина Е.Л. О соотношении требования о возврате неосновательно приобретенного или сбереженного имущества с другими требованиями // Доклады конференции правоведов "Развитие советского права". Свердловск, 1972. С. 90; Руденченко Н.А. Обязательства, возникающие из неосновательного приобретения или сбережения имущества: Автореф. дис. ... к.ю.н. М., 1974. С. 19.

*(22) См.: Донцов С.Е. Обязательства из неосновательного приобретения имущества и обязательства из причинения вреда // Советское государство и право. 1974. N 12. С. 105; Шамшов А.А. Правоотношения, возникающие в результате неосновательного приобретения или сбережения имущества: Автореф. дис. ... к.ю.н. Саратов, 1975. С. 15; Смирнов В.Т., Собчак А.А. Общее учение о деликтных обязательствах в советском гражданском праве. Л., 1983. С. 117-122.

*(23) Маковский А.Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения (глава 60) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая: Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. М., 1996. С. 595.

*(24) См.: Толстой Ю.К. Проблемы соотношения требований о защите гражданских прав // Правоведение. 1999. N 2. С. 144; Ровный В.В. Проблема "конкуренции исков" в современном гражданском праве // Государство и право. 2003. N 3. С. 98; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть вторая (постатейный) / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2003. С. 1009-1010 (автор комментария - Д.Г. Лавров); Смирнова М.А. Соотношение обязательственных требований в российском гражданском праве // Актуальные проблемы гражданского права: Сб. статей / Под ред. О.Ю. Шилохвоста. М., 2003. С. 207; Климович А.В. Соотношение деликтных и кондикционных обязательств // Деликтные обязательства по российскому гражданскому праву: Сб. науч. тр. / Отв. ред. А.С. Шевченко. Владивосток, 2005. С. 74-76.

*(25) В советское время также высказывались мнения о допустимости конкуренции кондикционного и деликтного исков (см.: Гражданское право. Часть вторая: Учебник. М., 1938. С. 387; Гражданское право / Под ред. М.М. Агаркова и Д.М. Генкина. Т. I. М., 1944. С. 360 (автор соответствующих глав - М.М. Агарков); Советское гражданское право: Учебник / Под ред. О.А. Красавчикова. Т. 2. М., 1973. С. 380-381 (автор главы - В.И. Кофман)).

*(26) См.: Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. Т. II. М., 2000. С. 310-311.

*(27) Такое же мнение см.: Перкунов Е. Неосновательное обогащение - место в Гражданском кодексе и практика Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // Вестник ВАС РФ. 2004. N 2. С. 152, 156.

*(28) См.: Гражданское право: Учебник: В 4 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. Т. IV: Обязательственное право. М., 2006. С. 728 (автор главы - В.С. Ем). Хотя уже на следующей странице В.С. Ем все-таки пишет, что "кондикционный иск не может быть применен вместо деликтного, но это не исключает возможности субсидиарного применения кондикционного иска наряду с деликтным" (Там же. С. 729).

*(29) Такое же мнение высказано в работах: Климович А.В. Указ. соч. С. 71; Спирина Т.В. Обязательства из неосновательного обогащения: Автореф. дис. ... к.ю.н. М., 2005. С. 22.

*(30) См.: Телюкина М.В. Указ. соч. С. 16; Магаляс Е.А. Соотношение требований из неосновательного обогащения с требованиями об истребовании имущества из чужого незаконного владения и возмещении вреда в гражданском праве // Законодательство. 2002. N 5. С. 16; Белов В.А. Указ. соч. С. 904-906; Перкунов Е. Указ. соч. С. 160-162; Милохова А.В. Соотношение деликтных и кондикционных требований в российском гражданском праве // Правовые проблемы развития социальной сферы в Российской Федерации. М., 2005. С. 258.

*(31) См.: Гражданское право. Часть вторая: Учебник. М., 1938. С. 387; Гражданское право / Под ред. М.М. Агаркова и Д.М. Генкина. Т. I. С. 359 (автор соответствующих глав - М.М. Агарков); Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 91; Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 233-234; Иоффе О.С. Указ. соч. С. 865.

*(32) Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 28 марта 2002 г. N КГ-А41/1564-02.

*(33) См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 310 (автор главы - М.И. Брагинский).

*(34) Маковский А.Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения (глава 60). С. 595.

*(35) Руденченко Н.А. Указ. соч. С. 21.

*(36) Шамшов А.А. Указ. соч. С. 12.

*(37) См.: Гражданское право: Учебник: В 4 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. 3-е изд. Т. IV: Обязательственное право. С. 724-725.

*(38) Чернышев В.И. Обязательства из неосновательного приобретения или сбережения имущества по советскому гражданскому праву: Автореф. дис. ... к.ю.н. Л., 1974. С. 11.

*(39) По мнению Ю.К. Толстого, на случаи возврата предоставления, цель которого не осуществилась, в первую очередь и рассчитано соответствующее правило подп. 3 ст. 1103 ГК РФ (Толстой Ю.К. Проблемы соотношения требований о защите гражданских прав. С. 142).

*(40) Белов В.А. Указ. соч. С. 908.

*(41) Маковский А.Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения (глава 60). С. 599.

*(42) Сказанное не относится к случаям начисления процентов на сумму неосновательного денежного обогащения на основании подп. 1 ст. 1103 и п. 2 ст. 1107 ГК РФ при применении последствий недействительности сделки: как указано в п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами", проценты подлежат начислению с момента вступления в силу решения суда о признании сделки недействительной, если судом не будет установлено, что приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств ранее признания сделки недействительной.

*(43) Следует согласиться с Е. Перкуновым, по мнению которого "абстрактный подсчет того, что приобретатель мог бы извлечь в качестве доходов, поставит потерпевшего в явно привилегированное положение по сравнению с приобретателем" (Перкунов Е. Указ. соч. С. 172).

*(44) Семенова А.Е. Указ. соч. С. 9.

*(45) Как отмечается в литературе, под неблагоприятными последствиями, упомянутыми в п. 3 ст. 382 ГК РФ, подразумевается возлагаемое на цессионария бремя регрессного иска к цеденту, получившему исполнение после передачи им прав (см.: Анохин В., Керимова М. Уступка права требования на основании договора // Хозяйство и право. 2002. N 4. С. 55).

*(46) Особенность англо-американского права состоит в том, что там для обоснования иска о возврате неосновательного обогащения необходимо, чтобы ошибка носила фактический, а не правовой характер (mistake of law), тогда как в странах континентального права характер ошибки не имеет значения. В континентальном праве различаются подходы к распределению бремени доказывания. Так, во Франции и Швейцарии истец должен доказать, что он, производя платеж, заблуждался насчет существования долга (ст. 1377 ФГК, ст. 63 ШОЗ). Напротив, в Германии и Греции ответчик для защиты от кондикционного иска должен доказать, что истец в момент исполнения знал об отсутствии обязательства (§ 814 ГГУ, ст. 905 ГКГ), такой же подход закреплен и в подп. 4 ст. 1109 ГК РФ.

*(47) Выбор неадекватной юридической конструкции приводит, выражаясь словами С.С. Алексеева, к тому, что законодательные положения по данному вопросу становятся менее совершенными, не обеспечивают в должной мере защиту интересов участников соответствующих отношений (Алексеев С.С. Теория права: поиск новых подходов // Алексеев С.С. Избранное. М., 2003. С. 202, примеч. 1).

*(48) А.М. Эрделевский, критикуя данное разъяснение высшей судебной инстанции, пишет: "То, что в ст. 167 ГК прямо не упомянута обусловленность возврата полученного из-за отсутствия условий, предусмотренных подпунктом 4 ст. 1109, вовсе не тождественно установлению в ст. 167 ГК запрета на применение норм главы 60 ГК. Напротив, само общее правило п. 2 ст. 167 ГК РФ подлежит применению в случае, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом. Нет оснований не считать таким законом ст. 1109 ГК в совокупности со ст. 1103 ГК, распространяющей по общему правилу действие главы 60 ГК на одно из общих последствий недействительности сделки - возврат исполненного по ней" (Эрделевский А.М. О неосновательном обогащении // Право и политика. 2001. N 1. С. 89). На наш взгляд, такое толкование норм п. 2 ст. 167, ст. 1103 и подп. 4 ст. 1109 ГК РФ является абсолютно неверным, ибо именно правила о последствиях недействительности сделок являются специальными по отношению к нормам гл. 60 ГК РФ, а не наоборот. Об этом свидетельствует ст. 1103 ГК РФ, установившая, что нормы гл. 60 ГК РФ применяются к другим требованиям, "поскольку иное не установлено настоящим Кодексом, другими законами или иными правовыми актами и не вытекает из существа соответствующих отношений...".

*(49) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 февраля 2002 г. N 2773/01.

*(50) См. также: Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 26 февраля 2003 г. N А05-9485/02-463/6; п. 15 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с применением законодательства о неосновательном обогащении (Федеральный арбитражный суд Уральского округа: Практика. Комментарии. Обзоры. 2002. N 1. С. 73-74).

*(51) Об этом пишет и Д.Г. Лавров (см.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть вторая (постатейный) / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 1020).

*(52) Голландские ученые отмечают, что в ст. 6:203 Гражданского кодекса Нидерландов закреплена конструкция condictio indebiti sine errore - "иск о сумме, которая была уплачена в отсутствие обязательства, но без ошибки" (Шраге Э. Несправедливое обогащение // Юридическая наука и преподавание права: проблемы и перспективы: Международный сборник научных трудов / Под ред. В.В. Бойцовой, Л.В. Бойцовой. Тверь, 1996. С. 90).

*(53) Gallo P. Unjust Enrichment: A Comparative Analysis // The American Journal of Comparative Law. Vol. 40, 1992. P. 443.